Мы сегодня собрались в этих благословенных стенах, чтобы почтить память замечательного человека, с которым связано много доброго и светлого. Дмитрий Зосимович был одним из первых людей, с которыми я познакомился по приезде в Орел в начале сентября 1992 года. Он сразу пригласил меня сотрудничать с его кафедрой. И я погрузился в удивительную атмосферу, стал членом коллектива кафедры гуманитарных дисциплин, где каждый сотрудник представлял собой неповторимую личность, где царил дух соборности и творчества.
Дмитрий Зосимович знакомил меня с программами всех своих курсов, на моих глазах происходило становление и развитие его синкретического проекта «Родной язык- живоносный источник добра, любви и красоты», представляющего выдающееся явление в нашей педагогике. Мы знаем, что этот проект получил путевку в жизнь в школах Орловской области, сегодня он продолжает осуществляться в других областях.
Наши последние контакты с Дмитрием Зосимовичем были связаны с участием его в мероприятиях, проводившихся на базе ОрелГТУ в рамках федеральной программы «Русский язык» в 2008 году - Буслаевской конференции (июль) и Пушкинский праздник (октябрь). Его выступления на пленарных заседаниях и круглых столах отличались высокой концентрацией мысли и одухотворенностью. Во многом они могут рассматриваться как завещания, подытоживающие главные линии педагогической и филологической деятельности Д.З.Арсентьева.
Его доклад на пленарном заседании Буслаевской конференции «Русский язык как духовно-нравственная опора подрастающего поколения» был посвящен методологическим и методическим основам его программы «Родной язык — живоносный источник добра и любви. 5-9 классы». Мысли Арсентьева отличаются глубоким животрепещущим характером. Он говорит о необходимости перехода учительства с монологического на диалогический способ обучения. Трудность такого перехода заключается прежде всего в добровольном характере смены всей личной педагогической парадигмы.
«Сегодня в педагогике, методике, образовании нарасхват лозунг: мы работаем в диалоге! Но что такое диалог? Греческая приставка dia- в этом слове несет несколько значений, и именно они определяют ситуацию нашего языкового соприсутствия: значение, равное нашей приставке пере-, определяет самый широкий круг употребления слова диалог: это всего лишь переговоры, то есть, разговор, при котором нет надобности встать на точку зрения участника диалога. По сути, это не диалог, а чередование монологов. Именно это и происходит сегодня в массовых школах, колледжах, вузах.
С истинным диалогом связано второе значение греческой приставки dia-: «через, сквозь», что можно усмотреть в словах диаметр, диагональ, диагноз, диапроектор. Это значение предполагает общение, осененное любовью, когда каждый участник диалога любим, приемлем в своем статусе, причастен ко всему тому, что происходит при его участии.
Здесь невозможны угрозы, расправы, любые намеки на силу, принуждение; здесь царят любовь и согласие: согласие в том, что мы решились обсуждать эту проблему вместе; согласие в том, что мы не будем пренебрегать мнением одного из нас; согласие в том, что наш поиск увенчается общим мнением, при котором останется место и мнению, отличному от общего.
И венцом этого общения, когда наступает единение учащихся и учителя в духе, становится состояние, которое можно передать греческой приставкой dia- в ее третьем значении, согласным с нашим, русским предлогом «в», то есть, быть в Слове. Как не вспомнить здесь слово Евангелия: «Там, где двое или трое во имя мое, там я».
Диалог — ситуация, в которой ребенку возвращается право на молчание, которое отнимает у него монолог: вначале он отнимает право говорить, а потом — молчать.
Нам сегодня нужно остановиться. В центре России. А на периферии — оглянуться. Куда идем? Зачем? Каковы цели?»
Дмитрий Зосимович предлагает один из вариантов ответа на эти вопросы разворачивая концепцию курса, ведущей идеей которого является связь всего содержательного материала с евангельскими традициями. В курсе в единое целое объединены три художественных ряда: литературный, изобразительный и музыкальный, что делает его единым и содержательно целостным.
В докладе подчеркивается, что в в рамках такого курса на территории родного языка возможно освоение мира как текстового пространства с опорой как на научный (стремление к Истине), так и на художественный (стремление к Красоте) способы познания. И так как основным методом обучения является педагогический диалог, он обусловливает стремление его участников к Доброте, данная обучающая среда по своей сути становится критериально обусловленной.
Опора на духовную основу языка становится в работах Д.З. Арсентьева методологическим принципом, позволяющим существенно углубить филологический анализ текстов русской классики. Весьма показательно в этом отношении его исследование, помещенное в альманахе Пушкинского праздника «Язык и образ: пушкинское в творчестве И.С.Тургенева».
Взаимоотношения двух художников слова рассматриваются ученым в контексте истории русского языка, отечественной культуры, философии. Дмитрий Зосимович обращает внимание читателя на слова философа И.А. Ильина, созвучные пушкинскому отношению к языку как к судьбоносному явлению в жизни народа: «Силою вещей и исторических условий, силою прирожденной даровитости, чуткости и вкуса; силою скрещения множества лингвистических слияний – русскому народу удалось выработать себе язык, единственный в своем роде звучности, певучести, гибкости и выразительности… Это язык навеки приобщенный церковно-славянской, а следовательно и общеславаянской сокровищнице, и через это как бы призванный к парению, к трепетным взлетам, к насыще6нным подъемам; язык, способный к вчуствованию во все, что есть на земле и в небе, способный к отождествлению с любым предметом, способный и шептать, и греметь, и скрипеть, петь с птицами и шуметь с водопадами, пылать огнем и течь водою.
