Спутник

 
 





Мадагаскар.

- Как-то слишком просто все вышло. – капитан Свешников зашел в номер последним, прикрыл за собой дверь, на всякий случай окинув пристальным взглядом прилегающий коридор. Повернулся. – Столько мандражей при подготовке и штурме было, а сейчас… сейчас у меня создается такое впечатление, что на этом нихрена не закончится. Что-то ожидает впереди.

- Сплюнь, усатый. – старший лейтенант Андронова сбросила сумку на кровать, подошла к окну. – Накаркаешь еще, с тебя станет.

- Я тоже так думаю. – капитан Кузнецов плюхнулся на кровать, задвинув свою сумку под нее ногой. – Первый раз такое. Обычно же в командировке встречается целый набор приключений, вплоть до перестрелок с местной полицией и топанья пешком в соседнюю страну. А тут – бац, всех успокоили, грузовики спалили, склад взорвали, ранений-ссадин нет, мирно-культурно добрались в гостинницу, и никаких забот на горизонте. Что-то не верится в такое вот везение, никак не верится.

- Мы еще не дома, товарищи офицеры. – майор Лавров, старший группы, так же известный как Батяня, сел за стол, знаком показал младшему лейтенанту Никифорову чтобы тот подготовил спутниковую связь с Москвой. – Вот как выберемся в Россию, так и можно будет судить. А пока… пока сидим и ждем транспорта. Или на чём там выбираться придется.

 Капитан Кузнецов порылся в карманах, отыскивая сигареты. Мрачно усмехнулся:
- Хорошо бы не пешком. По океану-то не побродишь, больно жидко. Да и должна Родина, как ни как, позаботится о нас, домой вернуть. Всё сделали, “объект” уничтожен, больше тут ловить нечего. Напиваться только под пальмами…

      Под “объектом” понималась подпольная лаборатория по производству наркоты, располагавшаяся в одном из районов столицы острова. Наркотики отсюда бурным потоком шли в Россию, и казалось бы это задание не для спецназа ВДВ, другие ведомства должны заниматься, но… но как всегда “наверху” утекала информация, торговали ею налево и направо, и все попытки соответствующих ведомств по борьбе с наркотиками оканчивались неудачей. То высланные группы рассекретят, то сама лаборатория местоположение вдруг поменяет, в общем – как это всегда случается – отправили группу со стороны. Группу майора Лаврова. Дескать – больше некому.

    Оружие и спецсредства уже ждали в условленном месте, оставалось только дождаться темноты, и как немного поутихнет, выдвигаться на окраину столицы, ближе к порту. Сама лаборатория располагалась в одном из складов, судя по данным разведки, охранялась не особо тщательно, размещалась в нескольких грузовиках, и в случае лишнего шума или малейшего подозрения могла запросто передеслоцироваться; закрыли кузова, завели моторы, и никто не найдет. Так что – десантникам предстояло бесшумно проникнуть в портовый склад, уложить охрану, и уничтожить все грузовики. Что они и сделали… Впрочем, тот кто все это организовал, по-любому снова замудрит подобное, но… но это уже другая история, негодяев  вполне могут изловить уже и другие ведомства.   

     Пятеро десантников практически ничем не отличались от многочисленных туристов, одеты были так же, так же любопытно вертели головами по сторонам, и только лишь опытный наблюдатель мог вычислить пятерых русских как группу спецназа. Но как разглядеть в большой толпе? Тем более что старший лейтенант Андронова Наталья, единственная женщина в группе, волей-неволей добавляла маскировки к общей картине. Кто бы мог сказать, что под личиной хрупкой светловолосой женщины скрывается отменный снайпер и специалист по рукопашному бою?

  Два капитана, Антон Свешников и Владимир Кузнецов, отличающиеся только наличием усов и иным цветом волос у первого, во всем остальном были практически схожи; одинаковые габариты, ширина плеч – вот о них можно сказать что являются десантниками, но опять же наряжены как туристы, раскованы, глазеют по сторонам, раскраснелись от жары, вспотели, о дисциплине, которую проявляют у себя на родине, и речи нет. Оба запросто перебью толпу вооруженного народа, а капитан Кузнецов еще и любой укрепленный объект может взорвать, такого подрывника днем с огнем не сыщешь. Но опять же ничем не отличаются от стандартных туристов из России, коих тут довольно много – Мадагаскар ежегодно посещают десятки тысяч русских.

  Младший лейтенант Сергей Никифоров, самый молодой в группе, больше смахивающий на студента чем на десантника, и вовсе отвлекал от себя все подозрения. Больше был похож действительно на студента, чем на десантника. Клетчатые шорты, безрукавка, рассеянный взгляд, разве что ноутбук на виду не таскал, а то бы картина была полная. На самом же деле под личиной расслабленного бездельника скрывался превосходный компьютерщик и специалист по рукопашному бою, а тренированное тело мгновенно переходило в боевое состояние при малейшем признаке опасности; только с виду такой хилый и неопытный.   

   Ну и, наконец, сам гвардии майор спецназа ВДВ Андрей Лавров, известный в определенный кругах как Батяня, личность легендарная, побывавшая во всех уголках земного шара. Представления излишни… Хотя нет, есть одно: “Ведь если легендарный Батяня снова в деле, у его врагов нет шансов…”

       За окнами начинало постепенно светлеть, вот-вот и взойдет солнце. Тяжелое марево исходящего от камней мостовой и стен домов вчерашнего тепла начинало понемногу рассеиваться, дышалось уже полегче, да и небольшой ветерок поднялся – верхушки видимых  пальм слегка раскачивались. Город по-прежнему не спал, светились огни реклам, по улицам передвигались пестрые и галдящие толпы народа, сам рынок казалось перемещается с места на место, особо нигде не задерживаясь. Кусок океана и порта, видимый из окна номера, перемигивался миллионами огоньков различных кораблей. Пожара на складе видно не было, те края скрывала гора.

   После успешного выполнения задания группа оставила оружие и спецсредства в условленном месте и разделилась. Каждый добирался в гостинницу своим путем, изображая из себя праздного туриста, которому не спится ночью. Если местная полиция и переполошилась – склад горит, стрельба слышна была, взрывы громыхали – то искать злоумышленников среди огромных толп народа вряд ли бы начали, скорее бы уж с утра контролировали вылетающих и отплывающих иностранных граждан, но эта проблема не казалась для десантников очень ощутимой – Родина поспособствует беспрепятственному выезду-вылету с Мадагаскара, да и всех не проверишь, на большом острове чуть ли не миллион туристов со всех стран мира присутствует. Тем более что мотивы такого вот шума в районе портовых складов мало кому ясны, вполне могут посчитать что это дело рук местного криминала или же вовсе американцев – им в этих краях постоянно кого-то надо взорвать, пристрелить, или зарезать втихую. В общем – десантникам оставалось только покинуть остров с утра или днем, и растворится на просторах планеты.

         При подходе к гостиннице никто ничего странного не заметил, все было тихо и спокойно. Пьяный турист с Украины оказался натурально пьяным, что-то доказывал у стойки администратора на своем красноречивом языке. Жена пыталась отволочь в номер, но хохла легче было утаскивать с помощью родных ментов и дубинок, на остальное не реагировал ни в какую. Несколько граждан с Прибалтики тоже не внушали опасений. 

   Десантники, изображая малость нетрезвых, собрались в гостинничном кафе, выпили для запаха, и поднялись в свой номер. Теперь оставалось только доложить об успешном выполнении задания и ждать что скажут. Вполне вероятно, что уже к утру будут на корабле или в самолете, направляясь в сторону дома.

  Оказалось, что подрывом подпольной лаборатории дело не закончилось. Батяня доложил как полагается, молча выслушал до конца, постепенно мрачнея все больше и больше. Затем снял наушники и отключил связь.
  Сообщил невеселым тоном, повернувшись к группе:
- Скоро должен подъехать один человек, товарищи офицеры. Москва просила очень внимательно его выслушать. Очень внимательно.

 Андронова отошла от окна, задвинув шторы. Покосилась на Свешникова, припомнила его слова:
- Накаркал, усатый. Накаркал. Надо было тебе рот скотчем заклеить, или напоить до состояния коматоза, дабы не трепался лишний раз про всяческие африканские республики и соскучившихся по тебе аборенках. Российских девок мало?

  Ушла на кухню.

    Капитан Свешников проводил её задумчивым взглядом. Пожал плечами и закурил.
- Можно подумать что небеса прислушиваются только к моим словам. Как родина скажет, так и будет.

- Это точно. – Батяня кивнул пару раз. – Как скажет, так и скажет. Ничего не попишешь.

 Кузнецов рывком поднялся с кровати, подошел к холодильнику. Почти радостно сказал, открывая дверку:
- Ну вот, мужики, а я-то думал что скучная поездка на Мадагаскар уже завтра закончится. Опять предстоит унылое потребление алкоголя в родной части, опять выговоры от командования, опять скучные и кислые рожи земляков, опять тоскливое ожидание следующей командировки… Ни тебе нормальной стрельбы, ни тебе долгих странствий по сельве, ни тебе комаров размером с кошку, ни тебе вспышек адреналина при встрече с крокодилом, и вообще… Блин, в сельву хочу!

- Почему именно сельва, Владимир? – Батяня удивленно посмотрел на капитана. – Может тут опять какая-нибудь лаборатория или шайка боевиков отыскалась? Вряд ли бы стали нас дергать, окажись что понадобилось в Африке кое кого успокоить, взорвать, или вытащить. Ну, не Африка, так еще где-нибудь.

- Не знаю. – Кузнецов пожал плечами, достав из холодильника сок. Своротил крышку. – Кажется мне так. Предчувствие. Да сами посудите, мужики, куда нас еще могут запихнуть? Если бы дома находились, то еще можно было бы подразумевать какую-нибудь неспокойную азиатскую республику, а здесь… здесь же ни пустынь в радиусе пары тысяч километров, ни гор толком, ни саванн. Джунгли, мать их, сплошные, какое государство или республику не возьми. Даже за океаном в любой стороне одни джунгли, что в Африке, что в Индии, что на островах.

 Свешников дотянулся до пепельницы.
- Хорошо бы в Анголу опять, а то давненько там не был. Уж соскучится успели поди, подзабыли?

- Сплюнь. – Никифоров смотал провода и убирал их в сумку.

- Да че плеваться, куда пошлют, туда и поедем. Тут хоть ногами крестись, или местным богам кланяйся, все равно не поможет. Заявится какой-нибудь хмурый разведчик со стальным выражением на лице через некоторый промежуток времени, и так озадачит, что хоть впору напиваться…

 Лавров встал из-за стола. Похрустел шеей.
- Ладно, нечего в догадках теряться. Перекусим пока время есть, потом некогда будет.

 
* * *


Некоторое время до этих событий.

        Несколько человек в военной форме столпились возле оператора. Присутствовал даже полковник, но никто из младших офицеров, включая даже младшего лейтенанта, не тянулся перед ним. Наоборот, на лицах светился некий общий интерес, да и сами лица всех присутствующих были обращены к монитору компьютера. В глазах отражались колонки цифр, несколько картинок, какие-то схемы и прерывистые линии. Оператор, в сержантском звании, сосредоточенно двигал внушительным джойстиком и изредка нажимал кнопки клавиатуры. В помещении, комнатке пять на шесть метров, стояла напряженная тишина, лишь нарушаемая гудением нескольких внушительных системных блоков, доносящимся с улицы ревом моторов, да шелестением оконного вентилятора плохо справляющегося с августовской жарой Подмосковья.

   Полковник наконец не выдержал, пихнул оператора в плечо:
- Правей бери, сержант. Скорость на два процента сбавь. Нет, даже на три. И убавь, нахрен, горизонтальное вращение, а то левой плоскостью заденешь. Потом ведь задолбаешься снова синхронизироваться. И топливо береги, нечего так расходовать.

 Сержант с неудовольствием покосился на полковника, но тем не менее выполнил его требования.
- Много сбросил, сержант. Много. – теперь уже майор заговорил, с другого бока. – Прибавь пол-процента, не то мимо проскочишь.

 Сержант глянул на майора теперь, но и его требование выполнил.

 Полковник смерил взглядом майора, не нашел к чему придраться, вновь глянул в монитор.
- Сержант, если все пойдет не так как надо, ты у меня в нарядах сгниешь, попомни мои слова.

  Сержант поерзал в кресле, вытер пот со лба, кашлянул негромко и проявил собственную инициативу – пробежался быстренько по клавишам, прибавил немного скорости, устранил ненужное вращение, и все образовалось в самом наилучшем виде.

   Остальные офицеры довольно закивали, одобряли действия оператора.

 Полковник расплылся в улыбке. Хлопнул сержанта по спине:
- Молодец!

     На первый взгляд можно было подумать, что вояки собрались в этом помещении для того чтобы поиграть в какую-нибудь новенькую игру-стрелялку, или тактический симулятор, но видимая в окно охраняемая территория, прожектора, пулеметные вышки, и прочее характерное для военной базы, отбрасывало эту мысль. У военных и так игр хватает, а соберись они действительно играть, то в кресле оператора сидел бы полковник, вместо сержанта, и показывал бы подчиненным как надо воевать, а то и вовсе – “кузькину мать”. Но собравшиеся офицеры не играли в игры. Впрочем, это как посмотреть, военные всегда играют в свои игры, только вместо компьютерных персонажей присутствуют живые люди.

  В данном же случае вся компания занималась тем что руководила действиями новейшего российского военного спутника, запущенного всего лишь пару месяцев назад, но уже отлично себя зарекомендовавшего. Спутник был полной неожиданностью для всех остальных государств планеты, так как не шпионил за поверхностью, а захватывал чужих шпионов. Физически. Ему не требовались суперпрограммы взлома, он попросту пристыковывался к другому спутнику, подсоединялся, и перехватывал управление. Впрочем, о подробностях пока рано…

- Левее бери, сержант. Левее. Нависай над ним. – снова вмешался неугомонный полковник. – А то на чужую траекторию вылезешь. Если нашего сшибут, я с тебя неделю буду шкуру живьем сдирать и солью сыпать, понял? Ты у меня на аэростате в космос полетишь, без скафандра, ремонт производить отверткой и молотком. И пока не отремонтируешь, вниз не спустишься.

  Сержант не ответил. Послушно выполнил требование, аккуратно сместил джойстик, нажал несколько клавиш,
 Наконец, через несколько долгих и напряженных минут, в очередной раз вытер пот со лба, и доложил:
- Захват неизвестного объекта произведен, товарищ полковник. Это спутник.

  Тот пробежался взглядом по картинкам, ничего не разглядел.

- Ты уверен?

- Да, товарищ полковник.

- А что попалось-то? Чей это спутник, сержант? Наш? Или чей?

 Сержант пожал плечами. Ответил.
- Скорее всего американский. В наших реестрах такого не числится, но скорее всего это американский. Вон и штамповка на борту видна, насовская.

- А назначение этого спутника еще не выяснил, сержант?

  Майор не дал оператору ответить:
- Нам нужно время, товарищ полковник. Несколько часов.

- Ну тогда работайте, работайте, я отлучусь ненадолго. 

     Через несколько часов, когда стало известно назначение захваченного спутника, и что он собственно может натворить, полковник очень долго ругался, нелестно отзываясь о заокеанских соседях. А когда полковник передал полученную информацию наверх, то там ругались еще больше и громче. Аж в трубку было слышно…



* * *



- …Вы хоть понимаете, что на русских теперь бесполезно влиять словесно? Все это полное дерьмо, мистер. Русские нам похищенный спутник не отдадут ни за что. Не такие они и добрые, как нам, и вам в частности, кажется. Прошли те времена, когда у России можно было что-то отобрать при помощи доводов, или грубой силы. У них сейчас совсем другие люди во главе стоят, не алкаши какие-нибудь, как раньше, а вполне конкретные парни…

     Трехзвездный генерал, плотный, высокий человек в форме американских ВВС, покосился на своего собеседника. Затем, с некоторой хмуростью лица, раскрутил на столе зажигалку, словно тем самым пытаясь для себя определить как действовать в дальнейшем. Ну а что он мог поделать? Русские неведомым образом сперли новейший сверхсекретный американский спутник с орбиты, знало о котором едва ли десять человек в Вашингтоне, да и вообще во всей Америке. Однако же как-то пронюхали… Впрочем, почему “неведомым образом спёрли”? Вполне ведомым – разведка не дремлет и только что доложила – запустили на орбиту какого-то непонятного автономного робота, вот эта механическая тварь и похищает чужое добро. Похищает без разбора! И остановить её… остановить…

 …Зажигалка закончила вращение, стукнулась об пепельницу и замерла..

    Удовлетворенно кивнув, генерал вновь раскрутил зажигалку и продолжил прерванную мысль:
- Остановить мы русских не сможем словесно. А насчет уговоров и всяческих нот протеста, я считаю, что все это дерьмо, мистер. Пытаться воздействовать на русских уговорами и предупреждениями – бесполезное занятие. Не говоря уж о том, что обсмеют любого политика который попытается это сделать. Даже если это будет сам президент…

    …Зажигалка на этот раз вращалась недолго, вообще со стола слетела…

   Генерал поднял её с пола и продолжил:
- Мы не можем в открытую требовать у русских, чтобы они вернули нам этот гребанный спутник, который вчера сошел с орбиты и потерялся хрен знает где. Во-первых они станут пожимать плечами, дескать, мы ничего об этом не знаем. Во-вторых – даже если русские не будут отрицать своего участия в похищении – то запросто поднимут скандал, так как этот спутник является не совсем честным шагом с нашей стороны… Да, благодаря новым разведданным, мы знаем что это их рук дело, что именно они запустили на орбиту какую-то хитрую механическую тварь, которая ползает по всем орбитам и ворует все что увидит, но в открытую и это предъявить не можем, у самих рыло в пуху…

    Его собеседник внешностью обладал менее заметной, да и ростом не отличался особо, но для той деятельности, которую он вел, выгоднее было обладать серой и неприметной внешностью, а не выделятся размахом плеч или командным басом. Этакий, как бы сказать, невзрачный и невыразительный тип, который… Ну-у-у, мало ли что скрывается за внешностью? Вполне вероятно что и совсем жестокие личности, жестокие и прямолинейные настолько, что именно к таким людям и обращаются за помощью в случае совсем уж безысходной ситуации. Например. как вот с этим похищенным спутником.

- И что же вы предлагаете, генерал?

   Тот смерил тяжелым взглядом собеседника. Сразу отвечать не стал, а на пару минут отвернулся к окну своего кабинета, словно там искал ответ на этот вопрос. Да и чего искать? Официально хода нет, остается лишь решать проблему обходным путем, вплоть до похищений и тайных высадок групп элитного спецназа. Знать бы, только, куда высаживать. Россия большая… в одной Москве и то не найдешь за пару лет, ведь помимо Москвы еще много мест. Сибирь та же. Урал. Повольжье… Если только отбросить все моральные нормы и начать действовать так же как русские?

  Повернулся к собеседнику, начал делиться замыслом:
- Я предлагаю действовать так же как русские. Тихо, нагло, бесцеремонно. Действовать вообще через третьих лиц. Насколько мне известно, у вас, мистер, там очень большие связи имеются. Да и не только там. Так почему бы вашим ребяткам не поработать на благо Америки? Сделайте все возможное, но верните этот спутник обратно. Заодно и узнайте, каким образом русские смогли его украсть, наверняка эта орбитальная хреновина, ворующая спутники, и не такие делишки способна. Верно?

- Верно. Наверняка этим не ограничивается. Русские на это дело способные, постоянно какой-нибудь сюрприз выкидывают.

- Вот и узнайте, мистер. Ну а я со своей стороны помогу, чем смогу. – генерал вспомнил про зажигалку в своих руках, вновь раскрутил её на столешнице. – Если это дело получит широкую огласку, если русские все же представят общественности этот чертов спутник, то проблем у нас будет выше крыши. Это ж, почитай, нарушение целой сотни соглашений с нашей стороны. И как мы после этого выглядеть будем?

 Собеседник поерзал на кресле, вытащил мобильник из кармана брюк и отключил его. Убрал, заверяя:
- Я всё отлично понимаю, генерал. И постараюсь не допустить этого. Общественность не узнает.

 Генерал дождался когда зажигалка успокоится. Вздохнул тяжело. Продолжил:
- В общем, мистер, действуйте как считаете нужным. Обманывайте, шкуру живьем снимайте, похищайте,  расстреляйте там пару упертых, но украденный спутник верните. Или, если не получится с его возвращением, попросту уничтожьте. В Тихом океане утопите, или в другое безлюдное место уроните. Заодно и руский подлый робот с орбиты выдерните, нечего ему там болтатся. Сегодня один наш спутник накрылся, завтра другой, а через пару месяцев вообще всех лишимся, останутся только легальные и устаревшие. Вам все ясно, мистер? 

- Мне все ясно, генерал. Не беспокойтесь, украденный спутник будет возвращен на место. А насчет русского орбитального робота… это уж как получится, сто процентов успеха обещать не могу.

  Генерал, немного проводив задумчивым взглядом уходящего человека, дождался когда за ним закроется дверь и повернулся к окну. Почувствовав как настроение начинает медленно скатываться на самую нижнюю ометку, хотя куда уж больше-то, поднялся с кресла и направился к мини-бару. Мысли, еще, всяческие, в голову лезут, одна мрачней другой… Ох уж эти русские…
 
 
 
* * *



- Бывало, выйдешь так на утренней зорьке, кругом тишина, оголтелых дачников и грибников не видать, речка вся туманной белой дымкой подёрнута, машины не гудят, лепота. Расположишься, так, на бережку со всеми удобствами, хлеба в воду накидаешь, подкормишь, закидываешь удочку и сидишь, балдеешь. Уже не сама рыбалка важна, а именно то состояние покоя и тишины, которое испытываешь во время процесса. Рыба-то она может и не клевать, да ну и хрен с ней, в магазине продают на любой вкус и цвет, даже морскую, главное не перепутать, а вот именно минуты отдыха – именно это я больше всего ценю в рыбалке…

   Говоривший, упитанный мужчина с тройным подбородком и внушительным пузом, удобно устроился на раскладном стульчике, подымливал сигареткой, снисходительно поглядывая на собеседника, даже скорее слушателя. Изредка бросал взгляды на поплавок, контролируя процесс лова. Только-только рассвело, и еще не было давящей августовской жары, при которой ни ветерка, ни облачка, а только удушливое пекло. Да и подмосковные торфяники вечно чадят, дышать нечем. А пока – хорошо, прохладно, свежо, самое время отдохнуть с удочкой на берегу. Совсем скоро придется возвращаться в столицу, выслушивать этот шум-гам, терпеть жару и по возможности реже отходить от кондиционера, но до этого момента хотелось тишины и прохлады.

- Можно, конечно, рыбачить и попозже, часиков в десять, в одиннадцать, но тогда уже никакого удовольствия. Гнус просыпается, комарьё долбанное, грибники, мутанты, по берегу рыскают, хотя здесь никаких грибов нету, другие рыбаки мешают, автомобилисты тачки свои поблизости отмывают, никакого удовольствия короче. Остается только брать пару заместителей, ящик водки, и немного динамитных шашек. Но такая рыбалка мне не нравится, это уже не рыбалка, считай, а пьяный промысел, после которого не знаешь куда девать несколько мешков оглушенной рыбы, да и в родное ведомство пьяным вдрызг уже нет резона ехать. Бросаешь всё, и – домой трезветь. Ну, или в сауну, на крайняк, продолжать веселье уже до самого вечера.

  …Поплавок чуть вздрогнул, но скорее всего рыбина не собиралась пока завтракать червяком, а только принюхивалась…

- А зимой? В зимнее время даже еще лучше рыбачить, хотя это на любителя. Кто-то вообще не желает ноги-руки морозить, а кто-то, вот как я, жду не дождусь поледного лова. Выйдешь, так, с рассветом, морозец на улице, колючие звезды с небес глядят, пар изо рта, того и гляди как бы душа наружу не выскочила от восторга… Придешь на место, лунку пробуришь, усядешься на стульчик, для сугреву сто грамм примешь, и приступаешь к процессу со всем удовольствием. И поверь мне, даже самые поганые мысли из головы выветриваются, все проблемы становятся настолько незначительными что и не помнишь про них, остаешься только ты, мороз, и хитрая рыбина которую надо поймать.

- Но ведь холодно же! – слушатель поежился, хотя было довольно жарко. – Обморозиться можно. Воспаление легких получить.

- Ничего подобного, ни разу еще не обморозился. Главное не напиваться слишком уж сильно, и все будет в порядке. Хотя некоторые могут так нажраться, что…

   Хозяин удочки несколько секунд смотрел на воду, но потом потерял интерес к поплавку, и продолжил рассказывать:
- Ладно, оставим зиму в покое… Еще можно взять вертолёт, и рвануть на севера. Прихватить с собой охрану, жратвы, палатку, девок, пойла, ружье, кальян, прочие рыболовные принадлежности. Вот там – да! Там конкретно можно отдохнуть, всей этой столичной суеты и в помине нету. Ни грибников, ни дачников, ни машин, лишь раз в неделю местный охотник нарисуется, закурить у охраны стрельнет, и всё. Там душой отдыхаешь основательно. Единственный минус – возвращаться на работу приходится, дела ждут, Родину же защищать надобно. Вот и возвращаешься… А тут такой приятный сюрприз ожидает – американский друг приехал, денег привез. Ты же привез мне денег?

  Второй, все это время молчавший, кивнул замедленно. В свою очередь задал вопрос:
- А ты узнал все то, о чем я тебя просил?

…Поплавок на этот раз дернулся уже сильнее, еще немного и скроется под водой…

    Но до этого никому дела не было. Что такое пресноводная добыча, килограмма на два максимум, ежели на горизонте маячит “добыча” покрупнее? Получишь-поймаешь такую “добычу”, и можно хоть стадо китов купить с двумя косяками акул.

- Обижаешь, американский друг. Конечно же узнал!
   Владелец удочки отложил эту самую удочку на распорки, дотянулся до черного кожаного портфеля, который везде носил с собой, даже на рыбалку брал. И, покосившись по сторонам, на гуляющих в отдалении телохранителей, доверительно сообщил:
- Насчет технических подробностей я не стал ничего копать, это не нужно, да и подозрение лишнее вызовет. Но я узнал кое что более ценное для тебя, мой американский друг. Главный разработчик программного обеспечения этой хитроумной орбитальной штуковины совсем недавно уехал отдыхать в Колумбию.

 Он похлопал рукой по портфелю:
- Поехал он по другим документам. Ксерокопии паспортов у меня здесь. А так как Колумбия ближе к твоей стране, то стало быть и цена будет выше. Поймаешь этого программиста, вытрясешь все что он знает, мне ли тебя учить?

- И сколько ты хочешь за эту информацию?

  …Поплавок скрылся под водой полностью, поплыл отчетливо видимый на глубине в сторону камышей…

- У тебя клюет!

- Ну и хрен с ним. Все равно отпускать. А хочу я за эту информацию…

   В утреннем небе пронесся частный вертолёт, заглушив слова о размере суммы.
     Но тот человек, который покупал информацию, отлично всё услышал.


* * *


            Размокшая после дождя почва хлюпала под ногами, иногда крепко засасывая ботинки, в все стороны разбегалась-расползалась мелкая живность. Нависающие сверху мокрые широченные листья местных растений только добавляли в воздух сырости и запаха тления, сам воздух казался чем-то похожим на кисель, тяжкий, душный и гадостный кисель. То и дело накатывали волны совсем уж мерзостного запаха, будто совсем рядом недавно издохло что-то большое. Садящееся за верхушки дальних гор солнце только омрачало картину, тусклыми слабеющими лучами еле-еле прорезая кроны здоровенных деревьев. Еще полчаса, и совсем стемнеет. Начинали просыпаться ночные обитатели, то и дело давая о себе знать громким ревом или визгами.

   Двигающийся по сельве отряд из двух десятков человек совсем не обращал внимания на эти неудобства, и уж тем более к звукам, большинство давно уже привыкло, ну а некоторые и вовсе родились в этих краях. Неспешно месили грязь армейские ботинки, негромко позвякивало оружие, камуфляжный наряд практически сливал людей с местностью. Один лишь выделялся, как одеждой, светлый костюм заляпанный грязью, так и манерой двигаться – все время спотыкался, непрестанно ругался, и производил очень много шума. Вдобавок непрестанно обливался потом, судя по всему оказался в этих краях впервые и к местному климату не привык.

   Ругательства его звучали по-русски, те самые вычурные маты, и похоже только этот человек изъяснялся на таком языке. Остальные шли молча, изредка перебрасываясь между собой на другом, испанском или английском. Несколько раз русский останавливался и пытался заговорить, но его постоянно толкали впереди отряда и не отвечали. Один или два раза произнесли короткое “шагай”, и больше ничего. Такое вот отношение к нему, да и то что он казался здесь совсем чужим, говорило только об одном – этот отряд вооруженных людей куда-то силком его ведет, не обращая внимания на производимый им шум и попытки заговорить.

   Русский вновь остановился. Вытер с лица пот и устало проговорил:
- Ну куда вы меня ведете, изверги? Что вам от меня вообще нужно? Я простой турист из России, и не имею к здешним делам вообще никакого отношения. Я просто ехал с женой на машине, завтра и вовсе домой должен вылететь, и не понимаю какой смысл вам куда-то меня вести. Наверное все же произошла какая-то ошибка! Давайте остановимся, хоть немного передохнем, и попытаемся все выяснить. Уверяю вас – это ошибка! И загранпаспорт у меня в полном порядке, не понимаю почему ваши коллеги остановили меня на трассе, я законопаослушный иностранный гражданин, никаких преступлений я тут не совер..

  Отряд не стал останавливаться, проходили мимо, шедший следом за русским здоровенный бородатый головорез коротко рыкнул единственное известное ему русское слово:
- Шагай.
   И красноречиво шевельнул автоматом с примкнутым к нему штыком; еще чуть-чуть и не избежать крови.

     Русский опасливо отодвинулся, развернулся и зашагал дальше, с трудом переставляя уставшие ноги. Через несколько метров споткнулся и опять начал сотрясать воздух матом, но за это его никто не одергивал и не запрещал ругань. Остальные молча месили ботинками грязь, равнодушно слушая ругательства, никто даже слова против не сказал. Шедшие впереди русского чуть притормозили, дождались когда он окажется во главе отряда, сразу же за проводником, и также молчаливо продолжили движение.

   Начинало темнеть. Местность постепенно повышалась, практически исчезла грязь, идти стало полегче. Да и воздух немного посвежел, судя по всему направлялись в горы или же в предгорья. Все засветили фонари, дали и русскому дабы ненароком не свернул себе шею в темноте. Так же молча продолжили движение, не обращая внимания на время суток.

- Дайте хоть немного передохнуть, я же не из стали! Уже весь день идем, когда наконец будет отдых? Ну хотя бы полчасика, я же скоро умру от усталости, неужели вы этого не понима…

  Все тот же бородач вновь произнес привычное, пихнув в спину и оборвав на полуслове:
- Шагай.
   И точно также шевельнул автоматом.

    Русскому пришлось подчинится. Как ни устал, а все же дырок на теле не хотелось – взгляд у бородача довольно жесткий, и ткнет штыком без раздумий; убить не убьет, но поцарапает в качестве демонстрации своих намерений запросто. Русский устало-горестно вздохнул и, ориентируясь на маячивший впереди свет фонарика проводника, побрел дальше, спиной чувствуя пристальное внимание к своей персоне. Действительно не мог ничего понять – спокойно ехал на машине, остановили полицейские на блок-посту, придрались к загранпаспорту, провели внутрь постройки, ну а потом возникли эти вот боевики местные, выволокли за шкирку через черный ход и уже целый день куда-то ведут. Супруга осталась в машине и неизвестно как она сейчас и где она сейчас.

    Через несколько долгих часов, когда луна уже вовсю светила над головой, вооруженные незнакомцы наконец разрешили русскому передохнуть некоторое время. Потом бесцеремонно подняли на ноги и заставили идти дальше, все выше и выше, наверняка конечная цель этого непонятного маршрута находилась где-то в горах.

- Вы хотя бы скажите сколько еще идти, изверги? Неужели всю ночь до самого утра топать? Эта неизвестность и неопределенность, знаете-ли, весьма угнетает.

- Шагай.

- Вы вообще какие-нибудь другие слова знаете? Ну-у, помимо этого вашего “шагай”…

- Шагай, мать твоя! Задолбаль гаварить!

- О-о, понимаю, с русским языком у вас проблемы.

    Впрочем, русский догадывался понемногу, начинал понимать, что все его вопли и попытки заговорить с неведомыми конвоирами просто-напросто никто из них не понимает, и они будут гнать его через сельву сколько вздумается. Начнет противиться или откажется идти – запросто погонят вперед пинками, или же потащат волоком по грязи, камням, гнилым листьям, и прочей дряни укрывавшей поверхность. Поэтому он постепенно прекратил тратить силы на бесполезные попытки повлиять словесно, стиснул зубы и сосредоточился на переставлении ног, которые все больше и больше наливались свинцом – сказывалась малоподвижная основная работа за компьютером.

  Посвежело еще больше, задул ощутимый ветерок, насыщая легкие чистым кислородом, свободным от примесей гниения и застоявшейся сырости. Луч фонарика выхватывал валяющиеся в беспорядке булыжники всех размеров, повышение местности ощущалось всё явственнее, да и растительность, повторено, становилась не такой пышной, порой и вовсе переходила в сосны, так похожие на родные места. И если бы не спина проводника впереди да двадцать вооруженных рыл сзади, можно было бы с уверенностью сказать что нечаянно забрел в ночные предгорья Урала, которые населены соотечественниками, и где можно добраться до ближайшего телефона и вызвать родную милицию, дабы спасла и защитила…

  …Выпирающий корень сосны подло ухватил за ногу…

- Млять!!! – Русский пребольно ударился левым плечом и боком в поверхность, аж в глазах вспыхнуло. – Да что же это такое?! Эта пытка когда-нибудь закончится?! Или она будет продолжаться целую вечность?!

 Тут же ощутил как ухватили за шиворот, с треском ткани, поставили на ноги, сунули в руки выпавший фонарик, и вновь повторили ставшее ненавистным слово:
- Шагай.

  А что еще делать? Пришлось скрипя зубами отряхиваться от грязи и ковылять дальше, надеясь что к утру, вернее до утра удастся дожить и не подохнуть от дикого истощения. Сопровождающим, похоже, похрену на все тяготы пути, привыкшие, мерно топают и топают, не проявляя ни малейших признаков усталости, казалось могут идти сутками напролёт. А тут попробуй повтори такое, когда целыми неделями из-за компьютера не встаешь, уже пройденное и за год в общей сложности не проходил…

 … Еще один  корень вцепился в ногу…

   Земля рванулась навстречу с большой скоростью, лязгнули зубы, что-то даже хрустнуло в районе ребер, в глазах вспыхнуло, сверкнуло. Сил встать русский в себе уже не нашел, хоть его и поднимали за шиворот – вяло отмахивался, плюнув на последствия, и опускался обратно. Пусть хоть здесь штыком заколют, наплевать, лишь бы не двигаться. Лишь бы не брести сквозь эти кошмарные джунгли и не слышать за спиной сердитое сопение отмороженного бородатого изверга.

    Сопровождающие наконец сжалились над уставшим человеком. Негромко ворча устроились на отдых; судя по всему длительный, так как выставили часовых, вырыли яму для костра, и сняли рюкзаки. С оружием не расставались даже сейчас, похоже что сельва таила в себе много чего опасного, и это не считая враждебно настроенных двуногих зверей. Русский вздохнул с облегчением, когда его отволокли к ближайшему дереву, пристегнули наручниками, и оставили в покое, лишь все тот же бородатый головорез не спускал с него глаз, сидя в двух шагах.

   Веки начали понемногу тяжелеть, опускаться, когда прямо под нос сунули открытую банку с тушенкой и кусок черствого хлеба. Наручники на время отстегнули, но русский уже плохо запомнил как ел холодные консервы, скоре всего просто-напросто уснул…




  … Потом было тяжкое пробуждение, суматошные мысли, жуткий утренний холод пробирающий до костей, сердитый рык бородатого, несколько увесистых пинков, и вновь под ногами замелькала чужая местность, сливаясь и играя всеми красками радуги. Эта пестрота убаюкивала, напрочь стирала мысли, и казалось что вот-вот наступит короткое пробуждение, перед основным сном, под головой окажется подушка, тело вытянется на любимом диване, в углу комнаты будет монотонно урчать системный бок компьютера, супруга станет звенеть посудой на кухне, а за стенкой начнут приглушенно скандалить опостылевшие соседи.

  Наконец пришло отчетливое понимание что это не сон никакой, а жестокая реальность. Что за спиной топает куча вооруженного народу. Что неизвестно где сейчас супруга и все ли с ней в порядке. И что судьба занесла хрен знает куда и хрен знает в какие неприятности.

 Русский встряхнулся и остановился.
- Сколько еще идти, неужели трудно сказать? Я вам чё, робот неистощимый? Когда всё это кончится? Когда, наконец, объясните мне к чему вся эта комед…

 Договорить не успел, кулак бородатого с силой врезался под ребра, лишив возможности дышать, ноги сами собой подогнулись. Над ухом раздалось грозное:
- Шагай!

    Послышались язвительные смешки остальных, пару раз звякнуло оружие, прозвучало несколько непонятных фраз. Русский кое-как задышал, поднялся на ноги, смерил тяжелым взглядом своего мучителя, и решил что следует помолчать до конца этого непонятного маршрута, пока кости еще целы и не отбиты внутренние органы.

  Прихрамывая и держась за отбитый бок, двинулся дальше.
 




    Где-то через час по левую руку нарисовались приземистые строения, не то городок, не то деревня какая. Сопровождающие заставили его остановиться и на ломанном русском пригрозили, что если издаст хотя бы один звук, до умирать будет долго и мучительно. Русский устало вздохнул и кивнул, давая понять что нем как рыба. Один из сопровождающих куда-то удалился, и через несколько минут к группе уже подъезжал намек на автобус, латанный-перелатанный допотопный механизм непонятной марки. Внутри оказалось две деревянные лавки вдоль бортов, куча прелых тряпок, на которые швырнули русского. Уже через десять минут весь отряд загрузился, и древний автобус, жутко громыхая на неровностях, покатился в неизвестном направлении.

  Русский немного повслушивался в грохот, пытался угадать направление, но потом ощутил как проваливается в сон. Не стал удерживать сознание.

    Разбудили его крайне бесцеремонно. Пинали, трясли, что-то кричали прямо в ухо. Один раз даже печень потревожили. И, когда русский окончательно проснулся, опять куда-то погнали, мало обращая внимания на его усталость, да и вообще состояние.

    Вскоре со всех сторон нависли каменные стены, под ногами захлюпал ручей, небо осталось узенькой полоской наверху, практически не давая освещения. Все вновь зажгли фонари, заставили это сделать и измученного русского. А еще через несколько долгих десятков минут отряд вышел в достаточно освещенную гигантскую пещеру, в которой горело несколько костров и находилось весьма много вооруженных до зубов личностей. Дальнейшее русский запомнил смутно, лишь в памяти отложилось как у него отобрали фонарь, втолкнули в какое-то маленькое тесное помещение, с соломой на полу, и за спиной громыхнула стальная дверь. Потом все погрузилось в темноту.




* * *

 

  …Резкий свет ударил в глаза, на голову вылили порядочное количество холоднющей воды, грубые руки ухватили, жестоко встряхнули, и до Виктора дошло, что лучше от таких курортов держаться подальше. Не все так хорошо, как кажется. И теперь, похоже, не скоро придется увидеть родину и жену.

 Грубый голос разогнал остатки красочных воспоминаний:
- Очнись, дохляк! С тобой говорить хотят!

  Виктор встряхнулся, протер глаза и увидел перед собой пятерых вооруженных головорезов, которые уже успели примелькаться вовремя долгого перехода накануне, и приторно улыбающегося незнакомца, вполне прилично одетого, и непонятно как оказавшегося в их обществе.

 Этот вот разительно отличающийся от остальных, не переставая улыбаться, задал вопрос, от которого у Виктора внутри все перевернулось:
- Лымарев Виктор Николаевич? Программист?

- Н-нет… Это какая-то ошибка… – язык прилип к нёбу и двигался плохо. – Я… я Семенов Виктор Александрович… менеджер торговой компании…

 Улыбчивый переглянулся с остальными, хмыкнул.
- Эту легенду можете своей бабушке рассказать, Виктор Николаевич. Мне все о вас известно, так что не стоит отпираться.

     Постепенно до Виктора начало доходить, по какой причине его гнали целые сутки по сельве. По причине, связанной с его основной работой, о которой не знает даже супруга. А этот, вот, знает… Откуда?!




- И что теперь? Бить будете?

   Виктор оглядел довольно уютную пещерку, в которую его привели и усадили на стул, мысленно плюнул, не стал отпираться что он работает в одном из секретных научных объединений в Москве. Бессмысленно было доказывать, что он менеджер торговой компании и никакого понятия о новейшем секретном российском спутнике не имеет. Окружающие его вооруженные личности, а особенно этот улыбчивый, прекрасно знают его настоящую фамилию, знают также что он нихрена не менеджер, а программист. Посему – не стоит отпираться и изображать из себя не того человека. Поздно. О безопасности надо было думать раньше, когда еще дома находился и мечтал посетить Колумбию. А ведь друзья и родственники усиленно отговаривали от этой поездки, но куда там… не слушал ничего. И вот итог. Довольно мрачный итог в виде толпы вооруженных отморозков и этого улыбчивого типа в дорогом костюме.

  Улыбчивый деланно расширил глаза, показывая что он и не думал о подобном. Возмутился, усаживаясь напротив:
- За кого вы нас принимаете, Виктор Николаевич? Что уж вы так сразу – бить? На календаре третье тысячелетие, и все решается более культурными методами. Достаточно просто побеседовать со мной, все рассказать без утайки, и получить в итоге довольно крупную сумму наличности, плюс ко всему прочему – гражданство любой страны, по вашему выбору.

  Виктор поморщился:
- Родину продать, что ли?

 Улыбчивый еще больше заулыбался.
- Не надо так категорично мыслить, Виктор Николаевич. Всю Родину не продашь, её очень много. Достаточно лишь маленькую часть. Особенно ту, что касается довольно интересного космического аппарата, который ползает вокруг нашей планеты и нагло ворует чужие спутники. У Америки недавно украл очень дорогостоящий спутник, разве это дело? Так поступают только дикари. Мы хотим остановить этот беспредел, и вы должны понимать, как главный разработчик программного обеспечения этого отмороженного спутника, что мы можем пойти на любые крайности в случае вашего нежелания сотрудничать с нами.

   Виктор сдержал улыбку. Программа, которую он создал, отлично работала, появились первые результаты. Но потом осознал что это все уже происходит без него, сам он хрен знает в какой жопе, и неизвестно сколько еще осталось жить. Вполне могут получить информацию под пытками, а самого похоронить в ближайшей яме. А то и вовсе диким зверям скормить, и никто им не запретит это сделать…
- Бить будете, да? Пытать?

  Было заметно что улыбчивый весьма любит поговорить.
- Зачем же бить и пытать? История накопила в себе множество примеров воздействия на несговорчивых личностей. Вся человеческая суть нацелена только на то, как бы навредить ближнему своему, получить информацию, выгоду, прочее что, в обход всяких там религиозных заповедей, вот человечек и старается, изобретает, изобретает, и изобретает. У вас в России, насколько мне известно, криминальные личности совсем недавно творили такие ужасы, перед которыми китайцы с их пытками кажутся несмышлеными детьми. Это додуматься надо – паяльники и утюги не по назначению использовать… А уж если говорить об убийствах, то тут примеров еще больше. Гораздо больше. 

 Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Поинтересовался:
- Курите, Виктор Николаевич?

- Курю.

  Улыбчивый протянул сигарету. Ближайший к Виктору головорез щелкнул зажигалкой.
   Табачный дым сразу же ударил по сознанию, сказывалось почти двое суток без курева. Виктор жадно затянулся несколько раз, и почувствовал себя немного легче, уже не казалось собственное положение таким уж устрашающим. Вот пожрать бы еще, кофейку выпить, и тогда совсем хорошо будет.

 Он встряхнулся. Не следовало надеяться на поблажки, пока эти уроды не получат своё.
Попытался казаться человеком который мало что может:
- А что я могу вам рассказать? Ну да, программу писал для спутника, алгоритмы создавал. Это практически любой программист в состоянии проделать. Что именно вы от меня хотите?

 Улыбчивый мигом стал серьезным, отчего в облике проглянуло что-то свирепое. Казалось будто совсем другой человек очутился напротив Виктора.
- Нам нужны коды управления и способ остановить эту механическую тварь, которую именовать спутником можно лишь с большой натяжкой. Это скорее орбитальный робот, а не спутник. Какой у него запас топлива? Как он взламывает защиту других аппаратов? Как он их вычисляет? И как сделать так, чтобы все захваченные спутники переходили под наш контроль?

  Виктор мысленно поморщился. Не много ли хочет этот урод? Выложи ему все на блюдечке с голубой каёмочкой, еще и вилку в руки сунь…
- Я писал лишь программу, уважаемый. Откуда я могу знать про запас топлива и как этот спутник-робот действует? Остальным занимались другие люди. Не мог же я один создать этот самый спутник, у нас в конторе довольно много народу работает, да и распределение секретности… Я знаю лишь о программе и всё. О технических составляющих знают совсем другие люди. Их сотни.

- Не прибедняйтесь, Виктор Иванович. Все вы прекрасно знаете. Не заставляйте нас вести себя жестоко по отношению к вам.

- Жестоко? – Виктор не скрываясь, усмехнулся. – А до этого что было? Милое обращение? Забота? Хвост заносили на поворотах? Что? Где вообще моя жена? Что с ней стало? Почему меня сутки без отдыха гнали по местным чащобам? Почему?

 Улыбчивый никак не отреагировал на мимику. Заверил:
- Отдых вам предоставляли, насчет этого не обманывайте. Отряд из-за вас задержался на целых восемь часов, плюс ко всему вас большую часть пути провезли в транспорте. А что касаемо вашей супруги, то она сейчас в надежном месте. Ждет, так сказать, вашего решения. Именно от вас зависит, Виктор Иванович, её дальнейшее самочувствие. Упретесь, ей будет очень плохо. Все расскажете, ей будет очень хорошо… Сами подумайте, Виктор Иванович, как же мы должны будем с ней обращаться, если вы не хотите идти на контакт?

  Виктор испытал желание задушить улыбчивого собеседника, порывисто вскочил на ноги, но его тут же швырнули обратно, вдобавок еще и на плечи руки положили, удерживая. Оставалось лишь ругаться:
- Да пошел ты, урод! Нихрена я тебе не скажу! А когда за мной прибудут соотечественники – лично все кости переломаю!

