(предыдущее: http://www.proza.ru/2016/02/25/1272)
На время опасность отвлекла беглецов от их любовного «треугольника», но затем ревность Слава вновь взыграла, тем более, что Крась не прочь был поиграть на его чувстве. Тем жарче и неистовее потом протекали примирения. Это уже превратилось в определённого рода забаву, где один знал, что происходит, не принимая слишком всерьёз, лишь дразня и подзадоривая, а другой переживал по-настоящему до истерик и слёз. Девушка вообще не понимала, что творится. Она считала, что знаки внимания (которые Крась оказывал ей намеренно на глазах любовника, а Быня принимала за чистую монету, млея от этого) выводят Слава из себя. Нередко она пыталась мирить парней, но с некоторых пор Слав перестал с ней разговаривать, и однажды исчез. Быня с Красем отправились его искать.
Они покричали в пещере:
- Выходи, Слав! Перестань нас пугать!
Так и не дождавшись ответа, отправились в лес, где также бесплодно побродили, а оттуда пошли на озеро.
Там их ждало самое страшное. Тело Гореслава лежало на воде лицом вниз. Красимир издал жуткий вой и кинулся к берегу.
Они вытащили Слава, вылили из него воду, перегнув через колено Быни, но дыхание не чувствовалось. Тогда по очереди принялись дышать ему в рот, давить на грудь. Они долго так старались, пока не выбились из сил и не опустились руки. Всё было тщетно. Тут Красимир открыл рот и, выпучив глаза, страшно закричал:
- Аааааааааааа! Это из-за меня…
И кинулся в воду, чтоб утопиться. Это бы удалось, когда б не сила девушки, поймавшей его в воде и обхватившей с такой силой, что Крась не мог даже шевельнутся.
Быня, подняв, держала его в воздухе, пока он не пал головой на грудь и вышло, что это была её грудь. Она выбралась с возлюбленным на берег и без сил опустилась спиной на песок, не отпуская Крася. Тот сначала лежал на ней без движения. Потом зарыдал. Она утешала его, гладя по голове, плача сама и всё сильнее прижимая к себе. А потом произошло то, что после оба не смогли б объяснить… Впав в сладкое забытье, закрыв глаза, вздыхая и утешая друг друга, почти не соображая, будто такое происходило не с ними, а лишь виделось в неком наваждении, они постепенно избавились от одежды, но не от ласк. Голова у Быни кружилась, она сама, словно куда-то плыла, покачиваясь на волнах блаженства, пока оно не стало настолько острым, что девушка закричала…
Тем временем с розового озера сошёл зелёной дымкой ветер, накрыл своей пеленой лежащего без признаков жизни Гореслава, сгустившись вокруг него. Этот зеленоватый туман обнял место на берегу, где свершилось несчастье, но не тронул нашу пару. Когда он рассеялся, тела уже не было.
Утомлённые происшедшим этим днём, обнявшись и не открывая глаз, Крась и Быня незаметно для себя уснули. Зелёная дымка переместилась по берегу и скрыла их наготу.
Сколько они спали – неведомо. Первой очнулась девушка, но побоялась открыть глаза. Вдруг то, о чём могла лишь грезить, ей просто приснилось? Однако занемевшая от головы Красимира рука дала знать о реальности всего. Она погладила возлюбленного по волосам, по спине и прижала к себе. Тот, находясь ещё в полудрёме, тоже не открывая глаз, принялся ласкать и целовать её. Так это свершилось второй раз…
Чуть придя в себя, вспомнив, Крась испуганно поднял голову и посмотрел в ту сторону, где лежал Слав.
- Его там нет… - поражённо пробормотал он.
Повернула голову и Быня.
- Нет, - не меньше удивилась она.
Оба вскочили и, как были, голые подбежали туда, где должно было находиться тело. Но насколько позволял взгляд нигде их товарищ не обнаруживался. Страшное предположение пришло в голову Крася. От ужаса он закрыл ладонью открывшийся рот. Быня вопросительно взглянула на него.
- Бы…ня… - едва выговорил Красимир, - он… ушёл?
И без сил опустился на песок.
Девушке тоже стало не по себе от такого. Видя, что друг в полуобморочном состоянии, она склонилась, изучая песок. Поизучав берег, она пришла к неожиданному выводу.
- Крась, он не ушёл…
Возлюбленный поднял на неё недоумевающий взгляд.
- Нет его следов, - пояснила Быня, - Вон, видишь, наши следы сюда? А отсюда никаких нет. Здесь он лежал. Вмятина есть. Ничьих чужих тоже нет… Разве…
И она принялась рассматривать розовую поверхность озера.
- Нет, не уплыл, - наконец, решила она.
- И как же?..
- Господь его прибрал, - со вздохом произнесла Быня, - иначе не объяснить.
- Господь… - эхом повторил за ней Красимир.
Девушка опустилась с ним рядом на песок и обняла друга за плечи.
- Но… - запнулся он.
- Что, милый? – спросила она.
