Писать Ваши две последние книги было, наверное, гораздо более интересно и забавно, чем когда-нибудь кому-нибудь их читать. Возьмите меня, типичного, обыкновенного читателя. Много я получаю удовольствия от чтения Ваших вещей? Нет. Чувствую я, что получаю что-то новое и открывающее мне новые перспективы, как когда, например, я читаю скверно написанную Павловым книгу об условных рефлексах в дрянном переводе Х? Нет. И вот я спрашиваю себя: кто такой, чёрт его подери, этот самый Джойс, который требует такое количество моих дневных часов из тех нескольких тысяч, которые мне остались в жизни, для понимания всех его вывертов и причуд, и словесных вспышек? Герберт Уэллс – Джеймсу Джойсу. // Мужики внимательно слушали. И чем меньше понимали, тем больше уважали оратора. Василий Шукшин. // Сидя в карцере, Куприн от скуки прочитал свой первый рассказ отставному солдату, старому училищному дядьке. Выслушал он внимательно и сказал юному автору, ждавшему комплиментов: «Здорово написано, ваше благородие! А только понять ничего нельзя». Андрей Седых. // Учёные часто отличаются от нормальных смертных способностью восхищаться многословными и сложными заблуждениями. Анатоль Франс. // Немало есть умов, чьи путаные мысли как будто облаком густеющим повисли, и солнцу разума – его не разогнать. Никола Буало. // Такое впечатление, что стихи Бродского нередко и рассчитаны на встречное напряжение читателя или ошеломить его сложностью. Многие из них заплетены как ребусы, головоломки. Насквозь прозрачный смысл в стихотворении бывает не часто. (Ну, это не у него же первого). Сколько искрученных, исковерканных, раздёрганных фраз – переставляй, разбирай. Бывают фразы с непроизносимым порядком слов. Существительное от своего глагола или атрибута порой отодвигается на неосмысляемое, уже не улавливаемое расстояние; хотя формально имеется согласование, но до смысла нелегко доискаться. Фразы длиной по двадцать стихотворных строк – это уже невладение формой? Переобременённые фразы приводят и к несуразным внутренним стыкам. Александр Солженицын. // Нередко построение прозы Владимира Набокова как бы следует сценарию некой игры, где читатель предполагается партнёром, против которого действуют по определённым правилам, употребляя подсказываемые этими правилами схемы, приёмы и уловки. С.С.Хоружий. // Но я полагаю, раз оно заумное, то, значит, по ту сторону ума, то есть глупость. Заумное есть глупость. Иван Бунин. // Беллетристика должна укладываться сразу, в секунду. Антон Чехов. // Или искусство понятно и поучительно, или оно не нужно для жизни и людей. Максим Горький. // У тех, кто пишет ясно и просто, есть читатели, у тех, кто пишет сложно и тёмно, существуют только комментаторы. Альбер Камю. // Глубокое почтение, которое мы питаем ко всякому труднопостижимому произведению, уступает место усталости, едва мы начинаем догадываться, что и никто другой не может как следует его понять. Вальтер Скотт.