Патриархальный уголок Москвы

      

Как же мы с друзьями любили гулять по почти провинциальной  Якиманке, с её тихими зелёными двориками,  двух-трёх этажными домиками, по палисадникам с вишнёвыми и яблоневыми садами.

Здесь, рядом с Кремлём, неспешно потягивали  в затерянных пивнушках пиво с хрустящим картофелем. А потом уютными улочками  доходили  с подружками до парка им. М. Горького.

И вдруг в 1971 году на наших глазах уютные Бабьегородские,   Мароновские и Голутвинские  переулки стали беспощадно ломать. По телевизору и в газетах  загремели торжественные реляции: «Здесь будет возведён уникальный Парк Искусств  и Государственная картинная галерея! По улице Большая Якиманка будет проложена широкая магистраль правительственной дороги  из Кремля!»

Ломали жемчужину Зарядья и Замоскворечья молниеносно! Всех жильцов тут же  выселяли.
 
Мы иногда собирались по двое-трое  и бродили по старым домам дореволюционной постройки и искали в пахнущих заброшенностью и обветшалостью  квартирах и чердаках старинные вещи. Дореволюционные подшивки  журналов «Солнце России»,  книги типографии Сытина, старые картины, хрустальную посуду,  безделицы и  довоенные портсигары…
 
В наших душах нарастал  справедливый протест!  Ещё осенью,тёплыми сентябрьскими деньками, мы гуляли средь  патриархального умиления и покоя.  Гремели столы  доминошников,  мамы гуляли с  колясками,  бабульки дружно обсуждали что-то  на уютных лавочках, утопающих в зарослях золотых шаров, розовых космей, жёлтых золотарников и головастых подсолнухов!

Мордатые коты дремали на подоконниках и крышах сараев, тихо ворковали голуби в бесчисленных голубятнях,  столы лотошники шумели  под сенью дикого винограда, провисали  верёвки под тяжестью душистого белья!..
 
И вдруг, за полгода,  вся наша милая мещанская старина и покой рухнули!

Однажды мы, не сговариваясь, вдруг купили водки и закуски  в магазине около кинотеатра Ударник,  и пошли помянуть наш бывший когда-то райский уголок.
 
Руины, словно после бомбёжки, окружали нас. Тягостное ощущение вызвали поваленные  старые деревья. Но жальче всего было  видеть голодных кошек и собак, подавленно сидящих на мартовском снегу возле пустых мусорных бочков. В полной тишине над руинами кружили  голодные вороны.
 
У Крымской набережной мы взобрались на бетонные плиты будущей галереи и в полной тишине выпили и раз,  и два.  Потому, что мы ничего против филиала Третьяковки не имели. Потом с горя  разбили в мелкие осколки пустые бутылки – словно отпраздновав закладку фундамента!
 
А когда  пошли назад - то немножко покормили плавлеными сырками и пирожками с картошкой брошенных и обезумевших от горя животных.

                *