«Остаюсь навеки твой. Я.».
Мы сидим на кухне одной из минских квартир. Моя собеседница - председатель общественной организации «Фонд социальной защиты вдов и детей военнослужащих, погибших в локальных военных конфликтах, «Долг» Тамара Довнар. Ее дочь, как и сотни ее сверстников, помнит своего отца только по фотографиям из семейного альбома. Дети войны. Эти слова мы привыкли соотносить с маленькими героями Великой Отечественной. А ведь есть и другие дети – другой войны. И пусть им сегодня уже далеко за тридцать, но они навсегда останутся детьми воинов-интернационалистов, погибших в Афганистане. Это сейчас мы много знаем о событиях, происходящих там, за речкой. А тогда, теперь уже в далекие 80-е прошлого века, матери не могли объяснить своим сынишкам и дочерям, почему их отцы погибли на войне, если живя в мирной и прекрасной стране.
…«Дней пять тому назад я получил письмо, где была фотография моей дочурки. Все, кому я ни показывал эту фотографию, мне говорят так: если ей сейчас усы - то это будет вылитый папа. А знаешь, как мне приятно такое слышать, и даже не верится, что у меня такая большая дочка, и такая красивая, красивая...» Это строки из письма старшего лейтенанта Петра Довнара своей жене Тамаре. Оно написано 20 августа 1980 года. А 21 апреля 1981 года он погиб, выполняя боевую задачу в Лашкаргахе, что в провинции Кандагар, Республика Афганистан. Маленькой Алесе тогда было всего четыре года…
Вот уже более двадцати лет Тамара Ивановна вместе с другими афганскими вдовами делает все, для того чтобы жила Память об их мужьях и отцах их детей. Это они выполняли свой воинский долг на горных заставах, в воздухе и на земле, в Герате и Кандагаре, попадали в засады и заживо горели в БТРах. Это они глотали пыль дорог под перекрестным огнём пулемётов. Это они, рискуя собственной жизнью, вытаскивали с поля боя раненых. Это они, оставаясь один на один с врагами, прикрывали отход своих боевых товарищей и погибали. Это они достойны того, чтобы их помнили…
О жизни
«Я окончила исторический факультет и приехала по распределению в Языльскую школу Стародорожского района. Мне было тогда 22 года. Петя после окончания минского суворовского военного училища поступил в Орджоникидзевское ВОКУ, окончил его и приехал в свой первый офицерский отпуск к родителям. Встретились мы в деревенском клубе на танцах. А через неделю он предложил мне руку и сердце. Все как-то было стремительно и неожиданно, и я попросила подождать до весны. Он уехал к первому месту офицерской службы – в Кострому.»
Весны они не дождались. В январе 1977 года, приехав в отпуск, Петр Довнар повел свою возлюбленную в Заостровечский сельсовет подавать заявление. Наверное, их встреча была предопределена кем-то свыше.
«По дороге мы встретили председателя сельсовета, который расписал нас в тот же час. На улице была страшная метель. Я в шутку спросила Петра, мол, как жену домой повезешь? Он исчез куда-то, оставив меня на крыльце сельсовета одну. Я растерялась и вдруг вижу: мой муж едет на... тракторе.»
Вскоре Тамара перебралась к мужу в Кострому. Он служил там в воздушно-десантных войсках. Вначале молодожены жили в маленькой комнатке. Затем, когда родилась дочь Олеся, им дали двухкомнатную квартиру — радости не было конца.
«Мужа видела редко. Он был в постоянных командировках. Наверное, поэтому и чувства наши были всегда очень обостренные. 1 декабря 1979–го Петр пришел домой и сказал, что уезжает в Ташкент. В течение месяца от него не было никаких вестей. Первое письмо пришло в январе. Я поняла, что он в Афганистане. Накануне 25 декабря 1979 года всей стране сообщили о наших военных действиях в этой стране. За время нахождения там, в отпуск он приезжал два раза. Но письма писал очень часто…»
О смерти
12 апреля 1981 года боевая машина, в которой находился десант, подорвалась на мине. Петр Довнар успел сказать другу: «Передай родным, чтобы не горевали. Со мной все в порядке». Об этом она узнает гораздо позже. А пока ей даже никто не удосужился сказать о гибели ее мужа, она узнала об этом спустя десять дней из телеграммы его родителей.
«22 апреля 1981 года я помню как сейчас. Какое-то внутренне чувство тревоги меня преследовало целый день. Я не могла понять, что не так. Но что-то тревожило душу. Вечером долго не могла уснуть. Когда ночью услышала звук подъезжающей машины и увидела свет фар в окна квартиры, все поняла. Накрылась с головой одеялом. Мне казалось, что это сон, что сейчас я раскрою одеяло и все пройдет. В дверь позвонили, а я все лежала и не могла себя заставить подойти и открыть дверь…»
«Похороны состоятся…». Содержание телеграммы доходило до нее обжигающими и невыносимо тяжелыми толчками. У Тамары Ивановны задрожали руки, но на все еще гнала от себя дурные мысли и надеялась, что это ошибка. Они были вместе всего пять лет. Счастливые, влюбленные … Ему 28. Ей столько же. Красивая, добрая, нежная птица, подстреленная Судьбой на взлете.
