То ль наяву, то ли приснилось,
Но только вздрогнул Мгер, когда
В его сознанье просочилось:
«Сияет Мсырская звезда!
Звезда Сасуна закатилась».
Исмил смеётся:
«Мне удача
Была с рожденья суждена,
Я Мгеру больше чем жена...
Пусть Армаган в Сасуне плачет,
Её я слышать не должна.
Зря Мгер клянёт дурное зелье,
Благословенно будь оно;
Когда б не крепкое вино,
Не ежедневное похмелье,
Мне вряд ли было б суждено
Мечтать о материнской славе,
Родив наследника державе.
Сынок МелИк – светило Мсыра,
Окрепнет, силы соберёт,
Возьмёт Сасунцев в оборот...
Да что Сасун?
любой народ,
Пора придёт, владыкой мира
Его послушно назовёт».
Тоскует Мгер:
"Я б лучше ногу
Сломал, решив идти сюда.
Уплыли годы как вода,
Оставив горькую тревогу.
Где брат Оган, где Армаган?
Вы знали всё, вы были правы.
Коварство женское, обман
Меня накрыли как туман,
Лишив наследника и славы.
Теперь и сам себя казню
За то что долго, терпеливо
Я орошал чужую ниву,
Своя ж усохла на корню".
Понуро сел на Джалали,
В Сасун поехал не простившись,
Чуть не заплакал, очутившись
В пределах преданной земли.
Стучится:
«Где ты, отвечай,
Моя любовь, моя отрада,
Моя игривая наяда,
Бродягу грешного встречай».
Жена дверей не отворила:
«Оставь меня на сорок лет».
Не то чтоб страсть её остыла,
Но крепок горестный обет.
«Открой, жена, прости Иуде,
Ведь мы Отчизне не враги!
В наш дом войдут чужие люди,
Когда свои не дороги.
Нужна надёжная опора:
Герой, могучий пахлеван,
Наследник нужен нам, коль скоро
Мсыритам он обманом дан.
Послушайся католикоса
И тех, кто мудр, и стар, и сед,
Пусть сообща отыщут способ,
Как снять наложенный запрет».
Оракулы знамений Бога -
Епископы, католикос,
Сомненья эти взвесив строго,
Решили каверзный вопрос:
«Для Бога время – мановенье,
Ничто.
Мы эти сорок лет
Спрессовываем до мгновенья;
Оно прошло.
Его уж нет.
Ступайте, кайтесь и молитесь,
Блюдите строгие посты,
И Армаган, и храбрый витязь
Теперь безгрешны и чисты.
Ты на супружеское ложе,
Как прежде, Мгер, обязан лечь,
И, как положено вельможе,
Сасун наследьем обеспечь»!
Вздохнула Армаган:
«Пусть будет,
Как порешили мудрецы...
Должны духовные отцы
Заботиться о Божьем чуде.
За неизведанной чертой
Исчезнем мы, но сын родится,
Чтоб, не увидев наши лица,
Навек остаться сиротой».
«Все смертны,-
Мгер жене ответил,-
В началах зиждутся концы.
Уходят матери, отцы,
На смену им приходят дети.
Сасуна слава не умрёт,
Его светильник не остынет.
Да возродится в нашем сыне
Благословенный Богом род».
Любовь царит, горами движет,
Чарует тайной огневой.
Супруги стали много ближе,
Чем до разлуки роковой.
Тер-Мгер в восторге упоенья
В горах близ города бродил.
И под наитьем озаренья
Цветущий парк в своих владеньях
Разбил, деревья посадил.
Здесь эвкалипты и чинары
Взбегали стайкой на холмы,
Здесь Божий храм...
его хачкары
Влекли на свет из грешной тьмы.
Дворец, чьи башенки литые
Поил сиянием рассвет,
Струил святой небесный свет
На анфилады золотые.
Свой Цовасар оградой дивной
Обнёс Тер - Мгер, собрав вокруг
Семейства братии наивной –
Послушников и Божьих слуг.
Для развлечений и охоты,
Для состязаний и игры
Роились заросли и гроты
На склонах сказочной горы.
Вот так, лукавствуя с обетом,
Свершив положенный обряд,
Шутя управились с запретом
Супруги,
позабыв при этом,
О том, что с Богом не хитрят.
Прошло положенное время
И, как преданье говорит,
Взошло посеянное семя,
С библейским именем – Давид.
А нарушители обета –
И Армаган, и добрый Мгер
Для покаянья и ответа
Ушли по лучикам рассвета
В шатёр иных небесных сфер.
Оделась в чёрные одежды
Мать Мгера Дехцун-цам-хатун
И поклялась не снять их прежде,
Чем внук Давид,
её Сасун
Не озарит своим сияньем,
Приняв владением престол,
Сменив безвластья произвол
Трудом и мудрым созиданьем.