Неслась над долиной на плечах белой мыши, небывалым ароматом пахнуло в лицо - распускались на древе красные цветы, огромные, как бутоны пионов...
Невольно считала павших, да поднимались один за другим, вырывая из себя кривые орудия... Сигиль освободил свою силу, возрождая благодарно спасителей... Иль останутся строить заново дол, храня огонь вместо сердец? Не понимала я уже где живые, да где нет, знала лишь, что нет хода из долины павшим взаправду. Покажет время...
Гешка скрутил в воздухе петлю, бахнув меня на гуляющую землю. Ну спасибо! А сам унесся ввысь, где ждали его другие стригои... Чудно...
-Живая! - легко подхватили на руки мои телеса, - любимая моя! Здесь, да живая! - Трогдал смеялся, кружа меня, а я расплакалась, едва заслышав его голос, цеплялась неуклюжими пальцами за черные пряди.. Черные?
-Гордость моя... Моя радость! - опустил на землю рядом с собою, не выпуская из рук... А я разглядывала его молодое лицо... - Живые... - он дышал взволнованно, уткнувшись носом в мое плечо...
-Живой? - голова кругом шла...
-Все болит, да ребра сломаны, уж явно не был бы такой рухлей, умерев.
Я припала поцелуем к его губам. Сколько мечтала коснутся родных плеч! Мой родной... Опора моя...
-СЛАВА! - донеслось до наших ушей. Собирались с округи уцелевшие, да исцеленные, размахивая в воздухе орудиями, - СЛАВА ВОЖДЯМ, ДА ЦАРИЦЕ СЛАВА!
-Какой царице еще? - я повела бровью, взглянув на мужа. А он лишь улыбнулся, крепче прижимая меня к себе...
------
-Развеялись наконец мои родные, да возродятся в других телах, - Гайнек шел рядом с нами к краю долины, улыбаясь, - славно...
-Гайнек, понять не могу, кто живой-то сейчас? Народ твой казался живым...
-Все живые, да кто-то лишь силой Сигиля. Так что павшим остаться придется... Но не страшитесь, открыт дол для гостей.
-А я? - озвучил Трогдал мою тревогу, - могу?
-Ты был жив, когда я принес тебя к древу. Да много сил потерял, поправимо, Вождь, годы пройдут, да все позабудет твое тело.
-А ты как теперь? - я взирала на пробивающуюся под ногами травку...
-А я, словно Гешка. По ветру несусь, да не знаю, каков мой век. Хочу на крепышей ваших глянуть, так что вернусь пока домой, - он помолчал, - ишь, теперь ваши горы домом зову... Дайте деткам достойные имена, они спасли жизнь для всех нас. Помнишь, Алтея, когда мы легли с тобою на ночь, да зашевелилось...
Трогдал встрепенулся, хмурясь:
-Кто с кем лег?
-Трогдал, - я рассмеялась.
-...да что там зашевелилось? - он улыбался, - я просил, Алтея, узко место рядом со мною, да не усидишь вместе с... - он замолчал, когда я, теребя его руку, наткнулась на красную нить, да уставилась, шалея:
-Что такое?
-Так ведь... - он цыкнул, - не было времени разрубить, а умчался Гешка...
-Мне что, Рекку терпеть под твоим крылом? Да что ж ты делаешь со мною?! - вскипело во мне, позабыв минутой ранее веселье... - нет...
-Помогу ей, чем смогу.
-Всю жизнь она хотела тебя рядом... А я боялась... Что же теперь, Трогдал?
-Так, молчать, баба бешеная, - он прижал меня к себе, заслоняя рот рукой, - не трону я Рекку, а раз Гешка доверил ее мне...
-ТЫ доверил ему меня, родной, да он как только не потешался надо мною! Обидел ты меня! А теперче женскую половину ядовитой змеи пригреть решил!
-Ай, ну ты глянь, - Трогдал хохотнул, глядя на Гайнека, - как беснуется-то... Моя женщина.
-Я! Только я - твоя женщина!
