9-8 Сельские дети войны П.Краснощеков
БРАТ КОСТИК
Он родился 23 ноября 1926 года, был вторым ребёнком среди четырёх детей в семье Матвеевых. Когда был жив отец, а он работал в колхозе бригадиром животноводческой фермы, затем завхозом колхоза, семья Матвеевых жила в целом неплохо. Но всё же, все члены семьи старались приносить посильную помощь семье, но когда неожиданно умер отец в ноябре 1938 года, но беда, как известно, не ходит одна, весной 1939 года у них от бескормицы погибла кормилица – корова, голод пришёл в семью. Костя, окончивший 4-й класс, стал работать вместе с мамой на плантации учетчиком в летний период. Весной и осенью занимался в школе до обеда, а потом бежал на плантацию учитывать труд женщин. Несколько раз он решался бросить школу, но мать его слёзно уговаривала продолжать учёбу, брать пример со старшего сына Ивана. Только в 1941 году, когда он окончил 7 классов, когда началась война, мать согласилась на его самостоятельную работу, Костик стал основным добытчиком и хозяином в доме.
Особенно трудно было пережить зиму, нечем было отапливать дом. Костику с Тонечкой приходилось с санками отправляться через Волгу в лес рубить хворост, укладывать и вязать на санки, а потом их тащить домой. Холод в доме толкали ребят на заготовку дров. Сушняк вырубили до них, приходилось рубить сырой хворост, который плохо горел, давал мало жару, но были рады и таким дровам.
Частенько в декабрьские и январские ночи, и когда дом был забит постояльцами, Наталья собирала всех своих детей и уводила ночевать в детский садик, там было ночью свободно.
В декабре 1943 года Костику военкомат прислал повестку, его поставили на воинский учёт, а в марте призвали на фронт, хотя ему еще не было 18 лет. Мама плакала, Костик был маленького роста. Семья Матвеевых стала ждать заветных треугольничков от двоих солдат. Мать ждала весточек с фронта и днём, и ночью, жили от письма до следующего письма.
К этому времени Тоня училась в техникуме, а мама с Геночкой остались одни, вдвоём им было не так голодно, солдат из маршевых рот после разгрома немцев под Сталинградом не стало, беженцы из Сталинграда возвратились в разрушенный город. Как-то стало непривычно просторно и пусто в доме, от чего думки о воюющих сыновьях одолевали ещё сильней.
Ваня чудом уцелел в Сталинградской «мясорубке», теперь воюет где-то за Доном, а Костик проходил военную подготовку где-то в районе тракторного завода в Сталинграде. Писал, что у них с утра проходит военная подготовка, а с обеда до поздней ночи работают на расчистке трамвайных путей, которые тянулись над Волгой вдоль Сталинграда.
Весной, как только на Волге открылась навигация, пошли первые пароходы, мама отправила Тонечку с узелком продуктов в Сталинград к Костику. Вместе с нею поехала к своему сыну – новобранцу и соседка Надежда Ивановна, так что ехала Тонечка не одна. Сели вечером на пароход «Марат» и утром были уже в Сталинграде. Поднялись с пристани в город, нашли трамвайные пути, от которых остался одни следы, иногда встречались искореженные трамвайные рельсы. Они пошли этим следам на север. Кругом были развалины домов, фабрик и заводов, ни одного целого здания, одни руины. По обе стороны трамвайных путей лежали собранные в кучи разбитые немецкие машины, повозки, мотоциклы, пушки, пулемёты, танки, самолёты. Совсем непроходимые завалы техники были при подходе к Мамаеву кургану и тракторному заводу.
При подходе к тракторному заводу увидели пленных немцев, собиравших разбитую технику в кучи, другие пленные грузили её в машины, третьи обедали у полевой солдатской кухни. Шинели у них были обтрёпаны, ботинки подвязаны верёвочками, невдалеке стоял солдат с автоматом наперевес.
- У-у, немчура проклятая, - тут она добавила матерное слово, а пахнет то как, аж самой есть захотелось.
- Фрау, мэдхен, ком цу мир.
- Не разговаривать, - скомандовал солдат, и они прибавили шагу.
На протяжении всего пути по городу они очень редко видели жителей, в основном это были женщины и дети. Они появлялись из развалин, из-под земли, город казался мёртвым. С обеда они добрели до Мечетки, это конец города, здесь стояло, лежало много искорёженных бомбёжкой цистерн из-под горючего. На земле вокруг были огромные лужи нефти, горючей жидкости, воздух был пропитан запахом нефти, соляры. Здесь-то и встретили они учебную роту служивых. Солдаты собирали мазут ковшами в вёдра, а вёдра уже сливали в ёмкость на колёсах. Все солдаты были одеты в домашнюю гражданскую одежду.
- Костик, Костик, это я, Тоня-я.
-Тонька, откуда ты. Здравствуйте, тётя Маша, Вот не ожидали. Витька, иди сюда, твоя маманя приехала. А как там мама, не болеет?