Язык наш, как и всякий язык, не выдуман, а выстрадан, и притом всенародно, и притом на протяжении веков. Он, подобно пению, родился из всенародного стона и вздоха»
Жить в родном языке – значит жить самою родиной, как бы купаться в ее морях; дышать воздухом ее духа и культуры; общаться с нею непосредственно и подлинно. Тем более – пребывать в ее поэзии, в этом словесно совершеннейшем и духовно зрелейшем проявлении народной души и национального духовного опыта»
Д.З.Арсентьев опирается на работы ведущих тургеневедов. В частности он приводит слова Г.Б. Курляндской о том, что Тургенев превосходно сознавал историческую роль Пушкина как создателя современного литературного языка. Г.Б.Курляндская пишет: В языке, созданном Пушкиным, Тургенев находил все условия живучести. Слова Тургенева: « Русское творчество и русская восприимчивость стройно слились в этом великолепном языке.
В юности Тургенев был очарован языком Пушкина и, следуя в его фарватере, по словам Арсентьева, испытывал влияние того глубинного синтеза церковнославянского языка и русской народной речевой стихии, который был осуществлен в творчестве великого поэта.
Дмитрий Зосимович раскрывает священную природу церковнославянского языка, самой церковнослаянской графики, лежащей в основе нашего алфавита. Изначально азбука, созданная Кириллом – глаголица состояла из букв, начертания которых отражали комбинации трех божественных символов круга (символа бесконечности, вечности и бессмертия), треугольника (символа Божественной Троицы) и креста (символа страданий Господа Иисуса Христа и христианства в целом). Кириллица несет в себе в качестве внутренней формы изначальный сакральный смысл глаголицы. Д.З. Арсентьев справедливо подчеркивает, что ассимиляция русским языком церковнославянской лексики, фразеологии, некоторых грамматических и фонетических особенностей не могла не сказаться на его духовно-нравственной природе, способствуя ее христианизации, формированию христианского языкового мировидения, влияя через язык на отношение субъекта к мироустройству, к ближнему и, сквозь эту призму, к самому себе.
Исследователь пишет о том, что данное устроение русского языка очень хорошо почувствовал и понял Пушкин. Это выразилось в ряде его произведений («Пророк», «Капитанская дочка», «Маленькие трагедии», «Повести Белкина» и др.).
Дмитрий Зосимович утверждает: «Тургенев, хоть и отошел от религиозных начал, впитал с языком эти духовно-нравственные установки, которые, под влиянием творчества Пушкина, независимо от его воли и сознания выплеснулись на страницы его произведений, в первую очередь, одного из самых известных и спорных до сего времени романов – «Отцы и дети». Трактовка идеи романа, даваемая Арсентьевым, исключительно оригинальна и глубока. Он пишет: «Главная проблема романа заложена в его заглавии «Отцы и дети» Это проблема блудного сына и отца, ждущего и верящего в то, что сын его, заблудившийся, пропадавший, опомнится и вернется. Это и происходит с Аркадием, одним из главных героев романа, который из «птенца» превращается в ясно осознающего свою роль, ответственность и будущность взрослого, возмужавшего человека..
«Вывод ясен – читаем в статье – блудный сын вернулся к отчему очагу, осознав, приняв, укрепив в себе ту любовь, которую воспитали в нем вначале его родители, а потом, по смерти матери, отец, постоянно думая о нем, живя его идеями, его чаяниями, что заставляло его жить с ним в Петербурге три года его студенчества.
Эта любовь была укоренена в Аркадии, она нашла отклик и в душе Кати, девушки чистой и цельной души, которая смогла и поддержать Аркадия на пути «возвращения», и раскрыться в нем всею своею красотой, свежестью и вдохновенностью.»
Д.З. Арсентьев заключает свою статью о Пушкине и Тургеневе утверждением сильной разительной нравственной истины: « В лучшие минуты творческого подъема Тургеневу удавалось соединиться с творческим духом своего наставника, преодолеть завесу социальных и идеологических «препон» и выйти на простор чудного, чистого, широкого и родного языка, в котором нет лжи, мракобесия, безволия и подмен.
А есть сила, добро, простая воля и мера. Мера всему: и человеку и миру. И человеку в этом мире.»
В этих заключительных словах выражена исключительно важная мысль. Язык – мера человеку. Мера всем нам, живущим ныне. Насколько мы соответствуем ей. Насколько справляемся со своей ролью защитников и хранителей родного языка. Перед нами примеры наших предшественников, тружеников на ниве русской словесности, отечественной педагогики. Один из таких примеров – жизнь и деятельность подвижника и ревнителя русского слова – Дмитрия Зосимовича Арсентьева. Его идеи чрезвычайно актуальны сегодня, они обладают значительной объясняющей силой, большим творческим потенциалом, с одной стороны, органично вытекая из отечественной педагогической духовно-нравственной традиции, с другой – будучи устремленными в будущее.