 Улыбчивый едва не расхохотался.
- Надеетесь на помощь, Виктор Иванович? А вот это зря. Для всех вы – разбились недавно на участке горного серпантина. Напились, не справились с управлением, и… и больше вас в живых нету. Совсем нету. Так что не изображайте из себя стойкого белорусского партизана, а выкладывайте все что знаете об этом проклятом спутнике. Расскажете – отпустим вас и вашу ненаглядную супругу. Упретесь – все равно все выпытаем и…

 Улыбчивый сделал жестокое лицо, закончил:
- И полицейские найдут два обгорелых трупа, мужской и женский, на окраинах какого-нибудь ближайшего населенного пункта. Знаете сколько таких вот трупов каждый год находят? Сотни!

   Виктор скис, оглушенный такой новостью. Но все же силы на ругательства нашел, и завернул десятиэтажные словесные матерные обороты. В результате улыбчивый, дослушав до конца со спокойной рожей, сделал знак головорезам, и уже через несколько минут Виктор сидел в очень маленькой, даже во весь рост не встать и не выпрямиться лёжа, камере. Начинались обещанные пытки. И это самое начало, будь оно проклято, нихрена хорошего не предвещало. Вполне вероятно скоро иглы под ногти вгонять будут, или же вовсе – раскаленный утюг на пузо. 

  Виктор кое как устроил усталое тело. Попытался уснуть. 


* * *



- Это русские. – инспектор колумбийской дорожной полиции выбрался из глубокого оврага, отряхивал брюки от грязи и сухих травинок. – И чего у себя в России не живут? Чего едут к нам, а потом разбиваются, оставляют после себя трупы, и вообще. Чего забыли в Колумбии? Огромной России мало, или Америки? Сколько морей и океанов под боком, не перечесть… и все равно прутся сюда, мирным людям спокойно жить не дают.
 
Инспектор хмуро оглядел двоих подчиненных, стоявших возле патрульной машины.
- Лучше бы вы их не находили.

- Но как можно, сеньор? Это же все-таки люди…

- Это бывшие люди, Мигель. Бывшие. Им уже все равно. – инспектор развел руками. – Единственное кому не все равно, так это ихней далекой России. И теперь мне придется написать кучу отчетов, да еще и отправить два трупа на родину в закрытых гробах, так как местное зверье уже успело ими частично пообедать. И скажи мне, Мигель, оно мне надо? У меня и так проблем выше крыши, вчера перестрелка крупная была ,а теперь еще и двумя трупами заниматься.

  Из оврага выбрался третий подчиненный, спускавшийся вместе с инспектором. Так же отряхивался, вдобавок еще и от неприятного запаха морщился, ибо тела уже начали вовсю разлагаться.
- Сеньор, придется кран вызывать. Своими силами не вытащим.

- А то я не знаю, что нужен кран. – инспектор сплюнул и сел в салон своей машины. Глянул оттуда: – Ну, чего встали? Вызывайте кран, вызывайте санитаров, волоките искореженный автомобиль в город, ну а трупы везите в морг. Пусть делают заключение о причинах аварии, валить все на пьяных туристов не стоит, они могли разбиться и по другой причине. У этих русских мафия почище нашей, их могли вполне и угрохать, всякое бывает. А то и вовсе… впрочем ладно, судить пока рано, потом разберемся.

- Как прикажете, сеньор. Мы все выполнм в точности.

- Ну еще бы.

    Инспектор завел двигатель и укатил в город. Оставшиеся переглянулись, понимая что шеф попросту свалил всю работу на них. Потом перекурили и вызвали необходимые службы. Ругаясь в пол-голоса, выставили-развесили заграждения, начали расчищать кусты и мешающие подъему искореженного автомобиля  лианы.

 Через час прибыл кран, санитарная машина, и несколько рабочих. Дело пошло быстрее, если можно так выразится.

  Крановщик, стандартно пошатывающийся от уже принятой дозы спиртного, жутко матерясь, выволок длиннющий металлический трос. Выгрузил его на дорогу, и залез в кабину управления, всем своим видом показывая что на этом его работа и ограничится; дескать, мое дело рычагами ворочать, а на остальных присутствующих все остальное. Ну а если кому-то что-то, ******, не нравится, то крановщиков в городе сколько угодно, вызывайте любого другого, с этим проблем нету, могу даже телефончик подсказать.

   Санитары спокойненько устроились с носилками наготове, ожидая когда можно будет погрузить на них два трупа и увезти. Курили, поплевывали, переговаривались меж собой, ждали. Подшучивали над рабочими и нетрезвым крановщиком. Ну, этих-то понять можно – не санитарское это дело по кустам и оврагам лазить, тем более что и образование не позволяет, да сколько угодно можно причин привести. Не полезут, короче. Ни в какую не полезут, не для того белые халаты носят чтобы их в оврагах пачкать и по кустам рвать.

  Лишь рабочие проявили некоторое участие, но и то вяло; спустились с тросом вниз, ругались от запаха разложения, кое как зацепили покореженную машину, больше помогая сердитым полицейским, чем делая что-то сами. А трое полицейских, что и обнаружили машину в овраге, вычурно прокляли сегодняшний день. Мало того что от шефа такая подлянка досталась, так еще и труп мужчины пришлось буквально собирать по частям и закидывать в покореженный салон – местное хищное зверье уже успело растащить тело на запчасти по окрестностям. С телом женщины дело обстояло попроще, было зажато сиденьями и зверью оказалось не совсем доступно. Но все равно приятного мало, с этим не поспоришь.

    Вскоре искореженный автомобиль был поднят из оврага. Густая волна вони поплыла по дороге, жара только усилила эффект. Пришла очередь санитаров. Те вооружились респираторами и перчатками, довольно шустро извлекли два трупа, позаимствовав у крановщика болгарку, скидали все на носилки, засунули их в свою машину, и укатили в городской морг, провожаемые громкими матами крановщика; раззорялся что болгарку всю угваздали, а чистить не захотели… Рабочие отцепили трос и тоже уехали, свою работу выполнив. А вот полицейским пришлось ждать эвакуатор, около полу-часа выслушивая жалобы пьяного крановщика. Но это еще половина беды – до самого вечера придется разыскивать владельца машины и писать отчеты вместо шефа.

 Уж лучше бы они действительно не находили эту машину. 


* * *



- Так, что тут у нас на сегодня? – сотрудник городского морга поправил респиратор на лице, вытянутой рукой приподнял край простыни, пригляделся. – Н-да… у нас тут на сегодня вообще жуть. Разлагающаяся, смердящая, белковая жуть.

- Этими двумя трупами следовало еще в субботу заняться, Хуан. – другой сотрудник, Диего, даже подходить близко не стал. – А сегодня уже понедельник, если ты позабыл.

- Да ладно тебе, Диего. Подумаешь, два лишних дня здесь пролежали. Им-то уже все равно, хоть два дня, хоть две недели, хоть вообще двести лет.

- Им может и все равно, а вот нам еще придется с ними повозиться. Морозильник нихрена толком не работает, такой адской жары уж лет десять не было, трупы разлагаются все больше и больше. Промедли мы еще несколько дней, и тогда придется одевать полный костюм газовой защиты, ибо от вони краску на стенах начнет разъедать вчистую. Да и сами клиенты-пациенты… их впору будет по тазикам разливать совковой лопатой, ибо твердой формы иметь не будут.

    Диего подметил точно. Аномальная жара в этом году всем доставляла неприятности. В каждом доме или квартире  работали кондиционеры и вентиляторы, электричества толком не хватало даже на больницы, электростанции работали с перебоями, уровень воды в реках был ниже нормы. А кто, в таком случае, станет заботится об обеспечении электричеством городского морга? Покойникам уже все равно, полежат и в оттаявшем холодильнике, ничего страшного с ними не случится. Посему – морозильник морга не работал, температура в нем отличалась от уличной лишь на несколько градусов, и следовало поспешать, пока тела полностью не разложились.

   Хуан отпустил простынь. Повернулся к напарнику.
- Ну тогда давай начинать. До вечера еще время есть. Отправим их в Россию, пусть там с ними возятся… Слушай, а они точно с России?

- Точно. – Диего сходил до настенного шкафа, вытащил небольшой пакет. – Вот здесь документы, что обнаружены в машине. Думаю, чужие паспорта им с собой возить смысла не было.

- Думаю, ты прав.

- Я всегда прав. Тем более что женщина на этом подносе, и та что запечатлена в одном из паспортов весьма схожи. Насчет мужика не знаю, ему всю рожу сгрызли, но по комплекции лицевых костей тоже схож. И кожа у него белая, явно неместный. Такие белые только в Америке водятся, да в России, где больше половины года снег идет и нормально позагорать возможности нету никакой.
 
   Хуан недовольно глянул на напарника, высказал:
- Не придирайся к словам, Диего. Давай работать. Время поджимает. Мне вечером еще в гости идти, Ракель обещала романтический ужин, и если я не появлюсь у нее дома до десяти часов, то мне придется ночевать в своей холостяцкой квартире. Вдобавок еще и выслушивать целую неделю всяческие нехорошести.

- Потерпишь. Еще пара таких застоев, и нас точно с работы уволят.

     Сняв простыни с тел, оба сотрудника городского морга подготовили к работе все необходимое. Диего начал диктовать, как более опытный, а Хуан расположился за столом, записывал в отчетный бланк. Привычное дело, всё отработано до мелочей. Записали, озвучили, упаковали, через несколько часов приедут соответствующие авто-холодильники, ну а там оба трупа начнут долгое путешествие на родину. И явно их там даже не вскроют, а сразу похоронят в закрытых гробах, разложение уже конкретное, кто захочет возиться с двумя смердящими и расползающимися кусками плоти. Тем более что первичные анализы показали большое содержание алкоголя в тканях, стало быть причина смерти, как и аварии, понятна вполне. Напились, как это обычно русские делают, не справились с управлением, ну и навернулись в овраг на опасном участке дороги. Привычное дело, за год в таких авариях куча народу разбивается, и не только русских.

- Труп женщины. Имеются значительные повреждения грудной клетки. Скорее всего это и послужило причиной смерти. Так же имеется видимое повреждение шейного отдела позв…

 Хуан и не думал что-то записывать, оборвал:
- Слушай, Диего, а ничего бабенка-то была. Беленькая такая вся, стройная, ну чисто фотомодель. И “буфера” нормальные, где-то третий размер, скорее даже четвертый.

- Тебя на трупы потянуло что ли? – Диего поморщился недовольно, повернувшись. – Соберись, выкинь из головы всякую дрянь. Нам работать надо, а ты все о похабствах мыслишь. Ракели мало?

- Причем здесь трупы и похабства, дружище? Я говорю что при жизни она красавицей была, ты сам глянь, разве я не прав?

- Ну была, и что? Соберись, работаем. Мне уже надоела эта вонь, на свежий воздух хочу.

- Ладно, диктуй дальше. Записываю.

     Через два часа всё было закончено, необходимые бланки заполнены, а тела завернуты в плотные тканевые мешки. Оставалось лишь дождаться вызванной труповозки, и, сдав трупы дальше по инстанции, убирать застоявшуюся в морге вонь разложения. Хоть хлоркой, хоть проветриванием, хоть ведром воды и тряпкой. Обоим сотрудникам это делать ох как не хотелось, но в тоже время сами были виноваты, что трупы провалялись здесь все выходные и успели прокиснуть основательно. Могли бы и в субботу все необходимое совершить, но… но у всех были неотложные дела, называются которые – “выходные дни”.

   Когда в коридоре скрипнула входная дверь и раздались шаги, оба сотрудника оживились, подразумевая что приехала специализированная труповозка. Но, когда открылась дверь морозильника, оба несколько удивились. В проеме двери стоял здоровенный незнакомый тип в черном деловом костюме и солнечных очках. Позади незнакомца маячила вспотевшая и напуганная рожа самого начальника морга. Судя по всему произошло нечто из ряда вон выходящее, так как оба сотрудника знали что начальство в понедельник не показывается уже несколько лет, в понедельник оно в разъездах находится, называются которые – “лечение жуткого похмелья”.

 Диего пришел в себя первым, поздоровался с начальством:
- Здрасте, сеньор Борхес… Что-то случилось?

 Начальник протиснулся в морозильник мимо незнакомца. Тут же зажал нос рукой.
- Совсем охренели, вонищу такую развели!

- Электроэнергии нет, сеньор Борхес. Мы же вам говорили.

- Так найдите!

- Где?

  Начальник не стал ругать подчиненных, как обычно это делал. Вместо этого повернулся к незнакомцу и вежливо начал оправдываться за своих нерадивых подчиненных и за то что аномальная жара все планы спутала. Незнакомец молча выслушал речь сеньора Борхеса. Потом вопросил коротко и ясно:
- Где они?

- Трупы-то? Да вот же! – начальник люто зыркнул на Хуана и Диего, глазами требуя предъявить запакованные трупы. – Вот они!

 Те это мигом поняли. Пригласили гостя к запакованным телам. Диего расстегнул молнию и начал разворачивать плотную ткань, а Хуан протянул документы женщины. Пояснил:
- Семенова Анна Витальевна. 35 лет.

 Тот взял паспорт, сверил лицо и фотографию. Кивнул задумчиво. Затем потерял интерес к этому трупу. Указал на второй.

 Диего помог Хуану распаковать второй сверток. Озвучил:
- Семенов Виктор Александрович. 42 года. Только у него повреждено все лицо, сеньор. Возможности сличить нету, если только по строению костей черепа есть некоторое сходство. Впрочем, если вам известны какие-то особые приметы, то…

 Незнакомец бегло оглядел истерзанное тело, глянул в паспорт, поморщился. Потребовал:
- Покажите мне правую ногу.

- Правую ногу? Э-э-э… – Диего несколько озадачился, но потом совладал с собой, распахнул мешок пошире, достал и предъявил требуемое. – Вот. Правая нога. Как вы и просили… погрызена малость, но еще вполне ничего.

   Незнакомец одел латексные перчатки, вооружился скальпелем, и… ничуть не реагируя на тошнотворный запах и смердящее мясо, сделал продольный разрез голени. Через несколько мгновений что-то там рассмотрев или не найдя, бросил скальпель, снял перчатки, и быстрым шагом покинул морозильник.

  Борхес вздохнул с облегчением, едва стихли шаги. Посмотрел на своих подчиненных:
- Упаковывайте обратно, бездельники. Скоро должна приехать труповозка. Сдадите как положено, а потом можете быть свободны до завтрашнего дня. Только перед уходом вонь уберите.

- Хорошо, сеньор Борхес. Уберем.

   Когда начальство ушло, Хуан долго смотрел на открытый труп мужчины. Потом запаковал его и глянул на сослуживца:
- А че он там искал-то, в правой ноге?

- Не знаю. Скорее всего не нашел, иначе почему так быстро смылся?

- Тут чем-то криминальным попахивает, помяни мое слово, дружище.

- Тут трупами попахивает. Двумя разлагающимися трупами. Запаковывай бабу давай, не тяни время.


* * *


    …Костер потрескивал, весело пожирая сухие дрова. Угрюмые лица сидящих у костра людей освещались пламенем и казались чем-то гротескным, вырезанным из камня. Вовсю дымили сигареты, Бруно ворочался и в полголоса проклинал слабосильного русского, коего пришлось гнать по сельве добрые сутки, да еще и опоздать из-за него. Мигель сосредоточенно точил нож, наверняка собравшись кого-нибудь прирезать в ближайшее время. Хаска, чистоплюй чертов, уже побрился, и теперь неизменно что-то жевал, поблескивая-сияя выбритым подбородком в свете костра. Джонни Испанец выколачивал кончиками пальцев какую-то мелодию на прикладе своего автомата, глаза мечтательно пялились в огонь видя там что-то своё. Остальные понемногу начинали засыпать после долгого перехода через границу, того и гляди, прямо у костра спать лягут.

   Мартинес, предводитель всей этой разношерстной кампании, назовем его так, бросив в огонь пару сушин, оглядел своих уставших людей, усмехнулся уголком рта. Как бы то ни было, но половину работы они уже выполнили. Осталось только дождаться когда присланный нанимателями специалист по дознанию выколотит из пленника все что ему нужно, ну а там… там – солидная сумма наличкой, партия оружия и медикаментов, и по-любому новые заказы.

   К слову сказать, этот Мартинес являлся главарем, ну или предводителем, одного из многочисленных банд-формирований на территории Перу. К борцам за освобождение Страны Инков никакого отношения не имел, к торговле наркотой тоже не касался никаким боком, западло, а специализировался на выполнении разного рода деликатных, скажем так, поручений. Убить кого, похитить, закопать, протащить через границу караван с оружием, просто группу людей перевести, терракт в населенном пункте устроить, колонну машин расстрелять, прочее что. Обычный головорез, коих в любой стране хватает, и окружение, соответственно, подобралось такое же. Ни у кого из бригады Мартинеса – ни родины, ни флага, а лишь желание заработать побольше, да промотать весь заработок во время пьянки в каком-нибудь борделе. Каждый отсидел пару-тройку раз, некоторых до сих пор полиция нескольких стран разыскивает, Бруно, вон, и вовсе Интерполу интересен за злостный терракт в одном американском населенном пункте. В общем – контингент подобрался тот еще, пробу поставить негде.

  Сам Мартинес, уроженец Мексики, с детства с законом не в ладах был. Воровал, убивал, грабил. Сидел, сбегал, опять сидел. Насиловал, жег, похищал. Опять сидел. Опять сбегал. Вся его жизнь состояла из подобных романтических приключений. Уже вроде сорок лет тикнуло, седина начала проявляться, да все тело в шрамах, но душа успокаиваться не хотела. Да и нахрена работать в поте лица и ютиться в маленькой квартирке на окраине Мехико, когда можно вот так вот жить на широкую ногу? Выполнил заказ, получил деньги, и жизнь в кайф. Ночлег под открытым небом, весь мир в кармане, да и ощущение власти свою лепту вносит. Власти пусть не над целой страной, но хотя бы над тремя десятками отъявленных головорезов, готовых за своего вожака хоть в ад спуститься. И ведь спустятся, только прикажи. У каждого идти некуда, а соваться в другие группировки, это… это последнее дело, там придется “прописываться”, и нередко подобное вливание в чужой коллектив заканчивается смертью. Здесь же все друг друга знают, доверяют, и чувствуют себя практически единой семьей, что в обычной мирной жизни невозможно. Ну и авторитет Мартинеса, как удачливого и свирепого атамана, добавляет штрихов в общую картину – с таким главарем, коему доверяют заграничные наниматели, нигде не пропадешь и голодать не будешь. Всяко разно выкрутится, по-любому найдет выход из хреновой ситуации, да и… да и к подчиненным относится практически как к собственным детям.

   А наниматели ему доверяли. И была причина. За что бы Мартинес не брался, то всегда выполнял в срок и в точности. Неугодный политик развыступался, или зубы показал, вот и работка есть. Политик мертв, в результате, виновных не нашли, Мартинес при деньгах. Генерал какой к власти рвется, в обход других желающих… взорвать его в кортеже, и всех делов. Караван надо провести без проблем – Мартинес все сделает, и можно не беспокоится что караван придет точно в срок и куда указано. Русского туриста похитить, бабу его пристрелить и найти труп белого – нет проблем. Тачка с двумя трупами свалилась в пропасть, половины костей не нашли, русский благополучно переведен через границу и его уже трясет патентованный дознаватель. Осталось только дождаться окончания допросов, ну и получать расчет. А там… там и девки, там и пойло, там и все остальное.

  Бруно сплюнул в костер, перестав костерить пленника на все лады. Спросил босса:
- А долго этого руса трясти будут, шеф?

 Мартинес посмотрел на подчиненного, оторвавшись от раздумий. Ответил:
- Янки говорит что с пару недель. Какой-то особый метод пыток, при котором  все рассказывается без утайки и от чистого сердца.

 Бруно подсел к костру ближе:
- Дали бы его мне, шеф, он уже к утру все выложил бы. От чистого, отделенного от тела, сердца. Даже интимные секреты своей прабабушки бы рассказал.

- Много ты понимаешь, Бруно. – Мартинес поморщился. – Наниматели попросили не лезть с советами, Бруно, стало быть не следует лезть к этому дознавателю, он сам все сделает, мужик вроде конкретный, чем-то на маньяка своего дела смахивает. Глазами так и зыркает, с кого бы шкуру по лоскутку снять и живьем в муравейник сунуть. Мужик, повторяю, конкретный.

 Джонни Испанец перестал отстукивать пальцами мелодию,  подтвердил, сделав страшные глаза:
- Слыхал я, мужики, что этот тип уже добрый десяток лет признания с успехом выколачивает. Своего рода, гений пыток. Любого расколет с легкостью. Мои предки инквизиторы и рядом с ним не стояли.

 Мартинес кивнул:
- Наниматели знают кого прислать. Оно и к лучшему, я вам так скажу, русские весьма упертые парни и своими силами мы нихрена бы из него не вытрясли, пусть и переломали бы всего. А этот – вытрясет. Нам останется только посидеть пару недель в этих пещерах, поосуществлять охрану, ну а там можно будет и расслабиться в ближайшем городке. А то и вовсе – на бразильские курорты махнуть.

   Головорезы немного оживились. С уважением поглядывали на Мартинеса, своего босса, и верили что совсем скоро всё будет как и обещано. Две недели. Две недели и начнется малина… э-э-э-э, или что там у них растет?… В общем – жизнь в кайф. Всего-то, посидеть в пещерах пол-месяца, костры пожечь, поохранять двоих человек, ну и деньги за это получить. И немалые деньги.

  Мигель прекратил точить нож, сунул в чехол. Мечтательно произнес:
- Да, скорей бы на побережье, мужики. Ром, кокосы, мулатки, благодать… А то этот гребанный автомат уже все руки сбил, так и охота об камень его расколотить, козла металлического.

 Мартинес глянул на часы. Приказал:
- Всем спать. Хаска, кончай щеками блестеть и жевать. Иди Хуго смени на посту, а через три часа тебя Бруно заменит.

- Хорошо, босс.

   Названный ушел из пещеры, собираясь сменить часового. Остальные, потушив лишние костры в пещере, начали устраиваться на ночь. Некоторым не спалось, резались в карты или рассказывали затертые истории из своей бурной жизни. Сам Мартинес еще немного посидел у костра, выкурил пару сигарет, изредка перебрасываясь словечком с подчиненными, потом ушел в свою персональную пещерку и тоже лег спать. Ближайшее будущее виделось временем безделья и ленивого отдыха, а оно и правильно – в сорок лет нечего бегать и суетиться, тем более что об этих пещерах мало кто знает, и тут никто не шастает из чужих. Значит – можно спокойно сидеть здесь две недели. Или сколько там потребуется.



* * *

 
     Полковник СВР, Николаев Максим Григорьевич, которому поручили разобраться со странным исчезновением российского программиста в Колумбии, вышел из служебной машины и пристально оглядел восемь человек, стоявших расслабленным строем у разогревающегося транспортника “Ил-76”. Все мастера своего дела, у каждого за спиной не один десяток успешно проведенных спецопераций во всех уголках планеты. И то дело, которое им предстоит в ближайшие дни, потребует от этих спецназовцев полной выкладки своих сил. Более того – сопряжено с конкретной опасностью, так как придется десантироваться на территории Перу, затем освободить похищенного программиста, да еще и вернуть его домой целым и невредимым. Задание не для слабаков, явно.

- Майор, у вас все готово? – Николаев вопросительно посмотрел на старшего группы.

- Да, товарищ полковник. Группа полностью готова к вылету.

- Это хорошо.

    Вспомнился недавний доклад генералу, прошедший по обычному сценарию. Генералу-то что? Кулаком погрозит, ногами потопает, и потребует решения задачи в самые короткие сроки… Разрешите, мол, войти, товарищ генерал?... Входи, полковник. Входи. Чем на этот раз обрадуешь?... Как это чем? Программиста нашего украли, товарищ генерал. Поехал в отпуск с женой под другими документами. Поехал в Колумбию. И перед самым отлетом домой, якобы попал в аварию. Не справился с управлением на опасном участке дороги, и машина свалилась в глубокий овраг. Местные власти нам об этом сразу же сообщили, и я дал своему человечку задание проверить эту информацию. Но при проверке оказалось что труп мужчины совсем не тот что нам пытаются доказать. Женский да, совпадает, а вот мужской… мужской – нет. Тем более что мой человек подвергся нападению во время телефонного звонка. Налицо – действие каких-то тайных сил, которые не хотят огласки… Программист? А это который?... А это тот, который писал программу для нашего секретного спутника, товарищ генерал, хитрого спутника, что захватил уже добрый десяток неотмеченных в наших реестрах космических орбитальных аппаратов. Недавно, кстати, атаке подвергся совершенно секретный американский спутник, при подробном рассмотрении оказавшийся весьма подлым шагом со стороны заокеанских соседей. И, я так понимаю, американцы начали действовать весьма жестко. Конечно, доказать их участие в похищении программиста будет сложно, для этого надо его освободить. А уж потом…

   Генерал само собой начал приходить в гневное состояние, как это обычно случается. Кулаком по столу стукнул, побагровел весь; “Ну так освобождай, полковник. Тебе все карты в руки! Отправь спецназ, пусть освободят. Дивизию спецназа отправь, но этого программиста у негодяев забери!”… Уже отправил, товарищ генерал. Есть сведения что программиста переправили в Перу, в один из горных районов, и пытаются выбить из него информацию относительно этого спутника… А он много знает, полковник?... Прилично, товарищ генерал. Почти всё. Более того – знает все слабые места в защите, и вполне вероятно что знает как перехватить управление этим спутником… Хреново, полковник. Очень хреново. Кто же его вообще из России-то выпустил, если ему так много известно? Таких гениев надо за семью замками держать, как во времена Советского Союза. Невыездной, и всех делов. Не было бы сейчас таких проблем с утечкой мозгов, да и никто никого не похитил бы…. Сейчас совсем другие времена, товарищ генерал. Да и не заставишь человека работать из под палки, запросто бросит или будет халтурить. Да и поехал он по другим документам, кто ж знал что информация утечет на сторону?... Она всегда утекает, полковник. Тебе ли этого не знать?...

  Майор спецназа задал несколько нагловатый вопрос:
- Товарищ полковник, а когда будет “вводная”? Парни волнуются, хотелось бы знать куда отправляемся. Вдруг оделись не по погоде?

- В Перу отправляетесь, майор. В Перу. – Николаев ухмыльнулся. – Мерзнуть там не придется, можете быть спокойны на этот счет.

- Перу, это хорошо.

- Ну еще бы, майор. Страна Инков, а те в холодных условиях жить не хотели.

    Казалось бы странным, что программист пропал в Колумбии, а очутился в Перу, соседней стране. Но для полковника такое странным не было, догадывался что неизвестные похитители по-любому утащат программиста в другое место, не держать же его в маленькой Колумбии, где полно резидентов российской разведки, да и неспокойно в отношении власти. Уж проще затащить в горный труднодоступный район, ну а там спокойненько вытряхивать нужную информацию, зная что никто не помешает процессу. И, что самое главное, сия таинственность и непонятные перемещения указывали на вмешательство американцев, пусть и косвенно но указывали. Нет никакого резона тащить бедолагу в Штаты, тем самым наводя на себя подозрения. А где подозрения, там и обнародование того факта, что заокеанские соседи вообще обнаглели, так как запускают на орбиту не совсем хорошие космические аппараты. Американцам проще действовать через третьи руки, в том же Перу полным-полно безработных головорезов, которые с радостью возьмутся за любую работу. Ну а посему – осталось лишь встряхнуть агентурную сеть, сложить палец к пальцу, и выйти на некоего Мартинеса, который гонял свою бригаду в Колумбию с неизвестной целью, и тут же вернулся обратно, даже не наследив толком в Колумбии. Хотя обычно кого-нибудь убивал, водил караваны, или же грабил богатых. Но так быстро еще ни разу не возвращался…

   Инстинкт, можно назвать и предчувствием, полковника не подвел. И вот теперь, наблюдая восемь спецназовцев, отобранных лично, Николаев знал что программиста держат в одном из горных убежищ отмороженного головореза Мартинеса, и вытряхивают из него информацию. Осталось только отправить группу в указанный район Перу, ну и ждать когда программиста привезут обратно в Россию. А в том что привезут, полковник не сомневался.

  Он закурил, решил посвятить спецназовцев в суть операции:
- Около недели назад в Колумбии пропал специалист из одного российского научного объединения, скажем так. Пропал вместе с супругой. Работал он над программным обеспечением новейшего военного спутника, который уже запущен в космос и крутится вокруг планеты. Поехал в отпуск под другой фамилией, и в самом конце, за день до отбытия на родину, началось необъяснимое. Дело это было представлено как обычная автокатастрофа, дескать разбились двое пьяных русских туристов, не справившись с управлением на горном серпантине после дождя. Но нам вскоре удалось выяснить, что трупы принадлежали вовсе другим людям. По крайней мере – мужской. Понемногу цепочку раскрутили, подняли агентурную сеть, и немного времени спустя выяснилось, что пропавший россиянин находится в одном из горных районов Перу. Находится в плену. Скорее всего его тайно провели через границу, и теперь хотят сделать вид что его нет в живых.

  Полковник стряхнул пепел, тут же подхваченный порывом ветра. Продолжил:
- Ваша задача, майор, десантироваться на территории Перу, район высадки вам сообщат попозже, уже во время полёта, освободить программиста, и вернуть его в Россию. Целым и невредимым. Всё ясно?

 Старший группы спецназа наверняка хотел подробностей, но за время службы уже уяснил что самое необходимое сообщат, не стоит проявлять излишнее любопытство. Все будет, но в свое время.
 Вытянулся, загремев амуницией:
- Так точно, товарищ полковник.

- Вопросы есть?

- Никак нет, товарищ полковник.

- Ну тогда успехов, майор. Не подведи меня.

   Спецназовцы дружно поднялись по аппарели, ни единого лишнего движения, все отработано сотнями тренировок и десятками вылетов на задания. Транспортник захлопнулся, тяжело выполз на взлетную полосу, грузно разбежался и только огоньки моргнули в вечереющем небе. “Гуманитарная помощь” вылетела на задание. Не пройдет и суток, как неведомые похитители забеспокоятся.

   Полковник Николаев выкурил еще одну сигарету, задумчивым взглядом провожая улетающий самолёт. Затем сел в машину и отправился формировать вторую группу спецназа. Понимал, что одной группы может и не хватить. За долгое время работы в разведке насмотрелся всякого, и всегда подготавливал запасной вариант, жизнь научила.






     Оказавшись на своем рабочем месте, полковник вскипятил чайник. Заварив практически чифир, достал их ящика стола блюдце с карамельками. Привычка пить такой крепкий чай появилась еще в молодые годы, когда приходилось сутками работать, и с тех пор полковник пил только крепкий, все никак не мог отвыкнуть. Кофе он не признавал, пусть даже и пять ложек без сахара, чувствовал сонливость после любой дозы кофеина. А вот чай… крепкий чай с карамелькой позволял основательно собраться с мыслями, и не чувствовать тягу к подушке хоть целые сутки. Да и в голове было легче, дышалось свободнее, чем после того же кофе.

    Пока настой заваривался, полковник вытащил из сейфа целую стопку досье. Положил на стол, критически оглядел. Поморщился и отрицательно покачал головой. Не те годы уже, чтобы перечитывать такую стопку бумаги и рассматривать кучу фотографий.
 Дотронувшись до клавиши селектора, полковник произнес:
- Марина, зайди ко мне. Дело есть.

- Хорошо, Максим Григорьевич. – мелодичный голос секретарши раздался сразу же. – Я сейчас.

      Конечно полковничье звание не подразумевало наличие секретарши, тем более что и служил-то Николаев в разведке. Однако для всех смертных полковник являлся куратором по вопросам никак не связанным с разведкой, и частенько принимал посетителей в своем кабинете. Выслушивал жалобы, помогал иногда, прочее что. В общем, секретарша у него была. Обычная секретная секретарша, старший лейтенант, для всех прочих вообще являющаяся гражданским лицом, но никак не разведчицей. Ну а кто подумает на миловидную девушку, сидящую в приемной, что она в разведке служит? Что у неё на уме не только всякие наряды и подарки, а вполне определенные цели, никак с покупками и подарками не связанные. Да и где видано, чтобы секретарша оставалась на работе в такое позднее время суток. В общем, была у полковника секретарша. Была.

   Когда Марина вошла в кабинет, полковник кивком указал на стопку досье, что совсем недавно выволок из сейфа.
- Присаживайся, Марина. Читать будешь.

   Старший лейтенант пожала плечами. Села напротив шефа, взяла в руки первое досье, открыла. И, вопросительно глянув, дождалась разрешающего кивка.
- Капитан Симонов Олег Витальевич. Родился в Самаре, 12. 09. 78. г. Окончил…

   Полковник вскинул руку, другой проверяя готовность чая.
- Марина, читай про количество спецопераций, от подробных биографий у меня уже голова кругом идет. Вторые сутки отбираю людей. Устал… Просто зачитывай фамилию, звание, а после этого – чем и где послужил Родине, и во что это вылилось.

- Хорошо, Максим Григорьевич. – она поправилась, уже знакомая с капризами начальства досконально. – Капитан Симонов. Участвовал в спецоперации по нейтрализации полевого командира…

    В кабинете полковника начали озвучиваться люди и их заслуги перед Отечеством. Людей было много, заслуг еще больше. Некоторые послужные списки и вовсе пестрели чуть ли не сотнями выполненных заданий, чтение затягивалось надолго. Николаев слушал, прикидывал. Когда понимал что человек вполне подходит, брал у секретарши заинтересовавшее досье и перечитывал его сам. Откладывал в отдельную стопку, если всё сходилось. 

  Постепенно в этой стопке оказалось семь оптимально подходящих досье для второй группы. Полковник поблагодарил Марину, отпустил её домой, допил чай, и, посчитав что на сегодня хватит, сам отправился домой. На завтра планировал собрать группу, поставить задачу, ну и ждать результатов. Программист, бедолага, может и выдать все что знает о спутнике, так что следует поторопиться с его освобождением.


* * *


- В Перу бывал, лейтенант?

- Два раза, товарищ полковник.

   Николаев собрал группу, как и планировал, прямо с утра, благо никто из спецназовцев до обеда не дрых и все находились в пределах МКАД. Теперь медленно двигался вдоль строя, и задавал каждому спецназовцу несколько вопросов, попутно озвучивая что предстоит этим семерым. Все как на подбор были богатырями, да и послужные списки говорили о том что каждый в одиночку запросто положит взвод американского спецназа, только повод дай. В принципе, можно было каждого поодиночке отправить, но группой сработают наверняка. Да и не уследишь за всеми семерыми, кого угодно до нервного срыва доведут – в быту эти богатыри весьма неспокойны, а уж если будут в одиночку действовать на просторах бывшей Страны Инков, то тут… тут от перуанских властей нота протеста придет, в семи экземплярах-вариантах.

- В досье указано, лейтенант, что в обоих случаях ты успешно выполнил поставленную задачу. Стало быть с местностью и обычаями ты знаком?

- Так точно, товарищ полковник. Знаком досконально.

- Вроде и наград у тебя много, и успешных заданий куча, а до сих пор в старлеях ходишь. Неспокоен характером, да?

- Недостаточный прогиб спины, как выражается непосредственное начальство, товарищ полковник.

- Я заметил.

   Николаев смерил взглядом двухметрового рыжего старлея. Мысленно хмыкнул. Такому точно в генералах не ходить, никто не допустит подобного. В лучшем случае до майора дорастет, или капитана.

- В общем так, товарищи офицеры, задача такая. В Колумбии пропал сотрудник одного из российских секретных конструкторских бюро. Все было представлено как банальная автокатастрофа, но спустя некоторое время нам удалось все выяснить и разобраться с подлогом, и теперь перед вами стоит задача освободить нашего соотечественника. Неизвестные злоумышленники перевели его через границу и угнали в один из горных районов Перу. Пытаются выбить из него секретную информацию. Естественно пытают, не без этого…

 Полковник шагнул к следующему. Задал вопрос:
- В Перу бывал, капитан?

- Три раза, товарищ полковник.

- Три? В досье написано, что два раза.

- Не успели внести запись, товарищ полковник. Я три дня назад оттуда вернулся.

- Понятно… Готов в четвертый раз там побывать, капитан?

- Так точно, товарищ полковник. Наших соотечественников надо выручать из беды, где бы они не оказались.

- Золотые слова, капитан. Молодец.

   Николаев внимательно его осмотрел. Видел перед собой стандартного армейского капитана, который на задании являет собой образец для подражания, а вот по приезду домой выпускает пар в кабаках и кафе. Наверняка кому-то головной болью является, участковому или соседям, иначе давно бы уже минимум полковником был… Ну и правильно, один раз живем.

 Продолжил ставить задачу, обращаясь вновь ко всем:
- Вчера была отправлена группа. Вы отправляетесь как дублирующая. В случае если у первой группы ничего не выйдет, продолжите их работу. Что же касается похищенного программиста, то вернуть его домой вы должны в любом случае. Не скажу что мертвым, примета плохая, но если до такого дойдет – то и в виде хладного трупа. Либо, если совсем всё хреново выйдет – неопровержимые доказательства его смерти. Мозги этого умника очень ценны, и мы не можем допустить чтобы ими пользовалось какое-либо другое государство…

  Николаев шагнул к третьему.
- В Перу бывал, майор?

- Да, товарищ полковник.

- Хороший ответ, майор. Подробный. Ты бы еще сказал: “без комментариев”, в таком случае выдал бы ровно столько же информации.

- Вы же читали моё досье, товарищ полковник. И прекрасно знаете…

- Хочешь сказать, что я задаю тупые вопросы, майор?

- Никак нет, товарищ полковник. На мой взгляд они – лишние.

- И как же ты до майора-то смог дослужиться, с таким языком?

    Спецназовец не ответил на последний вопрос. Промолчал. Хотя, если поразмыслить, мог бы сказать что и данный вопрос лишний, в досье всё указано весьма подробно, указано все вплоть до того что долго в майорах этот спецназовец ходить не в состоянии, постоянно понижают в звании, постоянно. Наградят, походит несколько месяцев, разжалуют до капитана. Через некоторое время все повторяется, прямо злой рок какой-то, иначе и не сказать. А может всему виной слишком скандальный характер спецназовца, вполне вероятно что и так.

  Полковник читал досье. Поэтому не стал больше задавать “лишних” вопросов.
    Продолжил ставить задачу:
- У нас в России одна беда, постоянно информация утекает на сторону, ею даже на рынках торгуют. Раньше иностранцы приезжали на наши рынки за матрешками и русской водкой, а теперь еще и за секретной информацией. Им нет никакой нужды засылать к нам шпионов, они просто посещают лотки с лазерными дисками, где покупают базы данных за сто рублей, или три американских доллара. Докатились, ****а мама… Так что, товарищи офицеры, в бывшей Стране Инков вас могут поджидать козни со стороны похитителей программиста. На вас могут натравить местных полицейских, армию, прочие службы. Когда десантируетесь, попрошу не вступать в контакт с местным населением, а двигаться скрытно. Впрочем, чего я вас буду учить, вы не вчера на свет появились и знаете что почём, не маленькие уже… К чему я это говорю? К тому что в случае, если на вас объявят охоту местные власти, допускать обнаружения нельзя ни в коем случае. Когда прижмут и выхода совсем не будет – лучше пустить себе пулю в висок, чем допускать обвинения в адрес России, что она, дескать, свой спецназ втихаря использует в чужих странах. Надеюсь вы понимаете, товарищи офицеры, что вам предстоит не увеселительная прогулка в страну Кордильер, пираний, дерева коки, и великой реки Амазонки?

- Понимаем, товарищ полковник. Не маленькие.

 Николаев недовольно глянул на четвертого:
- Можно было и не добавлять, капитан.

 Спецназовец вытянулся:
- Виноват, товарищ полковник. Исправлюсь.

- Ну да, исправишься ты, как же… Сколько раз уже такие обещания давал? После каждого “залёта”?

   Спецназовец промолчал, прекрасно зная что чем больше скажет в свое оправдание, тем больше разозлит полковника. Если уж читал досье, значит все прекрасно поймет и сам.

 Николаев подошел к нему поближе:
- В Перу бывал, капитан?

- Два раза, товарищ полковник.
- Читал, знаю…

  Спецназовцы заворочались, сдерживая смешки, но тут же вытянулись под строгим взглядом полковника. Он еще немного помолчал, скрипя зубами, затем продолжил:
- Скорее всего в этом замешаны американцы, товарищи офицеры. На это указывает ряд зацепок. Стало быть вы можете встретить весьма сильное сопротивление, ибо заокеанцы в бывшей Стране Инков имеют некоторое влияние. Оружие поставляют, технику, военных советников отправляют. Пусть горячие перуанские парни и недолюбливают настырных и любопытных штатовцев, однако же оружие принимать не отказываются. Президент ихний с Америкой ссорится никак не захочет, крупнейший торговый партнер всё-таки, не херня какая. Посему – с населением в контакт не вступать, передвигаться скрытно, соблюдать режим радио-тишины, дать понять что вас там нету… Когда освободите программиста, отсылаете условное сообщение, и выдвигаетесь к Бразилии. Там вас встретят…

    Спецназовцы слушали молча, не перебивали. Полковник изложил все до конца, задал остальным несколько вопросов, потом пожелал успеха и запросил диспетчера военного аэродрома о степени готовности “борта с гуманитарной помощью”.

    Через час еще один транспортник вылетел в сторону Южной Америки.


* * *


- А у вас в Америке есть бани? Такие, чтоб, с березовым веничком, раскаленными камнями в печке, кадкой холодной воды в углу, да еще и пивка в ковшике разведешь с водой, на камни плеснешь, и… и… и такой чудесный аромат по парилке разливается, что прямо аж на душе легче! А если на улице зима, мороз лютый трещит, то выбегаешь в чем мать родила прямо из парилки, да в прорубь – бултых! И вот после всех этих процедур начинаешь чувствовать себя настоящим человеком. Потом, само собой, пивка холодного, девку жаркую, стол накрытый, огурчики соленые, водочка запотевшая, ну и прочее по умолчанию… Есть у вас в Америке такое, а?

  Гость из Америки сидел на самой нижней полке, где не так жарко. Русский же расположился на самом верху, в самой температуре, и разглагольствовал оттуда о разнице культур, обычаев, прочего. Посмеивался, распаренный, красный как вареный рак, пышущий здоровьем. Американец же не мог переносить жару, скромненько прохлаждался у самого пола. Отвечал оттуда:
- У нас сауны. А подобных дикарских обрядов никто не проводит; ну, там, снег, ледяные проруби, резкая смена температуры, да еще и спиртное во время этого, не говоря уж о девках жарких.. Тем более что врачи запрещают, говорят что это вредно для здоровья и особенно для сердца.

- Расстрелять таких врачей. Брешут и не стесняются. Ты вот на меня посмотри, друг американский, разве по мне видно что русская баня вредит здоровью? Да я всю жизнь парюсь и хоть бы хны!… Ладно, пойдем пивка хлебнем, остыть пора.

 Американец с готовностью подхватился и покинул слишком уж жаркое помещение.

    Пусть речь шла и о бане, русской бане, но звучала она в стандартной финской сауне, располагавшейся в столице. Таких финских удобств было великое множество, но именно эта пользовалась популярностью у человека, который совсем недавно сидел с удочкой на берегу и рассказывал своему американскому другу про разновидности рыбалки. Американский друг тоже присутствовал в сауне, но в данный момент не он являлся инициатором встречи. Скорее наоборот. Только вот цель этой встречи была американцу пока не ясна, так как российский друг всегда начинал разговор издалека, и частенько такое начало затягивалось. Вот как сейчас.

 Русский расположился со всеми удобствами, разломил здоровенного рака, хлебнул пива, и припомнил свою молодость:
- Я когда только начинал службу, еще молоденьким лейтенантиком, было это на Урале, то нихрена никаких удобств в армии не видел. Чтобы помыться зимой, приходилось буквально переносить ужасные страдания – воды горячей нет, сквозняки, изморозь на стенах, пол ледяной. Пока намылишься, уже все желание пропадает. Выручало то, что бегал к одной местной вдовушке, и вот у нее-то и полюбил русскую баню. Каждую неделю мотался пешком за двадцать километров по заснеженным предгорьям Урала… И сейчас бы с удовольствием попарился, но, сам видишь, жизнь на месте не стоит, и чтобы найти такую баню, надо специально в Сибирь ехать, или поближе на Урал, только там они сохранились нормально… Да в принципе, и финны хорошую вещь придумали. Пусть нет камней и кадки в углу, но уж березовый-то веник можно замудрить. Просторно, к тому же. Бассейн имеется… Ты раков-то чё не ешь, американский друг?

- Спасибо, я сыт.

- И пиво не пьешь! Разве так в сауну ходят?

- У нас ходят. А пиво можно и в салуне попить.

 Русский поморщился:
- Как же вы там живете-то? Никаких условий.

- Каждый привык к своим устоям. Менять не стоит.

- Ну смотри, дело твоё, американский друг. Я, вот, когда в сауну иду, то непременно раков кушаю и пиво пью, так сказать, для поправки здоровья, настроения, и бодрости духа. Конечно понимаю, что врачи врать не станут, но если следовать ихним указкам, то жизнь станет невыносимо скучной. И так на службе всю кровь сворачивают, сил нет никаких, а если еще и лишить себя последних радостей, то… то зачем тогда жить вообще?

   …В помещение величаво вплыли пятеро стройных девушек, обряженных лишь в простыни до пояса…

 Американец удивленно покосился на своего российского друга. Вопросил:
- Ты меня за этим звал?

- Чё, не хочешь?

- Э-э-э-э… мне казалось, ты что-то важное сообщить хотел.

   Русский шевельнул рукой, пятеро красавиц мигом испарились. Выговорил недовольно:
- Вот всегда у вас, американцев, дело стоит на первом месте. Не понимаю я вашу национальность, не понимаю. Дело может и подождать, его предварительно надо обмыть, обмозговать, девок пригласить. А ты не пьешь, раков не ешь, девок не хочешь. Не понимаю я тебя, американский друг. Совсем не понимаю…
 Русский сплюнул сердито. Начал говорить о деле:
- В общем так, постящийся американец. В нашем ведомстве пронюхали про твои дела с программистом в Колумбии. Труп ты не тот подкинул, короче. У программиста в правой ноге стальной штырь стоит, в юности жуткий перелом был.

- А кто ж знал-то?
- Вот-вот, я сам только сегодня узнал… В итоге что? Есть у нас один хитрый полковник, который сложил палец к пальцу, и отыскал твоего программиста в Перу. Ты слишком заметного головореза нанял, его вычислили за несколько часов, можно так сказать.

 Американец заерзал обеспокоенно.
- И что теперь?

- А теперь в Перу отправлено две группы спецназа. Координаты высадки я знаю, удалось раздобыть. А ты, если не хочешь провала, уж постарайся, обеспечь встречу. Не мне же тебя учить, американский друг, как дела делаются? Только это будет тебе стоить еще некоторой суммы.

