ОСВОБОЖДЕНИЕ АРМАГАН.
КЛАД БЕЛОГО ДЭВА.
СВАДЬБА МГЕРА И АРМАГАН.
Царь Хлата злобный Белый Дэв
Жил рентой властного захвата.
Хватал в залог невинных дев
И требовал за жизни злато.
По телу бледному его,
Стократ меняя положенье,
Метались блики обновленья,
Не разрушая естество.
Не брал ни меч его, ни стрелы.
Он был как тесто, чей пробой
Затягивался сам собой,
И он опять здоровым, белым
Мог продолжать смертельный бой.
Узнав о сватовстве Тер-Мгера,
Дэв шлёт к воителю гонца,
Чтоб, для острастки и примера,
С ним разобраться до конца.
На битву вызвал пахлевана,
Вполне уверенный в себе,
Решив, что поздно или рано
А сокрушит его в борьбе.
Мгер не замедлил. Через сутки
Он был у Хлатовых полян.
У ручейка
Обличьем жутких
Двух дэвов встретил пахлеван.
Был сдержан, пожелал здоровья
И блага им на много лет.
Они не дрогнули и бровью
В ответ на вежливый привет.
Просил напиться, но не дали
Воды студёной ни глотка.
Мгер осерчал. Полоска стали
Взлетела легче ветерка
И дэв повержен,
У другого
Мечом растерзанно бедро;
Он похромал под сени крова,
Забыв порожнее ведро.
Напившись, Мгер по пятнам крови
Нашел приют, где Белый Дэв
Заложницу – «Кармир арев»
Держал прикованной под кровлей
Вертепа.
Смрад, и дикий храп,
И дым, и серные зарницы
Смущали тех, кто объявиться
Посмел, да биться – духом слаб.
У входа в грот
Отроковица
Смывала кровь, стирала пот
С невежи, стражника криницы…
Но Мгер не смог остановиться,
Избавив деву от хлопот.
Схватил врага, исполнен гнева,
В объятья - клещи заключил
И в когти Иблису вручил.
Так неприветливого дэва
Мгер благонравию учил.
«Ты кто»? – Спросил он у девицы.
«Я Армаган. Живу в плену
Семь лет. (Уж лучше б не родиться)
Жду Мгера каждую весну.
Он скоро явится ко мне…
Постой! Да это уж не ты ли?
Тебя я видела во сне,
Который дэвы мне крутили.»
«Ну, я! Показывай мне друга!»
«Он друг мне? Это подлый враг!
В пещере спит любитель драк.
Не победить его никак
Внутри начертанного круга».
«А где кончается тот круг?»
« У злотаинственной криницы,
Где чёрный лес и мёртвый луг,
Где нет ни зверя и ни птицы.
Там Дэву воду достают
И носят вёдрами к пещере…
Он после сна бывает крут.
Ты б отошёл, не стоит тут
Искать сомнительный приют,
Иль спрячь меня, по крайней мере».
Мгер взял с собою Армаган
И у ключа укрылся в роще.
Глядь, Белый Дэв, как ураган,
Летит к воде, пластая мощи.
При виде Мгера, поостыл.
«Ты кто,- спросил его,- откуда?
Веленьем чьих безумных сил
Ко мне явилось это чудо»?
«Я Мгер. Ты звал меня.
Готов ты перемолвиться со мною?
Простись со славою земною,
Для Дэва нет у Мгера слов».
При белом свете и в тени
То днём, то звёздными ночами,
То булавою, то мечами
Рубились, плющились они.
Кружили пешими, сам - друг,
Сцепившись голыми руками…,
Тут Мгер рванул его за круг
И, с криком: «Божья сила с нами»,
Порр - вал и выбросил к чертям
Белесоватые лохмотья.
В залесье бросил, в заболотье,
Не дав срастись его костям.
Воздав за спесь своим врагам –
Юнцам и пращуру седому –
Мгер вместе с милой Армаган
Отправился к родному дому.
Судьба. Её не обойдёшь.
Назначенное совершится.
Она прекрасна, он пригож,
Ну, как им было не влюбиться?
Не погоняя Джалали,
Любуясь звёздными кострами,
В полёт зовущими мирами,
Они в пещеру забрели,
Где под плитою неприметной
Дэв сберегал бесценный клад:
Каменья - грудой многоцветной,
Клинки – узорчатый булат.
Расшиты сканью* золотою
Халаты, тканые ковры;
Они, скрываясь до поры,
Легли, как тайные дары
Перед влюблённою четою,
Благодареньем за труды,
За многолетние страданья,
Как искупленье прозябанья
В темнице Хлатовой гряды.
Глядь, из-за горного откоса,
Спешат, бодры и веселы,
Князья царя Теватороса -
Сам царь и царские послы.
Запели сазы и дутары.
Властительный Теваторос
Влюблённой паре преподнёс
Благословенные хачкары
И дань наследного владенья
На все оставшиеся дни.
Да будут счастливы они
Отныне каждое мгновенье.
Сасун встречал колоколами
Чету влюблённых и гостей.
Благословение дала им
Дехцун,
А дядьки всех мастей,
Поздравив Мгера, возносили
Хвалу прекрасной Армаган,
Бросали золото к ногам
И кубки с мёдом подносили.
Вино, гончарные изделья
Несли от каждого двора.
Казалось, пляшет и гора
В разгаре общего веселья.
Лилось рубиновое зелье,
Но, неизбежное с утра,
Ждало тяжёлое похмелье
И сожаление несмелое
О том, что кончилось вчера.