Талант одинокой капли!

   
      
       Я люблю
       После дождя
       Одинокие капли ловить...

                Наверное, нескромно начинать
                рассказ  о знакомстве с талантливым
                скульптором Леонидом Корчемским
                строчками моего стихотворения.
                И я долго думал об этом, но не смог
                отказаться от мысли, что отношусь с
                любовью  и  уважением к каплям,
                которые отличаются  своей  траекторией
                от общего дождевого потока.

      Мы все любим друг друга, или, по крайней мере, нам так завещано, но каждый раз, когда мне везло и я знакомился с неординарной каплей, восторг от того, что они существуют, переполнял моё воображение.
Всегда помню и ценю знакомство с Валентином Михайловичем Бережковым – переводчиком Сталина, писателем, с Jerzy Cwirko-Godycki, – польским академиком, астрономом, с Львом Альбуртом – гроссмейстером, Чемпионом Украины и США, с Вилли Токаревым – композитором, певцом, звездой «Третьей волны» эмиграции, с Георгием Зелинским – Режиссёром-постановщиком телевизионных серий «Кабачок 12 стульев», с Анатолием Зубовским – директором Одесского театра оперетты, с Анной Нетребко – знаменитой оперной певицей, Народной артисткой России...

      И вот сейчас я с ним, с Леонидом Корчемским, и не могу определить о ком говорить, о нём или о его скульптурах? Постепенно это смешивается...

Удовольствие от осмотра скульптур Леонида и его эмоционального рассказа о каждой из них вдруг усиливается совпадением с моими собственными эмоциями как зрителя, а иногда даже сверхэмоциями, как и, наверное, должно быть. Ведь цель мастера не только в том, чтобы передать своим искусством философию автора, но и вызвать у зрителя новые его грани, возможно, доселе не известные ни автору, ни зрителю. Лучшим примером этого – чёрный квадрат Малевича и улыбка Джоконды! Ни Малевич, ни Леонардо да Винчи не знали, кто из зрителей заметит квадрат и кому из зрителей улыбнётся Мона Лиза.

Так и я, стоя перед скульптурами Леонида, ощущаю свою грань в каждой из них: религиозный трепет и вдохновение переписчика Торы, скорбь и грусть разочарованной жены от обрюзгшего мужа алкоголика, отдающего людям сердце своей скрипки «Скрипача на крыше», музыку знаменитого Аргентинского танго танцующей молодой пары, крепко обнявших друг друга.

                ВИРТУОЗНАЯ КАДЕНЦИЯ НИКОЛО ПОГАНИНИ

      Леонид подводит меня к одной из скульптур и скромно произносит:
      – Паганини.
Дикое лицо и длинные волосы, весь поглощённый своей музыкой. Резко наклонив голову вниз и стараясь не пропустить ни звука, властно прижимает подбородком скрипку. Носок правой ноги, чуть касаясь пола, позволяет перенести вес тела на левую ногу, и тело музыканта уже само подыгрывает вот-вот рвущимся струнам скрипки.
      – Весь акцент только на гениального скрипача, – сосредоточенно объясняет мне скульптор.

                ДРУЖЕСКИЙ ДЖЕМ-СЕЙШН ДЖАЗ-ТРИО

      Другое дело, вот эта скульптура, и он подводит меня к чему-то превесёлому и зрелищному.
      Сцена. Скорее всего, в ночном клубе. Джазовый концерт. Три музыканта, и сразу видно, что это  не простые музыканты, а признанные джазмены. Саксофонист, ударник и гитарист, два барабана, тарелки и микрофон.

Чарующие звуки саксофона, чёткий ритм ударных, колоритное звучание гитары, – всё это не может оставить зрителя равнодушным. Хочется подпевать, даже не зная слов, и подтанцовывать в ритме музыки. Настоящий джазовый «угар» и драйв!
      – Эту скульптуру я сделал в более абстрактной форме, – возвращает меня к действительности голос скульптура. – Здесь важны не детали, а общий фон американского джазового оркестра.

А мне, зрителю, хочется продолжать верить, что заряжённый энергетикой этой магической музыки зал взорвался аплодисментами и выкриками “Браво!” и долго не отпускал со сцены этих неукротимых музыкантов.
       – Леонид, как называется ваше искусство? – я задаю скульптору осторожный вопрос зрителя. – Мне кажется, я начинаю воспринимать художественность выражения сюжета каждой вашей скульптуры через построение объёмной формы и элегантность реальных фигур.
        – Скажем так: искусство скульптуры малых форм, – благодушно объясняет мне Леонид, рассудительно отвлекая меня от многомерного, многопланового и пространственного изображения сюжетов своих скульптур.

