ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ПАЛЕНКЕ. ХРАМ НАДПИСЕЙ
Индеец скрылся в зарослях гигантских, в человеческий рост, лопухов, кустившихся на углу возле Храма Черепа. На долю секунды он обернулся, приподняв лопух над головой, и сделал призывный жест рукой.
Сомнений не осталось: он звал их за собой. Беловежский не понимал, почему так покорно шел за ним, но он ему поверил. Через мгновение он подтолкнул Томину под лопух и тут же нырнул сам в это растительное убежище.
Впереди маячила фигура «Пакаля». Они отошли уже на приличное расстояние по густым зарослям. Над головой продолжался концерт ревунов.
– Derechito/(исп.)пряменько/, – сказал вдруг индеец и показал рукой на тропку, бежавшую вверх по склону сквозь дебри.
Саша открыл было рот, чтобы спросить, что дальше, как индеец жестом остановил его и отрывисто проговорил:
– No, por la noche, no antes/(исп.)нет, ночью, не раньше/.
Он тут же исчез: только слегка потрескивали ветки и покачивалась листва.
Они добрели до каких-то развалин и устроились на ступеньках, не зная, что делать дальше. Марина молчала, погрузившись в изучение своих фотографий, потом извлекла маленький блокнот и начала что-то строчить. Саша наблюдал за ней.
Конечно, он, с одной стороны, чувствовал, что обошелся с ней грубо, и потому бремя вины давило ему на сердце. Но с другой, какого черта, она, видите ли, пойдет с Робертом! Его захлестнула волна возмущения, граничившая с ревностью, но он счел это благородным негодованием, потому что они уже несколько дней были с этой девушкой в одной связке, и, безусловно, он нес за нее ответственность.
– Надеюсь, ребятам удалось выбраться, – нарушил он, наконец, молчание.
Томина оторвалась от своего занятия и смотрела перед собой.
– А нам придется пробыть здесь до ночи, – продолжал Александр.
– Понимаю, – пролепетала девушка.
– Давай не падать духом. Давай посмотрим на это как на приключение, – он пытался подбодрить ее. – Но и подойдем к этому по-деловому. Во-первых, что с телефонами? – Он достал мобильник. – Сети нет, как и предполагалось. Значит, чтобы сэкономить батарейки, ставим на авиарежим.
Марина проделала ту же операцию.
– Во-вторых, – он задумался и встрепенулся, даже вскочил: – Нет, это во-первых и в основных, давай уже мириться.
Томина улыбнулась, подняла на него серые глаза и протянула мизинец:
– Мирись-мирись-мирись и больше не дерись…
Совершая ритуал примирения, они повеселели. Саша воспрял духом и с жаром произнес:
– Ну, я неотесанный мужлан, викинг, берсерк , что с меня возьмешь. Прости дурака!
– Да нет, ты был совершенно прав, – неожиданно проговорила девушка. – Хоть и грубо, конечно. Но мы с тобой действительно в одной связке и друг за друга в ответе.
Саша поразился, что она слово в слово озвучила его мысли.
– Итак, ночью мы выберемся и позвоним ребятам, – продолжил он рассуждать. – Скоро стемнеет. Это может означать похолодание. Мы-то викинги, и я не замерзну. А тебе отдам мою «синюю футболку».
Последние слова он саркастически произнес по-испански.
– У меня есть рубашка. Я брала ее, чтобы не сгореть.
– Умница! Но что волнует меня больше холода, так это кровососы.
– Москиты?
– Так точно.
Марина порылась в своем маленьком рюкзачке и победно извлекла оттуда заветный балончик.
– Вот это да! – присвистнул Беловежский. – Ты просто кладезь! Я же сказал, что пойду с тобой в разведку!
Они выяснили, что имеют небольшой запас воды каждый.
– А без еды, думаю, мы сумеем продержаться, как минимум, до ночи, как максимум, до утра, – бодро провозгласил Александр.
Настроение у обоих явно улучшилось.
