— Выходи! Я знаю, что ты здесь! – кричала она в приоткрытую дверь, но при этом не решалась ни войти сама, ни даже дотронуться до двери.
Внутри здания было темно и чрезвычайно тихо. Из темноты веяло прохладой и немного сыростью. На улице же, как обычно в это время года, мягко светило солнце, нежно согревая тех счастливцев, кому удавалось поймать на коже его золотые лучи. Молодая, но уже успевшая окрепнуть, листва на ветках деревьев еле слышно перешёптывалась о чём-то с ветром.
Женщина лет двадцати восьми стояла перед входом в здание, с гордостью и ужасом всматриваясь в темноту за дверью. Она точно знала, что он там. Иначе быть не могло.
Наконец, после нескольких минут ожидания в глубине здания послышались шаги. Сердце женщины забилось часто и громко. Теперь ей стал доподлинно известен ритм мелодии страха, но она не сдвинулась с места, лишь горделиво приподняла подбородок.
Из-за двери, с опаской озираясь по сторонам, робко выглянул растрёпанный темноволосый молодой человек лет двадцати. Всё его лицо было испещрено прыщами, серые глаза сильно косили в разные стороны, так что понять, куда он смотрит, не представлялось ни малейшей возможности. Человек этот производил крайне неприятное впечатление, можно даже сказать, что он вызывал отвращение с первого взгляда, которое по ходу общения с ним у собеседника лишь усиливалось.
— Чего надо, – противным шепелявым голосом спросил он у женщины.
— Мне нужно поговорить с ним, – спокойно, но требовательно ответила она.
— С ним?! – не веря своим ушам, переспросил парень.
— Да.
Женщина всем своим видом дала понять, что намерена увидеть того, к кому пришла, и не сдвинется с места, пока этого не случится. Она не сводила глаз со своего невзрачного не находившего себе места собеседника. Через пару минут он, наконец, сдался, удалившись в темноту со словами:
— Ладно. Дело твоё.
Снова настала гробовая тишина. Даже ветер прекратил свой нехитрый диалог с листвой. У женщины появилось время перевести дух. Она тяжело выдохнула, затем подняла глаза к небу. Там, высоко, безмятежно плыли по бездонному голубому простору ярко-белые облака нелепой забавной формы. «Хорошо им. Летят себе и ни о чём не думают, – подумалось ей, – а я? Что же я делаю?!» После чего, немного отдышавшись, успокоила себя: «Тихо. Тихо. Ты знала, куда шла. Отступать теперь – поздно…Тихо, мать, тихо, ничего не бойся.»
Из темноты снова послышались шаги. Гостья этого глухого безлюдного места с ужасом ждала приближения того, к кому пришла.
Через полминуты из дверей вышел мужчина лет тридцати с лишним. Он бегло оглядел окрестности, сощурившись от непривычной для себя яркости солнечного света, затем остановил взгляд на посетительнице, сделал пару шагов в её направлении и низким раскатистым голосом строго спросил:
— Ты знаешь, кто я?
— Знаю.
Она излучала уверенность в себе, несмотря на то, что собеседник не сводил с неё неимоверно тяжёлого взгляда синих глаз, внимательно изучая незваную гостью. Мужчина был крепкого телосложения, черноволос, коротко подстрижен, с трёхдневной густой иссиня чёрной щетиной на лице. На нём были потёртые джинсы непонятного цвета, грязные заношенные кеды и чёрная толстовка с капюшоном, на которой на груди слева ютился полустёртый принт косы и черепа. Держа руки в карманах, он поинтересовался:
— Зачем ты здесь?
— Ты забрал тех, кого я любила…
— Давно?
— Несколько лет назад.
— Ничем помочь не могу. Если прошло больше пяти минут, я ничего уже не могу сделать.
— Я к тебе не за этим пришла.
— А зачем? – удивился собеседник, и добавил, – Хочешь самовольно войти в эту дверь?
— Войти в эту дверь я никогда не опоздаю.
— Хм! Так почему же тогда ты сюда явилась?
— Не трогай того единственного, которого я люблю! И не забирай нас по отдельности! – настойчиво изъявила свою просьбу, которая по тону больше походила на требование, женщина.
— Оу! – ухмыльнулся мужчина, – И что же ты хочешь предложить мне за эту «услугу»?
— Ничего.
— Ничего?!
Мужчина задумался. Он медленно приблизился к собеседнице. С каждым его шагом её сердце холодело от инстинктивного первобытного ужаса, но как ни хотелось отступить назад, она оставалась твёрдо стоять на месте.
Он начал медленно обходить вокруг женщины, не сводя с неё глаз. Она же, не шевелясь, тяжело дыша, смотрела перед собой. Вокруг стало невероятно тихо, солнце зашло за тучи. Окрестности погрузились в полумрак. Ветер стих.
