(Фрагмент романа "Крепостная герцогиня". 1683 год.)
Повернув за очередной поворот, узрел лорд Гамильтон двор постоялый убогий, а рядом с ним карету, токмо что с места тронувшуюся. Вошёл он внутрь и вопросил у владельца притона сего:
- Не останавливались ли тут лейтенант аглицкий, приятный ликом и манерами, а с ним и девица рыжеволосая, лишь ликом приятная?
И возвёл притоновладелец очи горЕ, и ответствовал:
- Не посещали господа оные моё заведение.
- А что скажешь, коли дам дублон гишпанский златой? (Автор и рад бы предложить шотландскому вымогателю его национальную валюту, но в Гугле всезнающем отсутствует информация о валюте шотландской века 17-го.)
- Скажу, что парочка сия, - трактирщик молвил, загребущую длань протягивая, - токмо что отель мой покинула.
- А коли не дам сей дублон?
- Тогда информацию сию важнейшую не сообщу!
- Одарю тебя, друг мой небескорыстный, советом, коий любых денег полезнее: ешь побольше рыбы, ибо в оной содержится фосфор, для ослабших мозгов твоих весьма небесполезный!
И покинув работника сферы обслуживания, с трудом превеликим полученную информацию переваривающего, сел лорд Гамильтон на коня своего для читателей безымянного и поскакал, не утомляя сие животное действиями стимулирующими, вослед карете, коюю настиг чрез полчаса ввиду стояния ея у обочины и к кучеру обратился с вежливостию:
- Попроси-ка, любезный, пассажиров своих наружу выйти, ибо тесновато в помещении сем закрытом беседу вести.
- Зато в лесу, куда сия парочка распутная направилась, вести беседу зело даже просторно!
- Почему "распутная"? Может, они по грибы пошли?
- - И в результате собирания грибов дама сия минут пять назад визжала и ругалась прескверно, аки жена моя младая девять месяцев назад! … Скоро снова визжать и ругаться будет! … Аки извозчик!
Не стОит осуждать сурово кучера необразованного с русским матом не знакомого за то, что принял лёгкий укор на языке гэльском за ругательство.
Направил лорд стопы свои в лес дремучий и узрел вскоре лейтенанта аглицкого, возлежащего на дщери его заплаканной аки на перине пуховой и словА нежности ей произносящего.
- Держись, Джейн моя несчастная! – возопил отец любящий. – Спешу я к тебе на помощь!
- Поздно, папенька! – девица бывшая ответствовала. – Минут пять назад была бы помощь твоя в виде нажима (но не в фигуральном, а в буквальном смысле!) весьма кстати, но мистер Гриффит, не получив оную, сам справился, с чем нас обоих можешь и поздравить!
- Верно гласит самый первый закон сэра Айзека Ньютона из Кембриджа, - проявил эрудицию лорд шотландский, - что «яблоко от яблони недалече падает!»
- Но ведь первый закон Ньютона, пока ещё не опубликованный, гласит, - растлитель невинности возразил, - что «коли телу не мешать, будет оно двигаться сколь угодно долго».
- А во применении к жизни семейной, - истязаемая юмористка молвила, - «коли жена мужу мешать не будет, то последний далеко пойдёт!». Постараюсь следовать закону сему.
- - Но я не про первый закон глаголил, - пояснил лорд Гамильтон, - а про самый первый, коий официальной нумерации не удостоен, ибо неясно, сколь далеко вышеупомянутое яблоко от там же упомянутой яблони падает.
- Сие аки раз понятно, - вклинилась в учёный спор представительница пола прекрасного и (по всеобщему заблуждению) неразумного. - Падает сей фрукт на главу сэра Айзека Ньютона, под сим фруктовым древом сидящего и об основах мироздания размышляющего. Но нумерацию сему яблочно-яблоневому закону нельзя давать по иной причине, а именно: не под каждой яблоней сэр Айзек Ньютон сидит, а менять гения сего на обычного остолопа нецелесообразно, ибо что тому на главу дурную ни кидай, окромя гематомы ничего не будет!