– Конечно, очень глупо получилось, – произнес Саша. – Зря Роб наговорил эти глупости гиду.
– На самом деле, зря вы не вышли сразу из-за веревочки, – возразила Марина, секунду помолчала и вдруг сказала: – Но мне кажется, что все так и должно было произойти.
Беловежский глянул на ее задумчивый профиль и за мгновение прокрутил в голове весь сегодняшний день. Впервые он ощутил, что, похоже, думает то же самое. Впервые его не только не возмутили Маринины слова, но он готов был поклясться, что так оно и есть. Ведь шел же он безоглядно и бездумно за этим чудным индейцем.
– Тсс! – прошептал он вдруг и прислушался. – Какой-то шорох. За мной.
Стараясь не шуршать, они проползли за угол сооружения, пригнувшись за беспорядочной грудой камней. Все ближе доносились осторожные шаги и приглушенные голоса. Чей-то знакомый женский голос тихо произнес по-русски:
– Как ты думаешь, ребята выбрались?
– Думаю, нет, – ответил голос Валеева.
– Почему?
– Помнишь, что сказал этот забавный индеец?
– Я не расслышала.
– Он сказал: «Идите вперед. Там ваши друзья».
– И они действительно здесь! – негромко, но торжественно провозгласил выросший как из-под земли Беловежский.
– Двое хорошо, но вчетвером веселее, – пошутил Роберт. – Что делаем, пока ждем ночи? Шахмат, шашек и даже карт у нас нет. И еды тоже.
– Есть еда! Ну, не еда, но все же хоть что-то, – и Анна вытащила из своего рюкзачка чипсы и печенье.
– Пир! – восхитилась Марина.
– Живем! – обрадовался Саша. – Девчонки у нас запасливые. У нас теперь есть вода, еда и спрей от москитов.
– Брызгалка – это ценно, – заметил Роб.
– Почему вы не ушли? – спросил Александр.
– А вы? – парировал Роберт.
– Думаю, причины одинаковые, – грустно усмехнулась Аня. – Нас не выпустили возле Северной группы. Мы прошли к дорожке на каскады, та же фигня. Они всех отсылали к главному выходу.
– Да, люди толпами шли к Главной Площади. Со всех закоулков повылазили охранники. Даже не думал, что их здесь такое количество, – дополнял Роб.
– И мы нырнули через веревочку в джунгли на лесенку за Группой Креста. Там ведутся археологические работы. И эта территория не для показа, – продолжала Львова. – К счастью, мы там никого не встретили, точнее, нас никто не встретил. Мы с Робом даже поглазели на эти новые здания. И я рассказала ему, что знала.
– Повезло Робу, – хмыкнула Марина.
– Потом перед нами возник этот смешной индеец с лицом Пакаля и куда-то нас повел…
– Опа! – тихонько пробормотал Саша.
– Ребят, мы торчим здесь уже три часа, – заговорил вдруг Валеев, – в вязкой темноте джунглей с угрозой быть съеденными не только комарами…
– Которых почему-то нет, – перебила Анна.
– Это потому что мы все побрызгались с перепугу, – заметил Беловежский.
– Наверно, не сезон, – предположила Томина.
– Но и дикими зверями, – пробился сквозь треп друзей Роберт. – Мы, конечно, можем выслушать всю диссертацию Анны Львовой, но она уже охрипла.
– Ничуть, – возразила Аня, смеясь. – А что ты предлагаешь, раз уж ты не желаешь больше меня слушать?
– Роб прав, – поддержал Саша. – Давайте рассуждать. Нас всех привел сюда этот непонятный индеец майя. Почему сюда?
– Видимо, здесь безопасно, – допустила Марина.
– Или опасно? Может, он хочет нас оптом кому-то сдать? – высказал догадку Роберт.
– Тогда что он ждет? – вступился Саша за индейца, он упорно желал ему верить. – В любом случае нам надо отсюда куда-то уйти. Не думал же он, что мы здесь останемся до утра. Она сказал мне: « Только ночью».
