…ожидание неизвестности длилось еще кое-какое время. Рота Александра, как и все в войсках, ждали, чем закончится политический процесс. Им было приказано с автоматом и патронами не расставаться никогда. С автоматом обедали, ходили в туалет, спали. Служба заключалась в несении караула, поддержании санитарного порядка, обслуживания материальной части и обязательных политических занятии. Она, служба, проходила без каких-то эксцессов, о которых солдаты были наслышаны достаточно.
Границей между ротами батальона была река. Сторона, на которой располагалась машина Александра, была спокойная. По берегам реки стояли небольшие ухоженные дома. Здесь, как и во всех других населенных пунктах, которые танкисты проезжали, встречались крупные надписи, в основном на русском языке. Они были нанесены на крыши домов, на заборы, были и просто плакаты, содержание которых отличалось не сильно друг от друга: «Русские, убирайтесь домой». «Оккупанты». «Позор».
В одну из августовских ночей Александр никак не мог заснуть. Переворачиваясь с боку на бок и ощущая холодную сталь автомата, он вдруг вспомнил школу. Припомнились ребята, с которыми учился в десятом классе. Вспомнил Вовку Кочубеева с соседней улицы, который призывался вместе с ним и так же, как и Александр, проходил службу в одном из танковых подразделении.
Вскоре дрема взяла свое и он погрузиться в сон.
А снилось Александру, что он, привалившись к ходовой части танка, пишет письмо домой, отчетливо ощущая всей своей спиной холод железных танковых траков. Написав письмо, Александр подвинул к себе рядом располагавшийся автомат. И в этот момент он подумал о том, что будет делать, если возникнет какая-то ситуация. По коже пробежал озноб. Он вдруг отчетливо понял, что будет стрелять. Стрелять в того, кто будет угрожать его жизни, жизни его товарищей, и что это неотвратимо. Он уже не принадлежал себе с тех пор, как ему пришлось надеть военную форму. И принимая присягу в учебном подразделении, он уже не принадлежал себе. Не принадлежал и потом, когда выполнял различные приказы командиров. И сейчас, передвигаясь по этой когда-то братской стране, со снаряженными патронами, «рожками» к автомату, Александр тем более не принадлежал себе. Он будет стрелять потому, что теперь он инструмент страны, забросивший его сюда. Александр понимал, что будет стрелять, и по-человечески ему вдруг становилось страшно.
Но страха как такового не было, это точно. Было любопытство и какой-то азарт, может, потому, что Александр был молодой и не верил, что с ним может что-либо случиться.
Пробудился Александр от того, что его кто-то щипал за нос. Открыв глаза, Александр увидел маленького комара, сидящего на его переносице. И откуда он только взялся?
Сбросив непрошенного «гостя», Александр через некоторое время снова погрузился в сон…
…как обычно, в соответствии с расписанием, были ночные стрельбы. Стрелять первым выдалось экипажу танка, в состав которого в качестве механика-водителя входил Александр.
И вот заезд.
Танки были с учебного взвода, порядком истрепанные, но пока еще служившие верой и правдой. По команде экипаж ныряет в танковые люки, и тут началось. Сразу закрыть изнутри и поставить на стопор открытый люк без сноровки не получилось. А машину на ухабах качает, люк на пружине хлопает по проёму. Вдобавок ТПУ не работает. И пошло и поехало.
А на вышке командир полка.
Управление танком через пинок наводчика и «досыльником». Не сработала ночная ветка прицела, наводчик с командиром пытаются ориентироваться по «тримплексам».
Не работает ТВН.
Через некоторое время Александр понимает, что ведет машину поперек поля!
Катастрофа!
А справа и слева параллельными курсами идут две машины.
Александр вдавил голову в плечи, гимнастерка прилипла к телу.
В голове пронеслось: « Все. Авария…»
Пронесло.
На исходный рубеж экипажи вернулись, как и положено, ствол танковой пушки обращенный назад. И удивительно, оценка экипажу дана «удовлетворительно». Оказывается, начальство знало о состоянии техники, но… главное, что в этот злополучный танк, в котором находился Александр со своими товарищами, случайно никто не попал. И экипаж Александра вернулся на исходный рубеж целым.
Сквозь дрему послышалась команда: «Подъем!»
И опять наступили будни: несение караула, уборка, политические занятия, обслуживание материальной части танков и поддержание ее в боевом состоянии.
На очередном политзанятии снова внушали устно и в виде разнообразных печатных материалов, что мы сюда не пришли воевать. Мы пришли, чтобы помочь нашим друзьям, заблудшим, сбившимся с пути.
Жесткая установка "не стрелять" поставила войска СССР в самое невыгодное положение.
А в конце августа Александру посчастливилось встретить Вовку Кочубеева.
Этой встрече Александр был рад вдвойне.
Во-первых, потому что Вовка был давним другом Александра, еще по годам учебы в школе.
А во-вторых, кроме школы у них было еще много чего общего.
У КПП стоял видавший виды, потрепанный МАЗ.
- Морозов, Санек? - услышал окрик Александр.
Он оглянулся.
Из МАЗа к Александру бежал в пыльной потрепанной гимнастерке солдат.
Александр сразу и не понял, кто это.
Только подбежав ближе, Александр закричал во все горло: « Вовка, да ты ли это?!»
Александр и Вовка крепко сжали друг друга в объятиях.
Времени было в обрез, они так и не успели как следует поговорить.
Вовка рассказал, что ездил вместе со старшиной батальона за аккумуляторными батареями. По дороге машина сломалась. Пока устранили неисправность, прошло много времени. Исправив поломку, они отправились догонять батальон. Ехали, расспрашивая дорогу у солдат. При въезде в небольшой населенный пункт они напоролись на засаду. Их там обстреляли из крупнокалиберного пулемета. Так получилось, что именно в этот день ему чудом удалось выжить.
МАЗ с Вовкой уехал. Александр еще долго не мог отойти от этой неожиданной встречи.
«Воздух!» - закричал наблюдатель.
Над расположением батальона появился вертолет без традиционной белой полосы на брюхе. Танкисты попрятались за броню танка, залегли под днище своих машин и стали ловили в прицелы автоматов зависшую над ними машину. Ожили и зашевелились ДШК на башнях танков. А из вертолета посыпались листовки.
Из радиостанции Р – 123, установленной на машине, были слышны переговоры, из которых стало понятно, что части танкового чехословацкого полка хотят прорваться к границе с ФРГ, и батальон будет первым им заслоном.
Заняв свое рабочее место, Александр стал ждать команды.
Р-124, танковое переговорное устройство, молчало. Все ждали боя, но при помощи авиации чехословацкие танки были повернуты на старое место расположения и там разоружены. Бой не состоялся.
В начале сентября войска были выведены из многих городов и населённых пунктов ЧССР в специально определённые места дислокации. Советские танки покинули Прагу. Начался поэтапный вывод части войск с территории Чехословакии, который завершился к середине ноября.
Нет уже той страны, под названием СССР, нет уже и людей, которые принимали решения о вводе войск. Какие же прекрасные люди жили и работали, служили и защищали страну, которую мы потеряли. Да что там говорить, если прекрасны даже осколки от погубленной страны...
Идут года, меняется походка, цвет волос, появляются морщины. С возрастом меняется оценка событий, но неизменной остается только память.
У каждого из них, от рядового до командиров, была своя школа жизни...