- А почему, люди младые, решили осуществить вы мероприятие сие не опосля свадьбы, а не дожидаясь оной?
- Потому, папенька, что поступи мы так, аки положено, то не дождались бы оной свадьбы никогда, ибо мать Джорджа при всех достоинствах ея не о такой невестке мечтала. А коли приключение сегодняшнее (и завтрашнее и так далее!) приведёт не токмо к продлению рода Гамильтонов (на что миссис Мелани Гриффит глубоко наплевать), но и к продлению хоть и не древнего, но достойного рода Гриффитов), то появится шанс, что сия виконтесса на брак наш согласится.
- Разумно, … аки всегда! – отец согласился. – Но почему в лесу, в условиях антисанитарных?
- Последующие разы, - пообещал лейтенант, - будем в условиях санитарных. Но в сей раз, … аки бы объяснить поделикатнее …
- Понятно, сам чрез сие прошёл … с тёщей твоей будущей. Боялись вы постоялый двор перебудить.
- А пуще того боялись, папенька, что советы неквалифицированные давать будут! И переведут стоны мои нелицеприятные с языка гэльского, партнёру моему неведомому на язык аглицкий, коий тот не хуже Уильяма Шекспира знает, ибо ходят слухи, что сей актёр покойный свои шедевры клепал с помощию посторонней… Кстати, чтО означал возглас твой непроизвольный про столь подробно нами опосля обсуждённые яблоко и яблоню?! Уж не то ли, что ты с маменькою моею высоконравственной занимался тем же самым до свадьбы?
- Именно то возглас мой и означал! – признался лорд Гамильтон с неохотою. – И точно так же, не будь «того же самого» до свадьбы, то и самОй свадьбы не было бы.
- Неужто родители Ваши, мистер Гамильтон, супротив свадьбы были?! – Джордж Гриффит воскликнул .
- Насупротив! Считали они невесту мою образцом добродетели, коей так не хватает их сыну беспутному.
- Значит, родители невесты были супротив! – сделал виконт аглицкий вывод вполне логичный.
- - Вовсе нет, - лорд возразил. – Для них было пределом мечтаний выдать дочку булочника замуж за пусть и беспутного, но графа! А кто был супротив, так сие не родители невесты, а … жених ея, то бишь ваш слуга покорный!! Конечно, девица сия была мила и отвращения не вызывала, но девицы окружающие казались мне ещё милее! У одной талия стройнее, у другой грудь пышнее, а у третьей и вовсе глаза красивее! В общем, я, аки говорится, "не мычал", а невеста вследствие такого "немычания" совершенно "не телилась". И тогда сия девица непорочная, аки богородица до зачатия непорочного заявляет мне без зазрения совести: «Глаголили мне подружки, мужа
познавшие, что в первую ночь брачную сей муж немалые усилия приложить должен, дабы перевести жену младую невинную из состояния девичьего в состояние бабье! И боюсь я, что усилий твоих для осуществления задачи сей нелёгкой недостаточно будет, и закончу я путь свой жизненный во старости глубокой, девицею оставаясь. А посему, хоть и люб ты сердцу моему, но надлежит расстаться нам.» И услышав сии речи предерзкие, взбеленился я изрядно и попросил позвать служанку ея непорочную, ибо беседа в доме папаши-булочника происходила. Пока шла служанка на зов хозяйкин, сообщил я невесте, что сейчас проявлю со служанкой силу мужескую, а коли всё удачно пройдёт, то опосля свадьбы то же самое проделаю с супругою законной. В ответ на что воскликнула невеста прегромко: «Служанка моя верная не дева непорочная, а шлюха дешёвая, и чуть ли ни каждую ночь скрипение кровати ея и визги похотливые за стенкой спать мне мешают!» Я, естественно,
