Его детское круглое лицо у взрослого мужчины лет тридцати пяти, чубчик хохолком, стоптанные каблуки ботинок. Вывернутых наружу, сбитых, как будто в них ступал слон или целый полк солдат. Своими надутыми ляжками как гантелями, упругими, еле помещающимися в брючинах, он подходил к ней в своей квартире напротив кинотеатра "Комсомолец". Он был не её типа. Ей нравились стройные небольшие юркие живчики, из которых фонтаном била жизнь, бурлила жаркая кровь. И можно было ожидать чего угодно, любого выверта души и тела.
Он обижался, ничтожества всегда обижаются. Чувствуют свою неполноценность. А так, чего обижаться? Эти упругие ляжки и стоптанные каблучки наступали, наступали на неё, и она сдалась. Из-за авантюризма, дурости, желания походить по лезвию ножа, по грани. Над пропастью. Но назад дороги нет. С над пропастью во ржи назад не соскочишь. Как это получилось, она и сама не знала. Случайно. Если это вообще может быть случайно. И "кости бряцают о кости".
Кости бряцали в его квартире с широким подоконником, глядящим на кинотеатр " Комсомолец". Там впереди вдалеке отсвечивали металлом, стальным амальгамным блеском, железнодорожные шпалы. По ним ранним утром ляжки на стоптанных каблуках бежали утром на работу. А вечером лежали на ней, восхищаясь ей.
- Какая ты.. Какая..
Какая? Сессия, упругие Ляжки. Сессия, вы понимаете, сбитые на сторону каблучки? Нужно сдать на пятёрки. Какой-то пёр был в те экзамены. Всё было сдано на пятёрки, круглые пятёрки. Впрочем, как и всегда. Мы же Отличники. Ляжки обижались, дулись в постели, читая после секса свои стихи. С подвыванием и выражением. Они участвовали в исполнительских конкурсах. Когда через пару месяцев они расставались, упругие Ляжки и каблучки зачем-то бросили вдогонку "Я люблю тебя!" Ну, дураки же. Ляжки, это всем известно, любить не могут.