"Каждая клетка ждет улетевшую птицу грустит и плачет о ней."
поэт
Не знаю, как клетка, не было такого, чтобы клетка пустовала, хотя клетка была, теперь в другом доме, но не пустует, а имеет на своих просторах птицу, попугаиху, птица здравствует и вроде не тоскует, кусается и передразнивает на все лады всех птиц, которых слышит, даже сорок.
А вот то, что каждая птица стремится свить гнездо, это очевидно. С некоторых пор для меня это факт, еще и подтвержденный опытом.
Как-то, погожим майским утром, я вышла на балкон, освежиться на легком северном ветерке и обнаружила там голубя, совершенно необычного, во- первых, сразу было заметно, что голубь- голубка, во- вторых, чисто белого цвета.
И вся она было такая ладненькая, изящная, будто из глины вылепленная, без единого изъяна, с пелеринкой на шее, ей очень подходило - невестушка.
Близко таких я еще не видывала, только на советских первомайских открытках, где голуби с веточками изображены были, как символы мира мая и труда.
Потому решила, с тем чтобы рассмотреть и познакомиться поближе, прельстить ее угощением.
Ко всеобщей радости, птица угощением прельстилась и не только прельстилась, но и осталась погостить, не улетела она и к вечеру, наутро я ее нашла на месте, как будто бы это место ее и было.
А на третий день явился он.
Выйдя покормить и полюбоваться на птицу, я обнаружила, что она не одна.
Он был процентов на 25 крупнее, черный, как смоль, переливался радужно будто нефть на солнце, переваливаясь с боку на бок, покруживал на лапках вокруг голубки.
И стали они жить да поживать.
Поживали по-разному.
Голубка была кроткою и тихой, голоса ее я ни разу почти не слышала, зато он частенько и бойко гулькал- булькал, воркованием это булькание было назвать трудно, скорее- наставлениями какими-то, требовательно так, басовито.
Иногда они вместе летали, восхитительное зрелище, совершенное, было ощущение одного целого, ни одного сбоя: он чуть впереди, она чуть позади, они не разу не нарушили расстояния и синхронности.
Как-то он улетел один и не появился к вечеру и назавтра.
Голубка затосковала, отказывалась от пищи и еды и все чистила перышки.
Явился он через несколько дней, замурзанный, потрепанный и не один, в гнездышко, выбранное Невестушкой, он приволок раскормленную, серую голубиху, которые обычно живут и кормятся на земле и выше корма не поднимаются, как только она взгромоздилась на 9 этаж…
Тут я не выдержала, напрочь позабыла все свои принципы про «невмешательство» и пр., вышла и громким голосом, не стесняясь в выражениях, спустила эту парочку с неба на землю. С тех пор голубь стал именоваться Тать.
Невестушка страдала снова, я ее утешала, как могла, обещала, что он никуда не денется и вернется, как миленький.
И он вернулся, виноватый вроде, тихий, голоса не повышал больше, летать с той поры они стали всегда вместе и возвращаться.
Прожили они у меня таким образом с мая по декабрь, по самые лютые холода.
Откуда прилетели, куда улетели, неведомо, только в конце следующего мая, я опять обнаружила их у себя на балконе, обрадовалась, как родным, и они - мне, сразу пустились в синхронный полет, показательные выступления, как я его называла
Сделав три круга, они присели на перила, видели, что я наблюдаю за ними, посидели так, потом взлетели, и только я их и видела.
Позже поняла - попрощаться прилетали.
Вот такой вот случай из птичьей жизни.