   Через десять минут американец уже запрыгивал в свою машину на парковке, срочно начинал действовать. А русский, уладив все дела, налил себе пива, и громко затребовал продолжения банкета. Спешить ему было некуда.

  …В помещение величаво вплыли пятеро стройных девушек, обряженных лишь в простыни до пояса…

 

* * *


- Что, обе группы с местной полицией загрызлись?! – полковник расширил глаза, аж в кресле привстал. Но потом откинулся на спинку и развернулся к окну, проговорил задумчиво: – Какая же падла мне палки в колёса вставляет? Неужели опять “крот” завелся? Только же вроде вычислили двоих, взгрели по первое число, дык похоже существует еще и третий…

  Марина, секретная секретарша, в звании старшего лейтенанта, захлопнула папочку. Поняла что своим присутствием будет только мешать начальству, как и начальственным размышлениям.
- Я могу идти, Максим Григорьевич?

- Да, да, иди, Марина. Можешь быть свободна.

 Не успела она закрыть за собой дверь, как полковник добавил:
- Ко мне никого не пускать, Марина. Скажи что я заболел. Нет, лучше скажи что я конкретно занят и освобожусь не раньше чем через неделю. Или даже две.

- Хорошо, Максим Григорьевич.

   Дверь закрылась. Николаев встал из кресла, прошелся туда-сюда по кабинету, остановился в задумчивости перед сейфом. Неужели опять сидеть, почесывая лысеющий затылок, и отбирать уже кандидатов в третью группу? Ну да, вылетит третья группа, так же сцепится с предупрежденной перуанской полицией, потом вылетит четвертая группа, пятая, шестая, десятая…, сотая…, а в это время из программиста уже вытрясут все что он знает, и смысла в его освобождении не будет никакого, ибо кому нужен хладный труп? В качестве доказательства разве что… но, опять же, какого доказательства? Хреновой работы групп спецназа?  Или наличия кучи “кротов” в ведомстве? Или что?

   Полковник отошел от сейфа. Направился к настенному шкафу, походя включив чайник. Захотелось крепенького чаю, да и мысли следовало малость вскипятить бодрящим напитком, пусть работают быстрее и лучше.

  Да тут, в принципе, думай не думай, а сперва поганого “крота” вычислить нужно. Что ни сделаешь, как не исхитришься, что не замудришь, так эта падла мгновенно всё разнюхает и сообщит кому надо и кто платит. Ну а там – уже третья группа завязнет в бывшей Стране Инков, и четвертая закиснет, и пятая рогом упрётся. Все труды пропадут зазря, а время-то уходит, уходит, уходит. Пока тут с группами и “кротами” возня идет, там программиста трясут.

  И все бы ничего, если бы трясли по мелочи, так ведь выпытывают жутко секретную информацию насчет новейшего российского военного спутника, с помощью которого, предположительно и теоретически, за пару лет можно очистить все орбиты от спутников-шпионов иностранных государств. Да чё шпионы? Все спутники можно убрать, даже метеорологические! И плевать что посыпятся многочисленные упреки в подлости и наглости от всех государств планеты – для процветания Родины все средства хороши! Хватит, натерпелись, пора снова выходить на тот уровень, при котором лысеющий генсек стучал ботинком об трибуну и обещал всем показать кузькину мать. Раз уж ядерное оружие в нынешние времена не самое главное оказалось, информационные войны на первом месте, то не пора ли сделать так что России будет принадлежать практически весь ближний космос с его спутниками? Пока еще новые запустят… Н-да, для процветания родины что только не сделаешь.

   Чайник забурлил, выщелкнулся. Одновременно с этим щелчком в голову полковника пришла отличнейшая мысль, что действительно все средства хороши.

  Он насыпал заварку, залил её кипятком, накрыл крышкой. И, нажав клавишу селектора, попросил секретаршу:
- Марина, соедини меня с главкомом ВДВ.

- Хорошо, Максим Григорьевич.


* * *

Мадагаскар.
 
       Минут через сорок, когда ранний завтрак уже закончился и десантники молчаливо-ожидающе сидели на кроватях, в дверь номера вежливо постучали. Лавров открыл, на всякий случай сделав знак остальным приготовиться. За дверью обнаружился невысокий мужчина, в возрасте, с неприметной внешностью, одетый в строгий деловой костюм черного цвета. Острый взгляд внимательных серых глаз говорил о том что дверью посетитель никак не мог ошибиться, и что это именно тот человек о котором известила Москва. Черный кожанный кейс в его руках только подтверждал данное предположение.
- Могу я войти? – русская речь звучала без малейшего акцента.

- Входите. – майор отступил в сторону, приглашая.

  Незнакомец решительно зашел в номер, сразу же окинул всех присутствующих цепким взглядом. Подойдя к столу, положил на него свой кейс, развернулся, и кратко-буднично представился:
- Полковник Николаев. Служба Внешней Разведки России.

   Десантники явно не обрадовались, с разведкой дела иметь, это… это опять занесет в какую-нибудь невообразимую глухомань, населенную ордами вооруженных головорезов. Не раз уже случалось скрипя зубами воевать с обнаглевшими боевиками и проклинать отправивших в такую глушь деятелей плаща и кинжала. Не раз.

  Лавров отошел от двери, решил не тянуть кота за хвост и не называть имен; все равно в этом нет надобности – имена, фамилии, группа крови и подробная биография давненько и подробно изучены этим полковником.
 Предоставил возможность сразу излагать суть:
- Москва попросила вас внимательно выслушать, товарищ полковник.

   Тот отыскал взглядом ближайший стул, ловко подвинул его ногой, уселся и, положив кейс себе на колени, открыл замки. По ходу это начал рассказывать:
- Две недели назад в Колумбии пропал специалист из одного российского научного объединения, скажем так. Пропал вместе с супругой. Работал он над программным обеспечением новейшего военного спутника, который уже запущен в космос и крутится вокруг планеты. Поехал в отпуск под другой фамилией, и в самом конце, за день до отбытия на родину, началось необъяснимое. Дело это было представлено как обычная автокатастрофа, дескать разбились двое пьяных русских туристов, не справившись с управлением на горном серпантине после дождя. Но нам вскоре удалось выяснить, что трупы принадлежали вовсе другим людям. По крайней мере – мужской. Понемногу цепочку раскрутили, подняли агентурную сеть, и немного времени спустя выяснилось, что пропавший россиянин находится в одном из горных районов Перу. Находится в плену. Скорее всего его тайно провели через границу, и теперь хотят сделать вид что его нет в живых.

  Полковник достал из кейса несколько листов бумаги и пару фотографий. Протянул Лаврову, что стоял ближе всех. А может и потому что именно Батяня являлся командиром группы. Продолжил, глядя в глаза:
- Ваша задача, майор, высадится на побережье и освободить нашего соотечественника из плена. Сделать это надо как можно быстрее, так как в данный момент из него выколачивают сведения относительно нашего военного спутника. Парень оказался крепким, к счастью, пока молчит, но неизвестно сколько он ещё продержится.

   Батяня быстренько оглядел листки с фотографиями, передал Свешникову.
- Почему именно наша группа, товарищ полковник? В тех краях никого из спецназа нету?

- Там все под чужим наблюдением, да и с нашей стороны информация постоянно на сторону утекает. Мы пробовали воздействовать на перуанские власти официально, даже доказательства предъявили, но натолкнулись на стену недоверия и подозрительности. Пробовали действовать силовыми методами, неофициально, но вышло так, что ещё немного – и не избежать международного скандала, так как было отправлено две группы спецназа, но обе потерпели неудачу и в обоих случаях вступали в огневой контакт с местными полицейскими подразделениями. В Москве посовещались и остановили свой выбор на спецгруппе майора Лаврова. – разведчик красноречиво развел руками, показывая что досконально изучил дела десантников, немного поделился. – Тем более что вы ближе всех, и ваша подготовка находится на высоте. Да и те края вам ведомы досконально, судя по послужному списку. Так что – больше некому, майор.

   Десантники переглянулись. Такая фраза частенько звучала, и постоянно в неизменном виде; давайте, соберитесь, поднатужтесь, больше некому, на вас вся надежда, вы же со стороны и в шпионских играх не завязаны никаким боком, да и вообще – когда это спецназ ВДВ поставленную задачу не выполнял?

 Свешников пошевелил усами в задумчивости. Поинтересовался:
- Как быть с оружием и спецсредствами, товарищ полковник? Тем что было пользоваться? Так вроде его увезли уже…

- С этим проблем не будет, товарищи офицеры. – разведчик успокоил всех. – На траверзе уже ожидает российский сухогруз, подошел только что, там и получите все необходимое для проведения операции.

- Но ведь морем довольно долго добираться. – Андронова уже прикидывала в уме. – Самолётом никак?

- Никак. Воздушное пространство для российских транспортников над Перу закрыто, а все частные и местные авиакомпании взяты под наблюдение. Остается только морем.

- А гуманитарные грузы, товарищ полковник? – Никифоров теперь спросил.

- Тоже весь кислород перекрыли, досматривают с особой тщательностью после неудачной высадки двух предыдущих групп. Можно бы конечно через Боливию или Бразилию, но в Москве посчитали что быстрее всего морем.
 Полковник достал из кейса несколько дисков, положил их на стол. Известил, поднимаясь.
- Тут вся информация о местных группировках и настроениях, заодно и описание места содержания пропавшего. Изучите уже в пути.

 Оглядел всех, закрыв кейс и оправив костюм. Намекающе поторопил:
- Машина уже ждет у подъезда, товарищи офицеры. Откладывать нельзя.

    Не собираясь мешать сборам, вышел из номера.

 Кузнецов дождался когда закроется дверь. Хмуро напомнил:
- Вот и не подвело предчувствие. Сельва ждет в гости с распростертыми объятиями. Очень скоро даже поспать некогда будет. Москиты, пираньи, теплая настоевшая сырость, дикие родственники кошек размером с быка, рептилии всех мастей, кроче набор полный. А я то уж думал что придется в опостылевшую часть возвращаться, ожидать новой командировки, и пить, пить, пить…

- Нет, лучше бы в Анголу отправили. – Свешников был наоборот в приподнятом настроении, или же просто старался выглядеть веселым, не понять. – Там хоть пираний нету, да и население более приветливое… Впрочем, перуанские края тоже давненько не навещали, давненько, Ангола в таком случае подождет. Да, подождет…

- Усатый, ты опять за старое? – Андронова прищурилась. – Если нас после Перу отправят в Анголу, я тебе точно усы повыдергиваю без наркоза, едва заснешь. Удумал, понимаешь, жути нагонять.

- Молчу, Наталья Максимовна. Молчу.

- Отставить разговоры. – Батяня напомнил о времени, убирая диски и фотографии с листками в сумку. – Собираемся. На корабле наболтаетесь, не один день плыть. Еще надоесть друг другу успеете.

 

   Быстренько собравшись, десантники покинули гостинницу. У подъезда действительно дожидался транспорт, тонированный микроавтобус, хотя в предутренней темноте сошел бы и попроще. В салоне уже сидел полковник, с невозмутимым выражением лица.

Когда все расселись, полуобернулся к водителю и сказал:
- В аэропорт давай.

 Десантники переглянулись озадаченно. Лавров спросил за всех, не понимая почему едут в аэропорт, а не в морской порт:
- Но как же… мы же морем должны были, товарищ полковник.

 Тот впервые улыбнулся за все время. Посвятил немного в тайны шпионской работы:
- Морем отправится отвлекающая группа, пусть плывут хоть две-три недели, неважно, чем дольше тем лучше. Вы полетите самолетом до Эквадора, пара пересадок и вы на месте. Там пересядете на корабль, и уже вдоль побережья доберетесь до Перу. Сроки поджимают, нельзя терять и дня.

 Никифоров своё не понял:
- Но ведь в номере небыло ни одного жучка, товарищ полковник. Я каждый час проверял. Как могли подслушать?

 Тот загадочно ухмыльнулся; на мгновение сквозь неприметную внешность проскользнуло что-то страшное и жутко опасное. Ответил, после некоторой паузы:
- Поработаешь сорок лет в разведке, младшой, тогда и поймешь.

    Больше вопросов не возникло ни у кого. Молчали до самого самолёта. 



* * *


    …Сидеть в клетке оказалось крайне неудобным делом. Виктор невольно ощущал себя некоей обезьяной, выставленной напоказ, только вот из зрителей была лишь пустая пещера погруженная во мрак, да куча мыслей, наползающих одна на другую. Хорошо, хоть, пытать не стали, Виктор ожидал от своих похитителей более решительных действий, взять тот же паяльник или раскаленный утюг на мягких частях тела. А в клетке… что ж, тут можно сидеть практически вечно, с учетом того что иногда его будут таскать на предполагаемые допросы и давать, тем самым, возможность размять уставшие конечности. Но на допросы его никто не водил, лишь изредка появлялся улыбчивый и вежливо интересовался насчет сотрудничества.

  Слова улыбчивого об Анне угнетали Виктора. Сволочи, натуральные сволочи, она-то здесь причем? Вообще ничего не знает об этом проклятом спутнике, не при делах. Использовать в качестве шантажа её состояние – тоже последнее дело. Конкретно подлое дело.

- Козлы! – он тряхнул клетку, в очередной раз попробовав разломать деревянные прутья, но ничего из этого не вышло; узилище оказалось чрезвычайно крепким и не поддавалось ни в какую, делали на совесть. – Уроды поганые!

   Надежда, что скоро родина пришлет за ним соотечественников весьма грела душу, но все же надеяться на это не приходилось; улыбчивое чмо рассказало о том что подстроена автокатастрофа, и теперь Виктор числится среди мертвых. Но тем не менее он не отчаивался, верил что подлог вскроется и в Москве примут решение отправить отряд спецназа на его поиски, не должны же бросить? Как ни как, работал на правительство, так почему бы и не понадеяться на спасательный отряд?

  В дальнем конце пещеры нарисовался улыбчивый, словно мысли читал. Был на этот раз в одиночестве, без своих головорезов. Неспешно приблизился к клетке Виктора. Сделал несколько кругов.
 Остановившись напротив дверцы, участливо поинтересовался:
- Ну как, Виктор Иванович вам ваше новое жилище? Не жмет?

- Выпустите меня! Разве так поступают цивилизованные люди? Так делают только порядочные отморозки!

- Вы прекрасно знаете при каких условиях вас отсюда выпустят, Виктор Иванович. Давайте сотрудничать, и все будет хорошо. Все зависит от вас и от вашего желания сотрудничать.

- К черту такое сотрудничество!

- Ну как знаете. – тот пожал плечами, вновь начав ходить вокруг клетки. На этот раз еще и размышляя вслух; – Вы только подумайте, что условия вашего содержания могут измениться. К примеру, окажетесь не в клетке, а в резервуаре с теплой водой, слегка подсолёной. Будете сидеть по шею в этой жидкости и постепенно размокать-растворяться. Кожа ваша станет практически полупрозрачной, ведь человек не рыба нихрена, на пятые сутки вы распухнете и плоть ваша начнет мало-помалу отделяться от костей, а представьте какая при этом будет физическая боль?... Да и утонуть вы не сможете, так как ваша голова будет, скажем так, не иметь доступа к воде. И, вы уж мне поверьте, к исходу этих пяти суток вы с радостью расскажете все что знаете об этом чертовом спутнике. Просто умолять будете, чтобы я вас выслушал, Виктор Иванович. Умолять.

- А чего же вы меня в клетку тогда посадили? – Виктор неуверенно хмыкнул, на миг представив описанные улыбчивым мучения. – Почему не в теплую воду?

  Тот остановился возле дверцы. Наклонился чуть:
- Потому что мы до сих пор надеемся что вы согласитесь на сотрудничество с нами. Вот и оставляем вам выбор, Виктор Иванович. Либо – испытывать мучения в теплой подсоленой водичке и все рассказать, но потом все равно умереть от разрушения тела электролитом. Либо – промариноваться, скажем так, в человеческих условиях, все рассказать в итоге, и остаться целым, вдобавок получить обещанное гражданство в любой стране мира и большую сумму денег. Вам решать, Виктор Иванович. Вам.

- Все равно я вам нихрена не скажу, хоть в ванну с серной кислотой опускайте!

 Улыбчивый выпрямился. Усмехнулся, показывая  что вполне может такое проделать:
- Указанный вами вариант пыток лишь ненадолго приносит болевые ощущения, нервные окончания попросту блокируются всеобщим шоком, и происходит весьма быстрая смерть. В общем, не буду я вас в кислоту опускать, да и нет её у меня в необходимом количестве. Лучше я вас пару-тройку недель в клетке подержу, время у меня есть, буду кормить и поить. На сигареты, сразу скажу, не рассчитывайте. Они здоровью вредят неимоверно. А вот когда все расскажете, тогда и травитесь на здоровье, хоть спиртным, хоть табаком, хоть кофеином, хоть всем остальным вместе взятым.

- Можно подумать, что вы меня отпустите? Эти сказочки бабушке своей рассказывайте. Может и поверит.

- Все еще сомневаетесь? – улыбчивый деланно удивился. – А зря, Виктор Иванович. Зря… Вам же ясно было сказано – деньги и гражданство любой страны. Вы же, вместо сотрудничества, уперлись рогом, как тот баран, и ничего слышать не хотите. Уже вторую неделю отвергаете мое предложение, ждете непонятно чего. Разыгрываете из себя стойкого белорусского партизана, зубами скрипите, матом ругаетесь, добиваетесь непонятно чего… К чему это все, Виктор Иванович?

 Он прошелся туда-сюда перед клеткой.
- Просто поразительно, сколько в вас патриотизма, Виктор Иванович. Ну что вам дала Россия? Низкий уровень жизни, маленькая жилплощадь, жалкие гроши за работу, за работу которая во всем мире оплачивается гораздо лучше. В той же Америке, за такие вот разработки, вы бы получили миллионы долларов, купили бы себе пятиэтажный особняк, горя бы не знали. А в родном институте сколько вы получили?

 Виктор поморщился.
- Что деньги? Главное – цель.

- Одно другому не мешает, Виктор Иванович, я так считаю. На те сто пятьдесят тысяч рублей, которые вам выплатили зарплатой во время написания программы, вообще ничего не купишь. Даже приличную машину не приобретешь, не говоря уже о том чтобы купить нормальный дом, или ни в чем себе не отказывать.

 Улыбчивый остановился, поднял вверх палец, акцентируя:
- Подумайте, Виктор Иванович. Миллионы долларов за труды, отличные условия жизни, роскошные автомобили, белоснежная яхта, свой особняк на Гавайях, мощнейшие компьютеры в собственности, почет и уважение от сотрудников и подчиненных. Либо – нищенская зарплата, хреновые жилищные условия, никакого обеспечения в старости, ну и насмешки со стороны начальства. Какой вариант вы выберете, Виктор Иванович? Первый или второй?

 Виктор скептически хмыкнул.
- Больно красочно все расписываете, прямо загляденье получается. Медовая страна, кисельные реки, творожные берега…

- Не верите, да?

- Естественно! Кто ж вам поверит, *******, разве что полный идиот.

  Улыбчивый вздохнул устало.
- Просто поразительно, Виктор Иванович. Просто поразительно. Такого в своей работе я еще не встречал, и теперь вижу причину почему Германия проиграла во Второй Мировой Войне. У вас в России не только белорусы партизанили, а все подряд.

    Он отошел от клетки, направился к выходу, как бы невзначай обронив:
- А супруга ваша, Виктор Иванович, скоро домой поедет. В виде трупа, хочу сделать акцент. В виде трупа.

   Виктор ощутил как голову заполняет ватная пустота. Не помня себя, кинулся трясти прутья клетки, кричал, плевался, угрожал, но его уже никто не слушал.


* * *


- Как вас звать-то, мистер? – Мартинес с интересом поглядел на дознавателя, подсевшего к костру. – Сидим, понимаешь, тут долго уже, общее дело можно сказать делаем, с одного котла едим, а имени я вашего не знаю до сих пор. Как-то неудобно получается, не находите?

- Зовите меня Стоуном. – тот пожал плечами, вытаскивая из общей кучи хвороста сухую ветку и бросая ее в огонь. – Устроит?

- Вполне, мистер Стоун.

   Оба обменялись понимающими взглядами поверх костра. Ясен хрен, имя вымышленное, но кому тут нужна искренность? Сделали каждый свое дело, расстались, и никогда больше не увиделись. Стоун, там, Харрис, иль вовсе Фантомас, какая нахрен разница? Всего-то – как-то обозначится. А вот “как” – тут уже от фантазии зависит.

 Мартинес посмотрел по сторонам. Выбрал кандидатуру:
- Эй, Хаски, кончай жевать и притащи нам американского пива, а?
 Вопросительно глянул на дознавателя:
- Вы как, мистер Стоун, насчет пива?

- Согласен.

- Хаски, слышал?

- Слышал, босс. Сей момент.

   Убежал в кладовую, исполняя приказ. Остальные мигом потеряли интерес к костру вожака, занимались каждый своим делом. Кто спал, перевернувшись на другой бок. Кто – по-прежнему в карты резался, будто предыдущей ночи мало было. Кто-то – ел. Хуго, вон, выспался уже после очередного похода в ближайший город, и изобретал что-то из листьев коки, наверняка собирался забыться на несколько дней в наркотической нирване. Джонни Испанец неизменно чистил свое оружие, он вообще к этому делу относился серьезно, автомат всегда блестел чистотой. Харад тягал булыжник в дальнем углу пещеры, наращивая и без того большие мышцы. Марих читал, ну это понятно – всегда читает, когда выдается свободная минутка, в родне интеллигентов много было, вот и сам не хочет отставать от предков, просвещается усиленнно. Хуан нервно расхаживал у выхода из пещеры, бормотал что-то себе под нос, наверняка обиделся за то что его в город не пустили. Мигель задумчиво разбирал и собирал автомат, пытаясь таким образом убить время. Кто чем занимался, короче.

 Мартинес перестал оглядывать подчиненных. Всё тихо-мирно, почему бы и не расслабиться? Часовой маячит на своем наблюдательном посту, вовремя поднимет тревогу, так что все зашибись. Из пещеры и дивизией полицейских не вытравить, можно месяц в осаде сидеть, а потом спокойненько уйти через потайной ход. И почему бы, в таком случае не выпить пива и не побеседовать на отвлеченные темы?

   Вернулся Хаски, притащил упаковку американского пива. Положил возле костра, вскрыл коробку. Удалился, неизменно что-то жуя.

 Дознаватель привычно свернул крышку, чувствовался опыт, сделал глоток. Улыбнулся:
- Американское пиво – и здесь?

- А что такого? – Мартинес тоже сделал глоток. – Че мы, не люди что ли? У нас и курево штатовское, всё путем.

- Это я знаю. – Стоун кивнул. – Видел. Живете в приличных условиях. Более менее.

 Мартинес сделал еще пару глотков. Поинтересовался:
- А этот русский, как он? Молчит?

- Все первое время молчат, изображают из себя стойких, ну а потом начинают кричать, ругаться, угрожать, но в итоге все равно выдают все свои секреты, это зависит лишь от времени и интенсивности давления.

 Мартинес припомнил как лично запихивал пленного в маленькую клетку, предназначенную для содержания обезьян. Не утерпел:
- В клетке, думаете, заговорит?

- А куда он денется? Конечно же заговорит. К концу второй недели не вытерпит и будет слезно просить выслушать его. Он уже из последних сил держится. – дознаватель усмехнулся так кровожадно, что у Мартинеса побежали мурашки вдоль спины. – Все сдаются к концу третьей недели. Человеку просто необходимо ходить в полный рост и спать вытянувшись, слишком уж он отдалился от обезьяны, потому и страдает когда его держат в согнутом состоянии.

 Мартинес закурил, отставив бутылку на камни.
- Довольно странный метод пыток, мистер Стоун. Почему бы просто не содрать с него шкуру по сантиметру и не посыпать солью? Насколько мне известно – это весьма действенный способ.

 Дознаватель с этим не согласился. Принялся втолковывать, постепенно переходя в состояние, которое уже наблюдал несколько раз Виктор:
- Сия пытка устарела, морально устарела. Мир не должен стоять на месте. Что такое содрать шкуру? Это всего лишь дать понять терзаемому, что ему после этого уже не жить, что его попросту убьют после выдачи секретов. А вот если сохранять его целым, не повреждая тело, а только давя морально и постоянно обещая свободу, то у него всяко остается надежда что после своего рассказа его оставят в живых, не будут убивать. И эта-то маленькая надеждочка заставляет его цепляться за свою жизнь, стараться её сохранить, что в конечном итоге и приводит к чистосердечному рассказу без всякого обмана. Человек сам начинает идти навстречу, так как постепенно утверждается в мысли что после своих злоключений он по-прежнему будет радоваться восходу солнца, есть мясо, пить водку, щупать баб, и вообще.

  Стоун сделал торопливый глоток, вытащил из кармана небольшую книжицу, и, видя в лице головореза внимательного слушателя, предложил:

- А хотите, мистер Мартинес, я вам прочитаю как в старину пытали людей?

 Тот кивнул без раздумий, собираясь расширить свой кругозор:
- Хочу. Это дело мне нравится. Сам иногда пытаю.

  Дознаватель поерзал, устраиваясь поудобнее. Начал читать, допив бутылку…

    Когда он закончил, возле костра уже собрались все. Побросали дела, карты, сон. И все очень внимательно слушали, аж глаза блестели от возбуждения. Ну еще бы! Такие зверства тщательно скрываются от общественности, а вот дознаватель их где-то откопал. И много-то как! Небось и сам частенько применяет описанное на практике? Если так, то… то русский сто пудов расколется, уже к концу второй недели. Расколется, все расскажет, дознаватель отвалит в свою Америку, а Мартинесу вручат много бабла и все будут зажигать на курортах, наслаждаться жизнью, выпивкой, девками, и прочим.

- Здорово. – Хаски чуть в костер не влез, забывшись. – А скопировать дадите?

- Я тоже хочу копию. – Хуго, уже, подал голос. – Как-нибудь на деле проверю, особенно про медный раскаленный столб. У меня в гараже пластины от генератора валяются без дела.

- И я хочу!

- И я!

- Я тоже!

  Мартинес шевельнул рукой, шум сразу же стих. Он уважительно посмотрел на дознавателя, видя уже не зажравшегося и зазнавшегося иностранца, а родственную по духу натуру, специалиста, мастера своего дела. Почтительно сказал:
- Мистер, если возникнут какие-то проблемы, только скажите! Я не я, помогу чем смогу. Прирезать, там, кого, груз до места доставить, долги вытрясти, просто косо глянут, только скажите.

 Стоун чуть покраснел, довольный таким вниманием к своей персоне. Смущенно проговорил:
- Мне бы столик к клетке с пленным поставить, кресло, фонарь… был бы премного благодарен.

 Мартинес оглядел подчиненных. Рявкнул, заставив всех вздрогнуть:
- Слышали? Стол, кресло, возьмете в кладовой, фонарь на аккумуляторах захватите с моей пещеры! Живо, мать вашу!

     Головорезы подхватились и забегали по пещере, едва не сталкиваясь. Через несколько минут все было готово. 



* * *


 - Про третью группу спецназа я тебе так скажу – отбыла она с Мадагаскара морем, прибудет к побережью Перу еще не скоро. Недели две-три где-то… А шашлык-то ты хотя бы ешь, американский друг?

- Нет, спасибо. Я уж лучше салатик вот этот съем. Витамины…

- И-эх, Америка… Ну как можно жрать травку, овощи, когда мои хлопцы такой вкуснейший шашлык забабахали? Тебе самому-то разве мяса не хочется? Ты только посмотри какое разнообразие перед тобой! Или вы там у себя в Штатах только вареную курицу едите, боясь зацепить лишние калории? Неужели так боишься покрыться благородным слоем жира и отрастить не менее благородный живот? Ладно, я понимаю, денег нет, жрать нечего, тогда еще можно траву грызть и прочий подножный корм. Но у тебя-то денег навалом, чего стесняешь себя всякими рамками?

- Диета…

- Диета у него! С такой диеты можно от истощения помереть. Не пьешь, не куришь, травку-овощи кушаешь вместо нормальной еды, к девкам мало интереса испытываешь, а теперь еще и от шикарнейшего шашлыка отказываешься. Разве это дело?

- У каждого свои причуды.

     Причуды причудами, но если так посудить, то только американец мог отказаться от представленного разнообразия. Шашлык, истекающий соком-паром, водка запотевшая, пиво в речке охлаждается, доставай-пей, стадо куриц-гриль, пельмени-котлеты-шаурма, копченый осетр двухметровый, раки-вобла-балычок, вино, виски, джин, все производные… И все это за городом, на берегу речки, вокруг никого кроме десятка охранников. Так чего бы и не насладится банкетом на природе?
    А он – салатик!

- Зря ты так, зря отказываешься от шашлыка. Я, вот, помню, еще только начинал службу, да я тебе уже рассказывал про Урал, так о том чтобы посидеть за таким столом и речи быть не могло! В офицерской столовой раз в неделю котлету давали, два раза рыбу, селедка неочищенная, ну ты сам понимаешь, времена тогда трудные были, седой и невменяемый алкоголик всю страну развалил. Я уж подумывал – да ну её нахрен такую службу! Пара лет и на ремне новые дырки прокалывать придется от истощения и стройности излишней. Однако же на “гражданке” в те годы еще труднее было. Рэкет, грабежи, бандитизм. Ну и куда мог податься младший лейтенант, пару лет назад закончивший юридический ВУЗ? Либо в адвокаты мафии. Либо – с учетом боевого опыта – в ближайшую ОПГ, коих в Москве было как грибов после дождя… Что бы со мной стало? Да пристрелили бы как многих, и всех делов… Однако же я не отступился от своего, остался в войсках МВД, и теперь вот могу с твердой уверенностью сказать что был прав на все сто процентов. Пусть и пришлось потерпеть с десяток лет, помыкаться по служебным квартирам, смиряться с мнением старших чинов, голодать иногда, банальной черной икры не видеть. Но все же я выдержал. И теперь у меня банковские счета за рубежом, цивильный особнячок в Подмосковье, не скажу где, теперь никто мне не указ, теперь все мне подчиняются, да плюс ко всему – американские друзья мне деньги возят за ценнейшую информацию, которой обладаю по долгу службы… Ты денег привез?

- Привез…

     А что еще мог сделать американец? Пусть и устал находится в России, устал посещать то рыбалку, то сауну, то такие вот банкеты на природе, но тем не менее Америка, в лице трехзвездного генерала, дала вполне конкретное задание – вернуть украденный спутник. Значит, крути не крути, программиста оберегать надо. А если надо, то просто жизненно необходимо защитить пленного гения и дипломированного дознавателя от посягательств русского спецназа. Две-то группы с грехом пополам удалось задержать, правда в плен перуанским полицейским взять никого не получилось, но все же – какой-то результат… А теперь вот еще и третья группа нарисовалась. Да так нарисовалась, что хрен сотре… нет, это русское выражение. Надо использовать другое – “Избави Господи от отмороженных русских спецназовцев”.

  Американец тяжело вздохнул, прожевав очередную порцию салата. Повторил, дотягиваясь до сумки:
- Привез…

- Отлично. Банкет прошел не зря… Ну тогда, стало быть, пора переходить к делу. Шашлык ты не ешь, парни зря старались, водку не пьешь, пива не хочешь, от девок на природе отказался,  все салатик, да салатик, употребляешь, даже осетра не попробовал…

   Русский с натугой пододвинул широченное блюдо с рыбиной к американцу:
- Ну хоть кусочек съешь, едрен батон! Вы же в своей стране спите и видите, как отхватите у нас Сибирь, а эта рыба именно в тех краях водится в основном количестве. Уже, понимаешь, меж собой поделили кто где жить будет, в вашем штабе карты висят, я сам фотографии видел.

- Спасибо. Не стоит. – Американец отодвинул рыбину на прежнее место, не став убеждать русского что названных карт вроде бы и нету. – Я понимаю, что это деликатес, но все же воздержусь.

- Ну как знаешь, упрашивать не буду… Ну так вот. Третья группа, это не спецназ ГРУ, это – спецназ ВДВ. У нас, понимаешь, между родами войск постоянная негласная конкуренция идет-протекает. Кто-то, что-то, да лучше делает.

- Спецназ ВДВ? Что это?

- Ну как тебе сказать, американский друг… Лично я считаю, что ВДВ покруче будет, так как они могут брать абсолютно любые “объекты”, вплоть до вашего пресловутого и хваленого Форта-Нокс, где у вас золотишко валяется.

- Хранилище гос-резерва никто не сможет взять! – Американец чуть впалую грудь не выпятил. – Даже наши морские спецназовцы!

- Э-э-э-э-э… не зарекайся, американский друг. Просто нашим головорезам еще никто такого приказа не отдавал. Но уж если отдадут, то… не обижайся, но ваш Форт-Нокс перестанет быть неприступным. Буквально за неделю… Золотишко-то ваше брать не станут, тащить тяжело, но вот на воротах тельняшку повесят, сто пудов. И пивные бутылки разбросают.

- Не верю!

- А я и не собираюсь тебе что-то доказывать. Я просто обрисовываю тебе ситуацию. И если ты хочешь вытрясти из программиста все что тебя интересует, то ты должен малость поторапливаться. Ибо, если третья группа высадится на побережье Перу, то её остановить уже никто не сможет, ни полиция, ни армия, ни даже космические войска. Третья группа отыщет программиста, освободит, и привезет обратно в Россию. Это – ВДВ. Понял?

- Но что из себя представляет это самое “спецназ ВДВ”? Какой-то новый род ваших войск?

- А ты еще не слышал про спецназ ВДВ, американец?

- Нет…

- А, ну тогда поясню. Воздушно-Десантные Войска. Элита.

- Это которые с парашютами?!

- Они самые… Чего глаза пучишь? Узнал?

- Узнал…


* * *



  …Жутко хотелось выпрямиться во весь рост, настолько надоело быть постоянно скрюченным. Виктор уже весь извелся, но ничего поделать не мог – улыбчивый злыдень знал как выбивать информацию, уже незнамо сколько времени приходилось торчать в гребанной крохотной камере-клетке. И с каждым часом Виктору становилось ясно, что долго он не выдержит, или сойдет с ума, или – выложит все что знает о программе спутника. Еще очень хотелось курить, так сильно, что миллион долларов отдал бы за пачку сигарет. Нет, даже два миллиона.

  В пещеру вошел улыбчивый. Следом два головореза тащили кресло, столик, и мощный светильник. Виктор заскрипел зубами, подозревая что его тюремщики придумали что-то новое, будто мало им этой гребанной клетки.

  Поставив стул и столик возле клетки, головорезы удалились. Улыбчивый расположился с комфортом, словно издеваясь вытянул ноги.
 Закурив, поинтересовался дежурно;
- Ну что, Виктор Иванович, не готовы еще к сотрудничеству?

- Пошел нахрен! Ничего я тебе не скажу!

  Улыбчивый выпустил кольцо дыма, положил сигареты с зажигалкой на столик, тоже издевался оставив их на виду. Улыбка, похоже, редко сходила с его лица, постоянно она там, постоянно. Как приклеенная.
- Некультурно, Виктор Иванович. Некультурно. Мы с вами обращаемся вполне ласково, а вы в ответ грубите.

- Ласково? – Виктор едва не задохнулся от охватившей ярости, просунул пальцы сквозь малюсенькие щели в клетке, словно таким образом дотянуться хотел и задушить мерзавца. – Да я… я…

 Улыбчивый достал из внутреннего кармана небольшую книжицу, сделал глубокую затяжку. На потуги Виктора внимания не обращал никакого.
- Разве мы жестоко с вами поступаем?

- А разве нет?

- Вы, Виктор Иванович, еще не знаете что такое жестокость. – улыбчивый открыл книжку на первой странице, что-то там прочитал, и сообщил: - Я вам, однако, расскажу про жестокость, и вы сразу же поймете что мы с вами обращаемся очень даже ласково. Очень ласково. Очень… Все равно мне скучно и я не знаю чем заняться. Вот и просвещу вас немножко.

  Придав себе некоторый гордый вид, он начал зачитывать выдержки из истории. Хрен их знает где насобирал, но в основном речь шла о Древнем Риме, о том как гладиаторы дрались со всяким зверьем, как отмороженные императоры над подведомственным населением издевались, как те же императоры чудили при пытках первых христиан, и опять же эти императоры восстания недовольного населения подавляли, заливая кровью улицы населенных пунктов того времени.

    Виктор слушал, слушал, а потом поморщился:
- Зачем вы мне все это рассказываете?

- От скуки, Виктор Иванович. От скуки. – улыбчивый швырнул окурок на пол рядом с клеткой, с тем умыслом чтобы сигаретный дым проникал к пленнику. – Да и восхищаюсь я этими вещами. С удовольствием пытаю людей, так как это моя профессия. Вы, вот, программки всяческие хитрые собираете, микросхемы, прочее компьютерное, а я… а я коллекционирую описания пыток, иногда даже на практике свою коллекцию использую. Так сказать, это мои рабочие инструменты.

   Многозначительно помолчав, он продолжил, уже попросту читая вслух. И опять же речь зашла о древних временах, но теперь с тем уклоном, даже акцентом, что пытки описывались кроваво-красочно, вплоть до вырванных мягких частей тела, замуровывания живьем, скармливания голодным псам. Особенно внимание уделялось пыткам женщин в разных странах, с тем намеком что супругу программиста может ожидать подобное, все зависит лишь от желания Виктора сотрудничать.

    Улыбчивый прекратил чтение минут через сорок. Глянул на Виктора и того прохватил озноб при виде глаз полыхающих практически огнем. Напротив клетки сидел натуральный маньяк, Чикатило и рядом не стоял.
- Лично я считаю, Виктор Иванович, что каждое убийство есть восхождение на более высокую ступень, каждое требует усовершенствования в следующем. И очень скоро обнаруживается, что просто убивать – недостаточно, что надо убивать так, чтобы кровь застывала в жилах. 

- Завязывайте, я понял что вы маньяк. – Виктор передернулся. – Хватит читать эти ужасы.

    Улыбчивый отрицательно покачал головой. Перелистнул несколько страниц. Посмотрел на пленника.
- Могу привести не такие ужасные примеры, Виктор Иванович. Хотите?

- Валяйте, дело ваше. – Виктор вяло отмахнулся, понимая что отказ не будет услышан. – Вам ведь это доставляет удовольствие.

- О, да. Несравненное.

   Улыбчивый закурил и вновь начал читать, но длилось это недолго. В пещеру заперся головорез, оборвав чтение. Что-то шепнул ему на ухо и тут же удалился. Улыбчивый, в результате, поднялся с кресла, убрал книжку в карман, и сообщил пленнику:
- Извиняйте, Виктор Иванович, снаружи срочно требуется мое присутствие. Потом, как освобожусь, мы продолжим.

   Ушел, закурив новую сигарету.

 Виктор поерзал, устраивая затекшие конечности. Проворчал в никуда и никому:
- Натуральный маньячина… Как таких земля-то носит?



* * *


- Так, посмотрим еще раз, что мы имеем. – Батяня оглядел всех, расположившихся вокруг стола, на котором были разложены распечатки и фотографии места. – А имеем мы хорошо укрепленную берлогу в горах, которая удалена от побережья больше чем на двести километров и, ко всему прочему, предположительно еще и охраняется как президентский дворец. Посреди этого бардака располагается нужный нам человечек, коего необходимо вытащить на свободу, живого или мертвого. Лучше бы, конечно, в живом состоянии, так он хранится дольше да и передвигается самостоятельно. Вытащить, вывести с территории Перу, доставить в Россиию, и уже считать что поставленная задача выполнена.

 Андронова возразила, намекая на известный факт пыток пленника:
- Он наверняка сам ходить не сможет, бедолагу всяко покалечили частично, выдавливая необходимую информацию. А то и ноги-руки поотрывали, или же сломали в нескольких местах.

- Руки вряд ли сломали, Наталья Максимовна. – Никифоров возразил в свою очередь, оторвавшись от разглядывания снимков из космоса. – Руки программисту нужны как воздух, вам ли этого не знать.

 Андронова и ему возразила:
- Да может у них своих программистов хватает? Главное что? Главное коды управления выведать, или слабые места в защите узнать. Этот программист именно этими вопросами и занимался, значит по-любому знает все “дырки в заборе”, а то и вовсе – знает как обойти вообще все ловушки и тревожные места. Похитителям остается только управление спутником перехватить, ну а там и начнется беспредел на орбите, спутник-то конкретный запустили, такого даже у американцев не имеется, с их хвалеными приспособлениями для информационной войны.

  Свешников откинулся на спинку стула, поерзал.
- А чего вообще этого умника в Колумбию-то отпустили? Дома что-ли курортов мало? Вон, в тайге, завались хороших и тихих местечек, отдыхал бы там, и горя не знал. Лечебницы всяческие, природа потрясающая, воздух чистейший, сервис, язык родной, змей и пираний нету, крокодилов и подавно не водится. Нет же – поперся хрен знает куда, еще и жену с собой прихватил.

- В тайге пальм нету, вот парняга и рванул в Южную Америку. – Кузнецов хмыкнул, кивком указав на иллюминатор, где как раз и проплывали-виднелись упомянутые им пальмы. – Лично я бы тоже в похожие места съездил, только на этот раз с мирными целями, а не в командировку за головами. Куда как приятнее загорать на пляже и рассматривать стройненьких соблазнительных аборигенок, чем бегать с оружием по сельве и высматривать противника.

- Тут ты прав, Вован. – Свешников кивнул несколько раз. – В тайге пальм нету. Вымерзают или ломаются под тяжестью облепивших комаров; дерево-то новое, еще не сидели… Эх, трава она и есть трава, че в ней хорошего? То ли дело – кедр! И питательнее чем бананы, и на дрова идет, и мебель хорошая получается, да и на вид намного красивее. Кислорода больше дает… Пригласишь девку в лес, по грибы, хвои надергаешь, разложишь, расположишь, ну и…

- Усатый, не начинай. – Андронова нахмурилась. – Достал со своими девками, у тебя этих историй на каждый случай припасено. Хватит.

- Это жизнь, Наталья Максимовна. Это жизнь. Ты вот сама подумай, да и Вован дело говорит – нахрена переться в Колумбию, если можно прилично отдохнуть и в России? Черное море, Каспийское, Балтийское, таежные курорты, прочие загляденческие места. Да и красивее наших девок никого на свете нету! Э-э-э-э…применительно к тебе, Наталья Максимовна, пусть будут горячие российские мужики…

 Андронова прищурилась злобно:
- Усатый, ты точно сегодня нарвешься на неприятности, попомни мои слова.

   Батяня кашлянул, прерывая ненужную болтовню.
- Не расслабляемся. После высадки некогда обсуждать будет, бегом и молчком двинемся.

  Десантники подобрались, встряхнулись. Начали изучать снимки и листки.

     За иллюминатором колыхался вечерний Тихий Океан, различалось еле видимое по редким огонькам побережье Перу. Подходил к концу третий день после вылета из Мадагаскара. Пересев на другой самолёт в Бразилии десантники благополучно и быстро добрались до Эквадора, сели на корабль и теперь ожидали вечера. С наступлением темноты сухогруз под эквадорским флагом должен был пройти мимо обозначенного квадрата высадки, ну а там… там десантникам придется надеяться только на свои силы – больше никто помогать не будет, и до места будут добираться пешком. А это еще дней пять, не меньше.

   Отвлекающая группа, которую отправил полковник из СВР наверняка и мыса Доброй Надежды до сих пор не достигла, замысел хороший, плыть будут еще долго, ну а спецгруппа майора Лаврова вот-вот должна была уже высаживаться, оставалось каких-то пару часов, в этих широтах вечереет быстро. К высадке все было готово, оружие и спецсредства проверены и упакованы в водонепроницаемые рюкзаки, так как следовало высаживаться посредством водолазных костюмов, и ни о какой резиновой лодке речи не было; перуанские пограничники вмиг заметят, ну а там … там либо расстреляют в воде, либо – посадят лет на десять. И хрен её знает, что лучше.

  Батяня напомнил:
- По дороге до этого логова ни в какие контакты вступать нельзя, местное население может запросто нас выдать, и очень не хотелось бы перестреливаться с десятком поисковых полицейских отрядов. Первые две группы, вон, стрелялись, и в обоих случаях неудача. А там, небось, не слабже нас парни были, в спецназ только конкретных мужиков берут, железных и выносливых.
 Посмотрел на Андронову. Поправляться не стал.
- Так что – двигаемся быстро и бесшумно. За пять дней должны всяко дойти, итак почитай целая неделя уйдет, программист парень пусть и крепкий, но под химией наверняка спасует и все выложит.

  Никифоров раскрыл ноутбук, что-то копировал с дисков.
- Если уже не выложил…

- Будем исходить из того, что он все еще держится. – Батяня строго глянул на Никифорова. – Приказ вполне ясен: пойти и освободить, а выдаст – не выдаст, это дело десятое. Может он и пакость какую-нибудь похитителям сочинит, после которой им нашего спутника как своих ушей не видать. Ладно, не об этом речь. Нас его информация интересовать не должна, нас интересует он сам. Желательно, повторюсь, в живом виде… Второй попытки у нас не будет, этого бедолагу опять куда-нибудь в другое место передислоцируют, ищи его потом по всей местной стране.

 Андронова отодвинула от себя фотографии, посмотрела на старшего группы. Спросила:
- А что потом, Андрей?

- Потом? – Лавров и сам не знал что будет после освобождения, чуть плечами не пожал. – Потом… потом будем думать как дотащить этого программиста до дому. В тот же Эквадор можно уйти. В Колумбию. В Бразилию.
 Усмехнулся, решил обнадежить:
- Или через Мексику в Америку, ну а там мимо Канады на Аляску и, встав на берегу Берингова пролива, махать платочком нашим пограничникам. По-любому увидят за сорок километров и пришлют подводную лодку. Н-да…

 Свешников добавил, не удержавшись:
- А по дороге надо заглянуть к девкам. А то сериалов бразильских и американских насмотришься, и репу чешешь – так ли все у них на самом деле? Может, врут? А может…
   Смолк под сердитым взглядом Андроновой. Отвернулся и стал смотреть в иллюминатор.

 Кузнецов достал сигареты, повертел в руках. Предложил:
- Может, покурим пойдем, мужики? Когда еще свободно, не таясь, подымить придется? Считай, после высадки, до самой Аляски – ни-ни… 
 


       Вечерний океан раскрасился диковинными оранжевыми цветами-красками, словно был залит пламенем. Идеально ровная поверхность воды как зеркало отражала с себе заходящее солнце, которое в этих широтах казалось совсем другим, вечереющее небо тоже, казалось бы, должно захватывать, но вместо этого темно-синий цвет остывающих небес на воде казался просто черным, отчего глубина за бортом отдавала чем-то таинственным, мрачным, и чужим что ли.  Пять силуэтов десантников на краю огромной тени сухогруза еле различались, и оттого воображалось будто…

- Ну чисто как в родных краях на теплоходе вечером. – капитан Свешников смело перебрался через ограждение борта. Уселся поудобнее, свесив ноги в пустоту, но тем не менее рукой придерживался. Закурил. – Того и гляди кораблина повернет за излучину Оби и покажутся огоньки родной деревни. Там на причале ларек пивной, девки уже издали руками машут, лепота. Сойдешь на пристань, усы расправишь, и…

- Смотри не кувыркнись, усатый. – Андронова хихикнула. – А то замечтаешься о своих девках, шлепнешься в океан, а там и с акулами побеседуешь. Тут тебе не Обь, учитывай.

