Митяй – живчик, и не скажешь, что ему 65 лет. Невысокий, сухощавый, он ведет переписку с заочницами и пока предпочтение не отдал ни одной из них.
Митяй каждый день нетерпеливо ждет, когда доставят письма. В бараке ему не сидится и он топчется в локальной зоне. Из-под коротких брюк фасонисто выглядывают белые носки. Митяй – стиляга на свой лад.
Вместо «здравствуй», так уж повелось, спрашиваю у него: - Ну что, Геннадий Николаич, сколько дней осталось?
- 56 дён. Я шесть раз сидел и ни раз не уходил досрочно.
Митяй полжизни отсидел, но говорит: «Вопрос не в том, сколько отсидел, а как? За мной-то хвостов нету, а они – он кивает неопределенно головой – смотри, что делают… Вместе хлеб ломают, а потом друг друга вкладывают. Один срок отсидеть путем не могут.»
С администрацией колонии Митяй не заедался, наоборот, гнул шапку перед ними, а потом оправдывался: «Это менты, у них нету божеского, им человека убить – раз плюнуть.»
Конверт делает его счастливым. Он радуется как ребенок. Любит пошутить, но сальных разговоров не поддерживает и крапает, знай себе, стишки.
Нас не смогут с тобой разлучить
Даже темные силы закона,
И я буду тебя очень крепко любить
Даже там, где запретная зона.
Стихи Митяев посылает женщинам.
В последние недели он стал замкнутым, неразговорчивым, избегал других.
На вопрос: «Сколько дней осталось?», раздраженно отвечал: «Да они, считай, не двигаются ни хрена, как было двадцать дней, так и осталось».
Освободился Митяй 19 августа на Яблочный Спас.
А следом за ним из нашего барака ушел на свободу Костя Лисичкин – Костян. Он отсидел тютелька в тютельку одиннадцать лет и освободился по концу срока. Но это уже другая история и другая судьба.
Время не стоит на месте. Время набирает скорость с каждым годом, и чем старше делается человек, тем быстрей оно бежит.