Подошёл к ним сержант. Спросил, кто такие, проверил документы и объявил:
- Рядовые Матвеев и Стрыгин, даю полчаса для свидания с родственниками, - и ушёл к работавшим солдатам.
- А что это вы делаете? – Спросила Тоня.
- Собираем мазут для печей тракторного завода. Горючего не хватает, а танкеры из Баку ещё в пути, вот мы и собираем, что не сгорело.
- А почему вы в гражданской одежде?
- До обеда мы занимаемся военным делом в форме, а с обеда на грязных работах работаем в домашней одежде по восстановлению города. – Ответил Костик. – Скорей бы уж на фронт. Ваня уже второй год бьёт фрицев, погнали, куда уж от Сталинграда, так гляди и вона без нас закончится.
- Не спешите, ребятки, на фронт, хватит фрицев и на вашу долю. Тут мы привезли вам немного гостинцев, домашние коржики, жаренные тыквенные семечки и кукурузу, кислое молоко, вот и всё, - сказала тётя Маша.
- Ну, это мы съедим на ужине всем взводом.
Свидание быстро закончилось, начало темнеть. Солдаты, сложив свои инструмент, строем ушли в своё расположение, а Тоня с Марией Ивановной пошли ночевать к знакомой в посёлок. Это был полуразрушенный деревянный домик, чудом уцелевший при бомбёжке, а утром они отправились в обратный путь вдоль разрушенного трамвайного полотна и огромных куч металлолома. Обратный путь был грустным и угнетающим от городской панорамы и от прощания с солдатиками. Шли всю дорогу молча, только один раз остановились попить водички. Недалеко увидели чистый ручеёк воды, это была разбитая колонка и из неё непрерывно текла вода, чистая и очень вкусная.
На пристани они отстояли очередь в билетную кассу, купили билеты на 6 часов вечера. До парохода ещё было много времени, Мария Ивановна пошла по своим делам, а Тонечка вышла на берег и побрела по развалинам города. На пустыре собралась крикливая толпа, в основном мужчин. В середине толпы сидел инвалид и подбрасывал какие-то шарики. Ему на землю бросали деньги и бумажные, и металлические. Другой мужик собирал их в шапку, а иногда отдавал их в качестве выигрыша, что было крайне редко. Зрелище было заманчивое и затягивающее. Вдруг пронзительный свисток милиции, крик:
- Атас, менты. - Все разбежались моментально, инвалид и тот шустро кривулял на одной ноге и костыле, одна Тоня стоит на пустом месте.
- Что стоишь, дурёха, хочешь без денег остаться, – проверив билет на пароход, милиционер добавил, - иди на пристань и там ожидай свой пароход.
Собравшись с мыслями, Тоня уже больше ничего не хотела, побрела медленно к пристани. Вдруг на земле увидела вещь, похожую на одежду, она была темно-синего цвета. Оглянулась, вокруг никого. Подняла, оказался пиджак, вместе с ним пришла на пристань, только там пришла в себя.
- Зачем я его взяла, а что если это мошенники специально подбросили его, чтобы поймать меня и обвинить в воровстве.
Тоня сняла платок, завернула пиджак и положила рядом на лавку. В таком нервном напряжении она ожидала пароход, и только на пароходе она немножко успокоилась. Пиджак Тоня всё же привезла домой, мама не одобрила этот её поступок, но все-таки осмотрела находку. Он оказался немецким офицерским френчем из дорогого тонкого сукна.
- Да тут, Тонечка, из него хорошее пальто тебе выйдет!
В пальто этом Тонечка ещё и в институте щеголяла.
А от Костика стали приходить из Курска, Смоленска, Бреста, Румынии, Польши. В Польше он и встретил Победу. Уже после Победы в Польше в лесу на их машину напали бендеровцы. Взрывом его выбросило из машины прямо на дерево. Подобрали его в бессознательном состоянии санитары, отлежался в госпитале, возвратился в часть, ему ещё надо было дослуживать свой срок в армии. После ранения ему дали краткосрочный отпуск домой.
В августе 1945 года Матвеевы встречали Костика. Совсем ещё юный, бравый солдатик, в шинели зелёного цвета, сшитой точно по росту. Но радовались они недолго, отпуск брату был не в радость. Он не спал ночами от болей в ноге, с трудом снимал вечерами сапоги. Отбыв отпуск, он уехал в свою часть, но в Москве прямо с вокзала его отправили в госпиталь. Началась гангрена голеностопного сустава. Пришлось ампутировать стопу и часть голени правой ноги, вдобавок и третье правое ребро. В конце октября 1945 года он вернулся домой инвалидом третьей группы, но инвалидом Отечественной войны он не был призван.
Дома он не сидел без дела, окончил Дубовский техникум, получил специальность пчеловода. Женился, работал всю жизнь, но все же, здоровье было подкошено войной. Прожил он недолго, умер он в возрасте Христа, 33 года.
* * *
Продолжение следует.