- Злая ты, Наталья Максимовна. А что касаемо акул, то скоро нам всем придется с ними беседовать. Пока до берега доберешься под водой, не одну рыбину зубастую увидишь, не одну.

- Да они спят все, усатый. Ночь скоро.

- Ну да, как же, спят они… Помню, года три назад одного придурка ночью  из Штатов вытаскивали под водой. И надо же было такому случится, что этот идиот нечаянно порезался. Минуты не прошло, как вокруг замельтешило около сотни этих страшилищ. Еле успели на корабль влезть, не то сожрали бы всю группу в момент.

 Никифоров с беспокойством вглядывался в темную воду, неуверенно спросил:
- И что, они даже сейчас там плавают?

 Свешников отмахнулся, начал в своей манере:
- Не, Серёга, сейчас они на дне валяются. Какой им смысл бестолково плавниками трепыхать? Валяются себе на песочке, колышутся в такт водорослям, ждут когда сверху появится что-то вкусное, аквалангист, там, или еще что водоплавающее. Ну а потом меж собой решают, кому жрать, ну и… и… и, короче аквалангиста больше нету, слопали.

 Сплюнул прямо в воду, продолжил:
- Или могут по девкам плавать, хотя акульи девки вполне вероятно сами приплывают, размножаться же как-то надо. Акульим мужикам проще, под водой цветы не растут и шубы носить не принято, заплыл с тыла и… и рыбьего населения в океане скоро прибудет. Ну а если акулиха недовольна, всякое бывает, то ихним мужика остается притаскивать изловленных аквалангистов. Вот тут-то и начинается пирушка, всё как у людей.

 Андронова усмехнулась, подбодрила Никифорова:
- Брешет он, Сергей, не слушай его. Акулы вполне безобидные существа, главное не давать им почувствовать запах крови, и все будет ровно. И близко подплывать не станут. Некоторые отморозки, по телевизору сколько раз видела, даже гладить акул умудряются, и нихрена им не делается, живые до сих пор.

 Свешников докурил, перелез обратно. Возразил:
- А еще по телевизору показывают, что ежегодно эти безобидные существа нагло съедают около тысячи купающихся… Фильмы, еще, крутят. Про челюсти. Я, вот, в книжке одной вычитал что некоторые виды акул не довольствуются тем что плюхнулось в воду, а сами нападают на мелкие суда и лодки. Выскочит из воды, рухнет на суденышко, пополам его развалит или весом потопит, ну и хавает что оттуда высыпалось.
 Покосился на Андронову:
- Что же до отморозков, которые акул гладят, то… то я по-пьяни даже медведя поглажу против шерсти, и нихрена мне за это не будет.

 Батяня оборвал беседу, указывая на подходящего матроса:
- Тихо, мужики. Что-то сообщить хочет.

  Матрос подошел, сказал по-английски:
- Готовьтесь, через сорок минут подходим к точке. Придется высаживаться на ходу, перуанские пограничники мгновенно подойдут к остановившемуся кораблю.

  Ушел, не оглядываясь.

   Батяня оглядел погруженный в темноту берег, глубоко вздохнул всей грудью.
- Ну что, пора менять наряд. Вроде и ВДВ, но чего для родины не сделаешь, приходится и водолазничать временами.





      До берега десантники добрались без проблем, пусть и медленно в темноте, но верно. Эквадорский сухогруз уже давненько скрылся в наступившей ночи, даже огней видно не было. Солнце полностью закатилось, лишь слегка подсвечивало одинокую тучку на горизонте, и кругом царил мрак. Шумели прибрежные пальмы под ветром, волны тяжело накатывались на каменные насыпи, неподалёку что-то гудело, вроде дизель-генератор, светился далекий костерок, наверху горел невидимый с воды фонарь – листья ближайших пальм заметно освещались явно искусственным светом.

  Стараясь не производить ни звука, десантники осторожно вышли из воды и поднялись по каменным насыпям – решено было двигаться здесь, а не левее где песчаный пляж и могут находиться местные жители, коих в темноте не углядишь. В такое время суток многие парочки ищут уединения на лоне природы, а чем пляж не подходит. Забавно же будет наблюдать расширенные глаза перепуганных местных, когда увидят выходящих из воды пятерых личностей в аквалангах и при оружии.

  Батяня добрался до края насыпи первым, выглянул и осмотрел прилегающую местность, одев прибор ночного видения. Взгляду предстала асфальтированная дорога, группки пальм, что-то типа навеса от дождя, одинокий фонарь и журчащий под ним дизель-генератор. Никого из людей не обнаружив, майор дал знак остальным чтобы поднимались.

- Че за фонарь-то с дизелем? – Кузнецов спрятал ласты в рюкзак, обувался. – Сторож какой живет?

- А хрен его знает. – Батяня пожал плечами. – Может тут останавливаются, когда надо перекусить в дороге. А может и действительно сторож есть. С дробовиком и злой собакой.

- Собака, это плохо. – Свешников пошевелил плечами, нагоняя под резиновый костюм воздух, прежде чем снять его. – Хуже, чем дробовик. Дробовику похрену на ночных прохожих.

- Ну еще бы.

   Батяня глянул через прибор еще раз, более внимательнее осмотрел окрестности, но опять же никого не увидел. Попросил Андронову:
- Наталья, у тебя глаз зорче, присмотрись пока.

  Старлей уже закончила с обувью, кивнула. Полезла в рюкзак за винтовкой с тепловизорным прицелом. Остальные молча обувались и готовились к быстрому уходу с побережья; негромко позвякивало оружие, скрипела резина, щелкали застежки, шуршала одежда.

- Чисто. – старлей никого не нашла.

   Через десять минут, перебежками, а кое-где и ползком, группа добралась до густых зарослей местного кустарника и без звука растворилась в темноте. Впереди поднимались горы, верхушки их закрывали звезды, и таилось много чего неизвестного. Где-то там терпел лишения и подвергался пыткам гражданин России. Весьма одаренный гражданин.



* * *


     Начинало понемногу светать. Рассеянные лучи с трудом пробивались сквозь кроны пальм и заросли местной разновидности папоротника, вроде бы и не должны такие растения соседствовать, но тем не менее – еще и лианы повсюду наблюдались, как и сосны местами. Утренний воздух был свеж, с листьев скатывались капельки росы. Несмотря на рассвет, окружающая местность полнилась разнообразным шумом, без устали издаваемым местным всевозможным зверьем, и отчего было немного похоже на полдень. Впрочем, кто его знает, как тут днем шумят, может и вообще уши затыкать придется, всякое бывает…

  Десантники привычно двигались вперед, полностью войдя в ритм, и остановить их могла разве что неприступная и отвесная каменная стена очень большой высоты. Младший лейтенант Никифоров, вооруженный своими приборчиками, выполнял роль некоего проводника, заранее выгадывая более удобный путь и по возможности стараясь избегать населенных пунктов и проселочных дорог. Следом шла Андронова, на открытых местах осматривающая местность через прицел снайперской винтовки. Дальше шел Свешников, потом – Кузнецов; оба капитана смотрели по сторонам, выглядывая опасность с боков. Замыкал шествие Лавров, больше обращая внимания на оставляемое за спиной; вполне возможно что местные пограничники уже умудрились высмотреть следы группы и теперь наверняка пытаются догнать, а какой пограничник без собаки? Так что – глядеть приходилось в оба. Страна чужая и расстрелять могут без суда и следствия… Первые две группы спецназа, вон, вообще без вести, можно сказать, пропали, известно только то что вступали в перестрелки с местной полицией, а дальнейшая судьба этих двух групп вообще покрыта тайной, вполне могли и погибнуть все, тут особо думать-гадать не приходится.

  Местность постепенно повышалась, уже виднелись временами известные на всю планету Кордильеры, главные горы Южной Америки, и становилось немного не по себе – все-таки в горах мало что просто холодно и постоянно присутствует риск разбиться на дне глубокой пропасти, так еще и полным-полно боевиков и отморозков всех мастей – ну просто та же картина что и в Чечне с Дагестаном. За исключением, правда, того, что в здешних горах бывать приходилось реже. Намного реже. И в случае непредвиденных затруднений, “вертушка” не прилетит с ближайшего российского военного аэродрома и не поможет. Остается надеяться только на свои силы.

  Когда совсем рассвело и группа вышла к небольшой речушке, с берега которой открывался вид на довольно большое свободное от растительности место на другом берегу, Лавров скомандовал “привал” и осмотрел прилегающую местность в бинокль. Увидел что на очищенной площади иногда мелькают фигурки аборигенов, наверняка что-то выращивают, и придется этот “пятак” обходить стороной. А расстояние-то немалое.

- Гадство. – он опустил бинокль. – Надо крюк делать, мужики. Напрямую соваться опасно, могут сдать полиции.

    Остальные расположились с комфортом, привал есть привал, поглядывали на открытое пространство равнодушно. Каждый раз на маршрутах по чужим странам приходилось отклоняться от общего направления, отчего времени уходило гораздо больше намеченного, поэтому никто не возражал, все к такому делу привыкли. Порой и вовсе целые сутки сидели в укрытии, дожидаясь пока не появится возможность двигаться дальше и местные не разбредутся по домам, или хотя бы не разойдутся в стороны.

- Надо бы вообще от населенных пунктов и полей уйти, да только там хрен пролезешь. – Свешников пожевал травинку, выплюнул. – У нас буреломы в тайге, да выворотни, а тут, ****а мама, заросло всё. Нигде нельзя нормально идти, везде свои причуды.

 Андронова расплылась в улыбке:
- И девки.

- Наталья Максимовна, а причем здесь девки? – капитан наигранно удивился, замышляя очередную хитрость-колкость. – В твоем случае следует сказать: “мужики”

- Я твои слова привела, усатый.

- Я про девок ничего не говорил. Про тайгу, разве что, да про местные кустарники.

- Ты постоянно про девок заикаешься, разве нет?

- Нет. Уже почти сутки молчу.

- А на корабле?

 Свешников пошевелил усами:
- На корабле? Хм…
 Тут же нашелся:
- Да это так, к слову было, Наталья Максимовна. Проще сказать, планы на будущее; ведь до самой Аляски, понимаешь, топать, и разве во время этого ни к одной девке не пристать? Быть такого не может.

- Стало быть говорил? – Андронова сжала кулаки, заставив капитана немного отодвинуться. – Говорил?

 Лавров недовольно посмотрел в их сторону:
- Вы еще подеритесь тут, на берегу речки. Нашли время для выяснения. На вашу возню вся округа сбежится поглазеть, вот в натуре представление будет.

 Кузнецов сказал в пространство, как бы никому:
- Наверное буйство природы повлияло. Весна.

- В августе? – Батяня перевел взгляд на него.

- Кому и в феврале гормоны покоя не дают. Люди разные бывают.

 Свешников придвинулся обратно, пользуясь моментом. Добавил, уже зная что ничего ему не грозит:
- Это не гормоны. Это война полов.

 Андронова мгновенно нахмурилась. Опять сжала кулаки, пригрозила:
- Ты точно выпросишь, хамло усатое. На первом же большом привале усы повыдергиваю. Только-только глаза прикроешь, сразу же выдерну, попомни мои слова. Через все Перу будешь с клочками топать, если бриться откажешься.

 Капитан кашлянул, неуверенно поерзал.
- Опять усы… Постоянно мои усы подвергаются риску. Постоянно. Какой случай не возьми, какую командировку не припомни, постоянно мои усы выступают в роли последнего аргумента в спорах. Чуть чё криво сказал, пошутил неудачно, поступок похабный совершил, так сразу – усы, усы, усы… В Польше, вон, чуть не отстригла, едва в окно не выпрыгнул с четверного этажа. Разве так можно, Наталья Максимовна?

- А больше в тебе ничего ценного нету, усатый.

- Как это нету? А…

 Лавров уже кулаком погрозил, слова никак не влияли на парочку спорщиков:
- Хватит. После того как программиста вытащим, можете хоть бои без правил устраивать в местных лесах на местных опушках. Но до этого момента постарайтесь вести себя спокойно.

 Лавров покосился на молчаливого Никифорова, перевел взгляд обратно:
- Вон, с Сергея пример берите. Молчит и отдыхает. Тихо и спокойно.

- Да он молодой еще. – Свешников расплылся в улыбке, собираясь и самого молодого задеть какой-нибудь колкостью, просто жить без этого не мог, постоянно всех задевал. – Вот подрастет, опыта наберется, на жизнь наглядится, ну а там и…
   Капитан не стал договаривать, понял что переходит границы дозволенного. Замолчал.

     Батяня еще немного похмурился, потом отдал приказ выдвигаться. К вечеру предстояло еще значительное расстояние протопать, прежде чем группа покинет приграничные территории, буферную зону так называемую, и окажется в практически безлюдных районах, где из людей только всякие злодеи и отморозки водятся. Но кто их учитывает, их попросту устранять надо при встрече. Устранять и прятать в кустах, от греха…
- Выдвигаемся. Сергей, забирай по возможности подальше от поселков. Нас никто видеть не должен.

  Десантники быстренько собрались, и двинулись вдоль берега, пользуясь прикрытием кустов, к видневшемуся в нескольких километрах вверх по течению краю открытого пространства. Еще и речку предстояло как-то форсировать, вроде небольшая, но кто её знает какие ужасы водятся в глубине, вполне могут и голодные пираньи обитать, Южная Америка же…


* * *


    К полудню десантники достигли удобного для переправы места. Речка делала поворот, сбегая по камням, и более подходящего места было не найти. Ловко пропрыгав по выступающим из ревущего потока булыжникам, все без проблем перебрались на другой берег. Немного передохнув, определились по карте с направлением более тщательно, и продолжили движение вглубь страны. По плану, вроде, укладывались, но кто знает что ожидает впереди? Впереди может быть всякое, вплоть до сотни засад и десятков поисковых отрядов местной полиции; шпионские игры полковника Николаева могли быть разгаданы противником и внутри Перу могли затеять обширные поиски, или же – передислоцировать программиста в другое место. И попробуй его потом найди…

  Наверняка за этим похищением стоят не простые террористы из местных борцов за свободу. Тут, похоже, Штаты замешаны, иначе не сказать. Обижены за шастающий по всем орбитам спутник, вот и решили вытрясти его секреты у главного разработчика программного обеспечения. И ведь в Колумбию поехал по чужим документам, не придерешься к подлинности, однако же как-то узнали. Стало быть, в Москве кто-то информацию на сторону сливает. Впрочем, это всегда происходит, шпионские игры штука довольно тонкая, и никогда не знаешь кто есть кто, кому можно доверять, а кому – нет.

    Кузнецов обошел стороной подозрительный трухлявый гниющий ствол дерева, в котором ядовитых гадов могут быть десятки, не став его перешагивать. Размыслил вслух:
- Я вот все думаю, мужики… и Наталья Максимовна… какого хрена программиста держат в Перу? Ведь если в этом замешаны американцы, или даже китайцы, то почему не бы вывезти в свою страну, где его вообще никто не найдет, и не посадить в какой-нибудь военной базе под землю. Уж оттуда его достать было бы значительно труднее, считай, практически невозможно.

- Не хотят афишировать свое присутствие. – Батяня на этот раз шел следом за капитаном, ответил что сам об этом думал. – Им выгоднее держать его в нейтральной стране, например в Перу, потихоньку выпытывать информацию, а как выдаст – тут и похоронить. И нихрена им потом не предъявишь, запросто открестятся тем что никакого отношения к этим делам не имеют. Да, мол, неизвестные отморозки программиста вашего похитили, да, пристрелили после пыток, да, так нельзя делать, да, соболезнуем... А все грехи можно свалить на местных борцов за свободу. Те и возражать не станут, им все похрену, они воюют против всех, и лишний подвиг себе с радостью припишут, тем более что с Россией в последнее время не в ладах. Вполне могут, пока шум не уляжется, еще кого-нибудь из наших в плен захватить и расстрелять, предварительно записав весь процесс на видеокамеру, как доказательство. Тех же туристов, иль дипломата какого-нибудь, им без разницы.

- Придурки.

- Тут ты прав на все сто процентов, Владимир.

       Шедший впереди Никифоров вдруг вскинул руку, резко остановившись. Тут же присел, отложив в сторону свои приборы, внимательно оглядел траву. И, через две минуты уже обезвреживал установленную “растяжку”. Неизвестно кто оставил, но дело он сделал крайне подлое. Вполне и мирные жители могут напороться.

 Батяня внимательно оглядел окружающие заросли, присматриваясь и прислушиваясь к любому шороху. Дождался когда Никифоров устранит подлянку. Спросил:
- Ну? Свежая?

- Давнишняя. – Никифоров смотал проволочку, разглядел её, откинул в кусты. Гранату же заботливо пристроил в клапан-кармане, могла вполне пригодится. Ответил: – Месяца два уже тут висит.

 Андронова сплюнула. Попросила хриплым голосом:
- Гляди в оба, Сергей. Здешний лес, оказывается, полон сюрпризов.

- Ну еще бы.

  Теперь движение замедлилось. Шагали след в след, очень надеясь что хитрая электроника младшего лейтенанта вовремя обнаружит оставленные неведомыми злодеями “сюрпризы”. Иначе… иначе с каждой ошибкой будут гибнуть один-двое. Минимум… 



* * *


    Улыбчивый опять наблюдался в кресле напротив клетки. С удовольствием нагонял жути на Виктора, коему и без того хреново было. Порой уже перед глазами начинали мелькать какие-то непонятные обрывочные видения, того и гляди навалятся надолго и всей тяжестью. Время неимоверно растянулось, и уже было неясным сколько прошло часов с окончания первого “просвещения”, которое оборвал головорез. Все тело жутко ломило и чесалось, желание просто полежать вытянувшись, становилось все более и более непреодолимым. Табачный дым сводил с ума. Улыбчивый все это прекрасно знал, являлся специалистом в пытках людей, но тем не менее даже не поинтересовался, хочет ли Виктор сотрудничать. Скорее всего просто наслаждался мучениями, так как маньячина тот еще, и это отчетливо видно по его блестящим вдохновением глазам. Голос аж подрагивал от возбуждения. Речь шла о том как в старину казнили осужденных бедолаг.

   Виктор не сдержался и тряхнул клетку. Крикнул:
- Заткнись, урод! Достал! Сядь перед зеркалом и красуйся в своей образованности!

 Улыбчивый даже не глянул. Читал по-прежнему.

     Виктор снова тряхнул клетку, ощущая как все тело налилось слабостью, и вытащи его наружу сейчас, запросто свалится на каменный пол пещеры, не в силах удержаться на ногах:
- Заткнись, а? Неужели ты думаешь что твои чтения только поспособствуют моему хорошему настроению и желанию сотрудничать?

- Поверьте, Виктор Иванович. Поспособствуют. – улыбчивый кивнул несколько раз утвердительно. – Через пару-тройку дней вы начнете вопить во весь голос, стараясь убедить меня выслушать вас. Будете просить предоставить вам доступ к компьютеру, вздрагивая от нетерпения и желания все мне рассказать.

- Хрен там! Я не сдамся!

- Зря загадываете, Виктор Иванович. Неужели думаете, что высидите в этой милой клеточке сколько угодно времени? Зря надеетесь. Зря... Помню, пытал одного упертого, так же как и вас. Тот с такой силой клетку тряс, я уж думал что все прутья повыдергивает. Но нет… Недельку побуйствовал, ругался, плевался, ну а потом скис. К концу второй недели его на разговоры потянуло, все порывался выдать все свои секреты. Я не удовлетворил это его желание, решил подождать еще недельку… И что же получилось, Виктор Иванович?

- Что?

- Этот тип даже деньги большие стал предлагать, лишь бы я его выслушал. А поначалу-то тоже грозил всеми карами и утверждал что просидит в клетке хоть сто лет. Оказалось что не просидел…
   Он вновь вернулся к чтению, закурив:

     В пещеру зашел головорез, что-то зашептал улыбчивому на ухо. Виктор уже обрадовался было, полагая что мучитель опять уйдет на некоторое время, но оказалось что это не так; головорез ушел, получив непонятные распоряжения, а чтения продолжились. Теперь речь шла о пытках у разных народов мира. Начиная от первых записей, как стадо питекантропов соплеменников драконило, до опять же Древнего Рима и ранних племен Европы, германцы, галлы, британцы, прочие. И везде кровь, везде пытки, везде вырванные конечности и заливание внутрь тела расплавленного свинца, повсюду мучения жертв только усиливаемые разнокалиберными палачами разной спецификации.

    Минут через десять мучитель посмотрел на Виктора многозначительно, заговорил уже своими словами:
- Итак, Виктор Иванович, мы приходим к выводу, что человек всегда убивал и пытал себе подобных. До сих пор на всей планете льется кровь, кто-то кого-то насилует, кто-то кого-то пытает, грабит, убивает. Но только вот эти гребанные законы мешают, давят на первоначальную суть человека, запрещают ему убивать себе подобных, загоняют инстинкты внутрь. А зря. Зря.

   Виктор скривился, возразил:
- Не все же такие маньяки, как вы. Есть и более спокойные люди.

- Зря так считаете, Виктор Иванович. Эти спокойные люди просто напросто сжаты законами, и не решаются выпустить наружу зверя, побаиваются, иначе воспитаны, другое что. А копни поглубже – сразу же найдешь убийцу и тирана. Лишь некоторые из нас сбросили навязанную обществом мораль. И действуют так как им вздумается, убивают, пытают, наслаждаются мучениями. Но таких все меньше и меньше. Исчезают во всех областях человеческого существования.

 Улыбчивый перелистнул несколько страниц в книжке, явно не закончив свои маньячные чтения. Продолжил:
- Взять, к примеру, семью. Сейчас-то все узаконено и мирно, никто никого не режет, вернее почти не режет, а вот раньше… раньше за измену такое творили, что жуть берет.

- Вас жуть берет? – Виктор удивился неподдельно. – Мне казалось что вы только рады живописать людские страдания.

- Рад. Не скрою этого. – мучитель сверкнул глазами сквозь клубы табачного дыма, уткнулся в книжку. – Однако продолжим, Виктор Иванович… 

    …Снаружи раздалось несколько автоматных очередей. Кто-то пронзительно заорал…

  Улыбчивый нахмурился Поднялся, убирая книжку в карман. Известил, прежде чем уйти:
- Я скоро вернусь, Виктор Иванович. Мы продолжим.

- Да иди ты нахрен, маньяк. – Виктор мысленно возблагодарил небеса за автоматную стрельбу. – Чтоб тебя там пристрелили!

- Не дождетесь, Виктор Иванович. Я скоро вернусь.


* * *
 

     Дисциплина в отряде Мартинеса разлагалась все больше и больше. Сказывалось безделье. Конкретно сказывалось. Половина маялась в наркотических видениях; отыскали где-то поблизости целое дерево коки, теперь паслись там как козы, и плевать что листва малость подвяла. Другая половина шаталась по пещере, пьянствовала, стирала руками игральные карты, дралась, ругалась, и занять их было нечем. Мартинес, в принципе, и не пытался, понимал что едва русский сдастся и все выложит, дисциплина мигом придет в норму. Уже и сам весь извелся, отлежав бока до мозолей. Всколыхнул было рассказ дознавателя о древних пытках, целые сутки глаза расширялись, но эффект этот быстро прошел, и безделье навалилось с новой силой. К тому же и уйти из пещеры было нельзя, одно из условий нанимателей, предупредивших что Россия обо всем прознала и уже два раза пыталась освободить своего программиста, но в обоих случаях высланный спецназ закусился с полицией и своей цели так и не достиг. Наниматели поторопили и самого дознавателя, указав ему что совсем скоро должна появиться третья группа спецназа, которая вот-вот доберется морем. Пока, мол, плывет, но поторопись, дескать, не растягивай резину, тряси этого русского форсированными методами, тряси.

- Проклятая скука!

    Мартинес в раздражении отшвырнул надоевшее теплое пиво, поднялся. Хотелось немного размяться, потешить настроение, а то хоть вовсе самому листья коки жуй и безмятежно плавай в волнах дурмана, убивая тягучее время хотя бы таким проверенным способом.

 Предложил, снимая с плеча автомат:
- Эй, лентяи, кто сможет автоматной очередью поразить пять бутылок со ста шагов? Двести баксов ставлю против ваших десяти! Фору вам даю, бездари.

  Подчиненные зашевелились, стрелять всегда нравилось. Тем более что предложенный удалой подвиг еще никому, кроме самого Мартинеса, не удавалось проделать. Две-три бутылки разбивались запросто, но вот все пять… да еще и со ста шагов… нет, такое мог проделать только босс.

     Тару в количестве десяти бутылок, по пять, поставили, отмерили шаги, кое-кто уже искал по карманам засаленные зеленые бумажки, надеясь что хоть сегодня повезет. Ну а кто, это был Хаски, уже кидал на столик десятку и в нетерпении сжимал автомат, прикидывая как можно поразить пять стеклянных сосудов всего лишь одной очередью.

  Мартинес проверил оружие, передернул затвор. Выложил две сотенные бумажки. Встал на позицию. Дождавшись, когда осмелившийся подчиненный сделает тоже самое, определил условия:
- Я сегодня добрый, Хаски. Разрешаю тебе выпростать весь магазин по бутылкам. Но если промажешь, учитывай, то пойдешь сегодня в город за девками. По рукам?

- По рукам, босс. – Хаски и так постоянно подобные поручения выполнял, так что ничего тяжелого не видел. Закивал мелко-мелко. – По рукам.

- Ну тогда начали.

    …Прогрохотали две очереди…
  Одна короткая и быстрая. А другая длинная, с оттягом. У Мартинеса привычно разлетелись все пять целей, а у Хаски… у Хаски только одна треснула, чуть покачалась и рухнула с камня, остальные четыре остались стоять целыми.

  Хаски горестно-пронзительно завопил, швырнул автомат, плюнул, и под смех всех кто стал свидетелем его позора, пошел к выходу из пещеры, собираясь выполнять свою часть договора.

- Мне рыженькую, Хаски! – Мартинес расхохотался, крикнув вслед уходящему. – Постройнее! И обязательно в красном кружевном!

- Я понял, босс… Рыженькую… В красном… кружевном…

  Головорезы, похохатывая над проигравшим, разбрелись по пещере. Возобновили безделье. Мартинес, намного поулыбавшись, опять загрустил. Хотел было что-то еще замудрить, но в этот момент из дальней пещеры, где содержался пленный, вышел хмурый дознаватель.

  Оказалось, что стрельба ему мешает работать.
- Мартинес, ты не мог бы потише, разрушаешь атмосферу.

- В смысле?

 Стоун совершил неопределенный жест рукой, пояснил:
- Нужна тишина при допросе, лишний шум отвлекает от наведенной атмосферы беседы с пленным. А вы тут шумите, стреляете, орёте. Понимаешь?

- Ну, немного понимаю. – Мартинес кивнул. – А долго еще трясти его будете, мистер Стоун?

- Немного осталось, пара дней и он всё расскажет. Процесс подходит к концу, уже все признаки налицо.

- Скорей бы уж. Мои парни уже засиделись, хочется действий. Тоска и безделье уже в печенках сидят…

  Предводитель скучающих вдруг оживился:
- Может, почитаете нам еще, мистер Стоун? Хотелось бы послушать продолжение.

    Дознаватель покосился по сторонам, пожал плечами.
- Что ж, могу немного вас занять экскурсом в прошлое. Время есть.

- Это было бы здорово, мистер Стоун. Очень здорово.



   В пещере мгновенно возникла тишина. Все присутствующие собрались возле костра, стараясь чтобы все сказанное достигло их ушей. Дознаватель, немного смущенный таким вниманием к своим увлечениям, начал читать. Зачитывал тоже самое что и Виктору, но теперь его слушали совсем иначе. Не морщился никто от отвращения, наоборот у слушателей разгорались глаза, ибо зачитываемое им весьма нравилось. Любого возьми, сам бы с удовольствием запытал бы до смерти какого-нибудь лоха, ну а если соотнести с древними временами, то и тысячу пленных девок, нет – пять тысяч! Кухонным ножом и характерным органом…

- Мудрено-то как. – Джонни Испанец кашлянул через двадцать минут. – Ну чисто как по учебнику.

   На него тут же зашикали, едва подзатыльник не отвесили.

     Стоун пристально посмотрел на головорезов, понял, начал говорить уже более простым и доступным языком, перейдя на частности. Говорил о том что нет никаких моралей и законов, все это придумано дураками и навязано ими же, а есть лишь слабые и сильные. Слабые прикрываются законами и моралью, так как силов нету. А сильные… сильные лишь безвинно страдают в тюрьмах и зонах, осужденные погаными законами. Законами, которые, повторено, навязали им слабые и никчемные, коих давить и давить надо… Вот взять того же насильника? С какого это перепуга полагается чуть ли не смертная казнь, когда девка сама пятой точной усиленно вертит, на грех зовет, да еще и глазками стреляет? Мужик, понимаешь, трудился в поте лица, рисковал, самоё себя отдал, можно сказать, а его… а его в тюрьму за такие дела! Непорядок… Ну а грабитель? Подумаешь, от лишнего добра избавил, зарабатывать же как-то надо, профессия только такая, не в грузчиках же горбатиться? И что в итоге? В итоге – турма!

    Головорезы уважительно кивали, понимали что вот оно – оправдание самих себя в своих же глазах. А законы… что законы? Вот, умный мужик, все правильно обосновал. Нет никаких законов, есть лишь сильные и слабые.

 Стоун, тем временем, продолжал. У костра была тишина, даже не дышал никто, лишь воодушевленный вниманием дознаватель читал свои записи. Его чутко слушали.


* * *


- Ты смотри, опять “сушеный”! – Андронова сошла с тропы и раздвинула ветки, выискивая обходной путь позволяющий забраться повыше и оглядеть окрестности через прицел, наткнулась взглядом на человеческий скелет, кое-где покрытый истлевшей одеждой, но уже без мяса. – Да их тут как грибов! Через каждые сто метров практически! Куда лесники и грибники смотрят?!

- Боишься, что ли, Наталья Максимовна? – Свешников подошел к скелету, перевернул пинком. – Небось, думаешь что он сейчас восстанет?

 Андронова пожала плечами:
- Да че его боятся? И не встанет он нихрена, ходить нечем – вон, ноги раздолбаны в хлам.

  Лавров прошел мимо, даже не глянув, наоборот все внимание сосредоточил на окрестностях. Поторопил:
- Не задерживаемся. Время поджимает. Наталья, поднимайся повыше и оглядись. Потом дальше пойдем. Нашли развлечение, покойников разглядывать. Прошлой командировки в Сомали мало было?

- Хорошо, Андрей. Мы идем.

     Чем больше десантники углублялись в горы, тем больше встречалось свидетельств что края эти к мирным не относятся никаким боком. Порой и трупы попадались, вот как этот, давнишние, все со следами “искусственного” происхождения. Судя по всему в любых горах происходит нечто подобное, взять что Чечню, что те же Кордильеры. Сами горы, небось, подвигают своих обитателей на активные действия, и те жить спокойно не могут, воюют, воюют, воюют, в данном случае прикрываясь тем что хотят сбросить ярмо капиталистов со своих плеч, и зажить по справедливости, например как древние инки обитавшие здесь ранее… Хотя, если посудить, вся перуанская армия вооружена американским оружием и постоянно требует американских советников, но в то же время – любой перуанец, кого не возьми, криком кричит что грязным янки тут делать нечего, и пусть убираются к себе в Америку. Как и англичане с французами, испанцами, и прочими заезжими. Понаехали, понимаешь…

   Предгорья уже давно миновали, теперь десантники двигались по глубокому ущелью, заросшему лесом, вдоль горной речушки; судя по приборам этот путь был более правильным, и имелась возможность обойти опасные высоты, дабы через несколько перевалов уже выйти к цели. Ну а там – как карта ляжет, и очень бы не хотелось напороться на засаду или же столкнуться со случайным отрядом местных головорезов; лишний шум ни к чему, в горах эхо выстрелов разносится на гигантские расстояния, и в результате сбежится еще больше местных.

  “Сюрпризов” больше не встречалось, наверняка сами боевики частенько здесь хаживали, поэтому старались не портить себе путь, хватило и того что предгорья были конкретно заминированы – Никифоров обнаружил около двух десятков противопехотных мин и такое же количество “растяжек”, и если бы не его хитрая электроника, до гор не дошел бы никто из группы.

     Андронова наконец забралась на выбранную позицию. Тут же передала по внутренней связи:
- Вижу крупный отряд в приблизительно в двух километрах. Двигается навстречу. Голов пятьдесят.

 Лавров кивнул. Знаками показал остальным рассредоточиться и замаскироваться.
- Понял тебя, Наталья. Оставайся там. Если что, прикроешь.

- Есть.

    Поправив ношу, Батяня сошел с тропы и, преодолев метров сорок, начал устраиваться и маскироваться. С таким крупным отрядом связываться не имело смысла, да и цель была другая. Уж лучше пропустить мимо, пускай топают куда шли.

 Свешников привычно выкладывал перед собой гранаты и запасные магазины. Столкнулся взглядом со старшим группы:
- Пленного брать будем, Андрей?

- Нет. Могут заметить. Пропустим и двинемся дальше.

   Капитан как бы с сожалением убрал гранаты и боеприпасы. Воткнул перед собой несколько веточек, устроился поудобнее, вообще слившись с местностью, и замер без движения. Вдобавок еще и пару камней добавил к маскировке.

    В стороне, немного повыше, возился Кузнецов, пытаясь стать похожим на приложение к корявому стволу дерева. Рядом с ним виднелась голова Никифорова, утыканная веточками и похожая вовсе на болотную кочку. Маскироваться научили железно, и только при тщательном разглядывании в упор можно было обнаружить спрятавшегося десантника. Тем более что от тропы прилично отошли.

      Потянулись долгие минуты ожидания. Наконец донеслось еле слышное позвякивание амуниции и на тропе показались первые головорезы. Двигались вполне грамотно, практически бесшумно. И если бы не предосторожности десантников, то вполне вероятна встреча с таким табуном лоб в лоб. Что из этого вышло бы – гадать не приходится. Короткий неравный бой, и… и вполне вероятно, что спасать программиста станет некому.

  Передний, судя по всему являлся проводником, обычная схема движения в таких краях, остальные же наверняка были наемниками; внешность, манера двигаться, вооружение и амуниция – все говорило о том, что топающие сейчас по тропе хлопцы родились в Европе или же в Америке, и сюда их занесла жажда больших и легких денег, либо – почти легальная возможность убивать. Дома-то мигом посадят на долгий срок, а тут… тут за убийство еще и заплатят… Что говорить, такие отморозки и в России встречаются. Проходят несколько горячих точек, а потом на месте усидеть не могут, и подаются за границу в подобные банды, где по-прежнему можно убивать и где заработок не в пример выше, чем дома. В любой стране такие есть. В любой.

  Андронова не ошиблась в счете. Ровно пятьдесят “голов”. Мерно протопали, не заметив десантников. Все стихло.

- Ждем пять минут. – Ларов передал по внутренней связи. – Потом выходим.

- Хорошо, командир.


* * *



    К вечеру показался выход из ущелья, стало немного светлее, несмотря на время суток, подуло свежим сухим воздухом. До этого – пришлось еще три раза маскироваться и ожидать пока не пройдут крупные отряды местных головорезов. По мере углубления их становилось все больше и вели они себя не так скрытно как первый отряд. Чувствовалось что в горах совсем другая власть, нежели в Лиме или на равнинах, тут полиция оружие не отберет. Впрочем… впрочем могло быть и так, что при подходе к равнинам или крупным городам, эти самые отряды невозмутимо меняли армейский камуфляж на полицейскую униформу, и топали дальше, перестроившись чуть по-другому. В странах третьего мира между полицией и криминалом очень тонкая грань, это известно всем.

  Десантники сошли с тропы, опасаясь еще отрядов, двигались параллельно. Все пятеро привыкли идти бесшумно по любой местности, и обнаружить их могли только столкнувшись с ними нос к  носу, но все местные, хотелось бы в это верить, ходят по тропам. Временами группе приходилось ненадолго останавливаться и внимательно прислушиваться к окружающим звукам; Андронова теперь не могла с высоты вовремя засечь приближение чужих, высоких мест поблизости не наблюдалось, потому все полагались на собственные уши и глаза.

- Так, пора наверное на ночлег устраиваться. – Батяня глянул на часы, потом на постепенно темнеющее небо. – Завтра через перевал полезем, нужно сил поднабраться.

- Это да. – Никифоров в очередной раз протер уставшие от приборов глаза. – Поспать не мешало бы. Пару суток, а то и все три… Мягкую постельку, мягкую девку под бочок, пивка, все дела.

- Опять про девок заикается. – Андронова поморщилась. – Задолбал уже.

  Свешников поискал взглядом место где можно присесть, не нашел. Сел на корточки, уперевшись в землю прикладом автомата. Напомнил, проигнорировав Андронову:
- А по времени уложимся, Андрей?

 Батяня пожал плечами, и сам не знал.
- Вроде должны. Но сам видишь, Антон, сколько тут прохожих шастает. Пока всех пропустишь, не один час уйдет.
 Оглядел заросли, добавил хмуро:
- И ведь, мля, трогать их не моги. Переполох подымут на все здешние горы. Потом придется очень долго отстреливаться и бегать по этим горам, дожидаясь прежней тишины и покоя.

   Десантники нахмурились почти синхронно. Слова старшего группы как нельзя точнее отражали действительность – волей неволей приходилось идти скрытно, и даже пленного взять не было никакой возможности, лишний шум ни к чему.

 Кузнецов повесил автомат поудобнее, шевельнув плечами, злорадно ухмыльнулся:
- На обратном пути отыграться можно будет, мужики. Вместе с программистом десяток “баранов” прихватить, и всю дорогу на них отыгрываться. Так сказать, получать моральную компенсацию. По одному в сутки расстреливать или жизненно важных частей тела лишать.

 Свешников, расчувствовавшись, покосился на Андронову:
- И бабы… Если будут бабы, надо и их тоже взять. Будут в горах греть, потом на равнине, а перед границей отпустим, не тащить же их с собой до самой Аляски?

- Усатый, не начинай. – старлей сделала два шага к Свешникову, собираясь потревожить ребра, но капитан заблаговременно вскочил на ноги и отодвинулся.
- Ладно, для Натальи Максимовны прихватим не бабу. Мужика. Знойного перуанского мужика. Девятерых замучаем, а десятого оставим в живых. Хотя, я так думаю, бедолага тоже предпочтет умереть, лишь бы не попадаться в пользование к нашей амазонке. Все соки выжмет…

  Наверное Андронова все же потревожила бы ребра капитана, и предположительно ногой, но в этот момент до десантников донесся далекий лай собак; судя по всему – приближался.

  Батяня передернул затвор автомата, махнул рукой в сторону ближайшей возвышенности:
- Уходим. Вроде не за нами, но кто её знает наверняка.

    Группа подхватилась и бесшумно двинулась в указанном направлении. Кузнецов двигался последним и потрошил на следы обычный табак из предосторожности; четвероногие друзья человека могут запросто унюхать посторонние следы, и неизвестно что из этого выйдет.

  Через час собачий лай отдалился и вовсе стих, вроде пронесло. Десантники поднялись повыше уже практически в полной темноте, отыскали вполне удобную щель в скалах, и устроились на ночлег. Первым дежурил Свешников, как самый говорливый. 

 

* * *


  Виктор закашлялся, едва сигаретный дым достиг клетки. Высказал:
- Нихрена в тебе святого нету, гребанный маньяк!

- Ничего святого? Ха! Кому вы это говорите, Виктор Иванович? Как может простой, так сказать, человек отличаться святостью, когда даже наместники Бога на земле ею не блещут?

- В смысле? – Виктор удивился. – Причем здесь эти ваши наместники? Папы, да?

- Да, они самые. – улыбчивый закивал, доставая неизменную книжечку из кармана. – Я вам сейчас прочитаю про их злодеяния, Виктор Иванович. Сейчас…

 Виктор скис, выкрикнул почти жалобно:
- Мля, только не это! Завязывай со своим чтением, сил нет терпеть! Встань, вон, перед зеркалом, грудь колесом выкати, и читай торжественно свои маньячные записи.

   Но выкрик уже никак не мог повлиять на любителя истории, с наклонностями маньяка. Он начал читать, быстренько отыскав нужную страницу. Где-то раскопал злодеяния этих самых Пап, и с увлечением расписывал ихние грешки, из которых выходило что наместники бога на земле творили такие беспредельные поступки, что известные исторические грешники на их фоне выглядели невинными овечками. Папы королей ни во что не ставили, баронов напрягали, герцогов травили морально и физически, принцев гноили усиленно, ну и в довершение ко всему – бога считали неким прикрытием, или оправданием своих злодеяний. Дескать, нам можно всё, ибо мы – Его заместители на Земле.

   Улыбчивый оторвался от чтения, глянул на Виктора:
- И перечень этот можно продолжать до бесконечности, Виктор Иванович. Больше скажу…

  …Издалека опять донеслись автоматные очереди. Еще и граната взорвалась…

 Улыбчивый не договорил. Перестал улыбаться и поднялся:
- Достали уже, алкаши чертовы! И часа спокойно высидеть не могут!
 Перед тем как уйти, “обнадежил” пленника:
- Я сейчас вернусь, и мы продолжим.

 Виктор отмахнулся, потирая затекшее колено:
- Вали-вали…  Чтоб ты там споткнулся и башку себе раскроил, козел!


* * *


- Мыслю, переть через всё ущелье незачем. – Батяня пошелестел фотографиями из космоса, указал удобные места. – Там наверняка по дороге постов пораспихано, заминировано, или же сигнализация какая придумана. Соваться к ихней пещере той дорогой смысла нету. Опасно. Если обнаружим себя, то придется очень постараться прежде чем выкурить подонков из их логова. С програмистом, живым, следует и вовсе распрощатся, его прикончат в первую очередь. Прикончат как свидетеля и чтобы нам не достался.

  Никифоров оглядел снимки, провел пальцем по руслу ущелья, что вело к лагерю боевиков и нескольким пещерам, предложил:
- Я могу вычислить любую сигнализацию, Андрей. Как и мины.

 Батяня отрицательно покачал головой:
- Нет, Сергей. Слишком медленно будем двигаться, да и порядок движения будет не тот. Нас запросто перестреляют в таком случае. К тому же, мины могут быть и пластиковые, без всякой электронной начинки, твои приборчики их не увидят.

- Может, прямо со скал возле входа спустится? – Андронова внесла свое предложение. – Наверняка не ждут что сверху кто-то попробует. Думают, что с той стороны защищены, да и вообще наверное не знают что на свете давным давно спутниковое фотографирование объектов имеется и ихнюю берлогу уже рассмотрели с орбиты.

- Недооцениваешь ты их, Наталья Максимовна. – Свешников улыбнулся. – Уж эти-то головорезы знают про такие штучки, можешь мне поверить. Больше того, они сами ими пользуются. Разведали все оптимальные маршруты через спутник, и теперь ходят в ближайший населенный пункт за бабами и бухлом.

- Усатый, закрой рот. Достал со своими бабами…

- Да я, Наталья Максимовна…

 Батяня одернул:
- Вот только не начинайте опять зубоскалить друг с другом. – майор пристально поглядел на обоих. – Понимаю что три дня молчали, по горам топали, мы все на нервах, но это не повод начинать перебрасываться колкостями прямо возле логова местных головорезов.

- Молчим, командир. Молчим.

- Вот так-то лучше.

     Группа благополучно преодолела Кордильеры, зашла к “объекту” с востока, со стороны Бразилии. Теперь десантники сидели в укромной расселине, с которой открывался вид на начало ущелья ведущего к логову, в котором-то и содержали похищенного российского программиста. Предстояло обсудить и выбрать способ проникнуть в логово, без потерь для себя, и освободить пленника, опять же без потерь.

  Три дня пришлось сосредоточенно пробираться через неровности планеты, рисковать жизнью над пропастями, и поминутно следить за окрестностями, опасаясь столкновений с боевиками. А их тут прилично водилось. И трех часов не проходило, как в отдалении начинали осыпаться камни, слышались прокуренные и пропитые голоса, либо – старший лейтенант Андронова выглядывала через оптический прицел приближающийся отряд. Десантники мгновенно маскировались, сходили с тропы, и хмурыми взглядами провожали беспечных головорезов, которым эти края и эти горные тропы были безопасны.

  Теперь же группа находилась совсем рядом с “объектом”, и уже планировала как будет его брать. Солнце поблекло, норовило скрыться за верхушками гор, еще немного и начнет темнеть – самое время для выполнения задуманного.

- Возле входа спускаться бессмысленно. – Батяня наконец определился. – Шум услышат, камешек свалится кому-нибудь на каску, еще что, в итоге спустимся прямо под дула автоматов. Будем, наверное, спускаться вот за этим поворотом…
 Он указал на снимке:
- Тут нас выступ скалы защитит, пока вниз ползем, да и поверху можно бесшумно проползти, свободнее от камней.

- Здесь удобное место для поста. – Кузнецов отложил бинокль, мельком глянул на фотографию и с ходу уже определил где бы сам посты расставил. – Как бы там пара головорезов не засела, с тепловизорным пулеметом, вот сюрприз будет.

- Проверим. – Батяня пожал плечами. – Больше спускаться нам негде, везде хреново. Да и, думается мне, эти боевики картонные вряд ли пост выставили бдительный. Кто к ним сюда полезет? Если только соседняя банда, но там такие же вояки.

 Теперь Кузнецов пожал плечами:
- Не знаю, Андрей. Но недооценивать тоже не стоит, среди них могут быть иностранные наемники, а те – парни тертые, всё прошли.

- Увидим. – Батяня испытал желание отмахнутся, но сдержал себя. – Сейчас загадывать нечего. Будем действовать как всегда. Со всеми предосторожностями. Спустились, всех успокоили, программиста за шкирку, и – ходу отсюда. В Бразилию. Она ближе. 

- Бразилия, это хорошо. – Свешников покосился на Андронову, но добавлять ничего не стал.

    Поглядывая на клонящееся к изломанной линии гор солнце, десантники скоренько приготовили ужин, проверили оружие, и стали ждать наступления темноты. Вполне возможно, что уже к утру предстоит путь домой, с программистом за пазухой, так что настроение у всех было малость приподнятое. Ну а неудача постигнет, что ж… об этом лучше не думать. Об этом лучше не думать.   