– Кстати, оно берёт начало в глубокой древности, но и сегодня, – продолжает он, – изобразительность творчества скульптора придаёт каждой его работе индивидуальность. И внимание к скульптурам малых форм возрастает у зрителей и художников с каждым годом. А разнообразность материалов для творчества привлекла и меня, – улыбнулся Леонид. – Рафаэль занимался орнаментами, Рубенс – картонами для гобеленов, Матисс и Воронихин создавали мебель, Врубель увлекался керамикой, Сомов и Матвеев – фарфором, Мухина – стеклом. Ну, а я выбрал медь, правда, вначале попробовав себя вот здесь, – и он подвёл меня к нескольким скульптурам из глины.

– Всё начиналось непросто. Уже находясь в эмиграции, в Сан-Франциско, мне захотелось что-то вылепить из глины. Никогда раньше не делая этого, я вдруг обнаружил, что мои пальцы способны передать внутреннюю фантазию моих чувств. К счастью, моя жена – художница с большим профессиональным вкусом удивилась моему ваянию и одобрила его (её картины выставлены во многих галереях мира).
– Остановиться после этого я уже не мог. Анна – Леонид признательно посмотрел на жену, – вдохновила меня и, благодаря ей, я стал профессионально заниматься скульптурным искусством.
– Попробовал вместо глины использовать медь. Оказалось, что это нелегко, так как инструментов для обработки меди не существовало. Всё решилось, когда я обнаружил тонкие медные листы. И теперь вы видите плод моей многолетней работы.
    
      Это правда, идя от скульптуры к скульптуре, иногда кажется, что эти фигуры – один и тот же человек. И этот человек – делает всё сам: вот он играет на скрипке, читает письмо от внука, танцует танго, пишет новую копию Торы.
И возвращаясь опять к началу просмотра всех скульптур, вдруг замечаешь, осознаёшь, что этот человек и есть сам Леонид Корчемский, который умеет всё: создавать скульптуры и танцевать танго. Ведь как можно передать такие точные движения и повороты в меди, если не умеешь танцевать или играть на скрипке?! Наверное, Леонид умеет играть и на гармошке и, наверное, мог бы переписать Тору тоже.

                ВЗЫВАЙТЕ И БУДЕТЕ УСЛЫШАНЫ!

       А эта скульптура даже не обязательно должна иметь название. Нужна секунда взгляда на неё, чтобы увидеть евреев, молящихся у Западной Стены.
– Это не выдуманные персонажи, – объясняет мне Леонид, – это люди из жизни. Я был в Израиле и стоял у Стены, и видел их. Отец в ортодоксальной широкополой шляпе, покрывающей всю голову, в руках у него Тора, и рядом с ним два сына в ермолках. Они молятся. В этой скульптуре я сделал Стену из Иерусалимского белого камня, который так замечательно сочетается с цветом меди и, удачно дополняя дизайн проекта, улучшает его. Иерусалимский камень привносит ощущение связи с природой и традициями.


                ГАСТРОЛИ СКРИПАЧА ВО ФРАКЕ

      На постаменте стоит рояль с открытой крышкой, видна только правая рука пианиста на клавишах рояля и букет цветов на нём. Пианист не виден.
Просто сногсшибательно! Вот нога так, а рука так, гибкая верхняя часть туловища, одушевлённые пальцы страстно прижимают струны к грифу скрипки, правая нога притопывает ритм, левая – слегка отбивает ритм. И мне кажется, что правый локоть неистово двигает смычок вверх и вниз, и вот-вот я услышу такое близкое:

Ночь дождлива и туманна и темно кругом
Мальчик маленький стоит и мечтает об одном
Он стоит к стене прижатый
И на вид чуть-чуть горбатый
И поёт на языке родном:
Ой-ой-ой-ой купите папиросы
Подходите не жалейте
Сироту меня согрейте...

И уже к 10му просмотру скульптур становится ясно, что это не просто скульптуры, а это – книга! И в этой книге эмоционально описан так узнаваемый герой в шляпе с длинными волосами из еврейской жизни.
Познакомившись с Леонидом и выслушав его рассказ о себе и о его искусстве – теряешься: сразу не можешь сообразить, что лучше, что нужно сделать? И уже потом, пройдя много раз от скульптуры к скульптуре, начинаешь понимать, что его искусство, его скульптуры – это его сердце, это его пожар в груди, где он старается высказаться, выложить всё, что он знает о жизни, свои мысли, свою философию, свою страсть.

                УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ВОЗБУДИТЕЛЬ ВООБРАЖЕНИЯ

      – Эта скульптура называется «Я на конференции», – говорит Леонид.
На конференции, так на конференции. Но нет! Оказывается, это ложь загулявшего мужа. Сбиваясь от выпитого вина и развалившись в ресторанном кресле, он поднёс к уху телефон и, обманывая свою жену, говорит ей, что все сослуживцы – на конференции, а конференция затягивается, и он придёт домой поздно.
Сослуживцев не видно, только он и приятель, широко расставив ноги, сидят за столом, впившись глазами в молодую обнажённую девку на высоких каблуках, танцующую на столе. Стол дрожит, одна рюмка опрокинулась, и вино из рюмки стекает на пол (Скульптор сумел изобразить эти стекающие капли). Девка вызывающе крутит голой попой, и его приятель тянет руку и пытается пощупать её, а он, видимо сравнивая свою жену с грудастой танцовщицей, продолжает дурить жену по телефону.

