Царственная красавица луна в сияющем радужном нимбе, предвестнике хорошей погоды, заливала окраину города мягким бархатным светом. Яркие пятна неоновых фонарей бесцеремонно и вызывающе демонстрировали временную победу электричества над естественным ночным светилом.Тянуло на природу, подальше от шума машин, сутолоки вечернего базарчика, серых многоэтажек. Мимо гаражей, через дорогу, за дачный посёлок к озеру в зарослях камышей. Тишина тут нарушалась только редким криком ночной птицы да отдалённым лаем собак. По тёмной глади озера луна прочертила прямую золотистую дорожку к легковой автомашине, откуда, чем ближе, тем явственней различался грудной женский голос под тихий аккомпанемент гитары.
О чём он пел? Размышлял ли, печалился? Нет, пожалуй, это говорило само женское сердце, обретшее в природе подходящего молчаливого слушателя. А вот уже виден и силуэт его обладательницы - на заднем сидении автомобиля в светлом спортивном костюме сидела худенькая женщина. Выставив ноги наружу и прижав к себе гитару, она со знанием дела перебирала струны, одновременно напевая. Поодаль рослый мужчина с похожим на него юношей по-свойски переговаривались у костра, неспешно нанизывая на длинные шампура кусочки маринованного мяса.
Когда, когда всё это началось? - застрявшая в голове строфа монотонного авторского романса или баллады повторялась Инной на разные лады несколько раз в такт грустным мыслям, посвящённым запутанным и сложным взаимоотношениям с мужем. С какого времени они с Володей оказались врозь, оставаясь на виду вместе, под общей крышей? Резкий, болезненный удар по пальцам заставил Инну вздрогнуть. Музыка оборвалась - лопнула туго натянутая тонкая струна. Даже гитара не желала ей сегодня подчиняться, тем самым, возможно, подталкивая к давно назревшему анализу семейных отношений.
Так с какого времени возникли их с Володей проблемы? Во всяком случае не с рождения их детей-погодков, отчаянно не дававших им отдыхать по ночам. Молодому отцу не в тягость были родительские заботы даже с болезненным и капризным, младшеньким Олежкой. Делил он их с женой-студенткой, как и обещал, честно и самоотверженно. По крайней мере, без нытья и раздражения. А как они возились и шалили с Аллочкой и Олежкой, когда малыши подросли! Пока она была занята неотложными делами, муж с детворой так заразительно веселились, что сразу было и не разобраться, кто из них больше ребёнок - папа или дочка с сыном. Нет, дело вовсе не в детях. Они с первых дней наполняли их семейную жизнь радостью.
И точно не материальные трудности возымели действие на их красивую и, как некогда представлялось вечную любовь. Пока скитались по общежитиям, экономили деньги на мебель для будущей квартиры, потом собирали на машину, гараж, дачу...
Нет, никогда её скромный, непритязательный Володя не нервничал и не тиранил жену из-за недостатка денег. Работал не покладая рук и терпеливо ждал, пока придёт видимый достаток.
Но почему же, почему не первый год он предпочитал её обществу уединение или круг товарищей? Почему бежал от общих дел, любил командировки, старался отгородиться от шумных домашних праздников? Или ей это только казалось?
А ведь было время, когда влюблённый до беспамятства муж, посвящал ей стихи. Множество лирических стихотворений. Частенько используя тетради для конспектов не по назначению. А ещё сочинял и пел песни. Припомнилось, годами позже её Володя, не имевший свойства попрекать кого бы то ни было даже в крупных грехах, однажды вдруг заявил, что бросил писать стихи. Именно так и сказал: "Бросил", будто избавился от ненужного груза. Тем самым, видимо, давал понять - посвящать ей, любимой женщине, восторг души он больше не намерен. Значит, ему было по-настоящему плохо. Вот только бы вспомнить, что тогда между ними происходило?
Вроде бы ничего особенного. Жизнь в их доме била ключом. К ней часто и во множестве приходили незамужние интеллектуальные подруги, подолгу засиживались. Её также приглашали на женские посиделки, где беседы велись долгие и обстоятельные, а вопросы обговаривались от мировых до кулинарных. Они с Володей не ссорились. Но именно тогда она стала замечать, что сидя за рабочим столом или у телевизора, он так напряжённо и прямо держал спину, словно боялся, если ссутулится, то никогда уже её не разогнёт.
И ещё услужливая память подсказала - в тот период Инна начала злоупотреблять местоимением "моё". Мой дом, мой муж, мои подруги, дети, работа, увлечения. Поразительно, но до чего же незаметно их совместное, общее превратилось под диктаторской пятой слабой женской ножки в её личную собственность с правом пожизненного владения! Она и только она с некоторых пор единолично решала, чему быть, что и в какие сроки делать, кого "казнить" или миловать.
