О не забудь меня!

               
Яков поддался уговорам Ивана и пошел вместе с ним на вечер в медицинский институт. После концерта, где овации то и дело вызывал вокально-инструментальный ансамбль института, начались танцы.
Яков любил танцы. Он как бы забывал в танце обо всех трудностях своей не простой жизни. Как бы превращался в другого человека: свободного, радостного. Но приглашать на танец всегда робел: ему не раз отказывали девушки из-за его небольшого роста. Иногда он решался: приглашал ту, которая казалась ему одного с ним роста.
Вот и сейчас Иван уже танцевал, а он все еще приглядывался. Вдруг к нему подошла одна из девушек.
- Вы не хотите пригласить меня на танец? – спросила она.
-  Но танго уже кончается.
- Ну и что?! Дотанцуем его.
***
- Вы смелая, - сказал он, уже танцуя.
- Нет. Я не смелая. Просто увидела вас – растерянного, ну и решилась. Я еще никогда не приглашала партнера сама.
- Даже в белом танце?
- Даже. Но вас я пригласила бы.
Танго окончилось. Яков спросил:
- Куда вас проводить?
Но прежде, чем девушка ответила, к ним подошел Иван.
- Яша, представь меня, - улыбнулся высокий и стройный блондин.
- Я еще и сам не представился.
- Меня зовут Лида, - сказала девушка и протянула руку Якову.
- Яков.
- Иван Андреевич Конев, - неотразимо улыбнулся  Иван,  протягивая руку  Лиде.
***
- Лидия Марковна Хабенская, - ответила та, не протягивая руки.
- А не пройти ли нам в какую-нибудь аудиторию, где кроме скелета есть еще и пианино? – спросил Иван, не смутившись. – Вы здесь учитесь?
- Да, я учусь здесь. И знаю, где есть пианино, - ответила Лида и пошла к выходу из зала.
Друзья двинулись за ней.
- Яша, - шепнул Иван, - она на тебя упала. Поверь моему опыту. Не теряйся. Я рад за тебя.
Аудитория оказалась малым залом. Здесь никого не было. Иван прошел к инструменту. Пробежал по клавишам пальцами.
- Немного расстроен. Но ничего.
Он заиграл и запел. Но тут же остановился и обратился к девушке.
- Лида, попросите Якова спеть.
- Уже прошу. – сказала она.
***
Яков посмотрел на нее. Худощавая, лицо в веснушках. Волосы длинные, но уложены косами в подобие короны. Глаза серьезные, даже как бы печальные. Губы красивые, но какие-то строгие.
- Спойте, Яша, - повторила она почти умоляюще.
Отказать было бы оскорблением, это было ясно всем троим.
- «Случайный вальс», - объявил смущенно Яков.
Иван начал играть вступление.
- Ночь коротка,
Спят облака …
Голос Якова звенел в зале грустно и в то же время зовуще. Он пел, не глядя на Лиду. Он сразу же отдался песне. Тем более, что Иван аккомпанировал  ему умело и чутко.
- … покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот, - завершил песню солист.
- Спасибо, - взволнованно произнесла Лида. – Спойте еще.
Яков посмотрел на Ивана. Тот улыбался поощрительно.
***
- «О не забудь меня», неаполитанский романс, - предложила Лида.
Он запел, Иван чутко аккомпанировал.
С Лидой что-то происходило: слезы так и текли по ее щекам, а глаза … Они были синие! Синие!
- Мне не забыть твои, как море, синие глаза, - пел солист, потрясенный цветом очей, который только  теперь разглядел.
***
Иван работал концертмейстером в филармонии. У него была замечательная слуховая память и абсолютный музыкальный слух. Окончив музыкальное училище, он не стал учиться в консерватории, так как занялся строительством дома для своей семьи – жены и сына.
А построив дом, развелся с женой, которую уличил в измене.
После этого он ушел из только что построенного дома и жил у стариков-родителей, не чураясь мимолетных романов.
Инженер-конструктор Яков Блюм познакомился с ним, когда стал учиться на вечернем вокальном отделении музыкального училища. Они прониклись симпатией друг к другу и подружились. Яков тоже уличил  жену в измене, но в отличие от Ивана не бросил ее, жалея своих двух девочек-близнецов, таких же черноволосых,  как и их отец.
Однако его отношения с женой теперь были напряженными и неестественными какими-то. Жили на грани развода, и вряд ли это помогало нормальному воспитанию детей.
***
- Разводись, дурак, - твердил Иван.
- Чтобы моих девчонок обижал отчим? Пусть подрастут и смогут за себя постоять. Тогда уцду.
Иногда друзья, выпив и закусив, навещали знакомых девушек.
Вот и на этот концерт они пришли вдвоем с той же целью. Но неожиданно встретили эту не совсем обычную Лиду.
- Спойте, Яков, пожалуйста,  арию Роберта из «Иоланты», - предложила вдруг она.