– Куда идти? – Роб взглянул на Аню. – Гид, мы вообще где, по-твоему?
– Мне кажется, мы где-то за Храмом Надписей.
– Пакаль, – зачарованно прошептала Марина.
– Именно! – воскликнул Беловежский. – Пошли к Пакалю.
– Это реально? Нас там не сцапают? Может, там сигнализация есть? – Валеев опять посмотрел на Львову. – Ань?
– Что все косой да косой? – засмеялась девушка. – Я не думаю, что там сигнализация. Смысла нет. Вытащить плиту с саркофага Пакаля вряд ли кому удастся. Тогда зачем? Чтобы ночью не нарушали запрет посещения? Так дурных нема. Кто отважится?
– Ну, мы, например. И я слышал, что бывают нелегальные ночные экскурсии в гробницу Пакаля, – доложил Александр.
– Ночью в гробницу? Верно, когда еще на кладбище ходить, как не ночью? – балагурил Роберт.
– Экскурсии бывают. Надеюсь, мы на них не наткнемся.
– А если и наткнемся, с ними вместе и выйдем, – резонно заметил Роберт.
– Идем!
– Идем! Когда еще сможем навестить старика Пакаля? – обрадовалась Анна.
– Старика? Он умер старым? – заинтересовалась Марина.
– Да, он прожил восемьдесят лет, из них шестьдесят восемь пробыл на престоле.
– Фигасе! – присвистнул Роб.
– Двигаемся тихо и осторожно, светим одним телефонным фонариком. Чьим-то телефоном в плане зарядки придется пожертвовать, – провел инструктаж Беловежский.
– Моим айфоном. Здесь он у меня служит только фотоаппаратом, – предложила Марина.
Небольшой отряд начал медленно пробираться в неведомом направлении. Когда они перестали весело переговариваться, заговорила сельва. Она полнилась совершенно фантастическими звуками: далеким и близким уханьем, курлыканьем и клекотом, шелестом и шуршанием, скрежетом и свистом, ворчанием и даже отдаленным рыком. Жара спала, но тепло не сдавало позиций. Оно смешивалось с наползавшей сыростью и заполняло пространство вязкой духотой.
Первыми шли Роберт с Аней. Беловежский пропустил Томину вперед и незаметно подстраховывал ее сзади. Света фонарика хватало только на то, чтобы немного сориентироваться и нащупать тропку. Замыкающим шествие приходилось идти наугад, стараясь попасть в след впереди идущего.
Какая-то птица громко крикнула прямо над их головами. Львова застыла в оцепенении. Роберт тихонько подбодрил ее. Беловежский заметил, что Марина тоже пытается восстановить дыхание. Казалось, на всю чащобу было слышно биение четырех сердец.
– Пирамида, наконец-то, – прошептала Анна. – Нам надо обойти ее справа. Слева с ней срастается Гробница Красной Царицы.
– Дай фонарик, я пойду на разведку, – вызвался Валеев.
– Иди без фонаря, – велел Александр. – Главное, понять, гуляют ли по городищу охранники.
Через несколько минут Роберт доложил:
– Нет никого.
Они стояли на пригорке, который будто прилип и слился с тыльной стороной пирамиды. Таким образом, они оказались уже на четвертой террасе этого ступенчатого сооружения. Оставалось добраться до лестницы и преодолеть еще четыре террасы.
Прижимаясь к каменной кладке, отряд авантюристов двинулся вдоль левой боковой грани пирамиды. Роб шел первым, Саша замыкал группу, оберегая девушек. Наконец, они свернули за угол и, моля бога, чтобы их никто не увидел, почти побежали к ступенькам. В лунном свете компания проворно карабкающихся нарушителей отлично просматривалась с Главной Площади.
В конце концов, они достигли храма. Два крайних проема по бокам были закрыты сетками. Центральный, на радость ночным посетителям, позволил им проникнуть внутрь святилища. Они осмотрелись. Первое помещение представляло собой длинный коридор.