поинтересовался: почему не прекратит невеста моя безобразие сие, здравому сну мешающее? На что та ответствовала: «Разврат сей мне хоть и противен, но выгоден, ибо половину гонорара идёт мне за прокат помещения. Правда, из половины сей приходится отдавать половину отцу своему прижимистому, … то бишь экономному за закрывание глаз и затыкание ушей, но и того, что остаётся, с лихвой хватает на конфеты, тряпки и булавки!». Тут дверь отверзается и служанка врывается! Диалог наш она подо дверью подслушала и возопила с возмущением: «Не верьте, граф высокородный! Хозяйка завистливая оклеветала меня, ибо боится конкуренции со стороны моей! Я же не менее непорочна, нежели она, а то и более, ибо непорочность ея не проверяла!» Я возрадовался, такое услышав и заявил: «Не волнуйся, дева непорочная! То, что не проверяла ты, проверю я, но токмо опосля свадьбы. А дабы свадьба упомянутая состоялась, должен доказать я невесте своей на примере твоём, что способен справляться с невинностию, жизни супружеской (не с тобою, естественно) помехой являющейся. Посему придётся мне проверить непорочность твою методом контроля разрушающего! Так что, сымай, дЕвица-красавица, одежду лишнюю, (а того лучше – всю!), возложись на ложе сие, опосля чего раздвинь ножки стройные пошире и сожми зубки белоснежные покрепче!» И в подтверждении намерений нешуточных раздеваться начал. Тут перепужалась служанка не на шутку: «Ваше сиятельство, простите! Солгала я, сказав, что солгала невеста Ваша правдивая, ибо являюсь я шлюхой распутной (аки будто бывает шлюха добродетельная!). Обесчестил меня конюх сластолюбивый, и сбилась я с пути истинного на путь … прибыльный! Но опосля свадьбы Вашего Сиятельства не буду смущать сон Ваш Сиятельный звуковыми эффектами развратными, ибо перенесу свой промысел предосудительный в дом булочника экономного, в коем мы сейчас ведём беседу занимательную. А засим позвольте удалиться, ибо работы невпроворот!». И не дожидаясь позволения нашего за дверь выскочила. Я же, распалённым до крайности будучи, на оставшуюся в комнате девицу провокационную набросился и вскоре на вопли ея вбежали в комнату родители ея же. Булочник не поддержал причитания горестные супруги своей, разобрался в ситуации борзо и оказал мне ту помощь, каковую не успел я оказать Вам, мистер Гриффит, ибо опоздал немного. Понятно, что в итоге конфуза сего пришлось мне, Джейн милая, с будущей матушкой твоей срочно обвенчаться. Повезло, что тот раз без последствий обошёлся, а потому, дщерь моя, ты не токмо родилась в законном браке, но и зародилась в оном! Но самое интересное чрез полгода произошло, когда уже упоминаемый служанкой "конюх сластолюбивый" женился на ней же! И опосля свадьбы, будучи в подпитии приличном (и состоянии неприличном) жалел, что ни я, ни кто иной супругу его не обесчестил, и ему самому пришлось вопли ея и комментарии к оным выслушивать! И понял я, что информация тогдашней невесты моей о распутстве служанки ея истине тогдашней же не соответствовала, но укорять нынешнюю жену свою не стал ввиду брюхатости ея.
Закончив беседу сию занимательную и поучительную, стали беглецы и преследователь-сообщник думу думать на тему животрепещущую: аки бы Макдауэллу клятволюбивому мозгИ запудрить, но при том ни единого слова лживого не молвить! Наконец, к консенсусу пришли (а вовсе не к косинусу тригонометрическому!) и действовать начали.
Лорд Гамильтон на коне быстроногом до ближайшей забегаловки (али заезжаловки!), то бишь второй по счёту доехал, выяснил, что беглецы там не останавливались (о чём он и так ведал, ибо по плану, в лесу разработанному, должны были они лишь в нечётных дворах постоялых останавливаться), затем восстановил силы, в дороге поубавившиеся и наутро опосля ночёвки далее направил стопы свои (то бишь копыта конские!). Проехав мимо третьего пункта силовосстановления, в четвёртом остановился и далее токмо в чётных и останавливался. Беглецы же исключительно в нечётных, аки выше глаголено было (первом, третьем и так далее) постоялых дворах останавливались.