Яков взволновался: эту арию он пел только дома. Почему вдруг попросила Лида? И потом – он считал, что это не ария, а ариозо …
- Давай, Яша, я помню весь клавир оперы, - засмеялся Иван.
И тут же заиграл вступление.
Яков запел, едва не опоздав вступить: вспомнилось, что всегда боялся не вытянуть верхнюю ноту в конце. Начал довольно хорошо:
Кто может сравниться с Матильдой моей,
Пылающей искрами черных очей …
- А, пусть, - думал  он, - сорвусь в конце – и пойдем домой.
***
Но он не сорвался, наоборот: голос его звучал красиво, как никогда. Он сам это чувствовал – и видел сияющие синие глаза Лиды.
Раздались аплодисменты: оказывается, на звуки вокала  сбежались любители оперы, их было более двух десятков.
Солист засмущался, но поклонился.
- Спойте еще! – закричали.
Яков посмотрел на Лиду, она улыбалась и кивала радостно.
Он спел еще несколько арий, потом – пару неаполитанских романсов, пару русских – тоже.
- Пожалуй, хватит, - устало объявил Иван.
- Спасибо всем слушателям, - поклонился Яков.
Люди, число которых серьезно выросло, стали расходиться. Иван заметил студентку Анну Ривкис, свою безотказную приятельницу, окликнул ее и, попрощавшись наскоро, оставил Якова наедине с Лидой.
***
- Вы любите петь? – спросила девушка.
- Да, я мог бы петь, пока не осипну.
- Я знаю.
- Откуда?
- Я живу на улице Космонавтов и хожу к трамваю  мимо вашего дома, вы живете на втором этаже, и окна выходят к трамваю. Верно?
- Верно.
- Однажды я шла в школу и услышала, как вы пели неаполитанскую песню (или романс). Пели баритоном, но таким нежным! «О не забудь меня!» Это было что-то! Потом пели Роберта из «Иоланты». Вы уже были студентом тогда. Я остановилась. Вы еще пели сколько-то времени. Потом выглянули окно, и я увидела вас. Ваше лицо было одухотворено. Я … я … я из-за вас опоздала на урок.
***
- Так мы соседи? Не знал.
- Ты просто не замечал меня, зазнайка. Мы встречались не раз.
- Прости, Лида, - пробормотал Яков. – Я же не был с тобой знаком.
- Чего уж извиняться? Что я была тебе?! Я не красавица, знаю.
- Ошибаешься. Ты необыкновенная. Твое лицо таинственно и …
- Даже так?
- У тебя стройная фигурка. Но ты недотрога. Сразу видно.
- Опять ошибаешься, женатик с двумя дочками-близняшками.
- Ты и это знаешь?
- Я все про тебя знаю, Яшенька. И про твои рога – тоже.  И я считаю, что сегодня нам послан случай. Это же судьба, что вы пришли к нам на вечер. Смотри, вон свободная скамейка. Присядем.
- Мне пора домой. Я хоть и … но должен ночевать дома.
- Бедный мученик! Влип же ты со своей женитьбой!
- Пожалуйста, без этого!
***
- Извини. Но у меня есть оправдание: я люблю тебя. Да, люблю. Когда я узнала, что ты  женился, я хотела покончить с собой.
- Что-о?
- Ты ведь на третьем курсе женился?
- Да.
- Я еще не знала этого. Мне так хотелось тебя увидеть! Был вечер  в твоем институте. И я тебя увидела! Правда, из седьмого ряда.
- Небольшого роста, не могучего, не …
- Я увидела стройного, веселого, обаятельного парня. Ты вместе с каким-то неприятным типом вел конферанс. Довольно успешно. А потом ты пел, а твой друг Иван тебе аккомпанировал. Я была так счастлива! Я надеялась, что после концерта подойду к тебе пригласить на белый танец. И вдруг услышала, как две девушки за моей спиной довольно громко пожалели тебя.
- Пожалели?
- Да. Они жалели тебя, потому что ты  женился на стерве. Или еще какое-то грубое слово сказали. Не помню. Я поняла, что ты не будешь моим! Сразу же выбежала из зала, а дома … Ну, ладно. Жива – и славно.
***
- Прости.
- За что? Ты ведь ничего не знал. Ты не замечал меня даже, когда я шла тебе навстречу по тротуару и как бы нечаянно тебя толкала.
- Прости меня, Лидочка. Если бы я знал …
- Да ладно. Пойдем, что то я мерзнуть стала.
Они молча дошли до его дома.
- Я провожу тебя, - сказал Яков, - уже довольно поздно.
- Спасибо. Проводи.
Он довел ее до небольшого двухэтажного домика – одного из еще оставшихся малых строений на некоторых улицах города. Здесь было два крыльца. Они поднялись на левое, и Лида отперла дверь.
- Зайдешь? На чашечку кофе …
- Удобно ли? Уже спят твои родители ведь.