– А вот и надписи! – объявил Роберт. – Кстати, Ань, это ведь оригинал?
– По-моему, да.
– Роб, не увлекайся письменами, – неожиданно для себя предупредил Саша. – Нас ждут великие дела.
Они углубились в святилище. Аня предложила немного собраться с духом и мыслями и по-турецки села прямо на пол. Все согласились и последовали ее примеру.
– А ты тем временем расскажешь нам об этом храме? – попросила Марина.
Сидели в полной темноте. Запах сырой пыли и штукатурки сливался с духотой. Голоса джунглей сделались приглушенными и нереальными, отфильтрованные преградами.
– Думаю, все вы в курсе, раскопками Храма Надписей занимался с середины сороковых годов двадцатого века мексиканский археолог Альберто Рус, – начала Аня.
– Тот, чей бюст на площади? – уточнила Марина.
– Не просто бюст, а могила. Рядом с Пакалем, – подсказал Саша.
– Однажды Рус наткнулся на странные затычки в полу. Когда их вынули, стало очевидно, что плиту можно сдвинуть…
– И сдвинули, – перебил Роберт, впавший в игривое настроение, – и понеслась душа в рай.
– Не в рай, а скорее в ад. В общем, в подземный мир, – продолжила Анна. – Лестницу они, конечно, заприметили, но весь спуск был завален камнями и мусором. И расчищать его пришлось года три.
– А когда расчистили…– протянул Саша.
Молодые люди дурачились, чтобы шутками отвлечь девушек и, в первую очередь, самих себя от реальности происходящего. Они сидели в кромешном мраке на вершине пирамиды-гробницы посреди джунглей, гонимые, и впереди их ждала только неизвестность.
– Да, – засмеялась Аня, принимая игру, – когда расчистили, спустились, естественно. И вуаля, уткнулись в тяжелую вертикальную треугольную плиту. Возле нее обнаружили шесть скелетов явно знатных людей, судя по инкрустации зубов и украшениям, принесенных с какой-то целью в жертву. В июне 1952 года Рус отодвинул треугольную плиту и оказался внутри гробницы. Как он потом описывал, он очутился в волшебном гроте со сталактитами и сталагмитами. Он испытал особое потрясение, когда увидел лежавшую внизу плиту, отделанную рельефом.
– Пожалуй, мы уже достаточно просветились. Пора и вниз, – позвал Роберт, который уже подобрался к деревянной решетке, закрывавшей отверстие спуска в полу.
Друзья подошли к Валееву, который протянул руку к решетке, как внезапно откуда-то из недр пирамиды, словно из преисподней, раздался глухой звук, напоминающий голос придушенного человека. Беловежский почувствовал, как в него вцепилась Марина, и ободряющее потрепал ее по руке. Аня ухватилась за Роберта. Звук повторился, на сей раз можно было даже различить слова.
– Цельталь /один из майяских языков/? – Роб взглянул на Сашу.
– Похоже.
– Что он сказал? – пролепетала Аня.
– Спускаться, – перевел Беловежский.
– Я не успела вам рассказать, – нашла в себе силы Анна поискать происходящему научное объяснение, – что вдоль лестницы тянется полая отдушина, вроде канала, скорее всего, вентиляционного. Однако считалось, что через него люди могли общаться с Пакалем и получать от него ответ.
– Значит, Пакаль нас приглашает, и было бы невежливым ему отказать, раз уж мы сюда приперлись, – Роберт опять попытался снять напряжение шуткой.
– Пойдем, – обреченно согласилась Анна.
– Не зря же пришли, – поддержал Саша.
– Да, – прошептала Марина.
Теперь каждый вооружился фонариком, и они начали спуск в преисподнюю по узкой лестнице, ограниченной стенами, покрытыми штукатуркой, и ступенчатыми майяскими сводами над головой. На сей раз первым шел Беловежский. «Зов из гроба» не повторялся, и они сочли его групповой галлюцинацией, нервно посмеявшись, что у этих майя явно везде насыпаны наркотические вещества.
