Вот уже третий месяц подряд Томочка Зайцева испытывала острое романтическое голодание. Похоже на кислородное, только от него не зевают, а плачут.
В детстве она мечтала быть актрисой, балериной или, на худой конец, стриптизёршей. Увы, не всем мечтам суждено сбыться, и Томочка, как и её мама, стала ассистенткой зубного техника. Далеко от искусства, близко к деньгам. Но работа здесь ни при чём. Причиной Томочкиной душевной хвори был сериал “В плену страсти”. Каждый вечер, ровно в 20.00, Томочка окуналась в чужую роскошную жизнь, и её пылкое сердечко изнывало по высоким и поэтическим отношениям.
О, какие безрассудные подвиги и ужасные преступления свершались на экране во имя любви. О, как возвышенна и прекрасна была героиня фильма, не вылезавшая из джакузи с лепестками роз. А если она оттуда и вылезала, то только для того, чтобы, закутавшись в шелка, пить шампанское, тоннами жечь свечи и разбивать сердца одним взмахом умопомрачительных ресниц.
“Ах, розы, свечи, шампанское”, — вздыхала Томочка и с обидой глядела на мужа.
Муж Котя (Константин в дни опалы) ничем не походил на героев любимого сериала: подвигов не совершал, сюрпризами не баловал и внешне был скорее похож на мистера Бина, чем на Джорджа Клуни. Котя обожал пиццу, фанател по бобслею и собирал спичечные коробки. Правда, однажды он догнал на рынке шкета, укравшего у Томочки авоську с покупками, и в унизительной борьбе, напоминавшей соревнование по перетягиванию каната, отобрал морковно-луковый трофей. Поступок, конечно, геройский, но поэзии в этом мало. И разве можно сравнить роскошное джакузи с их прошлогодним походом в сауну, когда муж упился пивом и чуть не утонул в пропахшем хлоркой бассейне? Вот свечи они иногда зажигали, что было, то было. С электричеством в городе всё время перебои, а это, как известно, способствует спонтанной романтике и (гораздо чаще) бытовому травматизму.
Всё было не так и не то. Томочка хандрила и обижалась на судьбу в лице супруга. Поэтому перед годовщиной свадьбы поставила Константину ультиматум: ужин при свечах и сюрприз — или я сейчас же собираюсь и съезжаю к маме!
Муж, бесцеремонно отвлечённый от бобслея, испугался: Томочка стояла, уперев руки в боки и заслоняла своими могучими формами сорокадвухдюймовый экран. Её возмущённое лицо покрылось пунцовыми пятнами, а голос вибрировал незнакомыми и тревожными обертонами.
“Ого”, — подумал Котя и молча пошёл одеваться. За романтикой и сюрпризом нужно было идти в магазин.
В подъезде он встретил соседа Федю, обладавшего даром оказываться в нужном месте в нужное время. Федя, узнав в чём дело, тут же стал давать советы: торт лучше купить “Киевский”, свечи — ароматические, а от шампанского дам пучит, лучше взять красненького.
— А когда юбилей-то? — поинтересовался Федя.
— Сегодня, — сказал Котя.
— А отметить?
— Дык, — ответил Котя, — только быстро, ага?
— Обижаешь, — сказал Федя, и они отправились в ближайший гастроном.
Тем временем Томочка приводила себя в порядок и создавала чувственную атмосферу. Обжигая уши и руки, она накрутила очаровательные кудряшки старенькой плойкой, второй год валявшейся на антресолях. Жертвы были не напрасны: тугие локоны вились как змеи на голове медузы Горгоны. Чёрные роковые стрелки и помада оттенка “Кровавая Мэри” дополнили образ.
Довольная собой она обрызгала квартиру любимыми духами и постелила красное шёлковое белье, к которому относилась с опаской. Очень уж оно было скользкое. Ложишься на кровать, как на каток — того и гляди навернёшься. Но сегодня можно рискнуть.
Наконец она надела розовую комбинацию, подаренную на восьмое марта свекровью, возлегла на диван и примерила несколько чарующих поз. Выбрала самую соблазнительную и замерла в ожидании.
Ждать пришлось долго и Томочка задремала. Ей снилось, что она пьёт шампанское с Джорджем Клуни и его декоративной свинкой. Джордж смешно говорил “Томачка”, с ударением на втором слоге. Назойливый звонок вырвал её из объятий артиста.
Сонно потирая глаза и взбивая полегшие кудри, Томочка открыла дверь. На пороге стоял муж Котя, сосед Федя и незнакомый мужик в кепке и сандалиях с носками.
— С праздничком, хозяйка, — весело сказал мужик и вручил ей литровую бутылку спирта, — а что это у вас так темно? Опять свет отключили? — поинтересовался он, пытаясь отодвинуть женщину в сторону.
Котя пьяно улыбался. В руках у него были две сломанные гвоздики и половина киевского торта в смятой коробке.
— С-с-сюрприз! — торжественно заикаясь сказал Котя и протянул цветы жене.
Через минуту троица оказалась на улице. Со спиртом и гвоздиками.
Томочка всю ночь ела остатки торта, смотрела сериал и плакала.
А утром выбросила коллекцию спичечных коробков в мусоропровод и вызвала слесаря, чтобы поменять замок входной двери. Здесь бы приврать и сказать, что слесарь, оказавшись копией Баталова, молниеносно влюбился в хозяйку, и всё у них сложилось почти как в любимом всеми фильме, но нет — лысый и мрачный Аркадий, мягко говоря, не дотягивал до образа героя-любовника. Он молча врезал новый замок, ни разу не покусившись на Томочкины прелести.
Котя, изгнанный из Эдема, ночевал на чердаке и питался подножным кормом. По совету мудрого Феди он купил цветные мелки и каждое утро писал на асфальте у подъезда : “Прости меня, Томусик! Я тебя люблю! Твой Котя”. Но кто-то таинственный и подлый неизменно приписывал : “Не прощай козла!”
Дворник дядя Файзуллох упорно стирал художества, ругался по-таджикски и обещал изловить и жестоко покарать безобразников.
Через месяц Томочка всё-таки пустила исхудавшего и одичавшего Котю домой.
Да и кто бы не пустил? И вообще, люблю я хэппи-энды. А вы?