- Пусть спят. Моя квартирка выделена мне когда я поступила в институт. Так что в моей половине спит сейчас только мой кот Тигрик.
***
Они вошли в сенцы, Лида заперла дверь и включила свет. Оказалось, что квартира состоит из комнаты площадью метров в пятнадцать и кухни – чуть поменьше. Стены были оштукатурены и побелены. Обстановка поразила гостя скудностью: диван-кровать, однотумбовый стол и два стула  - в  комнате; газовая плита, столик, две табуретки и буфетик – в  кухне. И больше – ничего.
- Куда повесить плащ? – спросил Блюм недоуменно.
- На дверь. Я уже повесила туда свой.
Он увидел на двери вешалку с крючками и плечиками. Понял: хоть и имеет Лидочка квартиру, но семья – не из зажиточных.
- Ты как любишь кофе? С молоком или без? Кипевший или только дошедший до кипения? Покрепче – послабее?
- Как ты, так и я.
- Отлично. Уже закипает. Пьем! За встречу!
***
Кофе оказался превосходным. У обоих разгорелись щеки, настроение поднялось.
- У меня к тебе просьба, Яша. Только не сердись.
- Говори.
- Поцелуй меня.
- Зачем?
- Не хочешь?
- Просто я не знаю, нужно \ли это тебе!
- Очень нужно.
- Тогда сядь мне на колени.
Она подошла к нему, покраснев, и села на колени. Он видел, что глаза ее стали печальны и даже как бы испуганы. Но губы приготовились к поцелую. И он поцеловал ее. Она ответила – нежно, трепетно … И тут у гостя появилось желание. И охватило его с такой силой, что он уже не мог соображать спокойно и взвешенно …
***
Их соитие было страстным, бурным, безумным.
- Ты  позаботилась, милая?
- Да, конечно, ничего не бойся. Я не хочу рожать сироту.
- Ты прекрасна! Ты …
- Я так хотела бы от тебя сына! О как хотела бы!
- У тебя были мужчины до меня?
- Разве это важно? Был один. Когда я узнала, что ты женился, я отдалась однокурснику. Он влюбился, но я не хотела его больше. Он меня преследовал, ползал на коленях передо мной. Обезумел.
И я пожалела его, стала жить с ним. Возможно, вышла бы замуж за него даже. Он был славный человек. И я была для него – свет в окне.
- И? …
- Как-то  мы шли вечером из кино, ко мне пристали пьяные хулиганы, он вступился – и … спасти его не смогли наши врачи.
- Да-а …
- Наверно, я полюбила бы его в конце концов. Знаешь, есть такая любовь – любовь благодарности. После его гибели я ни на кого не смотрела даже, как бы не смела опоганить память о его любви ко мне.
***
- А я?
- Если бы не наша встреча на вечере …
- Ты меня забыла бы напрочь?
- Нет, не так все просто. Да ладно. Хватит. Больше нам не надо  встречаться. Вот-вот у меня государственные экзамены.
- А потом?
- Потом я уеду на Дальний Восток. Я так решила. Там выйду замуж за моряка-кавторанга или каперанга и буду ему верной женой.
- Не уезжай, - попросил ужаснувшийся от такой перспективы  и горестно ошарашенный ею Блюм.
- Чтобы быть твоей любовницей?
Он умолк уныло.
Ночью они еще дважды страстно отдавались влечению, блаженствуя. Утром расстались. Горько. Тоскливо.
***
- Где ты провел ночь? – спросила Якова жена. – Может быть, уйдешь туда насовсем? От тебя пахнет чужой бабой. Кто она?
- Тебе-то что? Верная подруга моя …
- Я не потерплю такого отношения.
- Почему? Я же терплю.
- Но я ночую дома. Но если хочешь развода, я не буду возражать.
Он посмотрел на нее отчужденно: ладная фигурка, длинные волосы, милое лицо. Глаза только нехорошие. Как не заметил вовремя? Бежать от нее! К Лидочке! А как же доченьки? Отдать их во власть отчима? Нет!
В этот момент девочки вбежали в комнату с криком:
- Папочка, мамочка, не надо ссориться! Пожалуйста!
- Мы не ссоримся, доченьки, - произнес тронутый до  глубин душевных отец. – Мы просто выясняем отношения.
- Сейчас же отведи детей в садик, - сказала мрачно  жена. – У меня еще не все по дому сделано.
***
Блюм посмотрел на часы: успеет. И вдруг запел:
- О не забудь меня,
Пойми, ты счастье мне дала …
Озарило: никогда раньше не пел при жене! Как прореагирует?
- Не ори, ты не в поле, - яростно взвизгнула супруга.
- Да, я не в поле, - выдавил Яков. – Я не в поле.
И ушел, взяв за руки близнецов. До завода не больше сорока минут ходу. Глянул на часы: успеет!

                29 февраля 2016 года.