Топали долго, и, после крутого виража лестницы, спуск продолжился. Вскоре Александр уткнулся в металлическую решетку, загородившую треугольный проем, и осветил помещение, которое она оберегала.
Предстал небольшой склеп с вытянутым сводом. Никакие сталактиты и сталагмиты уже не превращали его в таинственный грот, как это было когда-то задумано строителями майя, которые полагали, что умерший входил в пещеру, олицетворявшую вход в подземный мир, инфрамундо.
По очереди каждый приближался к решетке и рассматривал содержимое склепа, выхватывая фонариком отдельные детали. На каменном саркофаге покоилась великолепная массивная плита, полностью покрытая изощренной резьбой. Львова подсказала, что до недавнего времени крышку держали на бревенчатых подпорках, чтобы люди могли видеть саму могилу: тяжелый каменный блок со странным углублением в форме рыбы, где и лежали скелет Пакаля, украшения и осколки нефритовой погребальной маски. Не так давно подпорки убрали, потому что опасались за сохранность драгоценного барельефа.
– Это же тот знаменитый астронавт? – уточнила Марина.
– Конечно, – откликнулась Аня. – Но ты теперь и сама сможешь увидеть, что нет там никакой ракеты.
– Точно, я вижу здесь тот крест. Это же Мировое дерево с Птичьим божеством на верхушке. Я с ним сегодня уже познакомилась.
– Ладно, убедили, что это не ракета, – дурачился Беловежский. – Но почему чувак в такой позе, будто перед пультом управления?
– Ну, ты еще скажи, что сам пульт различаешь? – возмутился Валеев.
– А вы, Александр Романович, уж точно должны знать, что Пакаль здесь изображен в позе маисового бога, возрождающегося в подземном мире, – шутливо-официально обратилась к Беловежскому Львова.
– И это символизирует начало новой жизни после смерти, – подхватил Александр и обернулся к Марине: – Так что никакой фантастики! И никаких инопланетян!
– Только мистика! – улыбнулась она лукаво.
– Мистики здесь хоть отбавляй, – согласилась Аня. – Но она на службе у реальности. Майя в своих текстах назвали эту пирамиду Болон-Йет-Нах, Здание Девяти Спутников.
– Болон? – встрепенулась Марина.
– «Болон» означает «девять», – пояснил Саша.
– Так вот это название связано с изображенными в склепе девятью предками Пакаля. Перерожденные в образы фруктовых деревьев, они встречают царя в загробном мире, чтобы стать его проводниками. Так, К’инич-Ханаб-Пакаль, по чьему приказу, были созданы эти изваяния, уже на пороге и после смерти снова утверждал свою законность и преемственность на престоле. Так-то.
– На той стене едва различим какой-то силуэт, но больше не видно, – Марина старательно вглядывалась в стены гробницы.
– Пора, душно здесь, пойдемте, девочки, пока кому-нибудь не стало дурно, – позвал Беловежский.
– И не стоит злоупотреблять гостеприимством великого царя, – сострил Валеев.
Александр почему-то очень переживал за Марину. Лицо ее в таинственном полумраке склепа, освещенного лишь их фонариками, казалось бледным и отрешенным. Он думал, что ей нехорошо, но она не хочет в этом признаться, и осторожно поддерживал ее за локоть при подъеме из гробницы. Он первым начал выбираться в духоту святилища и протянул Марине руку, как услышал чей-то голос:
– Не пугайтесь, пожалуйста. Это я, ваш проводник.
Беловежский резко выдохнул и вскинул фонарик, чтобы справиться с охватившим его невольным ужасом. Перед ним стоял тот индеец в клетчатой рубашке и джинсовых шортах.
– Путь свободен. Вам надо уходить, – призвал «Пакаль». – Пойдемте за мной. Я вас выведу.
– Спасибо, – и Саша крепко обнял выбравшуюся в святилище Марину, опасаясь, что она упадет от испуга. Но девушка, похоже, наоборот, воспряла.
Беспорядочной группой они спустились с Храма Надписей.