* * *


- Что-то вы быстро. И башка ваша цела. – Виктор решил использовать хоть малейший шанс достать улыбчивого, видя что тот не улыбается привычно, а наоборот хмурится. – Куда же боги смотрят? Могли бы и булыжник банальный столкнуть.

- Зря стараетесь, Виктор Иванович. – улыбчивый словно мысли читал. – Собой я владею превосходно, в отличие от вас. А боги… Что боги? Мы сами по себе, и приплетать в нашу жизнь этих самых богов последнее дело. Больше скажу – им до нас дела нет никакого, своих забот на небесах хватает.

 Он уселся, закурил. Книжку любимую доставать не спешил.
- Да и, если честно сказать, нет никаких богов на самом деле. Любое вероисповедание лишь попытка человечества свалить всю тяжесть жизни на плечи вымышленных высших существ, обвинить их во всех своих бедах, другое что. На богов можно свалить всё, они стерпят, и возражать не будут. Насколько я знаю, ваш Хрущев привел замечательное доказательство того, что на небе никого нету. Он так и сказал: “Гагарин в космос летал? Летал. Бог его поймал? Нет, не поймал. Значит – Бога не существует!”

  Виктор вздохнул тоскливо. Все шло к тому, что сейчас улыбчивый докурит, достанет свою маньячную книжицу, и опять начнет зачитывать злодеяния из прошлого. Собрал, похоже, огромную коллекцию, иначе и не сказать. Наверняка в библиотеке не один месяц просидел, выискивая наиболее кровавые страницы человеческой истории.

  Но нет. Мучитель и не собирался что-либо зачитывать. Он собрался просто поговорить:
- Вы поймите, Виктор Иванович, что ваше упорство ни к чему хорошему не приведет. Вот сидите сейчас в клетке, мучаетесь, скрипите зубами, про меня всяческие нехорошести думаете, другое что. Только вот зачем упорствовать? Вполне можно проявить благоразумие, пойти на сотрудничество, покинуть эту тесную клетку, ну а потом… потом уехать в любую страну мира, с крупной суммой денег в кармане, и забыть все эти страдания уже на следующий день. Всего-то – рассказать как перехватить управления механической орбитальной зверюгой, ворующей чужие спутники, и стать свободным человеком. Измените фамилию, имя, отчество, поселитесь в шикарных условиях, и постепенно забудете Россию. Сейчас многие так делают, у них хватает мозгов подумать о будущем, своем и родных, плюнуть на навязанную совестливость, и жить припеваючи в цивилизованной стране, где совсем другая жизнь нежели в России. Где правительство о них заботится, где дети ходят в нормальную школу, где…

- Да пошел ты нахрен, я тебе так скажу. – Виктор невольно возгордился своей твердостью, хотя в душе был уже вполне готов рассказать все что знает, вплоть до формы спутника и марки топлива. Перебил улыбчивого: – Ничего ты от меня не добьешься, маньяк. Вообще ничего.

 Улыбчивый вдруг поднялся с кресла, подошел к клетке. И, что Виктора удивило, просунул сквозь прутья сигарету и зажигалку. Еще и на “ты” перешел:
- Ты покури, покури. Подумай, Виктор Иванович, над моим предложением. Хорошенько подумай.

 Программист нерешительно взял предложенное, удивился вслух:
- Че это с тобой? Новая пытка? Или решил малость сдобриться, совесть заиграла с забытых глубин маньячной души?

- Просто хочу тебе объяснить, Виктор Иванович, что упорствовать не стоит. Я ведь могу и к конкретным пыткам приступить, начать сдирать с тебя мясо и шкуру, ты через час все расскажешь, вплоть до своих и соседских интимных секретов. Оно тебе надо?

- Н-нет. – Виктор жадно затянулся несколько раз, ощутил как язык мгновенно начал заплетаться, а в голове зашумело и загрохотало, сказывался никотиновый голод. – Н-не надо.

- Вот и я том же. – расщедрившийся мучитель присел перед клеткой на корточки. – Сам поразмысли, ну чего тебе твоя Россия может дать? Использует тебя и бросит на старости лет, никому ты после этого уже не будешь нужен. Подрастающее поколение компьютерных гениев постепенно оттеснит тебя в сторону, оставит ни с чем. И что в итоге? Будешь дешевенькие программки на заказ писать, голодать и еле сводить концы с концами?... У тебя дети есть?

  Виктор заскрипел зубами, перед внутренним зрением на миг промелькнуло лицо Анны. Тряхнул клетку:
- Нет! И из-за тебя, козла, не будет!

 Улыбчивый неуверенно хмыкнул:
- А я то здесь причем? В убийстве твоей жены я не замешан никаким боком, я просто выбиваю из тебя информацию. Анну твою убили совсем другие люди. Еще в Колумбии, когда тебя по сельве гнали сюда.

- Я вас всех, уродов, из под земли достану! – Виктор в приступе ярости выронил сигарету, но не обратил на это внимания. – Всех найду! Всех! Лично казню с особой жестокостью!

 Улыбчивый мрачно усмехнулся, задуманное реализовывалось как всегда точно и железно. Отрицательно покачал головой, вздохнув:
- Нихрена ты никому не отомстишь, Виктор Николаевич. Ты же не хочешь сотрудничать ни в какую, и мне придется начать основательные пытки. Ну да, ты все в итоге расскажешь, всё-всё расскажешь, но ведь ты после этих пыток уже не жилец, тебя придется попросту прирезать, дабы избавить от страданий. И Анна твоя останется без отмщения.

 Он придвинулся ближе, заговорил почти шепотом:
- А вот если расскажешь все как на духу, то уже завтра с утра покинешь эти края с деньгами и гражданством. Можешь даже в Америке поселиться, начать работать на ихнее правительство, заиметь связи и власть, толковые программисты сейчас везде нужны. А уж после этого-то и отыскать убийц своей супруги. Отомстить, как ты говоришь, с особой жестокостью.

- А ты не боишься, что я и тебя тоже найду, маньяк? – Виктор немного успокоился, да и сил попросту не хватало трясти узилище, начал думать. – Я ж тебя из под земли достану за твои мерзкие чтения.

- Меня найти трудно, Виктор Иванович. Я свою работу сделаю и уеду.

- Ты в этом уверен?

- На все сто.

 Виктор отыскал оброненную сигарету. Оскалился, затягиваясь:
- Ну-ну…

  Улыбчивый поднялся. Отошел от клетки.
- Ну что, Виктор Иванович, дать тебе время подумать? Сейчас на улице вечер, до полуночи у тебя время есть. Как решишься, так сразу же к компьютеру доступ получишь, а утром можешь топать на все четыре стороны. К тому же, насколько я знаю, все программисты привыкли работать в темное время суток, стало быть тебе и все карты в руки… Подумаешь?

 Виктор твердо кивнул:
- Подумаю.


* * *



- Ну прямо как по заказу. – Батяня покосился на затянутое тучами местное небо, ни звезд, ни луны, лишь частые сполохи молний. – Того и гляди до самой границы такая погода будет. Мрачная, ветреная, и дождливая.

- Дождь это хорошо, следы замоет. – Свешников в этот момент закончил последнюю проверку оружия, рассовывал магазины по карманам, тоже посмотрел вверх. – Да и собак собьет с панталыку, ни одна не унюхает где мы пройдем. А то, понимаешь, сигареты на этих падлюк трать, нервы дергай, прочее.

 Андронова поплотнее застегнулась, поежившись. Возразила:
- Ничего хорошего, попомните мои слова. Тут вам не Россия, с её кратеньким ливнем. Тут, кажется, целым месяцем дождей пахнет, а то и ливней, как бы нас самих не смыло.

- Ты че, Наталья Максимовна, промокнуть боишься? – капитан удивленно посмотрел на старшего лейтенанта. – Вроде с Сибири родом, а там мужики всегда крепкие были, закаленные и выносливые. И в мороз, и в грязь по тайге ходили, не жаловались.

- Так то мужики, усатый!

- А ты кто, Наталья Максимовна? Сама же говорила, что являешься мужиком в юбке…
 Свешников нарочито внимательно оглядел Андронову. Поправился:
- На данный момент, правда, в камуфляже, но совсем недавно я тебя в юбке видел. Так что не отнекивайся. Могу даже десятерых свидетелей привести, как в часть вернемся. Капитан Горгадзе особенно подтвердит, он до сих пор наверное в ступоре ходит после увиденного. Помню, отозвал меня в сторонку, и говорит: “Вай, Антон-джан, а чито это Наташа ваш юбка одэл? Вироде бы висегда в штанах ходыл, а сэйчас в юбка…”

- Усатый, ты опять за своё?

- Молчу, Наталья Максимовна. Молчу.

- Вот и молчи.

 Батяня недовольно глянул. Еще и фонариком посветил.
- Завязывайте хохмить. Не время. Как дети малые, честное слово.
 Посветил в глубь укрытия, добавил:
- И Сергея разбудите, а то чего-то дрыхнет до сих пор, словно не в командировке, а хрен знает где.

   Капитан и старлей замолчали, искоса сердито поглядывая друг на друга. Растолкали Никифорова, встряхнули даже, чтобы полностью согнать остатки сна. Сунули в руки сумку с оружием; просыпайся, мол, сейчас воевать пойдем. Никифоров мигом проснулся, проморгался и стал готовиться, приборы свои заранее убрал подальше; при штурме “объекта” в них надобности не было, потом уж, на обратном пути.

   Капитан Кузнецов вернулся с “осмотра местности”, сразу же проворчал, словно подслушивал:
- Не нравится мне эта погода, мужики. Ох и не нравится. В прошлый раз когда здесь был, приходилось аж к деревьям привязываться во время стоянок. Чуть зазеваешься, так сразу же смывает нахрен. Потом глазами хлопаешь спросонья, и понять не можешь где оказался, вроде деревья повыше были, а теперь и вовсе кусты какие-то…

- Да нормально всё. – Свешников безразлично хмыкнул. – В горах не смоет. Главное по низинам не ходить, там во время дождей целые речки текут, практически водопады.

- А где ты еще собрался ходить, усатый. – Андронова не удержалась, сама начала. – Будешь свои усы на всех пригорках светить? Да тебя сразу же продырявят в нескольких местах, едва высунешься. А то и вовсе молнией угостит с небес, уже не усы получатся, а черная вздыбленная щётка под носом.

- Наталья Максимовна, не трогай мои усы. Они на местности неразличимы. А вот твои светлые волосы – как ориентир.

- Я их скрою, усатый, не беспокойся. А вот два твоих пышных “веника” скроет разве что противогаз, но куда ты в нем? Людей только смешить.

  Батяня вновь одернул, уже строже:
- Кто-то давно норматив при полной выкладке не сдавал? Кому-то весело? Что ж, в родной части веселье я вам обеспечу, товарищи офицеры. Неделю буду гонять. А то и две. Вот уж наобщаетесь, так наобщаетесь.

- Молчим, командир. Молчим.

   Батяня одел прибор ночного видения, давая понять что пора выдвигаться. Перехватил автомат поудобнее, намотав ремень на руку.

    Убрав все следы своего присутствия в расселине, десантники бесшумно покинули её. Начали осторожно подкрадываться к намеченному участку спуска в ущелье, что вело к пещере с головорезами. Веревки были наготове, оружие десять раз проверено, и оставалось только надеяться что все пройдет гладко. Больше никто не разговаривал, соблюдали тишину, все перешли на внутреннюю связь, при которой слова и вовсе не нужны – достаточно условных постукиваний по микрофону, чтобы каждый понял что хотят сказать.




    Едва приблизились и выглянули, так сразу же наткнулись на полусонного головореза, который, как и предсказывал Кузнецов, избрал для себя нечто вроде наблюдательного поста на этом месте; логически верно, отсюда был хороший обзор в обе стороны и можно было запросто поднять тревогу в случае приближения к пещере посторонних. Все правильно, только вот на посту не зевают и не выпускают оружия из рук, как этот сонный тип. Развалился в укрытии, понимаешь, жутко зевает, почесывает пузо, все внимание в основном устремил на затянутое тучами ночное небо, автомат и вовсе в стороне, сразу не дотянешься. Вот из-за таких лентяев и страдают в основном. Какой дурак додумался его часовым выставить? Неужели все такие? Если предположение верно, то штурм надолго не затянется.

  Лавров сделал знак Андроновой. Остальные на время пригнулись и затаились. Старлей некоторое время оглядывала проход, выискивая еще посты, потом неспеша прицелилась, с минуту выбирала куда выстрелить, и решила поразить сразу в голову – при этом не бывает нечаянных вскриков и шумных конвульсий. Аккуратно нажала на спуск, и часовой умер мгновенно без единого движения.

- Спускаемся. Наталья, следи за подступами.

   Не совершив ни единого лишнего движения четверо десантников спустились сначала на наблюдательный пост, а потом и на самый низ прохода к пещере. Дождались Андронову, и, соблюдая все предосторожности подобрались уже к самой пещере.

   Свешников заглянул. Показал на пальцах и жестами, что головорезы расслаблены, часть спит, часть сидит у костров и смотрит в огонь, чего делать как раз не рекомендуется – после этого занятия некоторое время человек не видит в темноте. В общем, ничего серьезного, обычные расслабленные олухи, коих и убивать-то противно. Не банда, получается, а стадо несмышленых баранов.

- Наталья, на тебе спящие, чуть дернутся сразу же укладывай обратно. – Батяня мысленно перекрестился, перед тем как начать. – Мы остальными займемся.

- Хорошо. – старлей устроилась поудобнее напротив входа, изготовилась к стрельбе. – Уж я уложу, спать будут вечно.

 Батяня строго глянул, но ничего не стал высказывать. Произнес обычное, обращаясь ко всем:
- Работаем.

   …Четверо силуэтов бесшумно скользнули в пещеру. Дружно заработали автоматы, оснащенные глушителями, сея среди головорезов панику и смерть…

* * *


- Ну что, Виктор Иванович, подумали? – Улыбчивый возник рядом с клеткой довольно неожиданно, чем заставил пленника вздрогнуть. – Надеюсь, Виктор Иванович, что вы все тщательно взвесили и готовы к сотрудничеству без лишнего обмана?

  Виктор за прошедшее время немного остыл, уже понимал что поддался эмоциям, но в тоже время и осознавал что улыбчивый во многом прав. Что ему? Получил информацию, да выпустил отсюда на все четыре стороны, с деньгами в кармане и гражданством любой страны по выбору. Да и намеки, что оставил целым, тоже много чего говорили в пользу мучителя. Ведь, если подумать основательно, мог бы вполне шкуру содрать или в теплой ванне, упомянутой, медленно растворить. Однако ж не стал…

 Он прислонился к клетке лбом, попытался выяснить все до конца:
- А какие у меня гарантии, что после того как все расскажу о программе спутника, я останусь жив? Просто поверить вам на слово? Или как?

 Улыбчивый закурил, усевшись на подлокотник кресла. Пожал плечами:
- Ну да, просто поверить мне на слово. Я не стану искать здесь необходимых свидетелей, их тут просто нету в радиусе сотни километров, а те что есть – даже читать не умеют. Да и бумаги составлять, с подписями и печатями, тоже не имеет никакого смысла. Просто, Виктор Иванович, давайте рассказывайте. Поверив в вашу искренность, я выпущу вас из этой клетки и дам доступ к компьютеру. Будете вольготно сидеть в кресле, вытянув ноги, сигарету задымите, кофейку хлебнете, уставшие кости распрямите, ну просто благодать полнейшая, Виктор Иванович. Все для вас, если и вы ответите нам взаимностью. Можем даже массажистку-проститутку вызвать из ближайшего городка, в течении пары-тройки часов обязательно прибудет, размассирует все что надо.

 Виктор аж затрясся, представив как наконец-то выпрямится, ощутил как язык сам задвигался и начал выкладывать:
- Спутник обладает большим запасом топлива, рассчитанным на двести стандартных смен орбиты. Кроме того он может скачивать топливо с захваченных аппаратов, делая их неподвижными и не имеющими возможности сменить орбиту, достаточно лишь отдать ему такую команду.

   Улыбчивый оживился, вскочил с подлокотника и начал ходить туда-сюда. Спросил-уточнил:
- Иными словами, Виктор Иванович, эта механическая тварь может запросто пиратствовать на всех орбитах, воровать чужое топливо, и тем самым вредить практически несколько лет, так?

    Виктор мысленно проклинал себя, но уж если начал рассказывать, то останавливаться нечего. Достало всё. Убьют, так убьют. Выпустят… что ж, можно будет тайком отослать команду на спутник о смене режима, или же предупредить российский Центр Управления Полетами. Ну а если родина не озаботилась прислать помощь, значит… значит родина на всё плюнула, растерла, и забыла. Значит пора эту родину менять на более заботливую. Хоть в ту же Америку можно податься, программисты там очень нужны. Да и платят, маньяк прав, куда как не в пример больше. Уж, по крайней мере, в беде не бросают своих граждан, а сразу высылают авианосец на помощь.

  Ответил, махнув рукой:
- Рассчитывалось, что этот спутник будет действовать больше чем несколько лет. В случае истощения топливных баков, на орбиту можно вывести запасные, и спутник сам к ним подключится, достаточно лишь указать ему форму, орбиту, и сигнал кода.

    Улыбчивый уважительно кивнул несколько раз, остановившись.
- Как же вы до такого додумались-то, Виктор Иванович?

- Жизнь на месте не стоит. Когда-нибудь эту возможность все равно реализовали бы. Не Россия, так любая другая страна.

- Эта ваша Россия, Виктор Николаевич, постоянно сюрпризы мировой общественности преподносит. То ракету новую изобретет, то оружие химическое, то вирус компьютерный, то вот такой, слов нету, жуткий спутник-пират. Разве это дело? Нельзя более мирные изобретения в свет выпускать?

- Паяем что на ум пришло, так всегда было.

- Плохие мысли вам, русским, в голову приходят. Очень плохие. Разрушительные.

 Виктор намекнул на чистейшее произношение мучителя:
- А вы разве не русский?

- Моя родина, там где платят, Виктор Иванович. – улыбчивый развел руками. – А что касаемо произношения, то тут во всем виноваты предки. Лично я себя считаю гражданином Америки, скажу вам честно. Считаю, считал, и буду считать. И уж поверьте мне, Виктор Иванович, на старости я не останусь полуголодным и всеми покинутым, не буду перебиваться от зарплаты до зарплаты, и у всяко не буду выстаивать очереди за своей кровной и крохотной пенсией. Я в нормальных условиях жить хочу.

 Он немного помолчал, докуривая. Перешел непосредственно к вопросам о спутнике:
- Как этот орбитальный робот отыскивает чужие спутники?

  Виктор хотел было уже отвечать, но вовремя одернул себя. Решил сам требовать:
- А это я вам расскажу, когда выпустите меня с этой гребанной клетки.

 Улыбчивый загнал брови на лоб, явно удивился.
- Я еще не поверил в вашу искренность, Виктор Иванович. Да и не сказали вы мне толком ничего. Вот когда расскажете, тогда…

   Договорить улыбчивый не успел. Внезапно потух электрический фонарь на столике, раздались приглушенные вопли из соседней пещеры, потом что-то пронеслось-пролетело в кромешной темноте, прозвучал глухой удар, звук упавшего пистолета, протяжный стон, и в лицо Виктору ударил луч ручного фонарика, сразу же ослепив…


* * *


- Это тебя, что ли, спасать-то надо? – Свешников остановился у клетки, посветил фонариком. Тут же сморщился, проявив нечто вроде жалости, высказав. – Эх и изверги, до такого состояния человека довести!

   Батяня заглянул в эту пещеру, подошел. Мельком глянув на лежавшего без сознания незнакомца, которого вырубил капитан, спросил у сидящего в клетке:
- Лымарев Виктор Николаевич? Программист?

- Да, это я... – голос был слабым, словно неделю голодом держали. – Я…

    Состояние пленного было плачевным, Лавров это прекрасно понимал. Судя по всему бедолагу долгое время держали в этой клетке, стало быть передвигаться нормально он не сможет несколько суток. Но ничего, это дело поправимое, свежий воздух и здоровый сон в нормальном положении тела быстренько вернут в прежнюю физическую форму. А скоро еще и дождик грянет, процесс восстановления только ускорится. Прямо все карты в руки.

 Майор осмотрел замок. Приставил к нему дуло автомата, предупредил на всякий случай:
- Отодвинься и глаза прикрой. Сейчас вылетит своенравная птичка.

 Пленник кое как пошевелился, видно было что совсем затёк весь. Прикрыл лицо руками.

  Звонко лязгнуло. Замок разворотило, вдобавок повредив еще и петли. Лавров подергал, потом попросту сбил прикладом. Выволок программиста из клетки при помощи капитана.
 Упредил попытки пострадавшего выпрямиться:
- Не дергайся, Виктор Николаевич. Хрящи порвешь. Потом распрямишься, пока так полежи.

 Свешников указал на другого:
- А с этим че? Вроде на других не похож, одет приличнее, скорее всего это дознаватель.

- Пристрелить бы его, да может чего расскажет интересного? – Батяня перевернул второго на спину, увидел что все лицо в крови. Укоризненно глянул на капитана. – Ты его чем шарахнул, Антон? Прикладом?

- Кулаком. Прикладом не успевал. – капитан развел руками. – Еще чуть, и он бы стрельнул.

 Батяня огляделся, посветил фонариком по сторонам, увидел пистолет среди камней. Направил луч света на программиста, спросил:
- Что за хрен с тобой был, Виктор? Дознаватель?

- Это… это маньяк… натуральный маньяк. – Виктор постепенно отходил, чувствовал что по всему телу прокатываются волны колючек и мурашек, попробовал выпрямиться, но отдало болью во всех нервах. – Его надо расстрелять, так как в живых оставлять опасно.

 Свешников хохотнул:
- Ты, мужик, настоящих маньяков еще не встречал, один такой скоро перед тобой предстанет, Натальей Максимовной зовут. А кого расстреливать, это мы сами решим. На досуге.

 В пещеру зашел Кузнецов. Прихрамывал.
- Че тут у вас? Все целы?

- Да вроде. – Лавров кивнул. – А ты чего хромаешь? Ранен?

- Да урод один в дальней пещере за навесом прятался, зараза, наугад шмальнуть успел. – капитан явно хотел обозвать по-другому, но сдержался. – Хорошо что навылет в ногу, а то был бы “презент” на весь обратный путь. Или сразу… на небо.

- А Сергей как там?

- Нормально. Холодный пот с лица до сих пор вытирает и матерится нещадно.

  Десантники немного помолчали. Каждый знал что от случайностей полной страховки нету, и может произойти все что угодно. Шальная пуля прилетает всегда неожиданно.

- Ладно, – Батяня нарушил молчание первым. – Собираемся, к утру надо уйти далеко. Этого тунгуса-дознавателя с собой возьмем, расспросим на досуге что к чему. Наверняка много интересных вещей знает.

   Лавров взвалил программиста на плечо, чем вызвал протяжные стоны последнего, Кузнецов отправился за Никифоровым, а Свешников бесцеремонно ухватил вырубленного мастера пыток за шиворот и потащил волоком по камням, мало заботясь о его самочувствии.

      Андронова, завидев что все целы и программист жив, обрадовалась. Хотела было помочь Батяне тащить освобожденного, но майор строго указал на то, что прикрывать группу некому – на хрупкие женские плечи ложится самая ответственная задача, а двоих “пассажиров” сами как-нибудь донесут по очереди.

   В небесах уже вовсю гремело, горы озарялись вспышками молний, и вот-вот на поверхность должны были упасть первые капли дождя. Следовало поторапливаться.
 

* * *


- Тебя как звать-то? – Мартинес отвалился от проститутки, расслабился и только теперь вспомнил, что так и не знает её имени. Решил поиграть в предположения. – Хуанита? Ракель? Или как?

- Да пошел ты. – девушка спустила ноги на пол, прикрылась простыней. – Похожа я на Хуаниту, или Ракель твою?

- Ай, ладно. Извини, если задел чем. – Мартинес дотянулся рукой до её бедра, попробовал погладить. – Хочешь, заглажу свою вину?

  Девушка отодвинулась, явно обидевшись.
- Не трогай меня.

    Хаски притащил знатную девицу. Все как полагается, высокая, стройная, рыжая, в красном кружевном, распутная как пять демонов, своенравная, но только вот очень уж упрашивала отпустить её домой до наступления темноты. Мартинес уперся, больно она ему понравилась, приплатил сверху, и девушка осталась до утра, когда как других, приведенных с города, Хаски уже отвел обратно и вернулся.

  Уединившись с проституткой в дальней пещере, располагавшейся в таком месте что не сразу и найдешь, Мартинес решил немного расслабиться и почувствовать себя человеком. Почему бы, в конце концов, не поваляться в постели до самого утра? Бригада все сделает сама, об охране можно не беспокоиться, тем более что начинается сезон дождей и через сельву не пролезет даже гусеничный трактор и вездеход на воздушной подушке, настолько она станет непроходимой и затопленной. Единственный способ куда-то попасть – тайные тропы лишь, да вертолет. Ну, лодка, может быть.

  Пещерка была отлично оборудована, имелись все удобства, кровать та же, запас спиртного, курево, отхожее место за занавеской, генератор в уголке, даже небольшой камин имелся с мудреным дымоходом. В общем – практически квартира, где никто не побеспокоит и не прервет в самый ответственный момент. Стало быть можно валяться в постели, обнимать рыжую красавицу, пить виски, покуривать в потолок, и ни о чем не думать. Пусть русского пытают подольше, Мартинесу и так хорошо. Надоело, понимаешь, вторую неделю торчать в этих пещерах, на нервах, без баб и возможности спокойно выпить.

 Мартинес притянул её поближе, сломив слабое сопротивление. Огладил по спине примирительно:
- Ну а все-таки, как тебя зовут, красавица?

- Джессика. – она нехотя ответила, полуобернувшись. – А что, женится надумал?

- Чур тебя! – Мартинес аж вздрогнул, но потом попытался загладить невольное оскорбление: – Рано мне еще женится, понимаешь? Надо заработать сперва прилично, дом купить, машину, яхту, прочее.

 Проститутка критически оглядела Мартинеса. Хмыкнула:
- Рано? В твои годы уже внуков пора нянчить, а ты говоришь что рано. Вон, седина в волосах уже, да шрамы по всему телу…

- Шрамы украшают, Джессика.

  …Донеслись едва слышимые автоматные очереди и приглушенные вопли…

- Что это там? – Джессика встревожилась. – Почему стреляют?

 Мартинес отмахнулся, полагая что ничего опасного.
- Не слушай, опять поди на спор бутылки отстреливают. Или издеваются над кем, обкуренным. Обычное дело. Сама посуди, две недели тут сидеть, всяко разно херней маяться начнешь, лишь бы скуку убить.

- Да? – она не успокоилась. – А чего орут так, будто режут их всех?
   Вставать и проверять подчиненных очень не хотелось, но вот эти пронзительные вопли показывали что в основной пещере не все ладно. Мартинес нехотя оделся, рывком подхватился с кровати, и принялся обуваться. Проворчал:
- Если все зря, ты мне…

 Подумал малость, чего бы затребовать. Определился наконец:
- Ты мне изобразишь сеанс французской люб…

…Автоматные очереди уже прогрохотали более явственно. Донеслись яростные крики…

  Мартинес не договорил. Заученными движениями потушил фонарь, вытащил из под кровати прибор ночного видения, одел его, на ощупь отыскал автомат, и прикрикнул на девушку:
- Сиди тихо и не двигайся!

- Куда ты?! – ей явно не нравилась такая смена обстановки. – А как же я?!

- Тихо, сказал! Посмотрю пойду, а потом вернусь. Сиди здесь молча, а лучше всего под кровать залезь, так надежнее.

    Привыкнув к прибору на глазах, Мартинес перехватил автомат поудобнее и осторожно двинулся к выходу из этой пещерки, недоумевая что же могло заставить его подчиненных устроить такие стрельбы посреди ночи. На пьяную потасовку не совсем похоже, но тогда что? Вопли еще эти, словно в натуре режут зазубренным ножом…

   Увиденное через несколько минут повергло его в шок. Искрили потоптанные костры, исходя дымом, тут и там лежали убитые, кое-кто даже в пламени валялся. Кто-то протяжно стонал, раненый. Длинный стол с выпивкой и посудой был опрокинут, стулья и лавки лежали рядом, сбитые. В соседней пещере, где был пленный и дознаватель, раздавались сердитые голоса. И, что заставило Мартинеса мигом покрыться холодным потом, разговаривали по-русски.

  Он вжался в камни, не думая стрелять, молча наблюдал. Понимал, отчетливо понимал, что наниматели в чем-то просчитались и русский спецназ нагрянул раньше срока, всех пострелял и вот-вот уведет пленного русского. Пытаться в одиночку воспрепятствовать, это… это лишь зазря погибнуть, так ничего и не успев сделать. Мартинесу погибать не хотелось, очень не хотелось. Поэтому он затаил дыхание, сильнее вжался в камни, и наблюдал.

  Через несколько минут показалось двое здоровенных русских спецназовцев, тащили пленного и Стоуна, причем последнего явно прихватили в качестве “языка”, да и волокли-то как мешок, не церемонясь. Потом к ним присоединились еще двое, выйдя из другой пещеры. Преодолели эту пещеру, по пути пристрелив двоих-троих раненых, чтобы не мучались. Похохатывая, направились к выходу. Спустя пару секунд снаружи раздались еще голоса, среди которых Мартинес отчетливо различил женский, а потом все стихло.

   Он выждал немного. Осторожно поднявшись, вернулся к проститутке. Тащить её с собой смысла не было, но и бросать здесь было жалко, сдохнет с голоду или попадет на обед к местным хищникам едва попробует выбраться отсюда.
- Одевайся! – посветил фонариком. – Уходим.

 Джессика расширила глаза:
- А что случилось? Почему стреляли?

   Мартинес поморщился, не стал пояснять. Просто рявкнул:
- Одевайся, я сказал! Не то голышом пойдешь!

 Повторять не пришлось. Девушка поспешно схватила свою одежду, кое-как оделась, все время попадая не туда. Теперь замерла, не отрываясь глядя на мрачного клиента.

- Что теперь?

- Пошли, провожу малость. Укажу тебе тропу и ориентиры, а там сама доберешься.

- А ты?

   Мартинес сплюнул сердито. Ответил:
- А я пойду мстить.

    Проводив проститутку до начала тропы, и объяснив ей как не сбиться с пути, Мартинес вернулся в пещеру. Немного постоял, скрипя зубами и глядя на трупы своих парней. Запасся оружием, медикаментами и всем необходимым для долгих переходов по сельве. Вскоре уже осматривал следы, оставленные русскими, в душе радуясь что ливень немного подождал и не смыл их. Окрестности он знал как свои пять пальцев, пришлось здесь побродить в свое время, сельва внизу тоже была ему отлично известна, так что он не боялся потерять след. Русские могли пойти только по одному пути – вниз, к Бразильской границе – стало быть, Мартинес их не упустит.

  Прикрыв глаза мертвому часовому, главарь уничтоженной шайки стал подниматься вверх, собираясь чуть погодя, как успокоится, позвонить нанимателям, разъяснить произошедшее, и запросить помощи; в одиночку расправиться с русским спецназом он и не планировал, достаточно было просто не упускать русских из виду и наводить на них полицию, армию, и всех остальных.

  …Очередная молния распорола клокочущие небеса, на мгновение осветив одинокую карабкающуюся по скалам фигурку человека…


* * *


- Как же хорошо просто ощущать на своем лице капли дождя. Сидеть, вытянувши ноги. Вдыхать свежий воздух. – Виктор понемногу отходил, уже мог выпрямляться без болезненных ощущений. – И все почему? Да потому что Родина выручила из беды, не забыла, не бросила в трудной ситуации, вырвала из грязных лап…

 Программист попробовал дотянутся до притихшего дознавателя и кулаками потревожить целостность лица, уже два раза удавалось такое проделать, но Свешников вовремя пихнул освобожденного, оттолкнув от Стоуна. Пригрозил, показав здоровенный кулак:

- Если не успокоишься, студент, я тебя обратно в клетку посажу. Еще меньшую, чем та в которой ты загорал две недели. Или свяжу, нахрен, дикаря отмороженного.

Усатый капитан повернулся к дознавателю. Пристально оглядел с головы до ног:
- Слышь, мужик, че он тебя убить-то усиленно хочет? Что ты ему такого сделал, если он тебя разорвать голыми руками готов, а? Следов пыток вроде на нем не видно, тогда почему?

 Стоун не ответил. Еще больше нахмурился. Шмыгнул разбитым носом, потупив взгляд.

  Андронова вытерла рукавом мокрое лицо, подсела ближе. Пояснила:
- Ролями поменялись. Так всегда бывает. Наш сидел в клетке, терпел издевательства, мучался в тесном помещении. Теперь мстит. Если оставить их наедине, то уже через несколько минут останется только один. Довольный, отомстивший, и очень даже спокойный. Улыбающийся во всю свою программистскую рожу.

- Тут ты права, Наталья Максимовна. У озверевшего российского программиста лучше во врагах не числиться.

  Никифоров остановился и пихнул мрачного дознавателя, хмыкнул:
- Если не расскажешь нам всё как на духу, мы тебя с Виктором наедине оставим. Чуешь, чем пахнет?

 Стоун поерзал, втянул голову в плечи. Ничего не ответил.

     Спуск в предгорья прошел просто “отлично”, помогали ревущие потоки воды, вдобавок еще и ветер дул ураганный. Теперь вся группа сидела под раскидистым деревом, промокшая до нитки, и даже не думала о том, чтобы обсушится – ливень не переставал идти ни на миг. Капитан Кузнецов сосредоточенно бинтовал мокрыми бинтами простреленную ногу, матерясь в пол-голоса. Прихлебывал спирт из фляжки и горстями употреблял антибиотики, тем самым превентивно избавляясь от всех местных заразных бактерий, включая и тех, что приносят лихорадку… Младший лейтенант Никифоров сокрушался над тем что все приборы были повреждены во время экстремального спуска с гор, промокли напрочь, и теперь их хоть выкидывай. Ходил туда-сюда, размешивая грязь ботинками, ругался, пинал ветки, траву, кусты, зло поглядывал на пленного дознавателя, из-за которого чуть не утонул во время спуска; пришлось бросать аппаратуру в грязь и вылавливать неуклюжего Стоуна из бурного потока воды, куда тот по неосторожности свалился… Батяня задумчиво курил, зная что сигаретный дым забьет ливнем и никто его не учует, рассматривал карту местности, заботливо обернутую в непромокаемый чехол, выбирал дорогу, вспоминал прошлые свои похождения в этих краях – иного выхода не было, приборы Никифорова накрылись во время спуска. И идти теперь придется по старинке… Свешников, весь в грязи, следил за освобожденным программистом, не давая тому нападать на пленного дознавателя… Андронова, немного погоревав о своем внешнем виде – тоже вся в грязи с головы до ног – плюнула на неудобства, собираясь потерпеть до нормальных человеческих условий… Программист понемногу отлеживался, уже проявлял тягу к жизни и движениям, набирался сил. Еще немного, несколько часов, и сможет самостоятельно передвигаться… Дознаватель же, просто чудом еще сохранял остатки спокойствия и нервов – во время движения его не пинал разве что Батяня, другие же обращались с ним как с врагом народа, особенно когда программист рассказал немного об увлечениях Стоуна. Волокли, швыряли, пинали, отвешивали подзатыльники. Когда по его вине Никифоров утопил свою электронику, то дознаватель просто чудом остался жив. Теперь сидел, нахохленный и грязный, кутался в изорванный костюм, прежде выглядевший солидно и дорого, а сейчас… сейчас – обычные грязные лохмотья. И не знал что с ним будет…

   Местность, озаряемая встающим солнцем, вернее тем что пробивалось сквозь тучи, выглядела унылой, мокрой, и противной. Всюду вода, ручьи, грязь, медленно проплывают наносы мусора, ветки, сухие листья. От земли поднимется пар, вдыхать приходится с трудом. Еще пара дней, и у кого-нибудь из группы начнется лихорадка, если не выбраться на свежий воздух. В принципе, медикаменты должны защитить от этой дряни, но кто её знает наверняка?

  Батяня оставил карту и внимательно оглядел спасенного программиста, спросил:
- Со здоровьем как у тебя, Виктор? Прививки делал перед Колумбией?

- Делал. А здоровье… что здоровье? Я с Новосибирска родом, закаленный.

   Батяня усмехнулся, не поверил:
- У вашего брата, компьютерного, из-за долгого сидения перед монитором атрофируется весь иммунитет. Так что не звезди… Антон, у тебя аптечка не промокла?

 Свешников пощупал набедренный карман, вытащил медпакет.
- Сухая вроде.

- Ну тогда накорми человека, а то лихорадку запросто подцепит. – майор опять углубился в изучение карты. – Надо его до дома в целости и сохранности дотащить, иначе все зря.

  Дознаватель впервые заговорил с момента захвата. Тоже, видать, берег своё здоровье.
- А мне кто-нибудь даст антибиотики или противомикробное?

 Андронова пихнула капитана.
- Усатый, как думаешь, дать ему таблеток?

 Свешников пристально глянул на пленного. Выдал:
- Я ему сейчас ******* дам!

 Пленный опасливо отодвинулся. Уже доводилось получать “этого самого” во время пути. Больше не заикался.

   Батяня, выбрав как идти до границы, убрал карту. С сожалением выкинул промокшую сигарету. Решил все выяснить с пленным, тем более что тащить его с собой не было никакого смысла, только задерживал группу.
- Ну рассказывай, мастер пыточных дел, чего тебе от Лымарева Виктора Николаевича нужно было?

 Тот нахохлился, исподлобья глядя на обступивших десантников. Процедил:
- Ничего я вам не скажу. Можете бить, пытать, сдирать кожу, но ни слова от меня не добьетесь. Я умею терпеть любую боль. Приучен.

  Майор пожал плечами, решил не играть в пыточные игры. Сказал начистоту:
- А мы и не собираемся из тебя ничего вытягивать, у нас времени на это нет. Просто если расскажешь что-то стоящее, то возьмем тебя с собой. Отсидишь несколько лет, да на свободу выйдешь… Ну а будешь упрямиться – привяжем к дереву и оставим. Начнешь уже беседовать с диким зверьем, но только вот после беседы тебя сожрут. Испытаешь на себе все, о чем долгими вечерами рассказывал Виктору.

 Дознаватель вскинул голову. Твердо ответил:
- Привязывайте. Ничего я вам не скажу.

 Батяня посмотрел на Свешникова. Улыбнулся.
- Антон, помню в Польше ты очень диковинный способ дознания применил. Еще раз покажешь?

 Свешников кивнул.
- Да запросто!

    Через сорок минут группа уже уходила с места привала, выслушав от дико визжащего дознавателя довольно ценную информацию. Сам бедолага остался лежать в грязи, даже добивать не стали, оставив это дело местному зверью, которое обязательно скоро появится завтракать, привлеченное запахом человеческой крови. 


* * *


       Всю ночь напролет Мартинес осторожно следовал за русскими, соблюдая все предосторожности и ничем не выдавая своего присутствия. Ливень нисколько не мешал, тем более что точного направления можно было не придерживаться – дорога вниз только одна. Иногда даже видел их, спускающихся довольно быстро, и сам увеличивал скорость, порой просто следуя короткими путями, а порой и посредством бурного водного потока. Разбиться не боялся, горы знал как свои пять пальцев, да и не волновала его сейчас собственная жизнь, гораздо важнее было отомстить русским отморозкам которые безжалостно убили всех парней Мартинеса во время освобождения пленного. Отомстить, и уже со спокойной душой думать как жить дальше и стоит ли набирать новую команду.

  Теперь, когда рассвело, Мартинес сидел в сотне метров от спецназовцев, весь грязный с головы до ног, вдобавок еще и облепленный листьями для маскировки. Слушал как пленный Стоун дико визжит и в коротких паузах что-то сбивчиво рассказывает русским спецназовцам. Прямой видимости не было, да и говорили непонятно, но скорее всего русские просто подвергли дознавателя пыткам, и теперь выслушивают все что хотели узнать, иного и не помыслишь. Нарвался, бедолага, на собственное же… увлечение.

  Местность парила, в воздухе реяли мельчайшие капельки воды, звонко шелестел ливень, еще пара дней и сельва станет вовсе непролазной, уровень воды поднимется на один-два метра, все раскиснет, станет практически болотом. Мартинес подозревал что русские тоже об этом знают, иначе с чего так быстро уходят с этих мест? Отдыхают немного и вновь идут дальше, несмотря на то что среди них слабосильный программист, а один из спецназовцев прихрамывает, наверняка ранен в ногу.

  Вопли и визги Стоуна прекратились. Спецназовцы двинулись дальше. Мартинес немного выждал, поднялся из своего укрытия, и, стараясь поменьше хлюпать ботинками в грязи, осторожно приблизился к бывшей стоянке русских.

 Разглядев что к чему, покачал головой:
- Н-да, не повезло вам, мистер Стоун…

   Дознаватель лежал на животе в грязи. Со спины была сорвана вся одежда и капли воды размывали потеки крови, сочащиеся из страшных порезов, поясница и вовсе была превращена в кровавое месиво.

  Мартинес присел перед Стоуном на корточки. Тот, заслышав что рядом кто-то есть, с трудом повернул голову, проморгался от воды и грязи. Захрипел:
- Помоги, Мартинес. Позвони своим нанимателям, скажи что мне нужна помощь. Я заплачу, Мартинес. Любые деньги, только вытащи отсюда, не дай подохнуть в этих зарослях и в этой грязи. Позвони…

- А смысл тебя вытаскивать, мистер Стоун? Тебе осталось максимум полчаса. А потом ты умрешь от потери крови.

- Сделай хотя бы что-нибудь, у тебя же есть медикаменты. – дознаватель попробовал встать, но жуткая боль не дала этого сделать. – Помоги, Мартинес.

- Я могу тебе помочь. – Мартинес мрачно усмехнулся, вытаскивая нож. – Могу помочь только таким образом. Да и некогда мне с тобой здесь торчать, честно тебе скажу, время поджимает. Я должен следовать за русскими. Так что… так что без обид, мистер дипломированный дознаватель из Америки.

- Стой! Не делай этого!

- Поздно, мистер Стоун. Поздно…

    Немного понаблюдав за стекленеющим взглядом мертвого дознавателя, мститель убрал нож в чехол, присел под деревом, вытащил завернутый в пленку спутниковый телефон, и принялся звонить нанимателям. Пора уже было ставить их в известность, иначе русские спецназовцы запросто доберутся до границы с Бразилией, а там их достать будет уже намного сложнее. Намного.

  На том конце ответили сразу. Молча выслушали скомканный рассказ Мартинеса, поинтересовались здоровьем патентованного дознавателя. Узнав что специалиста угрохали русские, пришли в конкретную злость, и несколько минут из трубки неслись яростные маты на нескольких языках одновременно.

  Мартинес криво ухмыляясь, курил и равнодушно слушал. Когда же, наконец, наниматели немного успокоились и поинтересовались куда сейчас двигаются русские спецназовцы, мститель выбросил сигарету, и сообщил что скорее всего они пойдут по одному из двух направлений, и на обеих следует организовать горячую встречу.

  Обговорив со своими нанимателями все детали, Мартинес отключился, убрал телефон в рюкзак, и осторожно двинулся следом за русскими. Знал, что уже через сутки все дороги будут перекрыты и спецназовцам никуда не скрыться – всех перестреляют или возьмут в плен. Ну а там… там можно будет самолично всех перерезать, старые связи в полиции позволят это провернуть. Нет ничего проще, чем устранить человека в местной тюрьме. Устранить поодиночке, и уже будет ясно какие из этих спецназовцев воины. А начать следует с девки. Да.


* * *


- М-мать! – Свешников зацепился ногой за какую-то корягу под водой, чуть не растянулся. – Скорей бы уж на сухое выйти! Такого потопа давненько видеть не приходилось.

- Это еще только начало, Антон. – Батяня придержал капитана рукой, не давая упасть. – Через пару дней плыть придется. Смастерим плотик, весла, все как полагается.

  Группа устало месила ногами раскисшую почву. Кое-где уже попадались солидные лужи. Спускаясь все ниже и ниже, встречали все больше и больше преград на пути. В предгорьях еще можно было как-то лавировать, обходить грязь по камням и насыпям, но уже с выходом на равнину идти становилось много сложнее. А впереди лежало еще конкретное количество километров по такому вот непролазному бездорожью, и скорость передвижения существенно снижалась. Одно радовало – воды было в достатке. Ну и тепло, само собой.

  Десантники понемногу отмылись от экстремального спуска с гор, оттерли грязь с лица и частично с одежды. Остальное безобразие смыл дождь, который то прекращался на час-два, то начинался вновь, более мощный и яростный. О том чтобы обсушится и развести костер – и речи быть не могло; негде и не из чего, все промокло и сырое. Оставалось надеяться что в конце концов под ноги попадется сухая местность, вновь засияет солнце, и уже тогда можно будет высушить одежду.

    Батяня остановился, оглядел расположенную впереди низину. Все затоплено, обойти нет никакой возможности, из воды торчит всякая дрянь, снесенная потоками, виднеются стволы деревьев, раздувшийся труп какого-то животного.
- Ну как в тайге, мужики. Грязь, топь, болото. – он обернулся, посмотрел на своих. – Стало быть, надо шесты вырубать да веревкой обвязываться.

  Виктор с ужасом посмотрел на затопленное безобразие. Представил, как полезет вперед по шею в воде, и его пробрал некий страх.
- А обойти нельзя? – он с надеждой посмотрел на Лаврова. – Мы ж тут завязнем. Утонем.

- Ничо, не завязнем. И не утонем. – Батяня присмотрел подходящую хворостину, попробовал обнадежить. – С нами, Виктор, нигде не пропадешь. И уж тем более в этом реденьком подтопленном лесу.

- Реденьком?! Подтопленном?! Да я…

 Свешников сунул программисту конец веревки, с петлей, оборвав:
- Обматывайся, студент, не причитай так жалостно. В конце пойдешь. Ну чисто, как на буксире.

 Андронова, видя что спасенный беспомощно уставился на врученную веревку, подошла и помогла обвязаться. Хлопнула по плечу, тоже ободрила по-своему:
- Через пару неделек это все закончится, не переживай. Приедешь в свою Москву, залезешь в горячую ванную по самые уши, напьешься пива, и забудешь что был в Южной Америке.

- Забудешь такое, как же. – Виктор шмыгнул носом, мгновенно вспомнив Анну. – У меня жену здесь убили.

 Андронова развела руками:
- А чего ты сюда поперся вместе с женой, спрашивается? Мог бы и в России курорты посетить, там их хоть отбавляй, тем более что работаешь в секретной конторе и должен понимать всю серьезность своей работы.

 Старлей помолчала немного, видя что задела за больное. Твердо сказала:
- Короче, мужик, сопли будешь дома распускать. В Москве напьешься, посуду расколотишь, поплачешь, рожу кому-нибудь набьешь. Но пока отсюда не выбрались – терпи. Можешь скрипеть зубами, ругаться, стонать, плакать, но чтобы не отставал во время движения ни на шаг. Понял?