Полновластная хозяйка и финансовый директор в своём семейном гнёздышке, скоро стала сознавать себя самой важной и незаменимой фигурой - последнее слово всегда оставляя за собой. Муж смотрелся чем-то вроде бесплатного приложения. Не однажды ей казалось - после интенсивного и упорного нажима он некоторое время выглядел пришибленным, но перестроить себя уже не могла. Тайное упоение властью над домашними - тоже способ реализовать себя, раскрыть не использованные в других ипостасях возможности. Женщина сомневалась. А было ли оно, доминирование и упоение своей тайной властью? Или же она просто должным образом занималась хозяйством в своей семье? Тем, чем, собственно, и должна была заниматься.
От продолжительного сидения ноги Инны затекли. Она выбралась из машины и медленно пошла вдоль озера. Луна слегка потускнела. Тонкой шифоновой кисеёй прикрыло её полупрозрачное облачко. Радужный ореол увеличился в диаметре, контуры его засияли ещё ярче. Женщина остановилась у родника. Зачерпывая ладонями, попила студёной ключевой воды. Мысли продолжали накатывать - хлёсткие, безжалостные и справедливые. Она хотела от них отмахнуться, как бывало и прежде, но на сей раз фокус не удавался. Размышления упорно подводили к истине, та же выставляла её персону в неприглядном виде.
Да уж, в последовательности своей линии Инна себе не отказывала! Она долгие годы знала, сколько следует зарабатывать мужу, что из гардероба ему носить, кого из друзей приглашать на семейные торжества и даже каким фильмам отдавать предпочтение. Компромиссные решения принимались нечасто. Самое безобидное отстаивание мужских прав заканчивалось её победой и триумфом - продолжительным нравоучением в адрес супруга. Так сказать, в целях профилактики, - чтобы спорить впредь неповадно было. Постепенно он сник, отгородился. Нет, не сник. Скорее - отгородился. Да и не отгородился, может просто слегка отодвинулся.
Какое-то время Инну такое положение вещей, в целом, устраивало. Каждый занимался своими делами и не мешал другому. Не нужно было напрягаться, тратить душевные силы на совместные проекты и достижения взаимопонимания. Жизнь шла тихо и ровно. Она представления не имела о чём думал родной человек, чего он желал, к чему стремился, какие строил планы. И с ней ли, невоздержанной и чрезмерно эмансипированной женщиной, были они связаны наперёд?
В прошлом году поступила в институт Алла и уже год жила отдельно. На днях уедет учиться, незаметно вымахавший в рост своего отца, Олег. Им с Володей предстоит остаться вдвоём. Как строить отношения, не разбавленные присутствием третьих, юных и родных лиц? Она для Володи стала, если и не посторонней, то, надо думать, почти чужой. Удастся ли преодолеть многочисленные завалы и ставшей привычной душевную лень? Как возродиться семьёй, по-молодёжному беспечной и счастливой?
Инне казалось, что перед ней маячила сверхзадача - влюбиться в собственного мужа. Но разве она его разлюбила? Если так, то с какого времени и за что? Ничего подобного не случалось. Кроме Володи никакой другой мужчина её не интересовал. Возможно, их чувства перестали быть такими яркими и насыщенными, какими были в молодости, но кто сказал, будто они умерли? Но, если она в нём не разочарована, то, значит, предстояла задача ещё более трудная - нужно снова влюбить Володю в себя. А сам он что-нибудь говорил ей о своих обидах, притязаниях или желании перемен? Нет, и с его стороны никаких подвижек не наблюдалось. Так в чём же суть её озабоченности?
Инна дошла до противоположного берега эллипсовидного озера. Пора было возвращаться к своим мужчинам. Она развернулась и так же не спеша зашагала в обратном направлении. Навстречу с пустой ёмкостью для воды шёл Володя.
- Вот решил принести родниковой. Она не хлорированная и холодненькая, - пояснил на ходу. - Подожди минутку, пока вода наберётся, назад вместе пойдём. Олег уже беспокоится, что мама загуляла и шашлыки остынут. Инн, а ты что такая хмурая? - обратил вдруг внимание на расстроенное лицо жены. - Или кто обидел?
- Как же, обидишь меня! Это я обижаю и так давно, что и вспомнить страшно, - нехотя отозвалась жена.
- Во как! А с этого места хотелось бы поподробней. Кайся, грешница, пока я расположен слушать. Главное - чистосердечное признание. Авось, Господь великодушно и простит. Так в чём же состоят твои великие прегрешения, дочь моя?