-Молчи, я сказал! - он обнимал меня, а я отчего-то не могла вырываться, - не глуми меня, баба. Сколочу Рекке ведро - ты и его заберешь? Что надо тебе, голову ее на палец кольцом? Тебе засушить, иль закоптить?
-Убью, - бубнила я, не в силах уняться.
-Слышь, Гайнек! А она говорила на себя, что не женщина.
------
Долго ль коротко двигались мы на юг, назад, домой... Расходились помалу племена, каждый в свой удел. Да условились праздники нынче вместе встречать, да шуметь на всю! Сигиль стрекотал вослед, а вокруг отгорало лето... Близилась золоченая осень, да в деревне убирали, небось, ягоды, да плоды, сушили грибы.
Что сказать? Не сводила я взгляда с мужа, да не думалось о новой напасти... Говорил Гайнек, словно заклинанье повторял, что разрешится беда, а когда?
Не ходил Трогдал. Сидит, не спускаясь с волка, а на ночь помогали воины. Говорит, онемели ноги. Да пустяком мне все виделось, живой... Рядом...
Шла осень. Я скакала вокруг Вождя, поднимая в воздух рыжие листочки, а он дремал у дерева, улыбаясь моему шуму. Сынки росли, оттягивая вперед живот, я пела им, да просила мужа расплетать волосы в лесах, дичая, веселясь! Ах, какое дивное счастье грело мое сердце, юбки взвивались ветрами, уставилась я на длинные подолы, нахмурилась, да рванула ткань, оставив до колен рваной полосою. Сковывает, да неудобно длинные. А Вождь качал головой, вздыхая... Нравилось ему, знаю...
Никто боле не смотрел на меня, как на чужую, восхищаясь подвигом, да я не заметила бы, даже если б на площади в горн трубили о некрасоте моей. Прекрасная я, покуда жизнь во мне, да я сама - жизнь! Чего уж я не навидалась только, чтоб мелочи жевать такие!
Румянилась кожа после бестолковой суматохи, что устраивала я, веселясь сама с собою, уходили мы денно в лес, покуда не принялась остывать земля...
Пахнуло вьюгами в дом. А девки упрямо носили короченные своей рукою юбки, точно как у меня... Да кружева нашивали, да нанизывали на бахрому бусины-каменья...
Лишь Рекка смотрела дикарем, как и прежде.
Как плакала по Гешке! Так, словно первый ее муж. Уж сколько их было у нее! Ну да не думалось о том, Вождь делился с ней едою, да что еще мог сделать, сидя сиднем?
Ах, ветра говорили со мною, да звали... Поддевала под юбки штаны, да выскакивала, кутаясь в черные шкуры. Брела, утопая в снегах, боясь, что живот перевесит, да укачусь прочь. Все выше, да выше, к дорогому другу... А не было его, как ни звала, да возвращалась пустою домой.
-Сиди! - небо принялось меняться к весне, да я навострилась прочь раньше, чем обычно, ан Вождь одернул меня, - животом в дверь не проходишь, а все несешься куда-то... - он жал от пола, не давая слабины рукам - посиди дома со мною, соскучился по тебе...
-Вместе мы каждый день, - прав он был, тяжко ходилось последнее время, да и бегала я на износ. А признавать не хотелось, не хотелось обмякать лужей, не вставая с постелей...
-Тогда просто останься, не для меня.
Уселась на постель, стягивая рукавицы:
-Ухожу в лежку тогда, как медведь...
------
Он ложился, прижимаясь ухом к моему животу, да ладонями гладил, шепча что-то на древнем языке... Я ощущала, как воюют сынишки, ходуном гуляя из стороны в сторону. Не знала я, что ждет меня... Знала лишь, что все чрез это прошли, а значит - и я смогу.
А постучались сынки холодным ранним утром. Спали мы, да я пробудилась, ощутив резь по низу живота. Встала, чтоб разойтись, да у порога страшно ударило, молотя внутри, я вскричала, пригибаясь к земле, а по ногам заструилась вода.
-Алтея! - Вождь вскочил.