- Свят всегда говорил, что мы живём в раю. Пища чуть не падает сама в рот, вечное лето, никто не умирает… почему же тогда?..
- Думаю, - тихо ответила Быня, - что он не жил в раю… в раю он теперь.
Красимир заплакал.
- Это ведь я виноват… ты понимаешь…
Быня принялась утешать:
- Он был с тобой счастлив… и я сейчас понимаю как… если б вы не были близки, он куда раньше наложил бы на себя руки… ещё в Милошеве.
Крась поднял на неё глаза в слезах:
- Правда? Ты, правда, так думаешь?
- Конечно, любимый… Это так и есть. Любой тебе скажет.
Он помотал головой:
- Не, они скажут только что-нибудь злое…
Быня прижала его голову к своей груди:
- А мы расскажем, если понадобится… что Гореслав просто утонул. Ведь так и было, Крась. Мы пытались его откачать, но безуспешно… Потом его забрал Господь.
Они посидели немного, и Быня предложила окунуться. Красимир не возразил, но и не пошевелился. Тогда девушка взяла его на руки и понесла к воде.
Розовое тёплое озеро приняло их с нежностью. Быня опустила друга в розовые волны. Их целебная сила возвращала к жизни. Тех, кто желал этого…Так с нашей парой и произошло. Спустя какое-то время Крась уже кружил девушку в воде, где она весила немного… Когда они наплескались и надурачились, Быня зашла поглубже друга и присела на корточки.
- Я – маленькая девочка… - детским голосом жалобно сказала она.
- Маленькая… - подтвердил с улыбкой Крась.
- Очень маленькая? – уточнила Быня.
Он кивнул.
- Совсем малипусенькая?
- Не то слово. Масенькая…
Девушка протянула руки. Красимир подплыл, обнял и прижался к ней.
- Бынечка… - произнёс он.
- Да, Крась, - ответила она.
- Славная моя, хорошая…
Оставим их, перестав подглядывать, ладно?
Прошло какое-то время, и девушка стала замечать, что возлюбленный впадает в задумчивость, а во сне вскрикивает, невольно будя её. На вопросы он не отвечал, глядел отсутствующе. Дошло до того, что его пришлось кормить чуть не насильно. С Красимиром явно что-то происходило. «Так переживает… - мучилась не меньше
Быня, - Боже, ну, как успокоить его?»
Что б она ни предпринимала – это не приводило к желаемому. Крась стал уходить один, ничего не сказав. Памятуя о Гореславе, девушка каждый раз незаметно следовала за ним. Любимый шёл заглянуть в пещеры, потом в лес, а оттуда на озеро. «Боже мой! – догадалась Быня, - Он ищет Слава…» При этом её возлюбленный бормотал себе под нос. Однажды ей удалось разобрать: «Перестань наказывать меня, Слав… я достаточно наказан… можешь не прощать меня, только покажись… покажись… я готов много за это отдать…» Она расплакалась. «Господи! За что? Он сам себя казнит сильнее, чем Ты мог бы его покарать…» Но небеса, как обычно, безмолвствовали.
Положение становилось всё хуже, Крась отказывался от еды и жутко исхудал. Быня решилась на последний шаг. Под утро она связала его и, взвалив на плечи, отправилась в путь. Он не сопротивлялся, висел на ней безвольной куклой, похоже, не соображая, что происходит.
На одном из привалов, когда она приходила в себя, бедняга впервые за долгое время посмотрел на неё, удивился, словно впервые увидев, и спросил: «Что ты тут делаешь?»
Девушка заплакала, а он тут же забыл о ней.
…Быня донесла его до окраины Милошева и опустила на землю. Отдышавшись, прислонила к дереву и пошла к дому Свята. Она не решилась побеспокоить святого, а только пала головой на ступеньку крыльца и зарыдала, а потом и завыла во весь голос.
Ангела дома не было. Выбежавшая на крик Мила ничем не помогла, пока не прибежал Воцко. Её растерянный взгляд пал на кота и в отчаянии Мила обратилась к нему:
- Беги, разыщи Свята, пусть поспешит сюда!
И кот… дунул в направлении, в котором скрылся святой. Найдя, вцепился в одежду и потянул. При этом Воцко громко орал. Бывшие рядом, Всемысл и Лют с удивлением это наблюдали. Свят встревожился:
- Что-то стряслось! Но где? Показывай, Воцко!
Кот, словно сообразив, отпустил край его одеяния и побежал, оглядываясь. За ним еле поспевали.
Увидев Свята, Быня поползла к нему на коленях, протягивая руки:
- Помоги!
И потеряла сознание.
Когда её привели в чувство и напоили, она сказала:
- Онн… у д-дерева, где дом… Ж-жданы.
Пока Лют со Всемыслом ходили туда, Быня поведала о случившемся, заикаясь.
- Господи… - вырвалось у Милы.
Свят ничего не сказал, только вздохнул и погладил Воцко.
Принесли Красимира, развязали. Взгляд его был пуст, и, казалось, обращён внутрь.
- Вот беда-то… - проговорил Всемысл.