- Да понял я, понял. – Виктор вновь шмыгнул носом, но уже от сырости. – Постараюсь не отставать.

- Вот и ладненько. – Андронова вручила программисту подходящий шест, занялась собой.

   Через несколько минут все было готово. Группа мерно двинулась через затопленную низину, не собираясь терять время на поиск обходных путей. Впереди шел Свешников, как более привычный к болотам, осторожно торил путь. За ним следовала Андронова, пристально оглядывающая прилегающие заросли на предмет посторонних личностей. Следом шел Лавров, за ним – Кузнецов. Пятым Никифоров. Ну а последним шел Виктор, с трепетом переставлявший усталые ноги и ежесекундно ожидающий что в них вцепится какая-нибудь местная зубатая гадина. Тем более что где-то в этих краях обитают страшные пираньи…



        Где-то через час вновь начались каменные насыпи и идти стало малость полегче. Решено было устроить небольшой отдых, иначе программиста скоро придется нести на себе – вымотался аж до посинения, дышит и то с трудом.

- Че же ты, бедолага, совсем зарядку по утрам не делал? – Андронова помогла измученному программисту сесть. – За своим компьютером, небось, и корни уже пустил?

 Виктор с благодарностью посмотрел на единственную женщину в группе, сам бы до этого камня не добрался.
- Работа такая… По несколько суток приходится из-за компьютера не вставать, программный код штука довольно своенравная, чуть упустил в строке, отвлекся, и приходится переделывать все заново. Какая уж тут зарядка по утрам? До кровати бы доползти.

  Свешников закурил, передал сигареты Кузнецову. Поинтересовался:
- А чего там с этим спутником? Как он вообще действует-то? Чего такого вы там у себя наизобретали, если американцы дошли до таких отмороженных действий через третьи руки?

 Программист попросил сигаретку. Когда все предоставили, глубоко затянулся и начал подробно рассказывать, втайне надеясь что удастся отдохнуть подольше, а то уже ноги не подчиняются от усталости.
- Еще при Советском Союзе задались вопросом, как уничтожать чужие спутники-шпионы. Несколько разработок даже было. По одной – хотели запустить на орбиту специальный аппарат, который начинен пятисантиметровыми стальными иглами, и взорвать его. В результате эти самые иголки уничтожили бы все спутники вокруг планеты, в том числе и наши. В другом варианте собирались замудрить просто стальные шарики, но в итоге плюнули на всё, посчитав слишком дорогим делом. Ограничились простой разведкой, а чуть позднее – электронным шпионажем.

  Виктор уселся поудобнее, начинал ощущать что усталость понемногу уходит. Продолжил:
- В наши дни продвинулись намного дальше. Пару месяцев назад на орбиту втихаря запустили военный спутник, над которым я и работал, и для которого писал программу. Так вот этот спутник может запросто менять свою орбиту и захватывать чужие спутники, попросту выравнивая скорости и пристыковываясь. Топлива у него дохрена, тем более что и чужое может воровать.

  Батяня достал карту, начал сверяться. Спросил:
- И как он их находит? Просто шарится вокруг планеты?

- Можно сказать и так. Но если быть точным, то в него заложены орбиты всех известных спутников – связи, погодных, прочих. Вдобавок, и орбиты военных спутников. Наших – полностью. Америки – на тридцать процентов, все что удалось втихаря узнать. Ну и Китая – почти пятьдесят процентов. Остальные страны, кстати, тоже полностью… В итоге, наш спутник “знает” большое количество других. А вот те что не обозначены, к ним он и проявляет интерес. Пристыковывается, проникает в программу. Ну а потом либо выдает орбиту еще одного иностранного спутника-шпиона, либо – если находка весьма ценная – перехватывает управление и передает его в наш Центр Управления Полётами. Примерно так дело и происходит…

 Виктор вздохнул. Закончил:
- И вот, некоторое время назад, атаке подвергся какой-то супер-пупер-секретный американский военный спутник. Штатовцы естественно возмутились. А так как ничего России предъявить не могут, подобные спутники запрещены многочисленными международными соглашениями, то решили попросту вытрясти всю информацию из меня.

 Батяня хмыкнул:
- А чем же ты думал, когда в Колумбию рванул с супругой?

- Я поехал по другим документам, все было надежно засекречено. Видать, где-то утекает информация.

- Она всегда утекает.

  Никифоров, сидевший выше всех на особенно большом булыжнике, вдруг вскочил. Поднял руку, призывая к тишине.
- Или у меня глюки, или я слышу шум вертолёта. Одно из двух.

   Остальные притихли, вслушиваясь в шум дождя. Вскоре каждый начал различать рокот приближающегося вертолёта.
- В такую погоду только отморозки летают. Или поисковики. – Батяня посмотрел наверх, сквозь крону дерева, радом с которым устроили привал, проверил на предмет надежности и скрытности. – Скорее всего нас ищут. Больше тут вроде никто и не бродит. Непогода, понимаешь…

- Но какого хрена? Мы ж там всех перестреляли, кто мог поднять тревогу? – Кузнецов перебрался с открытого места под дерево. – Может, просто залётный какой летает? Заблудившийся?

- Хотелось бы чтобы это было так. – Майор опять глянул вверх. Потом поднялся, и перешел к стволу. – Ладно, мужики. Как улетит, так сразу же дальше пойдем. К вечеру надо еще прилично протопать; больно уж сырые тут места, в Бразилии должно быть посуше.

    Вертолетный шум вскоре отдалился. Группа подхватилась и ускоренным шагом двинулась дальше, собираясь как можно быстрее добраться до границы. Виктор почувствовал что к вечеру он испустит дух от усталости. Просто-напросто упадет вниз лицом в эту грязь и тихо умрет, не в силах больше жить в этом бренном теле, которое занесло в такую грязную глухомань.

 Андронова, видя что программист все больше и больше сдает, на ходу сорвала несколько листков с ближайшего дерева, понюхала их, потом протянула Виктору:
- Жуй.

- Что это?

- Кока. Жуй, станет легче. К вечеру мы должны пройти дохрена, а ты задерживаешь движение.

 Виктор озадаченно уставился на остро пахнущие листки.
- А привыкания к ним нету?

- Мля, жуй давай, достал уже. – старлей нахмурилась, следовало поспешать а не разговоры разводить. – Вся Южная Америка жует листья коки и никто не жалуется. Некоторые и вовсе их в салаты кладут, для вкуса. Ну а некоторые…

 Она сделала некоторую паузу:
- А некоторых мы время от времени пристреливаем, если уж слишком сильно наглеют и шлют в Россию свои кулинарные творения в виде белого порошка.

   Виктор вздохнул и принялся покорно пережевывать листья, мысленно махнув на все рукой. Вскоре понял что ему не зря скормили эту зелень, в теле откуда-то взялись новые силы, настроение ощутимо поднялось, и будущее уже виделось не таким беспросветным как совсем недавно. Начинал надеяться что все же вернется домой, пусть и придется преодолеть много всяческих препятствий на этом пути.

     К вечеру группа преодолела намеченное расстояние, вышла на равнину. А так как все вымотались очень уж конкретно, то решено было сделать основательный привал, выспаться, а с утра думать как быть дальше. Тем более что несколько раз опять слышали шум вертолета, приближающийся-удаляющийся, и становилось ясно что ищут именно их. Посему – надо поступать так, как никто не ждет. Либо выбрать совсем уж мудреный маршрут, либо – припомнить все тренировки на полигонах, и уже показать местным злодеям где в России раки зимуют. 


* * *


- Охренеть. Совсем отмороженные, что ли? Куда поперлись-то?!

   Мартинес остановился перед затопленной низиной. Прекрасно знал что там дальше довольно много грязи и воды, знал так же что по этому направлению труднее всего двигаться. Но тем не менее русские избрали для себя именно этот путь, и неизвестно сколько уже прошли. Существовала обходная тропа, но она уходила на несколько километров левее, и придется двигаться очень быстро, чтобы успеть перехватить русских на более сухом участке.

- Во дают…

  Мартинес закурил и вытащил спутниковый телефон. Пусть наниматели напрягают полицию и она высылает вертолёт на поиски, Мартинес в такую грязь не полезет, он не русский. Он пойдет в обход, спокойненько минует грязищу, займет удобную наблюдательную позицию, и уже будет направлять вертолёт на русских когда они пройдут мимо. Ну и следовать дальше по пятам, не упуская их из виду, если вертолёту не удастся их перехватить или же поискам помешает непогода.

   Обговорив детали, Мартинес убрал телефон, выкинул сигарету, и направился в обход, втайне надеясь что уже к вечеру отмороженных русских спецназовцев изловят и появиться возможность самолично отправить их на тот свет. Отомстить за парней, которых так безжалостно расстреляли в пещерах, не оставив не единого шанса на сопротивление. Просто взяли и перебили как какое-то бычье тупоголовое, а ведь с каждым Мартинес прошел все круги ада, не раз спасал из беды своих парней, и его также спасали. Сдружились настолько, что…

  Хаска, вечно веселый и озорной чистоплюй Хаска. Хоть и бывал иногда порядочной сволочью, но тем не менее всегда выполнял поставленные задачи, никогда не подводил, а уж у девок пользовался бешенной популярностью – никто с ним сравниться не мог… Хуго, Джонни Испанец, Мигель, Бруно, Марих, Харад, Дерон, остальные, все стояли сейчас перед глазами Мартинеса как живые, и если бы он лично не видел их трупы в тех пещерах, никогда бы не поверил что парней больше нет в живых. А того кто ему об этом бы сказал, лично бы избил по полусмерти.

  Мартинес в раздражении пнул валявшийся на пути полу-гнилой ствол давно упавшего дерева. Ускорил шаг, собираясь поспеть раньше русских.



   Но оказалось, что он опоздал. Непостижимым образом русские преодолели грязное и затопленное пространство за довольно короткое время, еще и умудрились укрываться от вертолёта, который делал уже наверное сотый круг над местностью.

 Мартинес остановился и вытер испарину с лица. Проворчал:
- Охренеть! Летают, что ли? Или чё?

   Но следы говорили о том, что идут пешком. Ни о каких полётах и речи не было. Вот здесь сидели на камнях и курили, вон два окурка, вон потеки грязной воды с обуви и одежды. А ведь вертолёт здесь чуть ли не носом все перепахивал, пилоты местность  рассматривали аж в бинокль, и укрыться от такого контроля могло разве что прозрачное зеленое привидение.

   Мартинес внимательно оглядел место привала, походил туда сюда. Вновь вышел на связь с нанимателями. На том конце долго ругались, и сами не понимали почему русский спецназ до сих пор не обнаружен. В конце – уточнили у Мартинеса возможные маршруты русских и обрадовали что по приказу подняты полицейские поисковые отряды, а его, Мартинеса, задача состоит в том чтобы по-прежнему идти за чужаками и время от времени выходить на связь, корректировать поиски. Пообещали в случае успеха большое денежное вознаграждение. Конечно, меньше чем ранее, но все же. Мститель на это хмыкнул лишь беззвучно, ему деньги теперь были не важны, гораздо важнее – отомстить за своих парней.

  На том и отключились. Наниматели остались руководить поисками, а Мартинес перекусил и отправился дальше, отчетливо читая следы оставленные спецназовцами. Но чем дальше шел, тем больше понимал что ему следует поторапливаться; русские словно из металла были сделаны, топали и топали, наверняка еще и не уставая.

   Мартинес решил прибегнуть к старому способу – пожевать листьев коки – и в полу-наркотическом состоянии, выжимая последние силы из организма, припустил по следу. Ругался шепотом, но шел и шел вперед. Вперед.


* * *

 
- Привал.

   Батяня с тоской оглядел постепенно погружающееся в вечернюю темноту непролазное безобразие. А дождь все лил и лил, временами переходя в яростный ливень, не предвещая нихрена хорошего. Скоро точно придется мастерить себе плот или отбирать у местных лодку, иначе будет не пробраться даже вброд, ибо вода поднимется конкретно и местные мелкие речушки станут крупными реками. Дела…

  Свешников тяжело опустился в грязь. Закурил, прикрыв сигарету рукой от дождя. Спросил у программиста, словно издеваясь:
- Слушай, студент, и чего тебя в мае-июне не похитили? Топали бы сейчас, понимаешь, по пятьдесят километров в сутки, и горя не знали. Сухие, бодрые, отдохнувшие. И обувь чистая была бы. Как и одежда.

- Так уж вышло. – Виктор все еще находился в приподнятом настроении, испытывал желание идти и идти. Даже после устройства на привал продолжал ходить туда-сюда. – В мае-июне только спутник запустили. Что уж тут поделать? Но, как бы то ни было, прорвемся. Да, прорвемся, пролезем через эту грязь, выйдем на сухое, одежду отстираем, я заодно в ЦУП сообщу, что спутником заинтересовались всякие злодеи американские. Да и вообще…

 Свешников повернулся к Андроновой, покачал осуждающе головой:
- Наталья Максимовна, ты ему что, килограмм листьев дала? Посмотри на него, ему же все по барабану! Готов сутками идти и всех по дороге в дугу согнуть. А по приходу еще и десяток девок оплодотворить, только успевай подсовывать.

- А че, я могу! – Виктор действительно ощущал в себе силы справится со всеми трудностями, едва грудь не выпятил. – Еще пару листочков, и…

 Андронова не дала ему договорить:
- И ты труп. От физического истощения.

 Глянула уже на Свешникова. Пожала плечами, одновременно разведя руками:
- Усатый, ты знаешь другой способ? Или хочешь тащить его на себе всю дорогу? Лично я – нет.

 Никифоров подошел к Виктору, заглянул в глаза. Потом надавил на плечи, заставив его сесть.
- Присядь, отдохни. Успеешь еще натопаться, дорога дальняя. Проклинать себя будешь что на свет появился и додумался отдыхать в Колумбии.

 Усадив программиста, сел сам. Тяжело вздохнул, показывая всем своим видом что конкретно устал, но ничего не поделаешь – иди еще прилично, не одни сутки.

 Батяня проследил за Виктором внимательно. Предупредил:
- Больше листья не ешь, а то точно копыта откинешь. Вот когда отдохнешь нормально, тогда можешь пожевать. Но не больше пары. Усвоил?

- Усвоил. – тот поерзал, устраиваясь поудобнее, не обращая внимания что сидит в грязи. – Еще бы не усвоить. Наркота же…

- Наркотой листья становятся после специальной химической обработки. – Андронова поправила. – А в сыром виде, это мощное стимулирующее средство.

  Батяня отмахнулся, давая понять что темой разговоров должно быть другое. Еще и озвучил:
- Ладно, закрыли тему. Давайте лучше мозговать, как выбираться будем из этого бардака? Электроника накрылась, просто чудом еще не напоролись на мину или растяжку. Вертолет по небу кружит, хрен знает с какой целью. Тут недалеко и до полицейской облавы, а в таком плачевном состоянии мы далеко не уйдем, и от слишком уж большой толпы не отобьемся.

- И что делать? – Кузнецов начал менять повязку на раненной ноге. – Реку искать?

- А хотя бы и реку. Будем сплавляться по течению, иного выхода у нас нет. Либо – залегать на дно, отсиживаться пару недель, а потом потихоньку выбираться короткими переходами.

  Андронова потрясла рюкзаком.
- Продукты скоро дно покажут, Андрей. Долго не просидим.

- Я знаю, Наталья. Максимум три дня еще протянем. – майор кивнул, продолжил. – Стало быть надо идти в ближайший населенный пункт, по карте это не больше десятка километров, искать там лодку или наземный транспорт, разживаться продуктами, ну и выбираться как цивилизованные люди, по дорогам или рекам. Если же пойдем пешком, то долго мы не протянем, скоро совсем округу затопит.

- В город, так в город. Я не против. – Виктор оживился. – Хочется посмотреть на местное население, да и в нормальной кровати поспать.

- А тебя никто и не спрашивает, студент. – капитан Свешников вернул его в реальность. – Ты лицо гражданское и в данной ситуации должен изображать из себя молчаливый предмет. А если будешь болтать, то придется тебе рот заклеить. А если и это не поможет, то тебя проще накачать снотворным, воткнуть в пузо радиомаяк, и дать нашим знать где ты находишься. Прилетят и заберут через недельку.

  Виктор тяжело вздохнул, но возражать не стал. Капитана побаивался, особенно после того как тот дознавателя пытал варварским бесчеловечным методом, и все окружающие обильно забрызгались кровью.

  Кузнецов хлебнул из фляжки. Сплюнул соринку, случайно попавшую. Предложил свой вариант:
- Может, обратно на побережье вернемся? Если нас, к примеру, уже ищут, то такого шага от нас никто не ждет. Да и идти легче будет; все же по камням, а не по грязи.

 Батяня возразил:
- С побережья трудновато будет эвакуацию запрашивать, никто нас оттуда забрать толком не сможет. Да и водолазные принадлежности наши уже наверняка нашли местные. Придется топать вдоль всего побережья в Эквадор или в Чили. Проще уж продолжать движение в сторону Бразилии, она рядом практически. Дня за три должны добраться всяко. Ну, не три, так четыре уж точно.

- Ну тогда нет проблем. – Андронова улыбнулась. – Осталось только поужинать, да спать лечь. Тем более что постель мягкая и теплая, водяной матрас, понимаешь, грязевые маски, все дела… Кто дежурит первым?

  …Неподалеку взревел мотором какой-то транспорт, послышалась человеческая речь… 

 Батяня подскочил, с тревогой вгляделся в том направлении. Проворчал:
- А вот и гости. Уходим!

   Все дружно поднялись, вздернули настороженного программиста на ноги, погнали сквозь усилившийся ливень, да так быстро что он еле успевал переставлять конечности. Только что видел перед собой уставших спецназовцев, но теперь недоумевал и не понимал откуда в них взялось столько сил, словно неделю отдыхали. Себя же чувствовал уже не так бодро, как несколько минут назад, сознание начинало затормаживаться, а руки-ноги наливались свинцовой тяжестью.


* * *



- Правее берите, тормоза проклятые! Они через распадок топают! Правее!

  Мартинес ругался и плевался, сетуя на ленивых полицейских, коих смущала грязь и не погода. Ну еще бы – вырвали под вечер с теплых квартир, отняли от жен, подружек, любовниц или просто дешевых шлюх, подняли по тревоге, и заставляют месить чистенькой обувкой раскисшее бездорожье, тут любой начнет ежиться, ворчать, и проклинать начальство, кое сидит в тепле и только приказы отдает. Начальству что – только приказы отдавай, в поле нихрена лезть не хотят…

- Да, да, именно через этот распадок!... Я знаю что там не пролезть, но они именно там идут!... Да, правее! Правее!

  Сам Мартинес, протопав прилично и основательно вымотавшись, уже не находил в себе сил следовать за русскими спецназовцами. Просто видел-понимал, что они с ловкостью уходят от облавы и только диву давался, откуда у них столько сил. Даже программиста взять – когда гнали его через границу, то едва ноги переставлял, а теперь шпарит так будто пятое дыхание открылось, и это несмотря на то что просидел в узенькой клетке две недели. Вот уж воистину непонятны эти русские, не зря о них столько чудес в книгах пишут.

 Он не стал выходить навстречу полицейским, еще неизвестно как отреагируют, корректировал издалека, улавливая по звукам истинное положение дел. Сам туда не лез, опасался сталкиваться со спецназовцами. Перемещался короткими перебежками, вслушивался, иногда видел своих врагов на расстоянии нескольких метров.

- Разворачивайтесь, они вас проскочили слева! К горам уходят! Разворачивайтесь, мать вашу!

   На том конце трубки слушались, явно думают что ими руководит один из своих. Кричали в рации, разворачивали цепь в обратном направлении, на кого-то орали дурным голосом, кому-то обещали понижение в звании, вертолетчиков сулились на деревянный кукурузник пересадить, прочее. В любой другой ситуации Мартинес был бы горд тем что управляет такой шоблой копов, но в данный момент он об этом не задумывался – просто-напросто жаждал изловить убийц всей своей банды, ну и уже думать потом как до них добраться в тюрьме.

- Правее берите, уроды! Они могут ускользнуть в горах! Там их и дивизией не найдешь!

- А какое у вас звание, сеньор? – трубка начала проявлять недовольство. Оскорбления явно не понравились. – Назовитесь.

 Мартинес отнял её от уха, с ненавистью глянул. Потом, хитро усмехнувшись, нагнал неопределенности и жути:

- Если ты, чмо поганое, станешь еще задавать вопросы, вместо того чтобы действовать по моим указаниям, то уже с утра станешь рядовым и отправишься служить в тюремной охране! Это я тебе как генерал говорю! Понял меня?!

 Трубка что-то проблеяла извинительное, и больше не заикалась.

    Мартинес закурил, переместился на сотню метров, и вновь начал корректировать.


* * *



- Какого хрена? Че они за нами бегают-то? – Батяня остановился в начале подъема, между двух громадных камней, прикрывал продвижение группы. – Какая падла наводит? Ведь наверняка наводит, в любом другом случае мы уже давненько от них избавились бы.

- Хрен её знает! – Свешников остановился рядом, помог забраться Андроновой. – Вроде ничего электронного не несем, однако же как-то находят. Может, среди них шаман имеется?

- Я этого шамана, ******, натурально! – Кузнецов прихрамывал все сильнее. – Весь бубен, *******, козлу, расколочу!

   Не успели десантники отойти достаточно и расположится на привал, как сразу же услышали поблизости присутствие людей и техники. Еле успели сменить местоположение, еще пару-тройку минут и попали бы под край растянутой цепочки местных полицейских. А те мерно топали по грязи, вооруженные штатовским оружием, ругались на непогоду и начальство, плевались во все стороны, но все равно шли, угрюмо зыркая на каждую кочку или бугорок. Явно искали кого-то, и можно было с первого раза угадать – кого именно.

   Не прошло и пяти минут, как цепь полицейских внезапно развернулась и пошла вслед за десантниками, словно местных копов кто-то наводил. Группе пришлось опять сниматься с места и уходить все дальше и дальше. Благо хоть ливень шел, да туман от земли поднимался, не то группу заметили бы еще издали и открыли огонь на поражение. Вертолет, зараза, не переставая кружил сверху, невидимый и назойливый, нагонял дискомфорта своим присутствием.

   Когда началась возвышенность, десантники немного повеселели. Среди камней можно отстреливаться и перебегать сколько угодно времени, хоть неделю, это не то что на практически открытом и залитом грязью пространстве в лесу. Камни – это камни. Ими можно кидаться, среди них можно мгновенно перемещаться, и если глазам предстало начало конкретной возвышенности, а по карте выходило именно так, то здесь десантников не найдет и целый полк местных мусоров. По крайней мере – ночью…

- Виктор, как самочувствие? – Батяня втянул программиста наверх, оглядел с головы до ног. – Идти сможешь?

- Да вроде… вроде смогу…

- Ты соберись давай. Скоро полностью стемнеет, а там и отдохнешь. Ночью местные отстанут.

- Хорошо бы…

    На самом деле Виктор не знал, сможет ли он преодолеть еще хотя бы сто метров. Чудесные листья вытянули все силы, язык вообще отказывался повиноваться, хватало только на односложные фразы, в голове шумело, или это в груди, не понять. В общем – скоро конец, и не хотелось бы встретить его, прыгая по камням и убегая от злобных перуанских полицейских. Но ничего не поделаешь, никто не обещал, что всё будет легко и просто, наоборот сразу сказали что все хреново донельзя и спасти может только чудо. Ну, или скорость собственных конечностей…

  Никифоров поднялся последним, притащив с собой здоровенную высохшую корягу и бросив на месте подъема, как раз поперек двух камней. Злорадно хихикнул, представляя как полицейские, если их кто-то наводит, создадут толпу возле этой коряги, пытаясь её вытащить и мешая друг другу.

- Забираем левее, надо край цепи опять проскочить. – майор одел прибор ночного видения, темнело очень быстро. – Программиста только не потеряйте, он у нас слепой впотьмах.

- Постараемся, командир.

   Чуть поднявшись, десантники услышали внизу гомон. Судя по всему, полицейские не испытывали никакого желания лазить по мокрым камням в темноте, роптали усиленно, но кто-то среди них обладал командирским ревом и всяко-разно костерил трусов, лентяев, белоручек, и тех у кого яиц нет в штанах. Однако сам пример не подавал, просто сотрясал своим ревом воздух, пытаясь заставить подняться других.

  Вскоре гомон стих, отдалился. Остался лишь шум дождя и ночь. Назойливый вертолёт ушел на покой, в темноте наверняка не налетаешься при нулевой видимости, запросто в неровность поверхности воткнешься…

- Я больше не могу… - Виктор нихрена не видел, наступал всякий раз со страхом, ожидая что сорвется или наступит в пустоту. – Давайте передохнем малость, ну куда можно нестись в такой кромешной темноте? Погоня отстала, почему бы и нам не присесть? Ну хотя бы полчасика.

- В гробу отдохнешь, студент. – Свешников дернул уставшего программиста за шиворот, едва не вытряхнув душу, зарычал практически на ухо. – А будешь сопли при жизни распускать, я тебе нос зашью! Топай давай, к утру надо уйти далеко!

- К утру?! Да я… я… Ох-х-х-х-х…

 Андронова хлопнула уставшего по спине, перебив на тяжком вздохе:
- А че ты хотел? Транспорта у нас нету, придется вводить противника в недоумение пешим способом. Пусть думает что мы летаем или передвигаемся сутками напролёт без устали. А если противник понимает что мы такие железные, нам все похрену и мы никого не боимся, то он понимает так же что с такими отморозками лучше не связываться, себе дороже выйдет.

 Виктор сглотнул. Очень уж не хотелось идти до самого утра в темноте.
- Но… Но может быть, они нас уже потеряли?

- Надейся, как же. Их тут много, хватит чтобы все дороги перекрыть и на каждом углу пост поставить. У нас есть лишь единственный выход – наши многострадальные ноги. И мы должны выйти из зоны поисков как можно скорее.

 Свешников прошуршал где-то рядом, но не стал вздергивать и встряхивать программиста. Добавил лишь:
- Терпи, мужик. Потом будешь друзьям за кружкой пива рассказывать как всего лишь за одну ночь бодро отмотал сто километров по пересеченной местности, еще и улыбался при этом переходе. Подробности ведь не важны, верно? Главное, что? Смог! Осилил! Выдержал!

- Сто… сто километров?! Да я… я умру!!!

- Только попробуй, пожалеешь что раньше не сдох. И я не шучу.

- Ох-х-х-х…

- Да ладно, не вздыхай так жалостно. Это тебе не в клетке сидеть две недели и нихрена не делать.

  Батяня подошел. Стало жалко немного.
- Хватит жути нагонять. Ободрили бы лучше, того и гляди прямо здесь умрет от шока.
 Обрадовал в некоторой мере:
- Держись, Виктор. Еще немного поднимемся, а там и передохнем.

- Ох-х-х-х… Мама, роди меня обратно…

   …Вновь началось бешенное перемещение вверх и в сторону. Под ноги что-то больно било, со всех сторон хватали руки спасителей, одергивали и поправляли, ругали иногда. Виктор начинал ощущать что это не он идет в полной темноте, мокрый и уставший, а кто-то посторонний, другой. Камни, камни, камни. Дождь, теплые потеки на теле, шум в ушах, сип в груди, неимоверная тяжесть в руках и ногах. И лишь спустя вечность раздалось: “Привал. Окапываемся”, и потом все погрузилось в темноту, глухую и ватную темноту, не нарушаемую ни единым звуком…




   Кузнецов кивнул в сторону мгновенно уснувшего программиста, хмыкнул:
- Ты глянь, мужики, привыкает мало-мало. Уже похрену в какой позе спать. Скоро на ходу начнет сны смотреть.

- Пусть. Лишь бы не помер в дороге. – Батяня отмахнулся, усаживаясь и вытягивая уставшие ноги. – Теперь сто раз подумает, прежде чем в Южную Америку нос свой совать.

- Это да. Уже и за миллион долларов не согласится вновь побывать в здешних краях.

 Свешников возразил привычно:
- Херня всё это. Пара запоев, неделя отдыха, и напрочь забудет здешние кошмары. Еще и при случае хвалиться будет.

- Незнаю-незнаю. – Андронова пожала плечами. – Нормальный человек сюда бы не вернулся никогда.

- Да где ты нормальных тут видишь, Наталья Максимовна? Программиста разве что…

   Десантники уселись на камнях, отдыхали. До утра сидеть-спать было непозволительно, достаточно и нескольких часов, а потом нужно было опять подниматься и уходить отсюда. Уходить как можно дальше. Это уже потом, как выйдут к населенному пункту и немного собьют со своего следа полицейских, можно позволить себе сутки сна, предварительно окопавшись в какой-нибудь непролазной глуши или развалинах. А сейчас… сейчас вся надежда на ноги.

- Какая же падла наводит? – Батяня призадумался над сложившейся ситуацией. – Будто привидение за нами следует, хорошо знакомое с местностью, и отзванивается полицейским, корректирует их поиски. Неужели в пещерах не всех перестреляли?

- Да вроде всех. – Никифоров пожал плечами. – Это, похоже, кто-то чуть позже подошел и смог отследить куда мы ушли. Иначе и не сказать. Ливень-то не сразу начался, чуть погодя…

- Надо вернуться. – Андронова оперлась о снайперскую винтовку, сложив на ней руки и устроив подбородок. – Если эта падла идет следом, то там его и возьмем.

- Не обязательно идти следом, Наталья. Достаточно лишь знать куда идем мы и двигаться параллельно или же чуть впереди. А идем мы к Бразилии. Стало быть – эта вредная скотина движется в том же направлении, читая наши следы или просто наблюдая визуально.

- Увидишь тут…

- Я не буквально, Антон. Он может слышать, может читать следы, может угадывать наш маршрут… Надо сбить его с толку, как мы это обычно делаем, и уходить вообще в другом направлении. Туда, где ни дорог, ни людей, ни удобных проходов для крупных отрядов полиции. В глушь надо топать. В глушь. Оставить несколько “сюрпризов”, в том числе парочку ложных, и уходить.

- А со жратвой как быть? – Кузнецов машинально отыскал сигареты, но закуривать не стал, убрал. – Мы-то можем и подножный корм употреблять, всякий раз живность и трава в пищу шла, а вот программист от такого рациона явно загнется.

- Привыкнет, не маленький. Они порой за компьютером такое жрут, что нормальный человек съесть не в состоянии, а если и съест, то долгое время желудком мучается.

 Программист, словно услышав, заворочался и едва не свалился с камня на котором уснул.
  Никифоров придержал, не дал упасть.


* * *



- Ну вот, упустили… козлы.

    Мартинес остановился у начала подъёма. Прислонился к камню и устало вздохнул. Трубку он отключил и убрал, понимая что полицейские в горы ночью не полезут ни за какие пряники, а начнешь наглеть – потребуют назваться. Да ему и самому в горы идти не следует, по темноте, неизвестно где окопались русские спецназовцы, запросто в плен возьмут и шкуру по частям от тела отделят. Мистер Стоун, дознаватель хренов, своё получил уже, до сих пор перед глазами стоят кровища и жуткие раны на спине бедолаги.

- Гадство…

 Закурив, Мартинес тяжело опустился на подходящий камень. Сегодняшний переход вымотал до самого последнего остатка, благо что хоть листьев пожевал, не то и до сюда бы не добрался. Одно радовало – русские спецназовцы наверняка тоже устали, не из железа же сделаны? Стало быть – с утра можно будет продолжить погоню, до рассвета они никуда не денутся; ночью по горам передвигаются только смертники или конкретные отморозки, а без отдыха топать сутки никто не умеет.

- Ничо, еще потягаемся!

  Сняв промокший рюкзак со спины, мститель порылся там, выволок размокший хлеб и кусок колбасы. Докурив и преодолевая наваливавшуюся сонливость, кое как утолил голод. Начал устраиваться на отдых, заползши в небольшую каменную щель и прикрывши вход парой веток и пучком мокрой травы. Спать долго не собирался, всего несколько часов, потом следовало осторожно ползти в горы и искать русских – тоже наверняка долго отдыхать не будут, знают что их спасение в скорости передвижения.

- Поглядим, еще, кто кого…

   Через пару мгновений уже спал чутким сном, готовый мгновенно среагировать в случае малейшей опасности. Автомат был под рукой, заряжен, внутренние часы выставлены на необходимое время, прежние навыки еще не выветрились под влиянием приближающейся старости.


* * *


- Ну как ты, Виктор? Отдохнул?

- Немного.

- Как самочувствие-то? Идти сможешь?

- Вроде смогу…

- Ну тогда вставай, топать надо.

- Так ведь темно еще!

- Самое время.

    Виктор жутко зевал, тёр глаза, ежился от ночной сырости, и очень не хотел куда либо идти сейчас. Пусть и не в кровати спать приходилось, а на камнях каменных, жутко неудобных и твердых, но все равно тянуло прилечь, закрыть глаза, расслабиться, и спать, спать, спать… Куда можно топать в кромешной темноте, под дождем, жутко уставшим и нихрена не отдохнувшим? Нахрен этих полицейских, они в темноте искать никого не будут, сами спят небось и видят сладкие сны. Вся планета спит, понимаешь, вернее эта сторона планеты спит. В теплых и мягких постельках, сбоку подружка приятная на ощупь, под головой подушка, мягкая и заботливая, сверху одеяло, никакого дождика, всё зашибись…

  …В лицо плеснуло чем-то холодным и мокрым. Неведомая сила ощутимо встряхнула, над ухом что-то загремело гневное…

  Виктор очнулся от полудремы. Заозирался. В темноте различил рядом с собой злобного усатого капитана, и понял что это был за гром – изверг ругался и грозил кулаком.

- Да не сплю я, не сплю…

- Смотри у меня, студент. Всю душу вытрясу, если еще раз глаза закроешь! Собирайся давай, скоро выходим.

    Шуршала мокрая одежда, позвякивало оружие. Десантники собирались в дорогу, к утру надеясь отойти достаточно и попробовать стряхнуть преследователей со следа, особенно того неведомого наводчика, что бродит где-то рядом и усиленно пакостит всеми доступными методами.

 Виктору сунули открытую банку тушенки и несколько отсыревших галет. Дали нож вместо ложки.
- Жуй в темпе. Потом некогда будет.

- Хорошо…

   Тушенка была холодная, нож в роли ложки грозил порезами, галеты вообще были безвкусными. Но Виктор, скрепя сердце, заставил себя двигать челюстями. Где-то через минуту вдруг ощутил зверский голод, и оживился. Задвигал руками и челюстями много быстрее, едва не рычал.

- Ты глянь, скоро совсем человеком станет! – раздалось в темноте восхищенное. – Спит сидя, жрет холодное, на непогоду и вовсе внимания не обращает. Слушай, программист, бросай нахрен эти компьютеры и иди к нам в спецназ, а? Мы из тебя такого монстра сделаем за полгода, вся планета боятся будет!

- Спасибо, не надо. – Виктор криво улыбнулся, представив на мгновение как стреляет из всех видов оружия и бегает с этим оружием по чужим лесам, спасая всех кто попросит о помощи. – Я уж лучше как-нибудь с компьютерами…

- Ну смотри, дело твоё. Но знай – талант пропадает.

…Дно консервной банки показалось неожиданно, нож заскреб тоскливо, галеты больше не казались пресными и безвкусными…

     Потом вновь двинулись сквозь мокрую темноту, в неизвестность. Усталые ноги жутко болели, отдавали во всем теле. Но, что радовало Виктора, на этот раз шли медленнее, чем накануне. Освободители двигались настороженно, шума старались не производить, даже оружие не позвякивало при движении. Да и не поднимались, а наоборот – спускались вниз.

- Куда мы идем?

- Рот закрой.

  Виктор подчинился без раздумий. Понял, что своими вопросами может выдать их местоположение. До самого рассвета не произнес ни звука.




- Так, вроде всех поисковиков миновали. – Батяня остановился и достал карту, рассматривал. – Теперь пойдем краем этой вот низинки, ну а там и до населенного пункта рукой подать. Мыслю, до полудня уже выйдем к окраинам. Должны выйти.

- Хорошо бы. – Свешников дождался когда все пройдут, начал устанавливать очередную растяжку. – Завалиться в чью-нибудь хатку, разжиться местным самогоном, познакомиться с местными девками, и, отзвонившись на родину, ждать эвакуации в нормальных человеческих условиях. А не так вот… в грязи и усталости.

- Не трави душу, Антон. И без того тошно.

- Молчу.

  Андронова хихикнула, осматривая местность через прицел насколько возможно:
- Надолго ли твоё молчание, усатый? И часа не пройдет, как опять про девок начнешь заикаться. Какие тебе девки, сам посуди? Не устал разве?

 Капитан закрутил проволочку, начал маскировать растяжку.
- Наталья Максимовна, не мешай работе… На этот раз, заметь, я первым не начинал, ты сама начала. А что касаемо девок, то я в любом состоянии готов увеличивать население земного шара. В любом. Хочу чтобы везде бегали усатые дети, разных цветов кожи, и орали по-русски, пусть даже с некоторым акцентом: “Папа, папа, а расскажи как в первый раз с парашютом прыгал”. Или так: “Мама, мама, а купи мне тельняшку!”

 Старлей опустила винтовку, озадаченно поинтересовалась:
- Усатый, что с тобой? Случаем, никакие листья не жевал по дороге?

- Со мной всё нормально, Наталья Максимовна. Просто… просто мысли вслух. Да.

- Точно.

- А як же!

 Капитан закончил маскировать. Расплылся в ехидной улыбке. Потом, обойдя хмурую Андронову стороной, принялся устанавливать еще одну растяжку, похитрее.

    Немного передохнув, группа двинулась дальше. Предстояло сделать пиратский рейд в населенный пункт, раздобыть лодку или наземный, какой, транспорт, ну и продуктами запастись не мешало бы. Заодно и полицейских надо было в один квадрат стянуть, пусть перекапывают поселение вдоль и поперек. А в это время десантники могут уйти далеко.

  Полицейские, как ожидалось, не отстали после ночи. Кто-то их действительно наводил, и наводил умело. Знать бы, кто именно…


* * *


- Они движутся к городу! Готовьте там засаду! И побольше народу, побольше!

- Вы уверены, сеньор?

  Мартинес скрипнул зубами. На том конце связи похоже была другая смена, и оператор, с коим приходилось общаться, постоянно задавал тупые вопросы, навроде только что прозвучавшего. Постоянно.
- А ты уверен, баран, что сейчас на улице утро? Что сегодня понедельник? Что живем на планете Земля? Что сделаны из мяса? – Мартинес сплюнул сердито. – Или тоже у всех переспрашиваешь?... Я же тебе говорю, идиот, что русские движутся к населенному пункту, своими глазами наблюдаю эту картину, а ты, чмо поганое, еще и переспрашиваешь. Ты мешаешь работе, понимаешь? Из-за таких мутантов, как ты, поисковый отряд реагирует с некоторой задержкой, и русским постоянно удается ускользнуть. И все почему? Да потому что среди вашего брата имеются до жути, сука, любопытные бараны!

- Извините, сеньор…

  Мартинес отключился. Болтать и ругаться времени уже не оставалось, русские спецназовцы уходили к городу и следовало поспешить, дабы не потерять их из виду. Он поднялся, поправил автомат, и двинулся следом.

     Дождь все также лил, не переставая. Но видимость явно улучшилась, так как не было тумана испарений – земля остыла – и обзор повысился до нескольких десятков метров. Этого было достаточно, чтобы следить за врагами и направлять по их следу полицейских. Если бы копы были чуть расторопнее и двигались быстрее, то все уже закончилось бы… Но нет, физическая подготовка полицейских была ниже чем у самого ленивого из бывшей банды Мартинеса. Они вяло брели по сельве, морщились от дождя, шумели как пять стад обезьян-ревунов и было неудивительно что русские прекрасно ориентировались по этим звукам и вовремя избегали визуального контакта.

  Предыдущей ночью удалось немного отдохнуть, организм вспомнил былые годы, и Мартинес не волновался что лишится сил и неминуемо отстанет от русских. Лет десять назад и гораздо большие нагрузки приходилось выдерживать, сам бегал сутками напролет от полицейских и солдат, неся на себе много чего запрещенного законом. И нихрена – выжил, окреп, набрался опыта, заработал себе репутацию удачливого. И сейчас все это пригодилось. Очень пригодилось.

  Встал он задолго до рассвета. В душе таилось сомнение, что действует с излишней тщательностью и в такую рань русские никуда не пойдут, но… но оказалось что те уже перекусили, собрались, и быстро уходили. Промедли Мартинес хотя бы часок – спецназовцев он бы уже не догнал. А так – вовремя спохватился и теперь двигался следом за ними к городу, догадываясь что им нужен какой-то транспорт и запас продуктов. А если так, то вопрос их поимки решится уже к полудню – в городе особо не побегаешь, это не в сельве, там все на виду.

- Ничо, скоро побеседуем…

  Суровое лицо Мартинеса расплылось в жестокой ухмылке. Замечтавшись, услышал звонкий металлический щелчок под ногами. Прежде чем успел сообразить, что к чему, тело само среагировало – совершило быстрый прыжок в сторону и плюхнулось в грязь.

  …Когда шум в ушах истончился и легкая контузия прошла, Мартинес поднялся и ощупал себя. Вроде бы не задело осколками…

- Гады!

   Ускорил шаги, опасаясь что на место взрыва сунутся полицейские. А там попробуй им объясни, что именно он их наводит. Пристрелят запросто, и только потом начнут разбираться что к чему.
 Парни нервные.


* * *


- Ну что там, Наталья? – Батяня подошел к Андроновой, рассматривавшей сельву в прицел. – Накрылся?

- Похоже, что накрылся. – старлей опустила винтовку. – Нарвался на “сюрприз” усатого, и теперь почесывает затылок на облаках.... Проверить бы, да некогда.

  Прозвучавший несколько минут назад взрыв гранаты не оставлял сомнений в том, что неведомый наводчик нарвался на “растяжку”, оставленную капитаном Свешниковым. Но полной уверенности не было – тренированный человек запросто избежит поражения осколками, если вовремя среагирует. Криков не было, значит только два варианта. Либо убит, либо – смог вовремя отпрыгнуть в сторону и выжить. Одно из двух… Проверять было некогда, да и опасно – мог залечь и караулить проверяющих.

- Ладно, уходим. – Батяня с сомнением посмотрел в ту сторону, больно уж не нравилась тишина. – К обеду надо до города дойти.

 Кузнецов привычно хлебнул из фляжки. Предложил:

- Может шарахнуть из подствольника? Скажем так, для добивания.

- И полицейские сбегутся как раз. – Свешников был согласен. – Пока разбираются кто гранатами кидается, мы уже уйдем прилично.

 Майор отрицательно качнул головой.
- Уходим. Они и так сбегутся. Вон, слева гомон поднялся, к месту взрыва топают всей оравой.

- Как скажешь, командир.

      Уставшего программиста подняли на ноги и группа двинулась дальше. Первоначальный замысел несколько изменился.

Десантники понимали что в населенном пункте могла ожидать засада, поэтому решено было обходить его стороной, а потом возвращаться с другого краю и уже заниматься поисками транспорта. Неведомый наводчик наверняка надоумил полицейских организовать засаду в городе, примерно понимает куда спецназовцы направляются, стало быть – надо запудрить мозги основательно, и сбить с толку. А если он выжил после взрыва гранаты, то еще растяжек наставить. Как и – рассматривать, время от времени, окружающую сельву в прицел, благо видимость улучшилась.

  Улучшилась-то, улучшилась, но вот дождь шел по-прежнему. Земля раскисла, засасывала ботинки все сильнее, порой и вовсе по колено приходилось брести. Весенняя распутица в Поволжских степях разве что могла конкурировать со здешним безобразием, но от этой конкуренции лучше не становилось. Едва сошли в низину, так и началось. Хоть ползком ползи, в натуре.

     Краткий ночной отдых не восстановил силы, а впереди еще ждало конкретно расстояние, и, может так случиться, придется топать через весь материк. Пусть там и посуше будет, но все равно неприятно… Вдобавок ко всему – тяжкая обуза на плечах болталась. Вон, бредет, еле ноги переставляет, мокрый, взъерошенный, глаза ввалились, лицо заимело нездоровый цвет, того и гляди какую-нибудь местную болячку подцепил, и скоро вообще передвигаться не сможет.




    Через несколько часов, когда даже двужильный Свешников вымотался, группа вышла на берег разлившейся речки. По карте следовало идти берегом несколько километров вниз по течению, а потом переправляться и уже топать к населенному пункту. Но Батяня немного подумал и решил что если уж путать полицейские отряды, то делать это следует сейчас.

- Следим тут, типа переправились. А сами в другую сторону пойдем. – он оглянулся назад, нахмурился. – Заодно и проверим, уцелела ли эта “редиска” после взрыва гранаты. Если жива, то в город вообще соваться не стоит ни с какого бока. Там не побегаешь, как по сельве, тем более что местные будут на стороне полиции и запросто выдадут. Получим вместо одного наводчика уже целую их толпу.

  Походив по раскисшему берегу, десантники сломали пару веточек, оставили отчетливые отпечатки обуви, указывающие что группа движется вдоль берега, иногда заходя в воду. Сами же, по возможности соблюдая маскировку, двинулись в противоположном направлении, намереваясь пройти с десяток километров вверх по течению и, переправившись, наблюдать что станут делать полицейские.

  Вертолет, слава богам, не кружил над головой. Журчал где-то в отдалении, наверняка прочесывал местность рядом со сработавшей растяжкой. А может и вовсе перевозил свежие полицейские поисковые отряды, не понять.

- Чертова грязь! – Андронова поскользнулась и плюхнулась в раскисшую землю. Поднялась, не став отряхиваться. – Неделю буду в душевой торчать, сто тонн горячей воды изведу!

- Тебе и так идет, Наталья Максимовна. Рембо в юбке… нет, в грязном камуфляже. – Свешников поправился, учитывая внешний вид старлея. – Сфотографировать бы, да нечем. Потомки, глядишь, перекопают семейный фото-архив через сто лет, разглядят странную фотографию, затылок почешут, пожмут плечами, и обратно положут. А потом спохватятся: “Ба! Да это же знаменитая Наталья Максимовна Андронова, прабабушка, о которой столько родители рассказывали! И не обманывали, ведь, вон какая суровая и мужественная. Автомат, правда, музейный, да природа странная, но все же это она.”

 Старлей повернулась, нахмурившись. Но потом вдруг расплылась в улыбке:
- А еще скажут такое: “Че это там за горилла усатая на заднем плане? Наверное так выглядели древние люди? Или это снежный человек, перуанского разлива? Че же тогда прабабушка его не подстрелила?”

 Батяня кашлянул, понимая что такой обмен шуточками может затянутся надолго. Поторопил:
- Че встали? Потом будете в предположения играть. Потом.