Лорд Гамильтон первым пересёк границу государственную и чрез некоторое время в аглицкий град Карлайл прибыл.
Остановился на постоялом дворе ближайшем, то бишь самом северном.
Затем обошёл все остальные аналогичные дворы (а также отели) карлайлские и в каждом месте, им посещаемом, записку оставлял содержания следующего: «Коли приедут к Вам лейтенант аглицкий с девицей рыжеволосой юной, то следует сообщить (небесплатно!!) о факте сём уважаемому графу лорду шотландскому Гамильтону, остановившемуся в самом северном постоялом дворе, и не следует сообщать парочке упомянутой о записке настоящей.
Чрез три часа пришёл ко графу в северный постоялый двор хозяин аналогичного южного заведения и заявил:
- - Готов сообщить я вашему сиятельству, куда требуемая парочка прибыла, но прежде плату обещанную получить желаю.
Достал лорд благородный кошелёк неохотно и, вздыхая тяжко, деньги стал отсчитывать. Трактирщик же нетерпеливый, окончания расчёта не дождавшись, заявил опрометчиво:
- Токмо ставлю условие обязательное: сколь бы ни велики были грехи беглецов, Вами преследуемых, не осквернять убийством стЕны заведения моего добропорядочного!
И возмутился граф Гамильтон, никого убивать не собирающийся:
- Условие сие дополнительное логично весьма, однако предъявлять его следовало сразу опосля обещания моего оплатить информацию, в коей я нуждался. Теперича же обещание моё силу теряет, ибо деловые люди не меняют условия сделки задним числом!
И стал граф деньги обратно в кошелёк засовывать. Тут перепужался собеседник изрядно:
- Ваше сиятельство! Простите слугу Вашего покорного, но неразумного! Неточно выразился я. Убивайте на здоровье кого угодно, но токмо пол кровью не забрызгайте, ибо ремонт недавно делал! А коли сие возможным не представляется, то выведите преступников сих на прогулку и … по усмотрению своему поступайте!
Засмеялся граф и молвил:
- Повеселил ты меня, пройдоха, от души, а посему получи в полтора раза более, нежели я дать намеревался! Никого я убивать не собираюсь, а токмо проведу беседу воспитательную!
Трактирщик южный, деньги получив, сообщил (о чём Гамильтон и так догадался!), что лейтенант аглицкий и девица рыжая в трактире его южном остановились.
Не поверил пройдоха вышеупомянутый графу благородному, коего таким же пройдохой считал, в намерения графские миролюбивые, а посему побежал к стражам порядка уведомить оных о предстоящем нарушении вышеуказанного порядка!
Граф же тем временем купил у трактирщика северного (у коего остановился) вино шипучее, в провинции Шампань по ту сторону пролива произведённое, ибо в те времена далёкие не родилась ещё традиция называть Шампанским вино, произведённое где угодно по рецепту (аки изготовитель утверждает!) шампанскому. Засим на добрА коня взобрался и в южный постоялый двор поскакал.
Прискакал, выяснил, где беглецы остановились и в комнату к ним направился. Проходя по двору постоялому, не сильно от двора скотного отличавшемуся, убедился, что ремонт произведён недавно был, аки и глаголил трактирщик южный (ибо следы мела и краски повсюду виднелись), но качество ремонта сего оставляло много лучшего желать. Однако, несмотря на сей факт прискорбный, был сие европейский ремонт, ибо Карлайл в Европе расположен, причём в весьма даже западной!
Дойдя до двери нужной, постучал граф и внутрь зашёл. Затем опосля обмена приветствиями обе стороны произнесли диалог, ещё в лесу состряпанный и для одурения будущего графа Макдауэлла предназначенный (для одурения будущего, а не для будущего графа!). Опосля чего разговорился граф с супругами так же будущими. Сообщила Джейн, что хоть она и без радости о свекрови (опять-таки) будущей думает, но жених ея ещё пуще печалится. И ответствовал лорд шотландский:
- Слушай, брат Джордж Гриффит!
