My glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date,
But when in thee time's furrows I behold,
Then look I death my days should expiate:
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me.
How can I then be elder than thou art?
О therefore, love, be of thyself so wary
As I not for myself but for thee will,
Bearing thy heart, which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill:
Presume not on thy heart when mine is slain;
Thou gav'st me thine, not to give back again.
Мое зеркало не убедит меня, что я стар,
пока юность и ты - одного возраста,
но когда я увижу у тебя борозды времени,
тогда, надеюсь, смерть положит конец моим дням,
так как вся та красота, которая тебя облачает,
есть не что иное, как прекрасное одеяние моего сердца,
живущего в твоей груди, как твое в моей;
так как же я могу быть старше тебя?
Поэтому, любовь моя, береги себя,
как и я буду _беречь себя_ - не ради себя, а ради тебя,
нося в _себе_ твое сердце, которое я буду оберегать,
как заботливая нянька - дитя, от всякого зла.
Не рассчитывай получить свое сердце, если мое будет
убито:
ты дал его мне не для того, чтобы я его возвращал.
Мне зеркало твердит, что я старик...
Но ты и юность - равенство для звезд...
Когда же время твой изменит лик,
Смерть предпочту я, друг мой, вместо слез.
Краса твоя - восторг моих очей...
В нее мое ты сердце облачил,
Оно в твоей груди, твое в моей,
Так я не стар! Кривят зеркал лучи.
Храни себя, прошу я не шутя!
И буду сердце я твое беречь,
Как нянька бережет свое дитя,
Лишь им жива...Но не об этом речь.
Взял сердце - о его пекись судьбе!
Я взял твое - и не верну тебе...