- Володя, хватит шутить! Я говорю с тобой вполне серьёзно.
- Ну, так давай серьёзно, - согласился муж.
- Володя, я понимаю, что в семье я неисправимый диктатор. И тебе это уже, надо полагать, давно надоело. То что захватила все бразды правления, - взволнованно и непривычно сбивчиво заговорила Инна.
- Допустим. А поконкретнее нельзя?
- Ну, скажем, единолично распоряжаюсь совместно заработанными деньгами.
- Ты наши трудовые копейки называешь деньгами? Вот, если бы ты самолёт предпочла яхте, не спросив моего мнения или купила на задворках цивилизации никому не нужный остров, тогда бы я, наверное, вмешался. А когда ты откладываешь копейку на нужды семьи, а сама жёстко экономишь и стараешься как можно больше сделать своими руками, тут я не вижу между нами никаких противоречий. Вот и сейчас на мне жилет, связанный тобой. Разве мне от этого плохо? Я горжусь, что у меня жена рукодельница.
- Вот-вот, и в отношении одежды тоже. Я всегда распоряжаюсь, во что тебе одеваться. То безвкусно, другое не по сезону. Всё чтоб было по-моему.
- Инка, ну ты даёшь! Если сама не подберёшь мне вещи, то мне всё-равно, могу пойти как чучело. Джинсы, майка и свитер - пожизненно любимые вещи. Остальное всё в напряг.
- Кстати, о напряге. Я вижу, тебе частенько бывает неприятно засилье моих подруг. Пока мы с ними трещим, тебе так и хочется уйти из дома. Разве я не права?
- Тут я, пожалуй, соглашусь. Но мне хочется уйти не от тебя, а от них.
- И чем они тебе неугодны?
- Да уж слишком непоправимо несчастные. Людмила "отжала" у мужей две квартиры и наследство получила, а всё ей "не везёт". Прибегает к тебе домашней едой побаловаться, самой себе лень приготовить. Татьяна только успевает любовников менять. Все мужики у неё - не то, что надо. Зато сама - идеальная! Спит до обеда, в мистику ушла с головой. Чем дурью маяться, лучше бы ребёночка родила себе на старость. Ленка ревёт как иерихонская труба и курит всякую гадость при наших детях, лень ей, видите ли, на балкон выйти. И все вместе сливают грязные помои о своей неудавшейся жизни. А ты будто обязана губкой впитывать негатив и помогать устраивать их судьбы. Попробовали бы на самом деле как ты - майской пчёлкой. Просыпаться первой, подавать мужу с детьми горячий завтрак, успевать и на работе, и дома, крутиться допоздна, пока ноги держат. Куда бы их дурь подевалась!
Инна удивлённо посмотрела на своего мужа. Никогда прежде ничего подобного он не говорил. Не говорил, но, верно, думал. И сочувствовал ей, жалел.
- Володя, а стихи ты перестал писать потому что разочаровался во мне? Я тебя больше не вдохновляю?
- Вот глупенькая! Надо же было до такого додуматься! Просто я понял, что абсолютная посредственность в поэзии. Ты здесь ни при чём. Наоборот! Я так мечтал о тебе, что и поэзию в своё время взял на вооружение, чтобы тебя добиться.
Володя приостановился, поставил на землю баклажку с водой, охватил её обеими руками, слегка прижал к себе.
- Милая, да ты никак на грани нервного срыва оттого что детки наши стали на крыло и покидают родное гнёздышко? Конечно, это принять непросто. Дети взрослеют. Так и должно быть, им пора жить отдельно, приобретать себе профессии. Понятно, расставаться и страшно, и грустно. Но нам с тобой предстоит "пахать" и "пахать". Два студента в одной семье - не шутка. Слушай, а ведь не напрасно, пожалуй, существует исповедь. Человек кается, у него на душе и в самом деле становится легче. А то собрала мелкие грешки за целых двадцать лет, утрировала их и обвинила себя во всех смертных грехах. Это надо ещё суметь, на ровном месте такого нагородить! Тогда уж позволь и мне вспомнить все мои неблаговидные поступки. Объединим наши грехи, на пару будем каяться. Мы же с тобой семья и всё у нас вместе. Ведь так?
Инна благодарно улыбнулась. Она подняла глаза и посмотрела в лицо Володи. За его головой спряталась луна, а шевелюру волос окружал светлый, радужный лунный нимб. Женщина почти физически ощутила, что проблемы её растворяются, а на смену им приходит ровное, счастливое состояние духа.
Володя обнял жену за плечи и они в обнимку, ладком подошли к костру, где Олег, поджидая их, перекладывал на большое блюдо сочный, дымящийся шашлык.