Корни в земле отравлены ядом,
Но древа шумит засыхающий лист.
В ветви сухие уж дышат на ладан,
А зелени кроха как шелест страниц.
Сквозь кору и гнев онемевшей агонии,
Не смешанный с ядом пробьётся росток.
Услыша всходящей весны какофонию,
Свободы взовьётся угасший поток.
Сквозь сухости сучьев, как вор не повешенный,
Чело его ново, от пыли чисто.
Он рвётся на волю свободно и бешено.
Свободой лучится живое лицо.
Но корни сильней, чем весны отраженье,
И смертью наполнят растущую жизнь.
И кровью наполнится вставшее дерево.
Теперь уж не слышно здесь пения птиц.
Вот так умирает всё новое в пламени,
Не выдержав штурм магнетизма идей,
Уходит безбожно и канет в безвременьи
Погублено сухостью тщетных людей.