Аки мысли чёрные к тебе придут,
откупори шампанского бутылку
иль … попытайся ублажить жену!
- Он вовсю пытается! – заметила Джейн. – Правда, без шампанского и … пока без жены!
- Пока без жены, но уже с шампанским! – воскликнул граф.
Тем временем стражи порядка были уведомлены южным трактирщиком о готовящемся убийстве.
- Наконец-то! – воскликнул главный блюститель порядка. – А то у нас недовыполнение плана по раскрываемости преступлений.
- Бежим скорее! – воскликнул трактирщик. – Мы ещё можем успеть предотвратить сие преступление!
- Кретин! У нас нет плана по предотвращению преступлений, а токмо по раскрытию оных!
Когда подходили они к постоялому двору, раздался звук, выстрел напоминающий. Свора легавых, то бишь группа полицейских ворвалась в помещение, взлетела по лестнице и графа Гамильтона увидела, из комнаты выходящего. Представители
правоохранительных (но не в данном случае!) органов повалили на пол лорда уважаемого и отнеслись к последнему без уважения должного. На вопли тестя будущего, ногами избиваемого из комнаты лейтенант аглицкий выскочил и, узрев непотребство сие, шпагу выхватил и на соотечественников, при исполнении служебных обязанностей находящихся набросился. Великолепная семёрка полицейских бросилась наутёк и сбила с ног подбежавшего запыхавшегося трактирщика, коий воскликнул:
- Так Вы, значит, живы, господин лейтенант, а застрелил убивец сей лишь шлюху Вашу! … Али Вы заодно с ним?!
Тут дверь комнаты полуоткрытая открылась окончательно, и вышла оттуда красавица златокудрая благородная, не менее благородным гневом пылающая. Подойдя к трактирщику, токмо что на ноги поднявшемуся, такую оплеуху отвесила, что тот снова чуть ни упал. И пояснила действие сие, слабому полу вроде бы не подобающее:
- Шлюха – сие когда за деньги, а я – по любви большой!
Засим на жениха накинулась:
- А ты, трус, почему за честь мою не заступился?
- Потому, любовь моя большая, что не был обидчик твой посвящён в финансовую сторону взаимоотношений наших, точнее – в отсутствие сей стороны!
Граф Гамильтон помятый поднялся, наконец, и воскликнул:
- Ошибаешься, дщерь моя обиженная! Не трусом жених твой является, но Робин Гудом отважным, вырвавшим отца твоего из лап шерифа и орды приспешников его!
Тут шериф упомянутый, то бишь полицейский главный, из позорного бегства вернувшийся вопрос задал логичный трактирщику:
- Коли парочка сия жива и здорова (даже слишком здорова!), то кого же застрелил сей господин недобитый?!
Вскоре выяснилось, что выстрела никакого не было, то бишь был, но не огнестрельный, а пробочный из бутылки шампанского. И молвил мент поганый, то бишь полицейский главный:
- Просим смиренно, граф высокородный, простить нас, неразумных, за недоразумение сие!
- Прощаю вас великодушно, - лорд Гамильтон ответствовал, - за то, что перепутали звук пробки, вылетевшей из бутылки со звуком пули, вылетевшей из ствола!
- Да здравствует лорд Гамильтон, - один из растрогавшихся полицейских воскликнул, - самый великодушный лорд в мире!
Тут аплодисменты раздались бурные, а как токмо они стихли, продолжил шотландец прижимистый:
- Но за то, что своими действиями … и сапогами нанесли вы мне ущерб не токмо физический, но и моральный, требую компенсации материальной! Однако, учитывая улучшение настроения моего вследствие похвалы заслуженной в мой адрес, прошу всего-то ничего – сто тысяч фунтов стерлингов!
- Дедуля! Ты оборзел! – возмутился главный легавый. – Мы можем наскрести тебе сотню фунтов на лечение, а коли помрёшь от жадности, то добавим ещё пятьдесят на похороны!