Отряд следовал за индейцем, ступавшим пружинистой походкой по темному пустынному городищу. Волшебное освещение лунной ночи придало ему мистическое, загадочное очарование. Почти невесомым, изящным сооружением из слоновой кости выглядел Дворец. Его массивность скрылась во мраке, и луна высветила многочисленные пилястры, сделав их очертания тоньше и нежнее.
Нарушители покоя ночного города прижимались к стенам зданий, чтобы лунный свет ненароком не выхватил их фигуры и не выдал их неведомым потенциальным преследователям. Возле Северной Группы они нырнули на каменистую тропку в джунгли. Здесь их проводник позволил включить фонарики. По туристической тропе идти было несложно даже в темноте. Пугала лишь завораживающая атмосфера ночи с колдовским голосом сельвы. Постепенно наметился и стал различим еще какой-то звук, он улавливался как таинственный фон, то чуть затихал и делал явственней звучание джунглей, то выпячивался и перекрывал неясным, но грозным рокотом эту ночную музыку.
– Это же шум воды! – осознал, наконец, Беловежский.
– Да, это песнь каскадов, – поэтично ответствовал проводник.
Они выбрались к «Купальне царицы» и вырвали фонариками из тьмы мрачное нагромождение каменных глыб, алчно блеснувшее потоками воды, которых засасывала черная бездна.
– Боже, днем это было лишь маленькое, неглубокое озерцо! А сейчас – точно вход в подземный мир! – зачарованно проговорила Марина.
– Верно! Пасть пещеры и вода как своеобразный портал меж двумя мирами, – подхватила Анна.
– А вы неплохо знакомы с мифологией майя! – удивился индеец. – Надо двигаться дальше. Аккуратней, может быть скользко. И здесь мы сойдем с тропы.
– Почему?
– Там внизу пост охраны. Не будем рисковать.
Индеец проворно двигался по целине сельвы, прокладывая путь. Притихшие майянисты и сочувствующие покорно продирались за ним. Приходилось уворачиваться от возникавших из недр на каждом шагу тонких стволов, то и дело с усилием раздвигать листву и пригибаться под густо переплетенными ветвями, застревать и выпутываться из лиан. К тому же все они старательно отгоняли мысли о том, что здесь водятся змеи, скорпионы, ягуары и еще неведомо кто, и все эти невидимые и неведомые видят их и следят за ними, готовясь к атаке.
Где они шли и сколько, они не имели понятия. Но, наконец, индеец вывел их на асфальтированную дорогу. Налево вдалеке просматривалась освещенная площадь.
– Там Музей, – указал туда индеец. – А там город Паленке. Вам туда. Мы пришли. Удачи! – И он махнул рукой на уходившую вниз дорогу направо. – Отсюда доберетесь?
– Да, спасибо! Спасибо! Спасибо! – наперебой заговорили ребята.
– Кто вы? – осмелился спросить Беловежский.
– Вы Пакаль? – вдруг брякнула Марина.
– Я друг. Пусть будет Пакаль, – улыбнулся индеец, поднял руку в прощальном приветствии и нырнул обратно в чащобу.
Валеев уже схватился за телефон:
– Камило! Это мы!
– ;Ay, cabrоn! ;Оrale!/(исп.)Вот черт! Ну, вы даете!/ Где вы?
***
– Слушаю. Что там у вас?
– Педро, мы нашли их в Паленке. Они что-то делали в Храме Солнца. Их теперь четверо.
– Ты думаешь, они…?
– Не знаю. Но мы подняли тревогу и заявили сотрудникам, что они нарушители. На всякий случай, назвали их поляками. Чтобы не подумали, что мы их знаем.
– Хорошо. И что же? Не тяни.
– На выходе всех посетителей досмотрели свои люди из охраны. Сказали, что никто ничего не вынес. Но только…
– Что? Что только?
– Педро, среди посетителей наших русских не оказалось. Мы их опять потеряли.
– ;Mierda! ;Pendejos! /ругательства/