«На следующий день с маленькой дочкой мы были уже в Москве. С билетами на самолет тогда были проблемы. Благо, какой-то военный помог. Телефонной связи тоже не было. Когда похороны, где – я не знала. Из Минска до Старых Дорог добиралась на такси. Выяснилось, что «груз–200» надо забирать самим. Вначале сказали, что из Минска, потом выяснилось, что из Барановичей. На электричку – и туда. Сейчас, спустя столько лет, не представляю, как тогда, в 28 лет, все это выдержала. Наверное, наши внутренние резервы гораздо больше, чем мы думаем. На вокзале подхожу к дежурному. Он показал какие-то ящики в углу, мол, ищите и забирайте. Подходим, на деревянной дощечке поверх цинкового гроба начертано: старший лейтенант Петр Довнар. К счастью, сельсовет прислал транспорт, и мы перевезли Петю в Старые Дороги. На памятнике не разрешали писать, что погиб при исполнении интернационального долга в Афганистане. Просто фамилия, имя, отчество, дата рождения, дата смерти. Хоронили потихоньку, не было тогда аллей афганских захоронений, салютов и почестей. На похоронах был и представитель военкомата – следил, чтобы родственники не пытались вскрыть гроб. Об одном жалею по сей день, что не покрыли цинковый гроб красной материей…»
Затем Тамара Ивановна вернулась с дочкой в Кострому. Никого из родных там не было, и она решила переехать домой - в Беларусь. Полгода обивала пороги различных ведомств и организаций Москвы, Минска, Костромы. Часто открытым текстом говорили: «Это ваши проблемы». Порой опускались руки.
«Вряд ли я получила бы жилье в Минске, если бы не помогли сослуживцы мужа. Всю переписку по вопросу жилья я отправила в воинскую часть, где служил Петя. Десантники из штурмовой роты, которой он командовал, написали письмо в бюро ЦК КПСС. Грозили, если так будет продолжаться, сложить оружие... В итоге мы вернулись в Минск.».
Прошли месяцы с того момента, как на стародорожском кладбище появился могильный холм с табличкой «Петр Довнар. 1953 – 1981». А письма из далекого Афганистана в Кострому еще все шли и шли. В них -- ни слова о жестокости, об увечьях, ранениях, ни слова о вынесенных из боя на плащ-палатках погибших товарищах, ни рассказов о боях, взрывах, стонах. Письма, пронизанные нежностью, любовью. Светлые письма! И каждое из них заканчивалось словами: «Остаюсь навеки твой. Я.». И он действительно остался навеки только ее. Невозможно жизнь повернуть вспять и изменить прошлое... А иногда так хочется!
О вдовах и детях
«Когда я приехала в Минск, мне предстояло пройти еще один непростой путь — заставить себя вернуться к жизни. Кроме горя и беспомощности я ничего не чувствовала. На тот момент в Минске было 45 афганских вдов. Мы познакомились, стали общаться. Неожиданно из жизни ушли одна за другой две вдовы — Оля Скобникова и Шура Бондарева. Их дети остались круглыми сиротами. И тогда мы пришли к выводу, что пора объединяться. Наше горе – матерей, вдов, детей – было только нашим. И помочь тогда мы могли сами себе только сообща.»
25 декабря 1992 года, в годовщину ввода войск в Афганистан, было принято решение о создании общественной организации «Фонд социальной защиты вдов и детей военнослужащих, погибших в локальных военных конфликтах, «Долг». Это было первое и единственное такое объединение на территории бывшего СССР.;Тогда в состав организации вошли 45 вдов и 75 детей воинов, погибших в Афганистане и других «горячих точках». Эта организация является связующим звеном между государственными структурами и семьями погибших. За эти годы они наладили взаимодействие с Главным управлением идеологической работы, комитетом по труду, занятости и социальной защите Мингорисполкома, руководством Министерства обороны. И все проблемы стараются решать сообща.
Именно Совет Фонда в свое время инициировал принятие ряда законов, в том числе закона о приравнивании по льготам детей погибших воинов-интернационалистов к детям-сиротам при поступлении и во время обучения в высших и средних специальных учебных заведениях. Они не любят рассказывать о себе и своей деятельности. Всем словам предпочитают конкретные дела.
«Мы для себя ничего не требовали лишнего. Главное, что двигало нами, забота о детях. Они не должны были чувствовать себя по-сиротски ущербными, обделенными в чем-то в сравнении с ровесниками. Раньше, когда дети были маленькими, мы часто организовывали для них праздники, вывозили на оздоровление, на отдых в пионерские лагеря. Дети общались, дружили. А Толя Матяш и Лена Ходак создали семью. Отец Толи был командиром саперной роты. Отец Лены - командиром медицинской. Оба офицера служили в Афганистане и, к сожалению, там погибли. Так две печальные истории получили счастливое продолжение. Теперь в семье детей двух капитанов подрастают Иван и Федор, внуки боевых офицеров. Кстати, Мингорисполком подарил им тогда квартиру».
Дочь Тамары Ивановны Алеся после окончания вуза уехала работать в Италию. Там вышла замуж и родила сына Пьетро, названного в честь деда. Внук часто просит: «Бабушка, расскажи, каким был дед Петя».
«В 18 лет на мой вопрос: «О чем ты больше всего мечтаешь?», дочь ответила: «Пройтись с папой по городу». В этом и боль утраты, и обида на судьбу, и гордость за отца.»
Зачем? Как? Почему именно они? Мы не можем ответить на немые вопросы отцов, матерей, вдов, детей, внуков солдат и офицеров афганской войны. Мы можем только низко склонить свои головы перед ними и сохранить память об их сыновьях, мужьях, отцах, дедах... Просто, чтобы помнили…