    Через несколько километров стало ясно, что наводчик вполне жив и по-прежнему идет следом или параллельно. Полицейские никак не отреагировали на ложные следы, горланили уже практически со всех сторон, медленно окружая и стягиваясь в кольцо.

   Майор мрачнел все больше и больше. Иного выхода, как переправляться, не оставалось. Но в местных водоемах может водиться всё, вплоть до пираний, и соваться в воду было рискованно. Тем более что на воде десантники крайне уязвимы, и их могут подстрелить в любой момент.

- Ладно, пора местных копов проучить немножко. – он остановился. – Если будем и дальше бегать, они в кольцо нас зажмут и мы потом уже не вырвемся.

- Это да, потом уже не дернешься. – Свешников достал из кармана парочку гранат, уже оглядывался выбирая место для засады. – Потом останется только руки вверх поднимать.

  Виктор обессиленно привалился к стволу дерева, еле дышал. Медленно сполз вниз. Но все же силы на вопрос нашел:
- И что теперь делать будем? Сдаваться?

 Батяня присел перед ним на корточки. Достал из аптечки тюбик-шприц со стимулятором. Вколол в ногу и сказал, пристально глядя в глаза:
- Сиди пока тут. Лучше, конечно, ложись от греха. Как только мы прорвем цепь полицейских, сразу же вскакивай и беги за нами. Только беги не по-прямой, а зигзагами. Ты все понял, Виктор?

- Я не смогу бежать…

- Сможешь. Через пару-тройку минут у тебя откроется второе дыхание. Только слишком быстро не бегай, где тебя потом искать?

- Хорошо. – Виктор явно не поверил, но все же кивнул.

    Батяня прикрыл его листьями папоротников, тем самым замаскировав. Начал готовиться к прорыву, спросив у Кузнецова лишь для приличия:
- Ну что, Владимир, “петарды” свои покажешь в действии?

- А то! Еще как покажу! Всё Перу услышит!

 Никифоров поёжился. Проворчал:
- Только не как в Сомали. До сих пор по ночам кошмары снятся.

 Батяня вспомнил кое что. Вернулся к притихшему программисту.
- Виктор, рот держи открытым.

- Зачем?
- Взрывной волной может барабанные перепонки повредить. Надо чтобы давление было одинаковым с обеих сторон.

- Давление? Одинаковым? С обеих сторон?

 Батяня не стал пояснять. Отмахнулся:
- Потом поймешь.

* * *



- Сеньор, вы точно уверены что русские там?

- На все сто процентов. – Мартинес злорадно ухмылялся. – Там они, там. Вы идете правильно. Прижимайте их к реке, переправиться они не смогут, речка слишком уж сильно разлилась, да и плав-средств у них нету.

- Будем надеяться что вы правы, сеньор.

 Мартинес испытал желание заорать матом на тупого оператора, но сдержался. Практически вежливо проговорил:
- Я всегда прав.

  Удобно устроившись на дереве и пропустив под собой цепь полицейских, мститель только осуждающе качал головой. С такими поисковиками еще удивительно как они на местности ориентируются. Глядят только под ноги, опасаясь лишний раз наступить в грязь, обувь берегут, уроды, чистоплюи чертовы. Неужели трудно поднять голову вверх и осмотреть ближайшие деревья? В ветвях может спрятаться кто угодно, вплоть до целой дивизии. А они? Смотрят вниз, по сторонам, но наверх – ни один не глядит. Где таких берут? Кто их на свет производит? Кто? Неужели надеются что он, Мартинес, всю работу будет делать за них? А если бы вовремя не среагировал и не отпрыгнул от растяжки? Что тогда? Русские спецназовцы тогда запросто бы затерялись в сельве и их никто бы не отследил, вот что.

- К берегу их прижимайте! К берегу! Они там!

   Все шло как надо, если не обращать внимания на лень полицейских. Совсем скоро русских прижмут к реке и возьмут в плен. Ну, подстрелят парочку, куда ж без этого, а в остальном все отлично. Пройдет пара неделек, Мартинес поднимет старые связи, даст пару взяток, и уже темной ночкой проникнет в камеру, где держат русских. А на ножах разговор короткий, и закончится он смертью для русских. Жестокой смертью. И плевать на их подготовку, Мартинес отлично владеет холодным оружием и победит любого. Любого.

- Ну, видите их?

- Не видим, сеньор.

- Вы глаза-то откройте, они прямо перед вами должны быть. Деревья осматривайте, любую неровность, берег прошерстите, прове…

  Договорить Мартинес не успел. Поверхность содрогнулась от чудовищного взрыва и Мартинеса буквально смело с дерева. Он упал в грязь, корпусом ощутив пару жестких веток, перекрутило, земля и небо поменялись местами, сверху свалился автомат, пребольно стукнув по лицу, посыпались мелкие ветки, сор, и обильное количество капель воды. В голове шумело как при контузии и мститель несколько минут ворочался в грязи, прежде чем смог встать и действовать более менее осмысленно.

 …Еще один взрыв вновь бросил в грязь, едва не лишив сознания…

  Сквозь грохочущие в ушах барабаны донеслись частые вопли пострадавших полицейских и беспорядочная автоматная стрельба. Судя по всему стреляли во всех направлениях, со страху или от контузии. И можно было не сомневаться что русские спецназовцы спокойненько уходят в неизвестном направлении. Два отмороженных взрыва могли устроить только они, больше некому.

  Мартинес с трудом пришел в себя. Пошатываясь и ругаясь, двинулся прочь от этого места, собираясь немного отлежаться и уже думать как вновь обнаружить русских. Начинал чувствовать нечто вроде страха, смешанного с уважением.


* * *



- Ты всякий раз меня удивляешь, Вован. – Свешников пошатывался и все никак не мог восстановить слух. – Я, однако, при следующем “фейерверке” ватные тампоны в уши заткну.

- Не поможет. – Кузнецов злорадно ухмыльнулся. – Не поможет тебе, Антон, даже глухая шлем-сфера и шапка-ушанка.

   Десантники при взрывах не пострадали, малость что встряхнуло лишь. А вот программист получил по ушам конкретно, аж кровь текла, и не слышал вообще ничего. Во время первого взрыва послушно открыл рот, как и было приказано, а вот второй проморгал. Шел теперь с расширенными глазами, мало соображая, и был похож на грязного зомби, который движется только по прямой.

  Десантники сочувственно переглядывались. Знали, что спасенный оглох минимум на несколько дней. Разговаривать с ним не пытались, бесполезное занятие, а пользовались жестами, указывая куда идти, и когда остановиться. Вколотый стимулятор действовал отлично, и Виктор мерно топал вперед, не обращая внимания на препятствия. Иногда падал, но тут же поднимался и снова шел. О чем думал, было неизвестно, но наверняка всякие пакости про своих освободителей.

- Теперь нами займутся основательно. – Батяня оглянулся, всё ожидал погони хоть и отошли достаточно. – Как бы войсковые соединения не подключили. Там-то парни поосторожнее, чем в полиции, да и возможностей у них побольше. Запросто могут сельву напалмом прожарить или танками укатать.

- Хреново. – Никифоров придержал программиста, не дав тому наступить в лужу. – От солдат “петардами” не спасешься. Сами такой “фейерверк” устроят, что надолго запомнишь. Танки, авиация, из космоса каждый куст разглядят, вдобавок еще и дивизию отморозков на наши поиски отправят. Останется только напиваться и ждать поимки, по крайней мере не так тоскливо будет в пьяном состоянии.

- Прорвемся. – Кузнецов обогнул поваленный ствол дерева, не став перепрыгивать с раненой ногой. – Помню, в одной среднеазиатской республике за мной чуть ли не полк охотился. Загнали вконец, боеприпасы на исходе, рация не работает, жрать нечего, только литровая бутылка чистого медицинского спирта да сигареты полусырые. Аборигены видят что мне конец, что деваться некуда, начали кричать с акцентом; сдавайся, мол, выходи с поднятыми руками, больно делать сразу не будем, а чуть погодя… Ну, я тоже вижу что мне конец, а сдаваться в плен ох как не хочется. Сел на камень, закурил, последние два “магазина” перед собой положил, три гранаты оставшиеся. Смотрю по сторонам, думаю откуда в первую очередь полезут, воевать так до конца, стрелять нечем будет так хоть штык-нож примкну… А потом глядь в рюкзак – ба! Да у меня же спирт есть! Целый литр!

   Андронова поравнялась, заинтересовавшись.
- И что потом было?

- А не помню. – Кузнецов пожал плечами. – Очнулся уже в нашем госпитале, хирург кулаком грозит, медсестры глаза отводят, краснеют… Похоже что я в пьяном состоянии смог пробиться через окружение, да еще и когда к своим выбрался, то малость побуянил…

 Старлей недоверчиво поморщилась. Высказала;
- Пить вредно, Владимир. Так как потом мучительно стыдно и голова болит. Я, вот, вообще не пью.

 …Сзади послышалось удивленное неразборчивое восклицание усатого капитана. Свешников даже споткнулся, не заметив выпирающий из грязи корень. Хотел было уже сказать что-то, но смолк под строгим взглядом обернувшейся Андроновой…

   Дождь вскоре усилился, перейдя в конкретный ливень. Поднялся, вдобавок и ветер, и с деревьев полетела всякая размокшая дрянь. Видимость упала практически до нуля, и о том чтобы куда-то идти и речи быть не могло. Группа остановилась, не рискуя передвигаться в такую непогоду, когда можно случайно столкнуться с обозленными местными полицейскими, коих тут после двух взрывов должно ощутимо прибавиться. И уже не будут лениво брести по сельве, лишь создавая видимость что кого-то ищут. Теперь они горят жаждой мести, так как наверняка немало их пострадало от “поделок” капитана Кузнецова. Убить, не убило, но контузило многих.

  Отыскав более менее заросшее место, десантники выбрали самую затопленную его часть, полагая что в грязи не додумаются искать. Усадили контуженного программиста, прикрылись маскировочным тентом от дождя, перекусили, и решили немного отдохнуть. В такую непогоду только лишний раз вымотаешься, а топать еще прилично, не один день.

   А ливень все усиливался, грозя перерасти в настоящий тропический ураган.


* * *



- Эх и льёт. Никогда бы не подумал что на местных небесах столько лишней жидкости.

   Батяня чувствовал что еще немного такого бурного ливня, и уже придется перебираться на другое место, так как уровень воды уверенно поднимался и поднимался. Водонепроницаемый тент не спасал – лилось пусть и не сверху, так снизу прибывало, уже по пояс натекло, и закрываться от небес было пустым занятием, все равно до нитки промокли. Вдобавок ко всему наносило всякого сора и плавника, который тут же лип к одежде и делал из десантников невесть что. Тут и камуфляж не нужен был, итак маскировка отличная.

- Че делать-то будем? – Свешников отодвинул от себя несколько килограммов нанесенного мусора, позволил плыть дальше. – Так мы ничего не высидим, наоборот дождемся, когда и вовсе округу затопит. Уже хреновато идти, а что будет через пару дней? Полный трындец?

 Батяня глянул на капитана. Посмотрел на остальных.
- Базара нет. Пошли дальше.

 Виктор поерзал в воде. Тяжело вздохнул, в очередной раз поковырявшись в ушах после контузии. Преувеличенно громко спросил:
- Опять идти? Сколько ж можно?

   Кузнецов пихнул программиста в плечо, жестами показал чтобы тот говорил потише. Потом такими же жестами пояснил бедолаге, что идти еще минимум дохрена, но к зиме должны точно добраться. Короче – жопа полная, и не только дрянная погода всему виной, а еще и всякие местные полицейские, которые не дают спокойно добраться до границы не пешком, а на транспортных средствах.

  Андронова отпихнула от себя приплывшую сушину, но потом притянула её обратно. Предложила:
- Можно плот сообразить, в принципе. Все равно по речкам всякая дрянь целыми кучами плывет, никто ведь не будет весь мусор проверять. Тем более на нас ничего электронного нету, в горах еще утопили, так что должны проскочить незамеченными.

 Свешников отшутился привычно:
- А куда выплывем, Наталья Максимовна? Об этом не думала? Вдруг занесет вообще в глушь или пираньи наш плотик на зуб попробуют. Теперь-то мы вполне съедобные и чистые, пот смыло во время спуска с гор, портянки-носки простирало, да и потеть уж несколько дней не приходилось, не жарко.

 Старлей строго глянула на него. ответила в подобном ключе:
- А что пираньи, усатый? Если будут приставать, то мы им тебя отдадим. По-любому их это устроит, вон какие пышные усы.

- Пожалей рыбешек, Наталья Максимовна. Я ж насквозь проспиртованный, передохнут по всей речке от передозировки алкоголем. А насчет усов завязывай, пираньям от них никакого толку.

- С чего бы, усатый? Если твои веники отделить, то…

- Нашли время. – Лавров осуждающе покачал головой, останавливая начинающийся спор. – Наталья, идея у тебя хорошая. Одобряю. По рекам мы быстрее доберемся, это не пешком вброд чапать, это какой-никакой транспорт. Заодно и отдохнем.

    Пришлось подниматься и покидать очередное убежище. Пусть и сыро, пусть и в воде пришлось сидеть, но все же. Следовало действительно сплавляться по разлившимся речкам, а не топать на своих двоих, выматываясь и теряя время. Строительного материала было вдоволь, природа буйствовала с размахом и выворачивала с корнем целые деревья. Ну а связать вместе несколько штук, забросать их ветками и сором, ну и, собственно, подстраховаться в остальных отношениях – не такое уж и сложное дело, вполне по силам пятерым десантникам и одному программисту.




* * *


 Прошло пять дней.

     Генерал перуанской армии Мартинес, хмуро разглядывавший отчеты поисковых отрядов, головорезу-мстителю Мартинесу не являлся никаким родственником, даже очень дальним, даже никаким боком вообще. Просто Мартинесов в испаноязычной Южной Америке развелось примерно столько же, сколько например в Бразилии донов Педро, Хуанит и Ракелей вместе взятых, не говоря уже о Штатах, где каждый третий именует себя Биллом или Джоном. Конечно сюда можно причислить еще много характерных фамилий и имен, но не стоит. Итак понятно что Мартинесов в Перу много, весьма много.

   Различие между генералом и головорезом заключалось хотя бы в том, что отважный и удачливый деятель подполья был родом из Мексики, тогда как генерал гордился внушительной толпой своих испанских предков, среди которых были, генерал конкретно и твердо в это верил, даже хлопцы из королевского рода. Тем не менее генерал Мартинес относился к Испании примерно так же, как какой-нибудь ирландец, уехавший на постоянное место жительства в Америку, относится к Ирландии. Родина предков и только, ничего больше. Ну, может быть, еще и повод выгородить себя среди всяких там выскочек-карьеристов, коих в последнее развелось до неприличия много. В общем – сердце генерала Мартинеса было навсегда отдано Перу, где родился он сам и как минимум пятнадцать-двадцать поколений его предков. Основатель перуанского рода Мартинесов прибыл в Страну Инков еще во времена конкистадоров, еще местных индейцев застал. Вот такие вот делы.

   Генерал любил Перу и ненавидел Соединенные Штаты Америки. А тот факт, что он являлся начальником генерального штаба перуанской армии, свидетельствовал о том, что это его отношение к главной державе американского континента в действующем правительстве Перу не считали чем-то вымышленным. Конечно, президенту страны  крайне не хотелось бы ссориться с американцами. Все-таки Соединеннык Штаты Америки  – крупнейший торговый партнер Перу. Однако в последние годы, особенно стало заметно, между странами наметилось некоторое охлаждение а то и вовсе почти враждебность, по причине того что американцы слишком уж любят совать свой нос в чужие дела, а перуанцы – народ свободолюбивый и гордый. А особенно свободолюбивы правители перуанского народа, которые считают, что плясать под дудку бывших английский колоний – это значит уронить собственное достоинство.

     Но, тем не менее, кто-то в верхах еще дружил с Америкой, может и просто хорошие деньги получил, не понять. Генералу пришел приказ отыскать на территории Перу группу спецназа неизвестной, подмечено, страны, которые устроили диверсию пять дней назад и просто чудом никто не погиб, отобрать у них американского гражданина, который хочет сбежать в Россию, и всячески содействовать пухловатому слащавому типу, который приехал несколько часов назад, и который проклинал непогоду, курил сигары, и всех  перуанцев, на взгляд генерала, явно не уважал. Иначе как еще объяснить презрительное выражение лица, когда янки увидел перуанских солдат. Сморщился, словно дикарей увидел, однако едва столкнулся взглядом с генералом, так сразу же нацепил на рожу восхищенное выражение и сказал что перуанские солдаты самые смелые в мире.

  Генерал стерпел, все прекрасно поняв, не стал высказывать, что американские солдаты – самые трусливые на планете, не время еще было. Кивком пригласил заходить в штабную палатку. И вот уже несколько часов постоянно чувствовал как растет его ненависть к этому типу. В другой ситуации, конечно, генерал бы попросту выгнал янки с территории временного лагеря, использовав любой предлог, вплоть до подозрения в шпионаже, но приказ сверху не давал такой возможности, и приходилось терпеть. Терпеть. Терпеть. Терпеть…

  Приказ есть приказ, ничего не оставалось делать как действительно терпеть. Постепенно из беседы выяснилось что устроивший два мощных взрыва в предгорьях спецназ является скорее всего русским, и это, как оказалось, уже третья группа спецназовцев. Две первых совсем недавно перестреливались с полицией, это генерал знал, а теперь вот узнал и о третьей группе.

 Но все же генерал немного сомневался, прямо так и сказал:
- Когда это американцы сбегали в Россию? Скорее было наоборот, мистер.

 Янки заулыбался. Выдал еще немного информации:
- А сбежавший и есть русский, как нам недавно стало известно. Шпион, укравший много чего секретного. И мы не хотим чтобы он достиг России. Поэтому и обратились за помощью к правительству Перу.

 Янки помолчал, испытующе глядя на хмурого генерала. Продолжил:
- Тем более что эти спецназовцы, насколько мне известно, устроили два мощных взрыва пять дней назад, прорываясь через полицейские поисковые отряды, и просто чудом никто не погиб… Конечно, генерал, это ваши внутренние дела, кто и кого взрывает, но мы крайне заинтересованы в том, чтобы находящийся среди них человек никогда не попал в Россию, как хотел до этого.

 Мартинес поморщился.
- Больно много вы знаете, мистер… Ладно, с Россией мы сами разберемся, это наши дела, три группы спецназа слишком большая наглость, а вот насчет вашего шпиона…

- Русского шпиона. – янки поправил генерала. – Русского.

- А мне плевать, чей он там шпион. Хоть бразильский… – генерал еще больше нахмурился, не любил когда его перебивают. – Если уцелеет, то мы вам его отдадим. Если же нет – что ж, на все воля небес.

   Янки заулыбался, довольный. А может и просто притворялся, прекрасно знал, паскуда, что этого шпиона и так ему отдадут, знал так же что генерал связан приказом и не станет самовольничать.

 В палатку вошел дежурный офицер связи. Положил перед генералом свежую распечатку. Вышел.

 Мартинес глянул, задумчиво потер переносицу. Потом перевел взгляд на карту.
- Нашлись.

 Американец сразу же оживился. Полез с расспросами. На что генерал подошел к карте, ткнул пальцем в один из приграничных районов, рядом с Бразилией, и нехотя проговорил:
- Я не знаю как они прокрались сквозь кучу постов и оцеплений, но если так будет и дальше – шпион ваш, мистер, запросто попадет в Россию, как и планировал. Чуть больше суток, и…

 Генерал едва удержался от ехидной улыбки, ну очень он американцев не любил. Закончил:
- И вам уже придется вести переговоры с бразильскими властями.

 Американец чуть заметно побледнел. Было видно, что он с трудом удерживается от угроз и криков с требованиями, все-таки понимает что запросто вылетит из палатки генерала. Более менее спокойным голосом проговорил:
- Я надеюсь, генерал, что вы сделаете все возможное, дабы не пустить русских в Бразилию, Америка будет очень недовольна если они уйдут…

 Он что-то хотел сказать еще, но Мартинес не дал ему этого сделать. Сжал кулаки и уже холодным тоном, не предвещающим ничего хорошего выдавил сквозь зубы:
- Приказ есть приказ, я не пущу русских в Бразилию, но вы, мистер, со своими надеждами и недовольствами катитесь знаете куда?

    Сообщив “куда”, генерал вышел из палатки, оставив американца краснеть и пучить глаза. Укутавшись в водонепроницаемый плащ и накинув капюшон, Мартинес грязно выругался и пошел по направлению к узлу связи. Предстояло лично руководить перехватом, заместители не справлялись с поставленной задачей, за пять дней не смогли обнаружить даже следов этой странной группы спецназа, а она тем временем оказалась уже рядом с бразильской границей. Еще сутки – и действительно уйдет.

  Личный интерес генерала в этом деле тоже присутствовал. Он любил свою родину и не мог позволить чтобы по территории Страны Инков шатались всякие иностранные группы спецназа, шатались и творили свои темные дела. Тем более что две первые группы довольно долго изводили полицейских яростными перестрелками, а потом куда-то исчезли. Третья группа едва толпу полицейских не угробила, устроив два мощных взрыва которые слышали даже на побережье. Этот беспредел следовало прекращать, всему должны быть пределы. Конечно, до последнего момента отношения с далекой Россией были ровными и почти теплыми, но всякому добродушию определены границы, и долго терпеть такие выходки никто не сможет. Пусть и не удалось пока доказать участие России, никого из первых двух групп не поймали, но вот третью группу надо изловить обязательно. И уже предъявлять как доказательство. Да. 


* * *




- И не лень же в такую погоду летать? – Свешников недовольно шевелил усами, поглядывая вверх, на уже наверное десятый вертолет за последний час, хотя погода буйствовала серьезно. – Чем же мы им так насолили, что готовы сутками не спать?

 Батяня помог Виктору перебраться через глубокую и грязную лужу, хлопнул по плечу, заставив сесть.
- Владимир, наверное, с петардами не рассчитал, вот и злятся. Армию подключили, настроены серьезно. Благо сельва мокрая, а то уже напалм бы применили.

- Хреново.

- Что есть, то есть. Ладно, привал. Передохнем малость, до темноты.

   Группа уже подходила к границе с Бразилией. Позади остались пять дней безделья, во время сплава на плоту по разлившимся речкам. Буйство природы сыграло на руку, и по водным путям плыло такое количество мусора и поваленных деревьев, что не составило труда сообразить вместительное подобие плота, закидать его сором, ветками и травой. В результате вышло некоторое подобие плавучего островка, коих по вздувшимся рекам плыло великое множество, и оставалось только удобно разместиться и отдать себя на волю волн, благо плыть предстояло не по океану и возможности заблудиться не имелось.

 За пять дней все основательно отдохнули, выспались, а к программисту частично вернулся слух и уверенность что все закончится благополучно. Но он по-прежнему старался молчать, так как при разговоре ему приходилось вынужденно кричать и едва разбирать сказанное. Поэтому был тише воды, ниже травы, и лишь изредка позволял себе немного матов, когда особенно неудачно падал. Но кто не ругается, особенно если грохнешься так что зубы лязгают а в глазах вспыхивает…

 Андронова преодолела лужу, подняв винтовку над головой. Отряхиваться не стала, надоело. Села рядом с программистом и тоскливо вздохнула:
- Покурить бы…

- Успеешь, Наталья Максимовна. Через сутки, если все пройдет успешно, в Бразилии окажемся. Там и накуримся. – Свешников устроился рядом. – Лично я три пачки выкурю, дымить буду пока никотин с усов не закапает.

 Старлей вытерла грязные руки о не менее грязные штаны. Потом передумала и принялась терзать мокрую траву. Ехидно заметила:
- Никотин, усатый, в случае передозировки, начинает сначала капать с более нижних выступающих частей тела, нежели с твоих веников что расположены почти на самом верху. Выше них только нос с ушами, но если смотреть вверх…

- Эх, Наталья Максимовна, сколько же в тебе похабности.

 Андронова перестала вытирать руки, недовольно глянула на капитана:
- Можно подумать, что это я на каждом шагу и при каждом удобном случае про девок напоминаю?

- Тебе нельзя, Наталья Максимовна. Неправильно поймут.

- И че, про мужиков напоминать?

- Тоже не слишком правильно поймут, Наталья Максимовна. Это как…. как посреди озера пить просить.

 Андронова мгновенно нахмурилась, но капитан сидел с самым невозмутимым видом. Еще и рассуждал:
- А что такого обидного, Наталья Максимовна, я тебе сказал? Нет, конечно если разглядела что-то такое, то… то каждый думает в меру своей испорченности, тут уж ничего не поделаешь. Лично я хотел сказать, что…

  Никифоров, пропустив вперед капитана Кузнецова, решил от избытка сил перепрыгнуть лужу, очень лезть в нее не хотел. Но что-то не рассчитал, и не долетел буквально метра. Теперь все, кто был рядом, еле сдерживались от смеха, глядя как младший лейтенант медленно встает из жидкой грязи, чертыхаясь и убирая с лица потеки, от чего сразу же стал похож на негра.

- Млять! – он хотел использовать выражение покрепче и погромче, но сдержался. Начал выбираться из лужи. – Сократил дорожку, ****а мама…

 Батяня развел руками, улыбался.
- А так всегда бывает, Сергей. Всегда.

    Смех смехом, но все были в грязи с ног до головы. Ливень, хоть и смывал частично, но идти приходилось порой по пояс в этой жиже, а порой и вовсе искать брод, так как снаряжение не позволяло плавать и тянуло ко дну. Но тем лучше – поисковые отряды армии и полиции опасались лезть в затопленную сельву, бороздили более менее свободные участки на вездеходах, да подняли в небо порядочное количество вертолётов. И если от вездеходов приходилось прятаться в грязи и изображать из себя кочку или куст травы, то от вертолётов выручала только непогода и хреновая видимость – мощные прожектора винтокрылых машин выхватывали из пелены только кроны деревьев, а это все равно что искать иголку в стоге сена или тренированных спецназовцев в сельве.

  Но все же такая интенсивность поисков в этом районе настораживала десантников. Пять дней назад удалось сбросить преследователей со следа, да и неведомый наводчик больше не пакостил, не наводил втихаря. Но буквально пару часов назад сельва перестала быть безлюдной и появилось очень много поисковых отрядов, словно знали что десантники движутся именно в этом квадрате. Скорее всего неведомый злыдень опять объявился, случайно обнаружив их след, и теперь вновь начнется старая песня. Но могло быть и так, что по всей границе сейчас затеяли поиски, и такая “картина” везде.

   Кузнецов выбрал место посуше, начал готовить скудный ужин-перекус, из тех продуктов что удалось прихватить в одном из населенных пунктов. Остальные молча наблюдали как в темнеющем небе мелькает рассеянный свет прожектора с вертолёта, что кружит почти над деревьями и стряхивает с них капли воды. Наконец Свешникову это надоело и он нарвал охапку папоротников, принялся устраиваться более основательно.
 Ворчал:
- Гадские аборигены! Че им надо, в натуре? Че лезут? По роже давно не получали? Ну дык я им устрою!

- Не мельтеши, усатый. – Андронова кинула в капитана веточкой. – Они могут тепловизор использовать.

 Свешников хмыкнул.
- Я уже настолько размок, Наталья Максимовна, что температура моего тела сравнялась с окружающей средой. Да и вообще, я считаю что у местных вояк таких средств поиска нету…

 …Неподалеку взревел мотор вездехода…

 Десантники как по команде рассыпались в разные стороны, укрылись и затихли. Программиста сдернули с места и засунули под сваленное дерево, чья крона возвышалась совсем рядом и являлась отличным укрытием. Кузнецов заученно свернул тент с ужином и тоже затаился, перестав быть видимым.

  Предосторожности не оказались лишними. Через пару минут показался потрепанный и заляпанный грязью вездеход на воздушной подушке, утыканный хмурыми солдатами в дождевиках. Прожектор на носу медленно обшарил окрестности, дуло станкового пулемета поворачивалось следом. Луч прожектора задержался на паре деревьев, потом скользнул вверх, осветив мокрые ветки, свисающие лианы, и струи ливня. Водитель немного помедлил, потом взревел мотором, машина дернулась и медленно поползла как раз по месту где только что отдыхали десантники.

 Через несколько минут все стихло.

 Батяня слегка высунулся из укрытия. Проворчал:
- Серьезные парни. Пулемет даже есть…

  Договорить он не успел. Никифоров, чертыхаясь, поднялся из грязи, вмятый туда вездеходом, ошалело мотал головой и не понимал где он находится. Потом, вспомнив, ворча переполз в другое укрытие и затих там.

   Не смеялся только программист.


* * *



  Мартинес начинал уже отчаиваться и считал что никогда не найдет отмороженных русских спецназовцев после тех двух взрывов. Отлежался до вечера, набрался сил после преследования, дождался пока эвакуируют контуженных полицейских и в течении всего следующего дня искал следы и мозговал над тем куда русские могли исчезнуть. С ихней логикой и выносливостью они могли как вернуться обратно и перейти горы с выходом на побережье, а могли и по-прежнему двигаться в сторону границы с Бразилией.

Дошло до того, что Мартинесу пришлось подкидывать монетку. Боги выбрали второй вариант, и мститель решил топать к соседней стране, надеясь что все же что ему удастся отыскать своих врагов.

  И ему повезло.

  Наведавшись к своим старым подельникам в ближайшем городке, Мартинес взял внедорожник и не откладывая выехал к границе, полагая что лучше уж спокойно дожидаться русских там, и зная что они так или иначе смогут воспользоваться водными путями, сплавиться по рекам. Стало быть – лучше ждать и наблюдать возле главной реки, чем терять силы и следовать их путем. И вот на пятый день Мартинес снова вышел на след спецназовцев, причем произошло это довольно забавно – едва сам на них не напоролся, просто чудом успев укрыться и замереть.

  Русские прошли мимо, не заметив подозрительного вороха мокрого плавника. А Мартинес, дождавшись когда они пройдут, достал заботливо сберегаемый спутниковый телефон, и истратив последний заряд аккумулятора, отзвонился своим нанимателям и сообщил координаты. Через час уже наблюдал как сельва наводнилась отрядами солдат и взбешенных полицейских. Наблюдал и довольно потирал руки, полагая что уж от армии никто не ускользнет. Но, что бесило, шел уже второй час, а русских так и не обнаружили, словно они сквозь землю провалились.

- Вот же гадство! – Мартинес пошевелился в своем укрытии, потирая затекшую ногу. – Они что, в невидимок умеют превращаться?

  Следовать дальше к границе мститель опасался, самого могли обнаружить и расстрелять, прежде чем рассмотреть в лицо. Так что – оставалось только в бессильной ярости скрипеть зубами и надеяться что русских все же обнаружат и не дадут пересечь границу с Бразилией.

  Выкурив несколько сигарет и хорошенько помозговав, мститель все же решился идти дальше, иначе он не мог – всю жизнь потом кусать локти, и понимать что друзья остались неотомщенными. Он проверил боезапас, подтянул ремни, и бесшумно скользнул в сгущающиеся сумерки, готовый в случае опасности мгновенно залечь и не двигаться; искусству маскировки научился уже давно, и это умение не раз спасало ему жизнь.
 

* * *



- За нами кто-то идет. – Андронова опустила винтовку. – Могу остановить навсегда.

 Батяня отрицательно качнул головой.
- Это скорее всего тот самый наводчик. Побеседуем. Наталья, постарайся не сильно подстрелить, если начнет трепыхаться, он нам нужен живьем.

 Старлей с готовностью кивнула:
- Хорошо, Андрей.

   Сделал знак остальным замереть и укрыться. Программиста опять бесцеремонно ткнули в грязь, забросали ветками и попросили не шевелиться даже если на него наступят. Свешников привычно изготовился брать живьем, устроившись в отдалении, прямо на пути у незнакомца, вытащил нож и перехватил наподобие кастета, даже глаза в темноте заблестели. Потом слился с поверхностью и стал невидим. Кузнецов укрылся за деревом, страхуя капитана и отвлекая на себя все возможное внимание. Никифоров же, памятуя про вездеход, укрылся более основательно среди кучи плавника, тоже на всякий случай изготовив автомат к стрельбе.

   Воцарилась тишина, прерываемая лишь шелестом ливня и шумом ветвей вверху. Вскоре донеслось едва слышное хлюпанье по грязи и сердитое сопение. Потом показался и сам преследователь – коренастый пожилой мужик в грязном камуфляже, с автоматом на перевес и настороженными глазами. Медленно шел в полумраке, на голове поблескивал прибор ночного видения. Миновав Свешникова и не доходя до места, где затаились остальные десантники, остановился и принялся внимательно оглядывать кучу плавника и дерево за которым находился Кузнецов. Стоял наверное минуты три, не решаясь продолжить движение. Потом, передернул затвор автомата и, не сводя глаз с дерева, медленно двинулся в обход, видимо решив не рисковать. Шел прямо на Свешникова.

  Когда сбоку что-то хрустнуло, резко повернулся в ту сторону и вскинул автомат, но не стрелял. Простоял с минуту и начал пятится вовсе назад. На этот раз хрустнуло с другого бока, и снова последовало резкое оборачивание и наведение оружия. Чувствовалось что просто так его не возьмешь, бывалый и крайне осторожный.

 Батяня вынужденно сделал знак старлею, давая понять что “клиент” трепыхается.

  …Еле слышно хлопнул выстрел из снайперской винтовки с глушителем…

  У незнакомца вырвало автомат из рук, жутко лязгнуло. Он зашипел как рассерженная змея, сделал движение выхватить пистолет, то тут же схватился за простреленную руку – Андронова не дремала – и попятился, настороженно глядя по сторонам и не понимая откуда стреляют. Не бежал, открывая спину, а именно что пятился.

  Сзади звучно хлюпнуло, тот сразу же обернулся, но никого не увидел. Когда глянул вновь на подозрительное место, то перед ним уже поднимался Свешников, подкравшийся удивительно бесшумно. Дальнейшее шло по давно обкатанному сценарию – удар в челюсть рукояткой ножа, удар по ушам с обеих сторон, укладывание рожей в поверхность, скручивание рук за спиной, обезоруживание, и волочение к дереву для “разговора по душам”, церемониться капитан не собирался.

  Батяня спросил по-английски, рассмотрев пленного:
- Кто такой? Почему идешь за нами?

   Мартинес молчал, исподлобья глядя на окруживших его десантников. Мысленно костерил себя на разные лады, понимая что зря поперся за спецназовцами, пренебрегши осторожностью.

 Майор спросил уже по-испански. На что получил точно такой же молчаливый ответ. Мартинес и не собирался ничего рассказывать, молча ждал когда его отправят на небеса, и выражение его взгляда подсказало Батяне, что разговора не будет при любом исходе.

 Хотя нет, будет, но короткий:
- Это я наводил на вас полицейских и армию. Я шел за вами от пещер, собираясь отомстить за смерть своих товарищей. Что, ж, я проиграл…

 Лавров молча выслушал короткое признание, задумчиво оглядел пленного. Попросил Свешникова, через несколько долгих мгновений:
- Привяжи его, Антон, повыше. Пусть живет. К утру очухается и сам освободится.

- Опять вредить начнет, Андрей.

- Не успеет, мы уже уйдем далеко. Да и связаться ни с кем не сможет, а соваться к поисковикам для него не вариант, запросто расстреляют.

- Как скажешь командир. – капитан полез в аптечку за снотворным, пожав плечами. – Как скажешь.

   Через десять минут десантники вытащили сонного программиста из укрытия, встряхнули его, и двинулись дальше. Оставалось всего ничего – просочиться через гигантское количество местных солдат и полицейских, преодолеть границу, ну а там… там будет видно. Может и действительно до самой Аляски топать придется. Главное что теперь больше никто вредить не будет, а с заставами, поисковыми отрядами, и постами, сами как-нибудь разберутся, не в первый раз.

  Неудавшийся горе-мститель мирно спал в ветвях раскидистого дерева, привязанный больше для того чтобы во сне не упасть и не захлебнуться, чем для лишения подвижности. Простреленную руку перевязывать не стали, сам виноват.


* * *

 

  …Порыв сырого ветра ворвался в палатку, заставив пошевелиться пачку газет на столе и несколько распечаток. Одна все же слетела, сдутая, и медленно опустилась на грязный земляной пол…

 Генерал не стал её возвращать на место. Вместо этого тяжело поднялся с кровати, сказывался возраст, закурил и сел за стол. Хмурым взглядом пробежался по отчетам и цифрам. Время уже за полночь перевалило, а русских все еще не поймали, хоть неизвестное гражданское лицо и сообщило координаты очень даже точно. Эти спецназовцы как сквозь землю провалились – нигде их нет! Целая, понимаешь, дивизия сельву перекапывает в этом приграничном квадрате, вертолёты с ног сбились сканируя поверхность в поисках всего электронного, раз ливень всю видимость сбил, техники кучу понагнали, на всех дорогах усиленные патрули стоят…

  Генерал Мартинес раздраженно пихнул рукой кружку с остывшим чаем. Невольно признавал, что подготовка у этой неуловимой группы куда как выше чем у солдат перуанской армии. Намного выше. Уже неделю водят за нос большое количество поисковых отрядов, плюют на непогоду и упорно движутся к своей цели, несмотря на то что сельва буквально наводнена во всех смыслах. Ведут своего шпиона домой, если конечно надоевший американец не врет и дело обстоит действительно так как он рассказывает. Хотя… хотя может и не договаривать всего, штатовцы они такие, но все равно обидно! Это же практически – вызов! Три группы спецназа наводят шорох на территории Перу, но никого из наглецов так и не удалось поймать до сих пор. Первые две группы вовсе затерялись после перестрелок с полицией, в данный момент могут находится где угодно, а третья, черт бы её побрал, практически открыто бродит где-то рядом. Небось еще и посмеивается, наблюдая как перуанские солдаты их ищут, ищут, ищут…

  Снаружи послышались чавкающие и хлюпающие шаги. Спустя миг в палатку вошел дежурный офицер связи с новой распечаткой.

 Генерал тяжело на него глянул:
- Ну? Что на этот раз? Поймали?

- Никак нет, сеньор. Тишина.

- Гадство!

   Мартинес даже не глянул на протянутую распечатку, бросил её на стол.
- Границу всю оцепили?

- Да, сеньор. Всю.

- С бразильскими пограничниками что?

- Обещают помочь, сеньор.

- Знаю я ихнюю помощь… В такую погоду и носа на улицу не высунут.

  Немного еще покритиковав сложившееся положение дел и отпустив офицера, генерал вскипятил чайник, заварил чай покрепче, отгоняя сонливость, и вновь погрузился в невеселые думы. 


* * *



        К полуночи группа вышла к небольшому приграничному поселку. Десантники понимали что сельва вдоль границы утыкана солдатами и полицейскими, которые наплевав на непогоду и время суток настойчиво перекапывают каждый квадратный метр, вдобавок ко всему еще и чуть ли не два десятка вертолетов слоняются над “зеленкой”, готовые в любой момент обстрелять каждый подозрительный куст или что вызовет подозрение. Поэтому, недолго думая, десантники решили рискнуть и попробовать прорваться в том месте где их никто не ждет. В городке пусть и полно вояк с копами, улицы наводнены техникой, но во всеобщей суматохе есть некий шанс проскользнуть под шумок. Либо просто отсидеться в каком-нибудь сарае до рассветных часов, когда внимание поисковиков ослабнет и будут зевать вовсю, мечтая о теплых сухих постелях. А после городка останется лишь пройти вдоль берега небольшой речушки пару километров, подняться на небольшую возвышенность и уже спокойно топать по бразильской территории.

   Непогода совсем обнаглела, с небес лились неиссякаемые потоки воды, сельва стала похожа на весенний лес в Поволжье, где ни островка сухой земли, а лишь сплошное зеркало воды. Тут тоже было почти “зеркало”, разве что не такое спокойное и тихое, не такое отстоявшееся что ли… Ну еще бы – чуть не тракторами перепахивают и сетями просеивают, словно помешавшись на поисках.

   Лавров остановился перед пригорком, из-за которого проникал рассеянный свет. Медленно поднялся, рассмотрел что к чему, и сообщил:
- Привал. Дошли.

 Группа вздохнула с облегчением, начали устраиваться на короткий отдых. Впереди располагался намеченный для перехода населенный пункт с труднопроизносимым названием и обязательной в этих краях приставкой “Санта”.

- Эх, программистская твоя душа. – Свешников усадил Виктора, прикрыл непромокаемым тентом от ливня. – Как же ты важен заокеанским соседям. Всю перуанскую армию, похоже, подняли на наши поиски. Там, глядишь, и Бразилию на уши поставят. Ты, однако, больше не изобретай никаких хитрых штуковин, а то нам придется опять тебя вытаскивать с какого-нибудь захолустья, едва твои поделки напакостят штатовцам или китайцам.

 Капитан глянул вверх, где только что пронесся вертолёт. Опустил глаза:
- Или запускай эти поделки при нормальной погоде, дабы мы в следующий раз не бродили по лесам в непогоду. Так ведь и простудиться можно, всякое случается. Заразу какую-нибудь подцепить.

- Отстань от него, усатый. Он и так не рад что спутник свой изобрел и пустил на орбиту. – Андронова вытянула уставшие ноги, косясь краем глаза на размытые огни поселка и перемещения военной техники с отрядами солдат. – Теперь из России и носа не высунет до самой старости. Еще и внукам накажет.

- Да нет, Наталья Максимовна, это ты зря. После первых десяти запоев все страхи позабудет, водкой их из памяти вымоет-вытравит. Опять начнет имперцам пакостить, сто пудов уже какой-нибудь более вредный “сюрприз” изобретет и запустит. Отомстит, так сказать. С лихвой.

 Капитан немного подумал. Поправился:
- И Перу тоже перепадет, с Колумбией. За, так сказать, морально-физический ущерб.

 Виктор отмахнулся вяло. Проворчал, кутаясь в тент и ерзая на месте:
- Ну их нахрен, я сюда больше ни ногой. Да и как им навредишь, если у них даже своих спутников нету?

- Ну, запустят поди когда-нибудь?

- В ближайшие пятьдесят лет вряд ли что-то планируют запустить. Нечем и не на что.

   Кузнецов скептически хмыкнул:
- Не скажи, программист. Вот тебя поймают, отдадут американцам, а те им по доброте душевной пару спутников подарят, ненужных. Ракет списанных дадут десяток. Шатл потрепанный, цистерну прокисшего ракетного топлива. И, глядишь, через несколько лет местные хлопцы будут гордо выпячивать грудь и орать что вышли на уровень Америки по техническим каким-нибудь показателям. В страну деньги потекут от инвесторов, дороги построят, космодромы, заводы, прочее…

 Кузнецов хохотнул, добавил:
- А тебе, программист, в Лиме на центральной площади памятник поставят. И знаешь как назовут?

 Виктор сердито глянул:
- Как?

- Ну, насчет формы памятника не знаю, скорее всего он будет выполнен в виде позолоченного компьютера, а вот назовут примерно так: “От программистов тоже есть польза. И не важно откуда они родом.”

  Виктор тяжело вздохнул, не стал ничего говорить.

 В этот момент Батяня вскинул вверх руку, прислушиваясь. Известил громким шепотом:
- Сюда идут!

   Через десять секунд на пригорке никого уже не было, лишь раздалось несколько приглушенных всплесков и придушенный стон программиста, коего как всегда сдернули с места без предупреждения.

    …Показалась цепочка солдат с фонарями, но шли не равномерно, а выбирая сухие места. Да и фонари использовали лишь для того, чтобы светить себе под ноги. С такими поисковиками перуанские власти точно никого не найдут, пусть даже поднимут на ноги всю свою армию. Солдаты грозно матерились, проклиная непогоду, начальство, службу, и неуловимых русских. Некоторые пошатывались, на ходу употребляя горячительное и кутаясь в непромокаемые плащи…

  Когда шаги и проклятья стихли, десантники покинули свои укрытия и вновь собрались на прежнем месте, зная что тут никто не появится минимум час, и можно спокойно продолжить прерванный отдых.

 Майор Лавров долго смотрел в ту сторону, куда ушли солдаты. Потом сплюнул и сказал:
- Эх и вояки. Я бы таких гонял до седьмого пота каждый день. Они бы у меня с учений не вылезали до самого дембеля.

- Вот и хорошо, что не гонял, Андрей. – старлей устало улыбнулась. – Иначе бы они нам дали жару.


* * *




- Сеньор генерал, только что обнаружен спящий, привязанный к дереву. – дежурный офицер откинул полог палатки, бодро отрапортовал. – При нём найден разряженный спутниковый телефон, идентифицированный как тот самый, с которого нам сообщались передвижения русских.

 Генерал поднялся, подошел к офицеру.
- Где он?

- Его поместили в полевой госпиталь, пытаются разбудить и допросить, но использованное снотворное не поддается распознаванию. Медики разводят руками, не в силах ничего сделать. Говорят что будить бесполезно и остается только ждать.

 Мартинес тяжело вздохнул. Уж не известно почему русские оставили этого хмыря в живых, не стали его убивать а просто накачали снотворным и привязали к дереву. В том, что это сделали именно русские неуловимые спецназовцы у генерала никаких сомнений не было – выследили наводчика и взяли в плен. А теперь попробуй разбуди его, укололи наверняка конкретным препаратом, под которым спят больше суток.

 Генерал посверлил офицера тяжелым взглядом.
- Где его обнаружили?

- Недалеко отсюда, сеньор генерал. В пяти километрах. – дежурный стряхнул с лица капли дождя. – Я считаю, что русские вполне могут пройти поблизости от городка, все указывает именно на это.

 Мартинес отошел, сел обратно за стол. Поморщился:
- Своими соображениями, капитан, надо было делиться раньше, а не в самый последний момент. Если мы не найдем русских до утра, то с рассветом они уже доберутся до границы. Понял меня?

- Я все понял, сеньор генерал.

- Ладно иди, толку-то от твоего понимания…

 Капитан повернулся, откинул полог, и чуть ли не строевым шагом покинул палатку; генерала побаивались вполне обоснованно, мог и по шее надавать.

 Мартинес включил чайник, повертел на столе кружку с остывшей заваркой, разглядывая её. Вздохнул. Эти поиски очень не нравились, к тому же небеса продолжали изливать тонны воды на поверхность, и в сельве творился настоящий кошмар. Однако же приказ, есть приказ, никуда не денешься. Никуда.


* * *



- Владимир, у тебя все готово? – Батяня опустил бинокль и спросил капитана, маскирующего расположенные на трех маленьких плотиках взрывные устройства. – Долго еще?

- Первый готов. – Кузнецов шестом столкнул плотик на середину речки, к плывущему в беспорядке хламу, принялся забрасывать ветками второй плотик, и время от времени поглядывать на часы. – Ох и шарахнет, мужики. Как бы не зашибло кого взрывной волной.

 Свешников принялся помогать с третьим устройством. Отмахнулся:
- А пусть нос свой во все углы не суют, целее будет.
 Критически оглядел набросанные в беспорядке ветки и траву, констатировал:
- Вроде не должны проверять, маловат больно для пряток. Но кто этих местных знает, днем небось и водолазов используют, все речки обыскивают.