      Всё, что я написал о скульптуре «на конференции» мною не выдумано, я прочитал об этом в глазах и по довольным губам медных фигур. Это – называется талант одинокой капли!

              ПОЛОНЕЗ ОГИНСКОГО В ПЯТНЕ УЛИЧНОГО ФОНАРЯ

      И вдруг, не поверите, вижу слово «перестройка»!
Мы с Леонидом оказались почти одновременно в эмиграции, в США, задолго до «гласности», до «перестройки», до развала Советского Союза. Кто из нас мог предвидеть такой поворот событий?!
Как ни старался я, но не смог найти того, кто первый так удачно сократил слово «советские», к которым мы принадлежим от рождения, в слово «совки»!
И вот, под фонарным столбом с вывеской «ПЕРЕСТРОЙКА», где-то на тротуаре, на ветхом стульчике, сидит он, захмелевший совок, с бутылкой водки, весь в орденах и медалях, с безразличным лицом и с благородными намерениями неистово наяривает на гармони, растянув её во всю совковую мощь. Рядом с бутылкой лежит туфель, в который прохожие бросают мелочь, а возле туфля – костыль. Гармонист – инвалид с одной ногой, отвоевался! Я смотрю на вывеску «Перестройка», и вдали от моей бывшей совковой Родины чувствую я, что это не его дети, которые с началом перестройки стали «Новыми русскими», помните? а уже попозже, дети помладше, чуть подросли к распаду страны и стали вместо совков «НАШИМИ». «НАШИ» – это уже не глупые комсомольцы «сосисичиского» Брежневского периода, а разбогатевшая молодёжь Единой России - активисты националистического движения.

       Я не перестаю восхищаться, а Леонид продолжает:
– Для самих художников малая пластика притягательна широкими возможностями импровизации и эксперимента. Для меня построение объёмной формы, пластическая моделировка, разработка силуэта, фактуры, а в некоторых случаях даже и цвета – огромное удовольствие и ответственность, и в каждую скульптуру я вкладываю свой талант и кусочек души.
И как зритель, впитав в себя творческий талант и художественную эстетику Леонида Корчемского, я верю ему, что скульптура малых форм – плод кропотливого труда.

Его искусство выступает одновременно и как подобное реальной жизни, и как отличное от неё - выдуманное, иллюзорное, как игра воображения. И пробуждает в одно и то же время глубочайшие переживания, подобные переживаниям реальных событий, и эстетическое наслаждение, проистекающее из его восприятия созданной человеком модели жизни.

И если кто-то из читателей неправильно понял моё слово-определение – одинокая капля, мне следует объясниться. Леонид совсем не одинок, у него прекрасная жена Аня, которая вдохновила его на это искусство. Капля одинокая в том смысле, что она отличается от всего дождя. Что её можно поймать на ладошку и увидеть, одну каплю, которую нельзя различить в потоке дождя. Это можно сравнить с нашей эмиграцией, где больше миллиона людей со схожей судьбой, почти одинаковых, постепенно обогатились одинокими каплями, сделав нашу эмиграцию одной из самых успешных среди других, благодаря таким каплям, как Леонид Корчемский.
Другое дело - эмиграционная реальность, которая, к сожалению, не позволяет выставить искусство Леонида-творца для зрителей. Я хочу пожелать нам с вами увидеть, узнать и наслаждаться творчеством Леонида Корчемского.

       Заканчивая разговор об одиноких каплях, я не могу не поделиться с читателями новостью: сегодня я узнал ещё об одной одинокой капле. Зовут её Анна Фишер. Молодая женщина, живёт в Сан-Франциско, американский переводчик с русского на английский. Прочитав о ней, я не мог поверить, что такое возможно! Анна перевела на английский Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» и «12 стульев»!
Мы все зачитывались этими книгами, но у кого из нас мелькнула бы мысль, что эти книги можно перевести на английский? И мне хочется задать вопрос любому одесситу в Америке: «Найдётся ли хоть один из нас, кто не приобретёт эти книги на английском?»
 
  В Одессе мы играли в игру: один начинал одно-два-три слова из любой страницы, а другой должен был продолжить. Проигравший покупал газированную воду на пляже «Ланжерон», других денег у нас не было, но зато мы знали наизусть обе книги.
Спасибо одинокой капле за её адский труд.
                https://www.youtube.com/watch?v=-8_HtJKXLZI
               
                Юзеф Бронфман