Свят пересказал, что произошло. Лют, слушая его, поглядывал на Быню, которая поддерживала любимого, чтоб он мог сидеть, и гладила по голове, тихо причитая.
- Ангел, - сказал Всемысл, - ты вылечил Стоума от подобного.
- Не я, - ответствовал Свят, опускаясь на колени, - небеса. Попрошу… но просите и вы.
И он закрыл глаза, молясь. Остальные к нему присоединились.
Пока длилась молитва, Воцко то ли размышлял, то ли советовался: «Значит, Гореслава больше здесь нет… Стоит ли возвращать разум Красимиру… не примется ль за старое… ладно, дадим ему шанс».
Свят открыл глаза и посмотрел на несчастных. Вдруг Красимир поймал рукой руку девушки на своих волосах и внятно произнёс:
- Бынечка…
У той полились слёзы:
- К-крась…
Красимир поднял голову и взглянул на неё:
- Ты… заикаешься? Почему?
- Оччень за те…бя испугалась.
Весть о появлении нашей пары разнеслась по Милошеву в мгновение ока. Никто не знал подробностей и то, что передавалось из уст в уста, было самыми невероятными предположениями. Добрые языки сообщали, мол, Дубыня приревновала Красимира и, чтобы завоевать его, утопила Гореслава. Красимир же пытался покончить с собой после смерти любовника, но свихнулся от переживаний, и богатырша принесла его, связанного, лечить к Святу.
«Да, не зря говорили те, кто наткнулся на них у дальнего озера, что она пленила обоих…» - со смешком вещал кто-то. «Видно, этот-то не годился для её целей, а только мешал», - соглашался другой.
Толпа собралась у дома Свята, пытаясь хоть одним глазком взглянуть на виновников слухов и узнать от ангела, как к этому относиться. Хранитель Милошева вышел к ним и сказал:
- Вот как бывает, когда кого-то изгоняют… за то, что он не похож. Свершилось ужасное… молодой, прекрасный юноша погиб. Чуть не лишился ума другой. Мы молились о нём, и небеса услышали, излечив его.
Милошевцы зашумели и стихли.
- Эта пара пришла к нам за помощью. Будем добры к ним и снисходительны, дети мои. Красимир и Дубыня любят друг друга, не станем же им мешать, будем милосердны… Им пришлось столько испытать, что не дай нам Бог…
И он обратился к Люту:
- Есть куда им поселиться?
- Найдём, ангел, - отвечал тот, - не беспокойся.
После Свят подозвал Богдана и Горицу, о чём-то с ними перемолвившись.
Жители стали расходиться не сразу, но потом потянулись сразу в разные стороны, ибо дом Свята стоял на пересечении нескольких улиц. Они обсуждали услышанное.
- Слишком добр наш ангел к таким…
- И не говори! Этот-то, нынешний дубынин, ни одну бабу прежде не пропускал.
- Не боится же спать с такой девкой… Она во сне на него одну грудь положит – он уже и не проснётся!
- А рассердит её? Воще пиши пропало!
- Рисковый, видать…
Воцко, который слышал в городке каждый шёпот, закрыл со вздохом обеими лапками глаза: «Милые милошевцы… доза добрина в хмельном уже недостаточна, появилось привыкание. Но нельзя же её увеличивать бесконечно… На худой случай, один страх их остановит. Надо изобрести иной план…»
А мы знаем, что зря этот уполномоченный небес по чудесному Милошеву мыслями не бросается. Что-то будет…
В эту ночь, на новом месте, ибо дом Красимира и Гореслава земляки сожгли, когда парни исчезли, в эту ночь Быня и Крась долго лежали без сна, держась за руку.
Утром они увидели длинный ящик с цветами недалеко от двери. Крыльцо во всём Милошеве было лишь у Свята, как напоминание о потопе. Рядом с цветами стояла корзинка с едой и запиской: «Ждём в гости! Живём недалеко – на Вишнёвой. У нас приделан аист над калиткой и гнездо для него на крыше. Богдан и Горица».
Быня поглядела на Крася. Тут девушка заметила, что виски любимого, словно белым обметало, и охнула.
- Ты п-поседел, Крась…
- Да? – без выражения ответил он. В глазах его ничего не отразилось.
Быня обняла его. Они постояли так, затем принялись осматривать участок. Всё здесь требовало рук. Изгородь покосилась, трава росла по пояс. Деревья без ухода не плодоносили. Кусты превратились в колючие заросли, колодец надо было чистить. Дом находился не в лучшем состоянии.
- Д-давай поедим сначала, - предложила Быня.
Он без слов согласился.
Затем последовала уборка в доме. Девушка опомнилась, когда солнце забралось высоко.
Она повела суженого в лес, чтобы собрать в чужую корзинку вкусностей в ответ. Попадавшиеся им по дороге милошевцы не здоровались, отводя взгляд. «Одного Красю лучше пока не отпускать, - подумала Быня, когда они уже шли от реки на Вишнёвую улицу, - Гнездо у них для аиста… значит, просят о ребёнке».
(продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/27/1227)