Пригорюнился шотландец, слова сии дерзкие услышав, но тут слово взял лейтенант аглицкий:
- Надеюсь, не захотите вы, дабы о поведении вашем предосудительном проведал от меня крёстный отец мой, его величество Карл Второй?
Усмехнулся предводитель своры:
- Короля гишпанского Карла Второго чтим мы не шибко, ибо не токмо он католик, но и придурок уродливый!
- Согласен с определением сим, - лейтенант согласился. – Однако крёстный мой хоть и не отличается внешностью галантной, однако большой любитель (а вследствии положения своего завидного ещё и любимец!) дам многочисленных. Ибо сие король отечества нашего аглицкого Карл Второй, аки уже упоминалось, коий по совместительству суть король отечества вашего шотландского!
- Не мог его величество никого крестить! – собеседник легавый возразил. – Ибо хоть и поддерживает он веру нашу истинную протестантскую на словах, но сам (между нами говоря) католикам сочувствует (о чём глаголет дружба его небескорыстная с католиком французским Людовиком Четырнадцатым). Посему избегает Карл наш Второй участия в обрядах церкви нашей же англиканской. А крестить кого-либо по обряду католическому не мог ввиду нежелания озлоблять мнение общественное!
- Я был крещён сим королём по нелюбимому им обряду протестантскому, за что его величество был "удостоен" выговора от папы римского, свой католический нос не в своё дело сующего.
- Слышал я, что лишь однажды был Карл Второй крёстным отцом. А потому слышал, что с тех пор приклеилась к королю нашему славному кличка бесславная. На заре правления своего пообещал он из соображений политических одному дипломату, с важной миссией отплывающему, что крестит отпрыска его, когда оный родится. Крестить-то он крестил, но опосля сих крестин стали звать короля нашего Карла Второго (простите за выражение непристойное) "политической проституткой"!
- А не помнишь ли ты, любезный, - Джордж вопросил, - аки звали дипломата сего?
- Роберт, кажется, Гриффит.
- Правильно кажется. А теперь взгляни на удостоверение моё воинское.
- «Лейтенант Джордж Гриффит» … Ой, ребята! Нам "труба"!
- Я никогда не одобрял издевательств над арестованными, - лейтенант молвил, - но к сожалению великому, нет закона такого, дабы с них пылинки сдувать и маникюр с педикюром на манер французский делать. Но дабы распускать длани, а тем паче ноги по отношению к человеку не убегающему и не сопротивляющемуся токмо на основании подозрений хоть и серьёзных, но безосновательных, а главное – без предъявления ордера на арест …! Сие суть беззаконие вопиющее, наказанию суровому ПОДЛЕЖАЩЕЕ (поясняет автор читателям про СКАЗУЕМОЕ подумавшим, что "сказуемое" означает то, что Джордж Гриффит сказал!)! Однако не столь суровому наказанию, аки уважаемый лорд Гамильтон замордованный потребовал. Заместо непосильных ста тысяч заплатИте вполне посильные пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
- Но мы горазды наскрести лишь двадцать пять сих несчастных тысяч!
- Двадцать пять сейчас и стокмо же чрез месяц переведёте на счёт банковский лорда Гамильтона, - предложил лейтенант.
- Двадцать пять чрез полчаса и стокмо же чрез два месяца!
- Ладно, - вздохнул лейтенант Гриффит. – Но токмо потому, что сегодня я в хорошем настроении.
- Пусть хорошее настроение не покинет больше Вас! – обрадовался мент.
Чрез полчаса избитый, но довольный лорд Гамильтон отправился восвояси. Его карман приятно оттягивали двадцать пять тысяч фунтов. На прощанье полицейский заверил: «Ждут Вас и другие двадцать пять!»
(Разумеется, недоверчивый лорд не поверил, а потому чрез пару месяцев был изрядно удивлён, узрев на своём счету появление обещанной суммы!)
Аглицкий же лейтенант с шотландской любовницей направились на Родину героя!