- При пираньях много не поищешь, обгрызут запросто, и водолазный костюм не спасет. – Андронова внесла свой посильный труд в общее дело, бросила поверх плотика какой-то остро пахнущий цветок. – Я вот до сих пор удивляюсь, как эти зубатые рыбки нас не погрызли. Ведь все время в воде бредем, порой и через реки переправляемся.

 Свешников улыбнулся.
- Ну, это понятно, Наталья Максимовна, русский пот не все выдерживают. Особенно когда вторую неделю не моешься. Вот рыбешки и побрезговали набрасываться, решили выбрать другой объект для нападения.

 Кузнецов в очередной раз глянул на часы, выждал несколько секунд, потом толкнул шестом следующий плотик.
- Второй готов. Этот у меня с красочной иллюминацией, нечто кошмарное. Особливо для неподготовленных.

 Батяня убрал бинокль вовсе. Хмыкнул:
- Владимир, ты лучше сразу все подробности поведай. Не хотелось бы чистить уши после взрыва, или восстанавливать зрение.

- Да. – Свешников кивнул. – Лучше расскажи, Вован. А то в Сомали, помнится, неделю со слухом проблемы были.

 Кузнецов отмахнулся.
- Нас не заденет, не переживайте. Дождь с расстоянием заглушат звук и вспышки. А вот для тех кто рядом окажется, тем – да, не поздоровится.

 Никифоров возразил:
- В прошлый раз ты тоже говорил, что ничего опасного. А оказалось, что очень даже потревожило барабанные перепонки, до сих пор временами комары в голове пищат, несмотря на то что уже пять суток прошло.

 Кузнецов пожал плечами, руками развел, да еще и вздохнул неопределенно.
- Петарды как петарды, че пристали-то? Нам вообще через городок топать, а взрывы шарахнут почти в трех километрах, нас еще и стены спасут от звуковой волны. Ничего страшного нам уже не останется, главное не прозевать момент взрыва и вовремя подготовится.

- К чему подготовиться? – Андронова прищурилась. – Все-таки есть опасность легкой контузии, так?

 Кузнецов вздохнул уже устало:
- Наталья Максимовна, ну че ты придираешься? Подготовиться следует к быстрому прорыву через толпы озадаченных и перепуганных солдат и полицейских. Они пока взрывы считают, да гадают что же там на реке происходит, нам надо будет уже этот городишко из конца в конец преодолеть. Притом, преодолеть так, чтобы нас ни одна собака не увидела.

 Капитан глянул на часы. Схватился за шест:
- Третий готов. – расплылся в зловещей улыбке. – Этот особенно громкий, мужики. Я бы его вперед пустил, но боюсь остальные два попросту потрескаются от взрыва и не среагируют.

- Эх, Вован. – Свешников смотрел как плотик выносит на середину течения. – Если обманул, что с нами ничего не случится, в части будешь мне неделю водку покупать.

- Да нормально все будет, Антон, не переживай.

- Я и не переживаю, просто твои поделки это нечто такое, что все моральные нормы нарушает несколько раз.

- Что умеем, то и клепаем. – Кузнецов отбросил шест в кусты. – Другому не научены.

  Батяня еще раз проверил оружие, остальные проделали тоже самое, потом майор немного постоял, для некоей торжественности что ли, и сказал:
- Ну что, пора. Осталось немного, мужики.
 Глянул на скисшего программиста, что сидел молча все это время:
- Соберись, Виктор, скоро эти кошмары закончатся. С утра уже спокойней будет.

- Хотелось бы верить. – тот поерзал. – Очень хотелось бы.

- А ты верь. – Свешников подошел, вздернул на ноги. – Верь, студент. В Москве потом девкам рассказывать будешь, за кружкой пива, как от перуанской армии бодро бегал по Кордильерам. Херня что не поверят, но ведь прислушаются же, ну а там, глядишь, и начало положено.

- Усатый, ты опять про девок?

- Молчу, Наталья Максимовна. Молчу.

    Через минуту на берегу разлившейся речки никого уже не было. 


* * *



      Полог откинулся. Вошел улыбающийся янки, который уже в печенках у генерала сидел. Прямо с порога, не переставая улыбаться, начал:
- Мистер, почему меня не пускают к обнаруженному спящему? Я мог бы поспособствовать его пробуждению. Я в некотором роде специалист в таких вопросах.

 Мартинес налил кипятка, буркнул:
- Без вас справимся, сами не маленькие.

 Американец не отстал, улыбка малость поугасла:
- Пока вы будете ждать, генерал, русские уйдут в Бразилию. Нам нужно разбудить этого вашего бандита, допросить, и попытаться организовать перехват.

 Мартинес грохнул кружкой по поверхности стола, расплескав кипяток. Приподнялся:
- А что он вам расскажет? Об этом не думали? Он и сам не знает нихрена, так как русские с ним планами не делились, а просто выследили и взяли в плен. И теперь, вполне возможно, уже находятся где-то поблизости, к рассвету намереваясь достигнуть границы.

 Американец и вовсе погасил улыбку.
- Пошлите в сельву еще отряды солдат, генерал. Пусть там каждый метр перекопают, но найдут русских.

- Еще? А сколько можно слать в сельву еще отрядов? Люди не отдыхают толком, устали, промокли, в грязи все, да и непогода разгулялась. Посылать туда солдат я считаю бессмысленным, там и так не протолкнуться.

- Иными словами, генерал, вы отказываетесь?

  Мартинес набрал воздуха побольше, собираясь наконец высказать наглому янки все что он о нем думает, но в этот момент со стороны границы что-то гулко громыхнуло, да так что земля вздрогнула.

  Оба, и штатский, и генерал, мигом забыли о разговоре, поспешно выскочили из палатки, едва не столкнувшись на выходе.


* * *


    Окраины населенного пункта мало чем отличались от подобных в России. Такие же низкие изгороди, такие же грядки, такая же планировка. Разве что фрукты-овощи малость отличались, но если не обращать на это никакого внимания, то сходство было практически полным. Того и гляди собачонка выскочит, начнет гавкать на похитителей огурцов, да старый-престарый дед в ушанке появится-нарисуется, вооруженный берданкой с зарядом соли.

 Затаиваясь и пропуская отряды хмурых солдат, десантники терпеливо продвигались вглубь поселения, стараясь избегать раскисших дорог и освещенных электрическими фонарями улиц. Сноровисто перепрыгивали изгороди, перекидывали программиста как мешок, тут же замирали между грядок, благо было уже плевать на чистоту одежды, ждали тишины, и вновь продолжали движение. Подобное приходилось совершать не в первый раз, капитан Свешников даже упомянул что в молодости он так же ночами по огородам лазил, в поисках закуски. Или, тут старлей начинала скрипеть зубами, к девкам наведывался в обход ихних родителей.

  Городок явно не спал, не смотря на позднее время. Повсюду слышалась работающая техника, взрёвывали моторами бронетранспортеры и вездеходы на воздушной подушке, гортанно перекрикивались солдаты, заливались звонким лаем четвероногие друзья человека, кто-то даже громко ругался матом и требовал беспрекословного подчинения, играла музыка, гудели невидимые вертолёты. Судя по всему, все были на взводе. И жители, коим не дают спать посреди ночи, вдобавок еще и весь населенный пункт укатали техникой. И полицейские, вечно конкурирующие с армией, к тому же пять дней назад пострадавшие от двух взрывов. Ну и, соответственно, солдаты, коих начальство заставляет в такую погоду бродить по затопленной сельве, искать мифических русских, которых никто до сих пор даже издалека не видел, не считая неведомого наводчика, который сейчас мирно спал привязанный к дереву; по крайней мере десантники его таким оставили, а вот нашли его или нет, дело десятое, все равно ничего узнать у спящего не смогут минимум до утра.

  Постепенно начались постройки, огороды и поля кончились, заборы стали выше, уже не просто разделения владений, а некая защита от посягновений на частную жизнь, у десантников появилась возможность где-нибудь малость отсидеться, помозговать и дождаться когда плотики с зарядами отплывут на достаточное расстояние. Ну потом, как капитан Кузнецов начнет устраивать фейерверк, ждать пока все услышавшие и увидевшие ломанутся в том направлении, и уже спокойно покидать населенный пункт, уходя к границе с Бразилией.

- Вроде тихо. – Андронова перестала рассматривать выбранный двор через прицел. – Лохматых нету, на двери замок висит, во дворе большущая лужа. Чистая.

- Посмотри еще двери, Наталья, может здесь несколько входов. – Батяня настороженно оглядывал улицу в оба конца, ожидая что может появиться взвод солдат или армейский бронетранспортер. – Тут же не Россия, могут и через чердак домой заходить.

- Хорошо, Андрей.

 …С правого конца улицы замелькали фонари, послышалось дружное шлепанье ботинок по грязи…

  Десантники, понимая что высматривать хозяев некогда, перемахнули через высокий забор, перетащили измурзанного программиста. Притихли, ожидая пока солдаты не пройдут мимо, заодно и следили сквозь редкие щели за прилегающей улицей. Может просто обход городка, установленный начальством, а может… может и увидел кто из окон, как по огородам крадутся несколько неизвестных личностей, да сообщил об этом куда следует, всякое бывает.

 Пронесло вроде, солдаты протопали по улице, недовольно ворча, скрылись в пелене дождя. Батяня знаком показал, что следует осмотреть двор более внимательно, проверить дом на наличие жильцов. Никифоров осторожно перебежал к входным воротам, проверил створки. Оказалось что с улицы тоже висит замок – хозяев явно не было, ушли куда, или попросту уехали из городка.

  Вламываться в дом было бессмысленно, еще неизвестно когда владельцы пожалуют, так что десантники аккуратно сковырнули замок на сарае, стараясь не оставлять видимых следов, и проникли внутрь. Закрыв за собой входную дверь, зажгли ручные фонари и огляделись. Выяснилось что попали в склад каких-то непонятных бочек, пустых корзин, садовых инструментов, и прочей хозяйственной мелочи.

- И хрен с ним, главное что сухо. – Лавров устало опустился на подходящую бочку, положил автомат на колени. Глянул на Кузнецова: – Ну что там, Владимир, не пора еще “петарды” взрывать?

- Рано, Андрей. – капитан извлек из кармана пульт дистанционного взрывателя, начал разворачивать защищающую от влаги пленку. – На речке че только не плавает, вполне вероятна и задержка. Минут пять надо выждать, а уж потом взрывать.

- А достанешь потом? Может и далеко унести.

- Достану. Эта штука и за десять километров достанет, тем более что по карте речушка делает изгиб. – капитан отмахнулся. – Достану, все будет путем.

- Ну тогда ждем пять минут.

  Программиста усадили на бочку, Андронова малость сжалилась, вколола ему стимулятор.
- Потерпи, бедняжка. – едва по мокрой взъерошенной голове не погладила, утешая. – К утру все изменится, спокойнее будет. Бананов поешь, апельсинов, на бразильцев посмотришь… Или бразильянцев?

 Старлей задрала глаза к потолку, но потом отмахнулась.
- Плевать. Главное что границу перейдем, а там уже и наши помогут. Неделя-другая, и дома окажемся.

- Скорей бы уж. – Виктор протяжно-тоскливо вздохнул, всем своим видом являя крайнюю усталость. – Месяц к воде не подойду, настолько промок. Два месяца.

- Это чё? – Свешников прошелся туда-сюда, остановился перед программистом. – Вот, помню, в Анголе когда был четыре года назад, хмыря одного выслеживали, так три недели пришлось сидеть в местном болоте, высматривать когда же этот мутант соизволит мимо проехать. Я настолько размок, что думал будто у меня ласты и плавники скоро отрастут. Приподымался каждый час из воды, проверял… Тоже зарекался дома к воде не подходить несколько месяцев. А как это урода поймали, на небо отправили, вернулись, так все свои зароки позабыл, едва на шашлыки выехали. Стакан, второй, третий, и стало плевать что на улице начало апреля и все водоемы ледком покрыты, меня из воды два часа вытащить не могли.

 Усатый капитан подошел к двери, прислушался, потом вновь вернулся к программисту.
- Не знаю как с тобой дело будет обстоять, но думаю что ты тоже купаться полезешь после первого стакана.

- Не полезу. – Виктор отрицательно замотал головой. – Да и не пью я стаканами.

  Кузнецов поднялся, глянул на часы. Известил, активируя пульт:
- Пора, мужики. Сейчас рванет, приготовьтесь.

  Десантники бесшумно выбрались во двор, оставив программиста внутри сарая, собираясь посмотреть что будет после взрыва и какая поднимется паника. Ну а как только малость поутихнет и отгремят остальные два взрыва, хватать освобожденного и волочь к границе.

  Кузнецов забрался повыше, на крыльцо дома, нажал кнопку.

  В отдалении глухо громыхнуло, вздрогнула поверхность, разлилось малоинтенсивное зарево в той стороне, а потом невидимая взрывная волна пронеслась над городком, малость изменив траекторию падения капель дождя. Тут же взвыло несколько сирен, раздались перепуганные вопли, взревела моторами техника, сверху зарокотала пара вертолётов, разворачиваясь в направлении взрыва, населенный пункт мгновенно превратился в растревоженный муравейник, даже немного светлее стало.

   Капитан немного выждал, минуты четыре. Нажал вторую кнопку…   


* * *


- Так, быстро все на ноги и грузитесь в машины! Живей, живей! Майор, куда побежал? Ну-ка стоять! В машину! Иди сюда я сказал!

  Генерал Мартинес бегал по городку и отдавал приказы подчиненным. Второй взрыв заставил действовать быстрее, судя по всему русские шутить не собирались. Генерал видел что все изрядно вымотались, устали, но уж если русские пошли на прорыв совсем рядом с населенным пунктом, то следует во что бы то ни стало их остановить. Живыми или мертвыми, роли не играло, главное – предъявить президенту доказательство того что в здешних делах замешана Россия, а тот пусть разбирается в верхах как хочет. Ну и шпион этот, русско-американский, или американско-русский, хрен разберешь, тоже должен быть остановлен, приказ есть приказ, остановлен и отдан в руки надоевшему янки. И плевать в каком состоянии.

- Че сидим?! Живо по машинам! Я знаю что сутки не спали, но соберитесь, вытрите сопли, и задержите мне этих русских!... Эй, лейтенант, а ты куда намылился? Ах, связь… ну ладно, топай.

  Солдаты ворчали на разные лады. Пытались втолковать шустрому генералу что в сельве сейчас только на катерах плавать-передвигаться можно, но Мартинеса это не задевало. Говорил, кричал, кулаком грозил, обещал отдать всех под трибунал, едва ногами не топал. Мало-мало получалось; измотанные солдаты грузились на вездеходы и исчезали в пелене дождя. Генерал вновь бежал по грязи, не обращая внимания на чистоту мундира, находил новых солдат, загонял их на машины и тоже отправлял в сельву.

 … Шарахнуло так, что с нескольких домов снесло соломенные крыши…

  Генерал еле удержался на ногах. Во все глаза смотрел как в стороне взрыва что-то мощно вспыхивает, отчего ночь практически превратилась в день, ежесекундно доносятся менее интенсивные взрывы, того и гляди – сельву выжгет в радиусе десяти километров. Там, небось, сейчас вообще ад творится?

Кое как успокоив разыгравшиеся нервы, Мартинес перекрестился и вновь побежал по улице, отлавливая всех кого увидит, с целью немедленной отправки в сторону творящегося беспредела. Выли сирены, захлебывались лаем собаки, городок буквально встал с ног на голову, вдобавок еще и дождь усилился.

- Так, ну-ка стоять! Кто такие, почему до сих пор здесь, а не в сельве?! Быстро на машины! Живей! Че встали?

    Шестеро измазанных грязью солдат и не думали подчиняться. Да и одеты как-то не по уставу, считай как спецназовцы, оружие непонятное, никакого страха перед генералом, среди них светловолосая женщина со снайперской винтовкой…

 И тут Мартинес внезапно ощутил что никакие это не солдаты, а как раз именно что – разыскиваемые русские. Когда на него навели оружие и затащили в какой-то двор, генерал не стал сопротивлятся, понимал что тем самым просто-напросто заработает пулю в лоб. Теперь стоял у забора в окружении русских, чувствовал как по спине стекает холодный пот, и не знал – удастся ли встретить рассвет… 


* * *



        Утро вышло серое, мокрое, уже привычная картина, грязи ощутимо прибавилось, дождь и не думал прекращаться, наверняка зарядив на целый месяц, как это обычно бывает рядом с экватором. Сельва, можно и так сказать, превратилась в огромное озеро, забитое сором, травой, сваленными деревьями, но благо что повсеместно были броды и возвышенности, не то пришлось бы снова изобретать плот или лодку.

  Идти по намеченному маршруту десантники не стали. Вместо это избрали самые низины, подстраховавшись от обнаружения, тем более что генерал перуанской армии мог не так все понять и выслать вдогонку большую толпу своих солдат. Но вроде понял, преследования не было, позади не ревели моторами вездеходы, в утреннем небе не реяли вертолёты, не слышались маты уставших солдат.

  Ночью, когда этот самый генерал неожиданно столкнулся с группой, вырубать его не стали, вовремя разглядев погоны на плечах. Не будь больших звезд, генерал очнулся бы с дикой головной болью от удара прикладом, а так – побеседовали вполне мирно, объяснили что программист никакой не шпион, а наоборот пострадавший в результате похищения. Генерал сначала не поверил, но потом поневоле вслушался в слова, еще и внешний вид Виктора его убедил – шпион должен быть выносливым и знать несколько языков, а программист знал только один человеческий, но зато весьма много компьютерных, а внешний вид… с таким видом еще удивительно что до сих пор сердце бьется.

  Теперь десантники подходили к границе с Бразилией, и единственное чего могли опасаться, так это атаки со стороны пограничников соседней с Перу страны – американцы наверняка уже и там договорились. Впрочем, гадать не стоило, будет как будет. Бразилия вроде со Штатами не в теплых отношениях, так что есть возможность перейти эту страну без особых проблем. Или, хотелось бы верить, эвакуироваться наконец, не топая через весь материк – должны же помочь; разведка не дремлет, прекрасно знает что за группой спецназа охотятся многие, а так как в Перу не поймали, значит – группа уже в Бразилии.

- Привал. До ночи. – Батяня остановился, устало присел на торчавший из воды ствол упавшего дерева. – Днем соваться смысла нету, засветимся только.

- Привал, это хорошо. – Виктор немного повеселел, оживал на глазах, плюхнулся прямо в грязь. – Очень хорошо. Тем более что надо сил набраться, перед последним рывком.

 Андронова подошла и критически оглядела программиста. Поинтересовалась:
- Ты листья никакие не жевал, случаем? Что-то ты больно веселый.

- Нет, не жевал. Просто понимаю, что осталось немного.

  Свешников выбрал где присесть. Встрял в разговор:
- Да ладно тебе, Наталья Максимовна. Чего к человеку пристала? У него, можно сказать, открылось второе дыхание, или двадцать второе, не важно. Знает, студент, что скоро окажется дома, вот и выкладывается из последних сил. Тем более что ночью с самим генералом спорил и едва ему в рог кулаком не заехал, поневоле теперь ощущает себя крутым мужиком с железными яйцами, которому даже море по колено и раскисшая сельва как небольшая грязная лужица на пути.

  Виктор слабо улыбнулся.
- А чего он твердил будто я шпион? Похож я на шпиона?

- Ну-у, студент, имперцы могли наплести все что угодно. Могли и маньяком тебя обозвать; дескать ты у них в степях Аризоны двести девок изнасиловал, попутно еще и прирезал их с особо извращенной жестокостью. – Свешников пошевелил усами, исправился. – Ну, не двести, это я загнул, а хотя бы десять девок. Перуанцам же похрену, поверят в любые басни, вот и искали тебя большущей толпой. Шпион, значит шпион. Маньяк, так маньяк.

 Андронова поморщилась, усаживаясь. Высказала:
- Усатый, завязывай про девок. Опять начинаешь?

- Да я чё? Просто привел пример, Наталья Максимовна. Пример подлости со стороны американцев. Разве не подлость?

- Нет. Необходимость.

- Иными словами, ты считаешь, Наталья Максимовна, что заокеанским соседям можно врать как угодно? – капитан приступил с любимому занятию, спорам со старлеем. – А если бы они сочинили что, дескать, отважная террористка Наталья Максимовна Андронова захватила в плен пятерых мирных российских мужиков, и теперь ведет их на продажу в Бразилию, на кофейные плантации, то что бы ты на это возразила, когда тебя окружила бы дивизия обманутых перуанцев, а?  Им ведь не докажешь, что ты тут не при делах вовсе, а просто выполняешь задание родины в составе группы спецназа.

- Усатый, отвяжись. В глаз дам. – Андронова отмахнулась, не до словесных перепалок было. – Я знаю что тебе только повод дай языком потрепать, будешь болтать без остановки. Завязывай. Лучше, вон, доставай из рюкзака съестное, чего-то я проголодалась.

 Свешников наигранно вздохнул.
- Вот злюка. Сразу – в глаз. Нет что бы поддержать беседу, программиста обнадежить, другое что…

- Усатый, завязывай. Достал.

  Батяне надоело это дело. Погрозил кулаком:
- Хватит. Нашли время. Давайте устраиваться на дневку, сидеть нам тут до самого вечера. Понимаю, что у всех настроение приподнятое, но прошу учитывать что мы еще не перешли границу и не запросили эвакуацию.

- Как скажешь, командир.

    Немного передохнув, уставшие десантники принялись оборудовать укрытие для ожидания наступления темноты, стаскивали ветки, кусты, поваленные непогодой деревья, маскировали следы. Через полчаса в затопленной низинке образовалось нечто очень похожее на произвольное нагромождение всякого хлама, внутри которого и затаилась группа. Со стороны никак не разглядишь, а то что сидеть приходится в воде по пояс, так это не в первый раз. Не размокнут. Благо торчать приходилось не осенью-весной в заболоченной тайге, а вполне в нормальных, теплых, условиях.   

  Программист сразу же уснул, едва закрыл глаза, чем вызвал очередное одобрение Кузнецова; дескать, уже и в воде засыпает, совсем адаптировался, спецназ такого воина потерял. 


* * *




- Выпьешь, мистер капиталист?

- Я не пью, генерал.

- Ну и зря. Зря.

    Рассвет генерал Мартинес встретил в обнимку с литровой бутылкой местной разновидности водки, не то на сахарном тростнике, не то еще на чем настоянной. Мерно наливал в крышку от термоса, опрокидывал махом, закуривал новую сигарету и прожигал хмурым взглядом сидящего напротив американца. Пять раз уже предлагал выпить, но янки отказывался. Может и действительно не употреблял спиртное, а может и привык у себя в своей хваленой Америке жрать пятизвездочный коньяк и конкретное виски, а от местного пойла брезгливо отказывается, не понять короче. Не понять. На хитрой слащавой и улыбчивой роже ничего не прочитаешь.

- Ну составь мне компанию, капиталист?

- Я не пью, генерал. Повторю это еще раз.

- Как хочешь. Дело твоё.

  То, что ночью генералу пришлось услышать от русских, куда как более точно вписывалось в истинное положение дел, а то что врал поганый янки – можно было с большой натяжкой “считать” правдоподобным объяснением творящегося беспредела на территории Перу. Но высказывать все это американцу генерал Мартинес не стал, понимал что тот запросто открестится, позвонит куда надо, и генерала без церемоний прижмут новым приказом, или же отправят в преждевременную отставку, лишь бы не ссорится с Америкой… Як же! Торговый партнер, поставщик технологий, кредиты выделяет, прочее полезное, а тут какой-то генерал ретивый напился и американцу рожу набил перед тем как послать его подальше.

  Американец наконец не выдержал. Уже добрый час сидел и смотрел как генерал медленно, но верно, заливается алкоголем и через некоторое время вообще упадет под стол вдрызг пьяным. Вместо того чтобы русских искать, сидит и пьянствует.
 Начал высказывать:
- Почему поиски русских приостановлены, генерал?

 Мартинес удивленно посмотрел на него.
- Как это приостановлены? Ищем. В сельве все, перекапывают каждый куст. Лазают по грязи, ищут вашего шпиона. Что не так?

- Но почему вы сконцентрировали все поисковые отряды только в одном квадрате, генерал? Вдруг русские проскользнут в другом месте?

 Генерал затушил окурок в банке из под консервов. Налил из бутылки в крышку термоса. И перед тем как выпить, сказал:
- Не учите меня вести поиски в моей стране, мистер капиталист. Учить будете у себя дома.

   Выпил. Стукнул емкостью о поверхность стола. Дохнул перегаром. Закурил новую сигарету.

  В голове генерала постепенно все перемешивалось, и вот-вот готово было вылиться в виде гнева на улыбчивого американца. Скоро алкоголь затмит сознание, ну а там плевать что будет потом. Получит янки по роже, из штаба придет приказ об отставке, дома ждут внуки и счастливая старость, ну и твердая уверенность что проклятые штатовцы опять остались с носом – русские спасли своего похищенного программиста и теперь уже наверное переходят границу. Боги им в помощь… И ведь как ловко все провернули! Ни одного убитого перуанца, за исключением трех десятков головорезов, но туда им и дорога. А среди солдат и полицейских потерь вообще нет, не считая легкой и средней контузии после безобидных но шумных взрывов. Вот это подготовка! Вот это воины!

- Пить будешь, капиталист?

- Генерал, ну сколько можно вам повторять, что я не пью?

- Не пьешь?

- Не пью.

- Ну и вали тогда из моей палатки, капиталист чертов, не мешай процессу. Очень уж мне твоя улыбчивая харя не нравится… Щас вот как дам!

    Генерал Мартинес любил Перу и ненавидел Соединенные Штаты Америки. И особенно он ненавидел таких вот хитрых и изворотливых улыбчивых янки, для которых обмануть ничего не стоит.
  Постепенно пьянел и уже подумывал, чем займется после отставки.
   Если она, конечно, последует…


* * *




- Ну что, двинулись потихоньку. – Батяня глянул на часы, очистив их от грязи. – Скоро дома будем.

   Десантники вылезли из дневного укрытия. Еще раз проверили оружие, вытащили сонного программиста, и осторожно двинулись к границе, до которой оставалось, по самым скромным подсчетам, около трех часов пути. Но это, если идти по сухому и не скрываясь. На деле же – как бы до утра не затянулось, а то и завтрашнего полудня.

 За весь день несколько раз видели группки уставших солдат, бредущие обратно в городок и ни о каких поисках уже не думающие, до постели бы добраться. Два раза пролетал вертолёт. Один раз проехал вездеход на воздушной подушке, заляпанный грязью по самую кабину. Все говорило о том, что генерал внял словам десантников и мало-помалу сворачивал поиски, не обращая внимания на приказ и вмешательство штатовцев. Ну а к вечеру и вовсе сельва затихла. Вернее как сказать, затихла… просто не стало людей и поднялся обычный шум-гам, который есть всегда когда поблизости нет человека. Обезьяны орали, несмотря на дождь, зверье рыкало, птички не спали, прочая живность вопила.

   Ближе к ночи дождь усилился, но это десантников не смущало – чем хреновее погода, тем выше шанс проскользнуть незамеченными. Очень хотелось думать, что с той стороны границы не встретит такое же количество поискового народу, хотя устроенные Кузнецовым взрывы предполагали настороженность бразильцев. Это ж, почитай, ЧП! В непосредственно близости война идет, поневоле насторожатся и перекроют границу. Впрочем… впрочем, непогода вряд ли будет способствовать бдительности, скорее наоборот – плюнут на всё и носа на улицу не высунут до окончания дождей. А оно и к лучшему.






     К пяти утра группа все-таки добралась до границы. Измазанные грязью с ног до головы, десантники упорно шли вперед, таща на себе программиста как мешок, а порой и практически волоком. Виктор не возражал, даже не возмущался, старался не отставать. Когда в очередной раз ткнули рожей в грязь – и не пикнул.

- Перекур, мужики. – Батяня достал карту, сверился. – За этими холмиками граница. Посидим малость, понаблюдаем, а там и дальше двинемся.

 Андронова усадила программиста по-человечески. Заметила:
- Светает…

- Я вижу, Наталья.

  Никифоров снял рюкзак. Достал заботливо сберегаемый спутниковый телефон, но увидев что старший группы отрицательно качнул головой, сунул обратно.

- Не время, Сергей. Потом отзвонимся, нас по сигналу могут запросто вычислить. Американцы сейчас наверняка всю границу через спутники разглядывают. И часа не пройдет, как уже будут здесь.

 Свешников поднялся на пригорок, вытянул шею. Ничего не увидев, спустился обратно.
- А если нас уже ждут?

- Сплюнь, Антон.

- Да я не об этом. Надо бы проверить, сползать. Может там дивизия в засаде сидит, ждет когда мы нос высунем. – Свешников скинул рюкзак, уже собравшись. – Давай я сползаю, Андрей, посмотрю что там к чему.

 Батяня внимательно посмотрел на него, кивнул.
- Полчаса тебе. Потом назад.

- Хорошо.

  Андронова погрозила пальцем:
- Не вздумай пленных брать, усатый. Нам с бразильянцами пока делить нечего, а на твои наглые выходки могут и рассердится.

 Капитан расплылся в улыбке:
- Да все будет в ажуре, Наталья Максимовна, не беспокойся. Зачем мне бразильские мужики? Девки, другой разговор, а пограничники-то зачем?

- Иди уже.

      Капитан намотал ремень автомата на руку, неслышно перемахнул пригорок и растворился в темноте без единого шороха, даже плеска не послышалось. Когда необходимо, усатый десантник мог неслышно подкрасться даже к настороженному и предупрежденному часовому, на спор в части не раз такое проделывал.

 Андронова проводила его долгим взглядом. Отвернулась, многозначительно вздохнув. Глянула на притихшего программиста:
- Ну что, бедняга, ты рад что все скоро закончится?

- Да как сказать… – Виктор пожал плечами. – Чему радоваться? Анна мертва, я у разбитого корыта остался. Теперь начинать все заново… Да и нахрена жить теперь? Разве что ставить перед собой цель отыскать тех, кто виновен во всем этом?

 Старлей кивнула.
- А хотя бы и так. Вернешься в Москву, оклемаешься, жить начнешь с чистого листа. Америке опять навредишь, только уже много сильнее. Начальство своё упросишь, дабы разобрались в этом темном деле, всяко должны помочь.

 Кузнецов переместился поближе, проворчал:
- Только опять в Колумбию или в соседние с ней страны не суйся. В следующий раз мы можем и не прийти на помощь, похоронят тебя где-нибудь в сельве, едва выпытают все что знаешь.

 Виктор резво и отрицательно замотал головой, аж брызги полетели в стороны:
- Нет, я сюда больше ни ногой! Ни за какие миллиарды!

- Ну вот и правильно.

   С пригорка донеслось предупреждающее покашливание, капитан вернулся неожиданно быстро. Он спустился, озадаченно почесывая затылок, то и дело оглядывался назад.

- Чё с тобой, усатый? – Андронова хмыкнула. – В чей-то переваренный ужин рукой вляпался? Или сразу – усами?

- Да ну тебя, Наталья Максимовна, с твоими насмешками. – Свешников все еще сохранял озадаченный вид, указал в том направлении откуда только что пришел. – Там это… наши сидят. Ждут. Говорят, что уже устали ждать.

- В смысле? – Кузнецов чуть автомат не выронил. – Там же Бразилия, Антон. Откуда там наши?

 Батяня поднялся, заинтересованно глянул в ту сторону.
- Точно наши, Антон?

- Сто процентов, командир. Одного я даже знаю, учились вместе.

 Майор улыбнулся. Известил:
- Ну тогда совсем другое дело, мужики.

  Виктора опять вздернули на ноги, но тащить не пришлось; нашел в себе силы двигаться самостоятельно.
   Едва ли не впереди всех рванул.


* * *

Прошло шесть дней.

        Погода была та же что и в Москве, сырая, накрапывал легкий дождик, хмуроватое небо, ветерок, кроме этого больше ничего не напоминало о Южной Америке. В Поволжье уже чувствовалось дыхание осени, листья на деревьях свое отживали, желтели потихоньку, некоторые уже осыпались. Отделение срочников-первогодок уныло двигало метлами, наводя чистоту скорее для вида, чем по собственному желанию. Трава на газонах поблекла, улеглась, совсем скоро тоже пожелтеет, ну а там, за сентябрем, и октябрь нагрянет.

- Наталья Максимовна, тебе помочь? – Свешников дождался когда Андронова покажется в дверях автобуса. – Давай сумку понесу?

 Старлей невозмутимо спустилась, помощь отвергла.
- Усатый, раньше надо было. Тут-то я и сама донесу.

- Я и в Москве помощь свою предлагал, если ты забыла.

- В таком свинском состоянии, в каком ты был в Москве, я бы тебе даже мусор выкинуть не доверила.

- Я трезвый был.

- Это бабушке своей скажи.

      Лавров глянул на спорящих, но останавливать и одергивать не стал; пусть, в части можно, сами успокоятся, так всегда бывает. Дождался когда выйдет Никифоров, последний. Кивком пригласил в сторону “Звездочки”, тем более что капитан Кузнецов уже двигался в ту сторону.
- Пойдем, Сергей, возвращение отметим, капитан, вон, уже спешит. А эти двое могут спорить до наступления темноты, всю дорогу жаждали пообщаться, короче – догонят.

    На границе с Бразилией десантников поджидали две группы спецназа, которые ранее пытались освободить программиста, но их кто-то сдал полиции, и они, затерявшись и стряхнув с плеч погоню, доложили обо всем в Москву, потом затаились на время, ожидали удобного момента. Едва рядом с границей началась поисковая суета и прогремело три взрыва, обе группы немедленно выдвинулись в этот квадрат, подразумевая что десантникам нужна помощь, но из подслушанных переговоров перуанских солдат и полицейских поняли, что те ищут впустую. Так что – просто ждали когда группа спецназа ВДВ пересечет границу, сами не лезли. И дождались.

    После встречи с двумя первыми группами дело пошло быстрее, программиста уже не приходилось волочь за собой только десантникам – пятнадцать отдохнувших здоровенных мужиков могли упереть освобожденного хоть на край света, через болота и пустыни с сугробами. Да Виктор и сам помаленьку оживал, втягивался в режим, две недели в клетке уже полностью позабыл и оправился. Порой и сам вызывался нести часть поклажи, но его никто не слушал всерьез, отмахивались. Все три группы быстро двигались через непогоду, уже не имея на плечах десятки поисковых отрядов солдат и полицейских, да и в небе никто не кружил – судя по всему штатовцам не удалось договорится с бразильскими властями, или же они потеряли программиста.

    Через сутки пришла уже конкретная помощь – здоровенный трейлер, забитый бочками с бензином, только на вид полными. Внутри же, десантники такое встречали впервые, было оборудовано просторное помещение, в котором все свободно разместились, и уже через какой-то час катили в сторону побережья. Теперь можно было не опасаться обнаружения и спокойно отсыпаться после долгих и мокрых странствий по лесам и горам Перу-Бразилии. Что все и сделали; путь предстоял долгий, так чего же время терять попусту?

- Вот ведь не угомонятся никак. – Кузнецов чуть притормозил, дожидаясь Лаврова и Никифорова, указал на старлея и капитана. – В сельве возможности позубоскалить не было, а тут – отрываются на полную катушку.

   Батяня оглянулся. Парочка по-прежнему стояла на остановке, спорила, размахивала руками. Автобус уже уехал, пассажиры разошлись, а эти двое все никак не покинут остановку.

- Привычное дело, мужики. Они каждый раз так. – майор возобновил ходьбу, поправив сумку на плече. – После каждой командировки. Сначала спорят, потом напиваются, дерутся иногда, и живут довольно мирно около месяца. Потом – все начинается сначала.

 Кузнецов хмыкнул, и сам не раз наблюдал подобное. Констатировал:
- Это жизнь. Она на месте не стоит. Всегда жаждет разнообразия, или вот таких вот отношений, больше смахивающих на грызню кошки с собакой. Тем более при нашей специальности…

 Майор кивнул. Добавлять ничего не стал.

     На побережье Бразилии уже ждал российский сухогруз. Самолетом лететь было проблемно, штатовцы могли и навредить какой-нибудь кляузой или подлой спецоперацией, да и как срочно переправить по воздуху два десятка здоровенных спецназовцев и программиста? Не назовешь же их туристами или научной экспедицией? Уж лучше морем, так спокойнее и надежнее. На корабле можно спрятать целую роту, никто её и не обнаружит, никто не станет задавать лишних вопросов.

    Программист и вовсе оклемался от контузии и долгого перехода через затопленные леса. Получил отдельную каюту и ноутбук, и за всё плаванье показался на палубе не больше двух раз, что-то там творил в Интернете, подстраховывался. Его и не трогали, пусть сидит и жмет кнопки. У человека горе, понимаешь, супругу убили, так что если не лечит нервы алкоголем, так значит нашел свой способ пережить утрату, с головой ушел в работу. А может и уже мстить начал, что-то ядреное замышляя, их программистов не каждый понять в состоянии.

     В Москву добирались самолетом из Ростова, распрощавшись с двумя группами спецназовцев. В столице Виктор и вовсе потерялся. Пожал всем руки, горячо поблагодарил за освобождение, и исчез навсегда, увезенный в машине с тонированными окнами, наверняка больше не помышляя покидать Россию. Да и кто его теперь выпустит, когда его спутник начал нагло воровать все что летает на орбите? Теперь за ним начнут охотится даже китайцы, едва какой-нибудь ихний космический аппарат  пропадет с экранов и перестанет подавать на землю телеметрическую информацию. Удивительно что в Колумбию-то отпустили…

    Никифоров закурил, задержался чуть в воротах части, встретив знакомого. Потом догнал.
- Я вот все никак не пойму, мужики, почему американцы свой спецназ не выслали? Если дело дошло до спутника ихнего, могли бы и более основательно побороться. Поручили, понимаешь, каким-то головорезам ленивым, коих и отстреливать-то жалко было.

 Батяня оглянулся на младшего лейтенанта. Пояснил:
- Им было выгоднее действовать через третьи руки. А засветись ихний спецназ на территории Перу, то и вовсе жуткого скандала не избежать. Тем боле что…
 Батяня закурил, прищурился от дыма.
- Тем более что и действовать они были вынуждены именно на территории чужой страны. Ведь если бы поволокли Виктора к себе в Америку, и мы бы об этом узнали, то скандал был бы еще страшнее. Мало того скандал с похищением, дык еще и обнародование того что Америка втихаря на орбиту вредные спутники запускает…

 Кузнецов достал сигареты, пихнул лейтенанта в плечо:
- Короче, Сергей, не ломай свою голову. Сейчас посидим в “Звездочке”, выпьем, расслабимся, и забудем этот двухнедельный перуанский кошмар. А кто там у кого спутники ворует, и как он это делает, нам на это наплевать. У нас работа другая, думают пусть всякие умники, а мы будем спасать родину и её граждан попавших в беду.

- Хорошо сказано, Владимир. – Батяня кивнул несколько раз. – Очень хорошо.

       Главкома в Москве не было, улетел в Западную Сибирь с проверкой. Вместо генерала оказался тот самый полковник Николаев, который повстречался десантникам на Мадагаскаре. Беседа-доклад надолго не затянулась, разведчика не интересовали подробности. Узнал как добрались, все ли у всех в порядке, потом пожал руку всем пятерым, и вежливо распрощался. Остаток дня группа бродила по Москве, забрела в какое-то кафе, ну а там Свешников напился и едва не попал в лапы военному патрулю. Все обошлось, но вот в поезде… в поезде напился уже Кузнецов.

 А оно и не мудрено. Столько времени торчать в промокшей сельве, поминутно рискуя получить шальную пулю, задеть ногой растяжку, или наступить под водой на противопехотную мину. Тут поневоле занервничаешь, пить начнешь по приезду. Всем тяжко пришлось. Андронова несколько дней торчала в душе, отмывалась и чистилась. На побережье то и дело бегала на пляж, купаться в соленой воде, все никак не могла отвыкнуть от той жижи, которую пришлось месить ногами столько времени, да брести в воде иногда по шею… Кузнецов на корабле захандрил малость, подцепил-таки какую-то болячку через рану в ноге, но потом пристал к судовому врачу и вытребовал у того спирт. Начал лечиться по собственному методу, и помогло уже на вторые сутки. В поезде, похоже, лечение основательно закрепил… Никифоров всю дорогу ковырялся в промокшем оборудовании, пытался восстановить его, но по дерганным движениям лейтенанта было заметно что тоже на взводе. Когда ступил на родную землю, вроде бы успокоился, но при первой возможности тоже успел употребить внутрь… Свешников оклемался быстрее всех, к подобным командировкам относился спокойно, был из такого типа людей которым без приключений и жизнь не мила. Потому и пошел в спецназ.

- Пришли. – Кузнецов ловко зашвырнул окурок в урну с десяти шагов. – Сейчас я наверное опять напьюсь.

- Не вздумай, Владимир. Хватит нам и Антона.

- Тут уж кто вперед.

     Батяня остановился у входа в кафе. Глубоко вдохнул. В части все оставалось прежним, легкие радовались привычному родному воздуху, блестел лужицами асфальт отражая хмуроватое небо, здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, вдалеке упражнялись на турниках, ленивый прапорщик неспешно вышагивал в сторону вверенного склада, проехал грузовик, обдав выхлопами солярки, знакомо шумели тополя увядающей  листвой, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же. Даже памятник Ленину стоял привычно, хоть и мало где теперь сохранился. 

   Майор наслаждался привычным зрелищем окрестностей. Всегда возникали странные ощущения, едва возвращаешься с задания. Вроде бы порой выть с тоски хочется, когда долго торчишь в части, напиться охота, настолько всё осточертело, а вот по возращении… по возвращении, чуть слезу не прошибает. Смотришь на всё это, и… и понимаешь, что где-то на земле есть места, куда хочется возвращаться всегда. И ведь возвращаешься. Возвращаешься несмотря ни на что.

   Климат отличался от южноамериканского разительно. Ни испарений, ни надоевшего ливня, дышится намного легче, прохладный ветерок ворошит листья на деревьях, пот и вовсе не дает о себе знать. Начало сентября выдалось дождливым, но все равно казалось будто так даже лучше; все-таки Россия, а не какое-нибудь, там, Перу с чужим климатом, зловредными обитателями гор и предгорий, и всем прочим нехорошим. Дома всегда лучше. Вместо надоевших мокрых буйных зарослей – серебристые ели и тополя. Вместо смуглых перуанцев и бразильцев – привычные камуфлированные земляки в тельняшках. Ну и вместо гортанного выговора – вычурный русский мат из уст какого-то прапорщика неподалёку.   

- Идут. – Никифоров подошел к крыльцу, выкинул недокуренную сигарету, но промахнулся мимо урны. – Кажется назубоскалились, вроде спокойные. Вроде.

- Погоди, еще продолжение будет. Комбат опять за голову схватится. – Лавров ухмыльнулся. – И высказывать, причем, будет мне. Но никак не виновным… Ладно, заходим. 

- Да, пора уже.

      Народу в “Звездочке” было немного. Несколько рядовых-срочников, да два сержанта. Буфетчица Светлана, само собой, расцвела, завидя кто вошел. Засуетилась, поднялась со стула, фартук оправила, заулыбалась, вполне привычное дело, только вот окончание похоже не скоро будет.

 Кузнецов смущенно кашлянул, потянул за собой Никифорова.
- Пойдем, Сергей, к столику, сумки положим.

- Да, мешать не стоит.

 Батяня сурово глянул на обоих, но высказывать не стал. Двинулся к прилавку, уже заранее зная что услышит.

- Здравствуйте, товарищ майор!

- Здравствуй, Света. – Батяня подошел, улыбнулся в ответ. – Как жизнь?

- Все хорошо, товарищ майор. А у вас как дела? Давненько не заходили, вот я и беспокоиться начала.

    В кафе зашли Свешников с Андроновой. Видимо уже разобрались, если молчат. Капитан привычно скинул сумку у окна, подошел к прилавку.

- Наталья Максимовна, ты чего будешь?

- Полагаюсь на твой выбор, усатый. – та придвигала стулья к столику у окна, отогнав капитана и лейтенанта в сторону. – Но только не как в прошлый раз, и не как в Москве недавно.

- Хорошо, Наталья Максимовна. Буду брать объем поменьше. 

   Лавров повернулся к буфетчице, усмехнулся. Ответил на её последний вопрос:
- В командировке я был, Света. В командировке.

    Буфетчица с неудовольствием взглянула на шумного капитана, мешал явно. Но ничего поделать не могла. Поэтому поинтересовалась у Батяни:

- Вам как обычно, товарищ майор?

- Да, Света. Как обычно. 
 


    Когда все расселись и наполнили рюмки, гвардии майор спецназа ВДВ произнес традиционный тост.
- За ВДВ!


* * *




- Что, ничего не вышло с программистом, американский друг?

- Не вышло…

- А не стоило и начинать, я тебе так скажу. Россия теперь совсем другая, нежели раньше. Теперь она обид не прощает, да и люди в ней живут другие, если ты еще не заметил. Езжай в Америку обратно, винись, голову склони, и уже объясни своему начальству, что пора менять отношение к заокеанскому соседу. Объясни, наглядно покажи, растолкуй, там, или кулаками ситуацию обрисуй, но донеси до начальства ценную мысль – с Россией шутки плохи, и хитромудрым спутником дело не ограничится. Теперь наше время пришло, и все свое возьмем сполна. Я, вот, денег с тебя взял, кто-то спутник украл, кто-то еще чего позаимствует, но суть-то в чем? В том, что… что нация, которая не ест шашлыки, не пьет водку, не парится в банях, и всяко следит за своим здоровьем, за счет других, обречена на вымирание. Но это чисто моё мнение, учитывай.

- Погоди, но как же…

- А что “как же”?

- Мы столько с тобой сотрудничали, столько дел провернули, столько денег ты получил… что же, все зря? Ты не помнишь доброты?

- Доброта-а… За деньги, конечно, огромное спасибо. Но теперь наши пути расходятся, я не хочу остаться без генеральской пенсии. А что касаемо наших общих дел, то… то много ли их ты завершил успешно для себя?

    Генерал ухмыльнулся, встал. Задвинув стульчик, покинул помещение уличного кафе, оставив озадаченного американца хлопать глазами и судорожно вспоминать, все ли дела завершились как надо. Выходило что лишь малая часть была проведена успешно, да и те незначительные. Остальные же… остальные попросту проваливались по непонятным причинам, вот как это, с программистом и спутником.

  Он растерянно заказал кружку пива, уставился в янтарный напиток ничего не видящими глазами. Когда за столик кто-то подсел, американец оторвался от созерцания, посмотрел на подсевшего. И услышал такое:

- Вам придется пройти с нами, мистер…

 …Шум подъехавшего к кафе тонированного микроавтобуса и выскакивающих из него спецназовцев заглушил окончание фразы…