Разумеется, хозяину этого места не составляло труда прочитать мысли гостьи. Лишь одно вертелось у неё в голове: «Господи, благослови и сохрани мужчину, которого я люблю! Огради его от всякого зла, помоги во всех благих намерениях. И сделай так, чтобы ему было хорошо.»
«Странный человек, – думал он, – пришла ко мне, а молится о своём муже! Я такого ещё не встречал. Тебе бы о себе помолиться, девочка!»
Наконец, мужчина описал полный круг вокруг своей собеседницы, и остановился в метре перед ней. Он решил испытать её на прочность: показать зрелище, которые за всю историю выдержать смогли лишь немногие.
Накинул на голову капюшон толстовки, вытянул руки в стороны ладонями вверх, затем начал медленно поднимать их над головой, одновременно с этим отрываясь от земли. Совершенно стемнело. Резко похолодало. Вокруг женщины поднялся вихрь из пыли, лежавшей до этого в полном спокойствии на асфальте.
Смерть постепенно терял свой человеческий образ, принимая истинный облик. Толстовка с джинсами превратились в потрёпанный временем чёрный рваный по краям саван с огромным капюшоном. Человек внутри перевоплотился в зияющую пустоту. На месте лица образовался череп, из глазниц которого лился холодный, обжигающий ужасом безысходности синий свет.
Женщина побледнела, на секунду потеряв равновесие, сделала шаг назад, но тут же вернулась в исходное положение и подняла глаза на то, что совсем недавно было её собеседником.
Так продолжалось несколько минут. После чего, видя, что гостья не пытается сбежать в ужасе, и даже не прячет глаз, Смерть спустился на землю, медленно вернувшись в облик человека. Буря закончилась. На улице снова светило тёплое солнце и подувал тихий весенний ветерок.
Мужчина приблизился вплотную к собеседнице и, стоя с ней лицом к лицу, глядя прямо в глаза, испытующе спросил:
— Тебе страшно?
Сердце женщины выпрыгивало из груди, кожа была бледна, словно платье невесты. Стараясь не давать дрожать своему голосу, она ответила:
— Разумеется, мне страшно. Очень страшно. Но смелый, ведь не тот, кто не боится, а тот, кто делает.
— Почему ты так уверенна, что я исполню твою просьбу? И что отпущу отсюда живой? На что ты рассчитываешь?
— Я в этом не уверена, но я рассчитываю на твою человечность, – тихо и спокойно сказала она.
— На мою человечность?! – удивлённо переспросил он, отступил назад и со злостью вышагивая перед собеседницей из стороны в сторону, повышая голос с каждым словом, доходя практически до истошного крика, заявил, – Я – не человек! И ты об этом знаешь! Во мне нет ни жалости, ни сочувствия, и уж, тем более, человечности! Я – тьма! Я… Чёрт возьми! Я – Смерть!
На что женщина, выждав, пока её собеседник немного успокоится, твёрдым голосом ответила:
— Кем бы ты ни был, поищи в себе внимательно, и какая бы тьма не наполняла твою душу, но ты найдёшь там свет сострадания и человечности.
Смерть посмотрел на неё внимательно, снова подошёл вплотную и спросил:
— Ты веришь в человечность каждого, кто с виду похож на человека?
— Да! – непоколебимо подтвердила женщина, упрямо смотря в его синие, холодные, как лёд глаза.
Он отвернулся, подошёл к двери, вытащил из кармана пачку сигарет, достал сигарету и закурил.
Смерть молчал, напряжённо о чём-то думал, но о чём, его гостье не дано было узнать. Стоя перед ним, смиренно опустив руки вдоль тела, она ждала ответа.
Докурив сигарету и затушив её об стену, хозяин этого одинокого, Богом забытого места, ответил:
— Будь по-твоему, женщина! Любовь всегда была сильнее меня, она безрассудна, настолько, что даже не учитывает существование Смерти. А теперь уходи. Оставь меня в покое, пожалуйста.
***
— Женщина! Женщина! Остановка конечная. Освободите вагон.
С этими словами дежурная станции метро будила уснувшую крепким сном пассажирку. Обратив внимание на бледность и нездоровую рассеянность которой, поинтересовалась:
— Вы хорошо себя чувствуете? Вид у Вас такой, как будто только что со смертью повстречались.
— Да, – устало улыбнулась пассажирка, – всё хорошо, спасибо.
Женщина закинула сумочку на плечо и вышла из вагона, на ходу поправляя шарф. Двери закрылись. Поезд отправился в депо. Она проводила уходящий в темноту тоннеля состав и направилась к эскалатору. «Через час муж вернётся с работы, – вертелись привычные мысли в её голове, – Нужно успеть прибраться в квартире и приготовить ужин. Мясо утром я вытащила из морозилки, морковь и чеснок есть, рис вчера купила. Сделаю плов. Ему нравится мой плов.»