«Он любил её. А она его ненавидела. За это он её мучил»
Нот всего семь. А букв – каких-то жалких и несчастных тридцать три, включая мучительно непроизносимые…
И что в этом такого новаторского? Необыкновенного что? Рутина. Совершенно ничего. Именно поэтому вдвоем на протяжении двух тысяч пятисот пятидесяти пяти дней они так и не отыскали ни своей общей мелодии, ни своей общей молитвы неведомым богам, которая позволила бы им насладиться столь незначительной мелочью как простое человеческое счастье, без кивания в сторону «как у людей», «как должно», «как хочется», «где лучше», «почему так», «зачем»…
Это же так просто…семь нот и тридцать три буквы…и несметные величины смыслов, оттенков, полутонов, намеков, явных и скрытых, упреков и прочих экзерсисов…признаний в любви днем, вечером, ночью, утром…её случайных или запланированных истерик, его молчаливых уходов в никуда на день, два, три, на столько, сколько он считал «нужным», чтобы вернуть себе глупейшее, в общем-то, чувство «внутреннего равновесия», недостижимое в общем-то…без неё.
Ну что делать, если она любила музыку и танцевать, а он - лишь только играть в «свои внутренние шахматы», для которых ему и противник особо нужен не был?
Она не интересовалась ничем «заумным», он же всеми силами противился «простым решениям» исполненным «святой простотой».
Она хотела чтобы он был рядом, а он был занят. Он хотел показать ей свой, пусть убогий внешне, но довольно богатый внутренний мир, но она была далека от таких изысков, предпочитая «просто отпуск» на дальних берегах.
Ей нравились модные веяния, а он был довольно-таки заскорузлым в своей «правоте» и слегка занудным консерватором…
Нот было семь, а букв – тридцать три…и две тысячи пятьсот пятьдесят пять дней…шансов…попыток…отыскать нечто, что принесло бы ей его, а ему - ее…без оговорок и остатка…на веки вечные и далее…на ту самую, бесконечную вечную вечность довольно простой и незатейливой человеческой любви, которой подвержены порой самцы и самки этого дурацкого хомосапиенса…
Что-то не складывалось…Будто сама Вечность не давала им ни малейшего шанса. Регулярно сталкивая «их молекулы», то погружая в простое счастье смотреть друг другу в глаза и больше «ничего», а то и не менее постоянно ввергая в мутные водовороты обид и упреков…
«Она любила его. Он её ненавидел. За это она его мучила».
25.02.2016 (к сборнику «Жизнь самца…»)