Дароносительной рукой
Армянам благостный покой
Был возвращён во искушенье.
Скрывая скукой нетерпение,
Он с ностальгической тоской
Готовил новые лишенья.
Свербит, покою не даёт
Торосу думка – лихоманка,
Как укрепить Сасунский род…
Зайдёт к сестре и, как шарманка,
Со скрипом на ухо поёт:
«Дехцун-джан, засылай гусанов
К Теваторосу в Маназкерт.
Поеду сам, возьму Огана
Для политических бесед.
Жить холостым – такая мука,
Пора племяннику к венцу,
Пока безделие и скука
Не повредили молодцу.
И отчего б, сказать к примеру,
Теваторосу не отдать
Дочь Армаган супругой Мгеру,
Красавцу и единоверу?
Кто, как не любящая мать,
Решится на такую меру,
Смиряя волю удальца,
Что вырос в холе без отца?
По царствам близким и далёким
Красой известна Армаган.
Сияет взором лунооким,
Достойный вид, лилейный стан.
Тому свидетель Божья сила –
В ней нет несовершенных черт».
Сестра с Торосом согласилась,
И он поехал в Маназкерт
Искать родства с Теваторосом,
Засватать деву Армаган,
Чьи позолоченные косы
Текут по мраморным ногам.
Вот и дворец царя – соседа.
Гостей встречают у ворот
Князья и радостный народ;
И, оказав послам почёт,
Ведут к столу их, где течёт
Неторопливая беседа.
Узнав о том, что привело
Друзей к вельможному престолу,
Теваторос склонил чело
На грудь, потупя очи долу.
«Звать Мгера сыном – это честь,
И ваши помыслы прекрасны,
Но вот досада, в деле есть
Так - пустячок, где мы не властны.
Семь лет тому, как Белый Дэв
В раскатах молниева грома
Похитил дочь мою из дома,
Украл моё «Кармир арев».
Чтоб утвердить со мной родство,
Придётся Мгеру потрудиться.
Найти врага, убить его
И с Армаган на Рождество
К родным пенатам воротиться.