Город Трускавец занимает очень маленькую территорию, но она плотно застроена домами, из которых значительную часть составляют высотные здания. Это создает иллюзию большого города, но думаю, что даже средних размеров село занимает не меньшую территорию. Предполагаю, что если Трускавец разбомбить и сравнять с землей, то с одного края города будет виден другой край. Хотя нет, не будет виден, из-за очень неровного рельефа местности. Рельеф города – это сплошные подъемы и спуски, подъемы и спуски, на горе всем сердечникам, астматикам, гипертоникам. Злые языки утверждают даже, что посетители привозят в Трускавец камни в почках, а оставляют там свое здоровье. Не очень понравилось мне и местное солнце. Встает оно в обычное время, но все время светит в глаза, в какой бы точке города вы не находились. Во всяком случае, мне так показалось.
Туземцы, с которыми мы находились в контакте, отличаются мягким, добродушным характером, хотя порой в их улыбке и проглядывает что-то настораживающее. Это вполне объяснимо, учитывая их небескорыстный интерес к содержимому кошельков посетителей курорта. Это содержимое является их желанной целью, но цель эту туземцы преследуют только цивилизованными средствами, избегая применения топора или дубины.
Туземцы называют себя «бойками» (название одного из галицийских этносов), что мало соответствует их мирному характеру. Их бойкость проявляется, в основном, на базарах, где они бойко торгуются, повышая цены на свои товары до запредельных. На русском языке туземцы не разговаривают, но все понимают, отвечая приезжим на своем местном наречии. Подозреваю, что они могут и читать на русском языке, и даже отличаются особой любовью к чтению, учитывая большое количество книжных магазинов в городе. Из книг туземцы предпочитают российские детективы, книги по русской истории и даже не чужды постмодернизму, в виде романов В.Пелевина. Жена моя, правда, утверждает, что туземцы сами книг не читают, а вся литература предназначена для приезжих гостей, но я не хочу этому верить. По-моему, это безосновательное принижение местного населения.
Трогательной особенностью туземцев является их нежное, трепетное отношение к каким-то героям, по имени Оун и Упа, о чем свидетельствуют названия улиц, мемориальные доски и скульптуры. В парке, на одной из таких скульптур, изображена девушка, на руках у юноши, и я сразу догадался, что это Упа на руках у Оуна. К сожалению, моя жена не оценила нежных чувств туземцев и называет их любовь к своим героям – помешательством, что, по-моему, несправедливо.
Сама вода курорта вполне годна к употреблению, хотя и плохо утоляет жажду. На вкус она, конечно, хуже водки, но к ней можно привыкнуть. Устроители павильонов не лишены чувства юмора. В одних залах они сделали надписи над кранами: «Нафтуся 18-20 градусов», в других: «Нафтуся 37-40 градусов». В первое посещение, я, естественно, устремился к сорокаградусным кранам, но оказалось, что надписи относятся к температуре воды, а не к ее крепости, и сделаны, очевидно, для того, чтобы посмеяться над доверчивыми новичками. Я выпил 150 гр., потом еще 150 – ни в одном глазу! Пришлось смириться с обманом и пить ту бадягу, что вытекает из крана при нажатии кнопочки. Кстати, сами туземцы свою воду не пьют, хотя и любят распространяться о ее целебных качествах. При заболеваниях внутренних органов (печени, почек), сами они пьют отвары шиповника и трав.
Борьбу за умы туземцев и гостей города ведут несколько храмов разных христианских конфессий. Похоже, что в этой борьбе решительную победу одержали католики. Они привезли из Европы настоящий орган и теперь регулярно устраивают в своем храме концерты, привлекая туда верующих, не очень верующих и даже совсем неверующих посетителей. Мощные звуки органа показывают человеку его ничтожество, ущербность, неспособность спасти свою душу собственными силами, без помощи католических священников. Вряд ли такую музыку стоит слушать меланхоликам, астеникам, людям с заниженной самооценкой. Напротив, было бы неплохо устанавливать такие органы в колониях строгого режима, для устрашения и воспитания рецидивистов.
2011 год.