-Трогдал! - выкрикнула я, сжимаясь на полу от страшной боли, - помоги!
Не смотрела на него, стараясь уползти к постелям, а он бахнул на пол, да со здавленным рыком потянулся на кровати вверх, а и пронеслись мимо тяжелые шаги...
-Каан! - проорал Вождь в распертую дверь.
-Муж... - меня отпустило почти, да сидела я, вылупив взор на него... Встал!
-Ложись, - он, пошатываясь, поднял меня на руки, унося к постелям. Дрожали колени его, он уселся позади меня, а я оперлась о него, крепко схватив его руки. Храните меня, Боги...
------
Каан примчался быстро, да еще быстрее вбежала в дом его бойкая супруга, неся в руках, да за поясом, да чуть не на голове, необходимые вещи. Ярко-рыжая, да лохматая даже с заплетенною косою, вот она была похожа на рамаху куда боле, нежели я. Высокая, сухая... Босиком по снегу...
-Так, - она небрежно почесала голову, пока Каан раскладывал принесенное, - давай посмотрю, - заглянула ко мне под рубашку, - пещеры горного короля, не видать пока, - хлопнула меня по бедру, - вода была?
-Была, - ответил за меня Трогдал.
-Ну чего лежишь тогда, лентяйка? Тужься!
Господа небесные, как жутко-то, словно старалась я выдавить из себя то, что вдвое меня больше. Не было уж боли, да чуть не плакала, боясь не справиться... Минуты летели одним мигом, кажется, засияло уж вовсю солнышко, падая на мои колени, а я все старалась...
-Умница, - Каан погладил меня по голове, - немного осталось.
-А ну не распускай соплю! - вскричала Дада, - разбалуешь мне бабу, иди вон, принеси воды побольше!
-Вот возьму и принесу, - Каан прошел к выходу.
-Дверь не распирай на всю! - она протянула руки под мой подол, - почти... Глазки вижу уже! Каан! - метнулась к двери, - куда унесся? А ну подь сюда, вдруг парень!
Я внатужилась как уж могла, едва Каан уселся у моих ног, а и вскричала, да вторил мне высокий, смешной...
-Бессмертен, - Каан поднял багровый комочек... Совсем махонький, да как рвал горло! Я с облегченьем закрыла глаза, а Трогдал все выгибался , чтоб рассмотреть малютку.
-Трайн, - позвал он, - Трайн...
-Ну как? - Дада наклонилась надо мной, - жить будешь?
-Ой, наверное, - я хохотнула.
-Ну вот и солнышко! - она чмокнула меня в щеку, - умница, царица. Ишь, какой воин!
-Посмотреть хочу! - я встрепенулась, прижимаясь к мужу еще пуще.
-Ну не торопите меня, - Каан омывал кричащее тельце, - тихо, чего ж ты ревешь, ты ж мужчина!
-Ой... - я снова схватилась за живот, - ОЙ!
-Ну вот, - Дада метнулась ко мне, - мало вам всё!
------
Пробудилась я ночью, пригретая крепкими объятиями Трогдала. Да ощупав пропавший живот, вскочила, как шальная, пугая спящего мужа:
-Трогдал, где дети?
-Тихо, - он улыбался так, словно был пьян, - в колыбельке они...
-Значит, отдельно от меня? - голова гудела, а Вождь хохотнул, да поднялся, уводя меня в угол, крепко защищенный от вхожих ветров.
-Трайн и Торвиг, - он обнимал меня, покрывая поцелуями шею... - спасибо тебе...
-Им спасибо... - все пело во мне до слез, глядя на спящие комочки... Какие же крошки!
-Это Торвиг кроха, он младше!
-Неправда! - мальчишка навалился на брата, убирая с лица спутанные рыжие космы, - мам!
-Я же говорил, - Трогдал поднялся с порожка, - растянула б историю еще на пару дней, хоть пожила б спокойно деревня.
-Мам! - черноволосая девочка прижалась к расписанной боевыми знаками руке, - можно, я дам им по бошкам?