Здравствуй Читатель!
С огромным удовольствием приглашаю Тебя в мой мир. Мир юный, но стоящий на Истории, Времени, Законах и Человеке. Прежде чем Ты прочтешь этот текст, пожалуйста, забудь обо всех знаниях, опыте и умениях. Уйми все ассоциации. Я сейчас прошу поработать только эмоциями, оттенками мелодии, порывами желания и стремлением к познанию априорных граней.
Прежде всего, прошу себя.
МИР. ГЛАР.
В сотнях световых лет от точки, зовущейся Землей дрожит другая планета. Человек назвал ее Оммала. И это был первый человек, живший на Оммале, давший сам себе имя. Грозные и надежные звуки наполняли грудь человека. И нарек себя Тарридом. Великой силой обладал Таррид и раздвинул землю, а пространство заполнил водой. И был Таррид одинок, ибо не ведал одного – откуда он и почему может все. Тогда оставил Таррид на память, вечному Глару, письмо. Создал Мысль и пустил в небо. Так родился язык…
Прошло много тысяч лет, когда появились мужчины и женщины, селения, города. Когда начались войны, распри. Все как на Земле. Лишь всегда и все говорили только на одном языке, а писали на языке Земли. Только один всевышний был – олицетворение Мысли – Глар. Благодарность пролегала от ума доброго чрез образ Таррида в вечный Глар.
Не было ни одной религии на планете той, ибо люди Земли горды – создали Бога по образу и подобию своему. Старались ясновидцы и маги пробить информационное поле Земли. И всегда получалось; знали они, почему оно слабеет. Ибо знали, что сами люди бьют Землю. Не знали маги, что и они бьют себя же. Так появилась латынь в Гларе, так были созданы столицы на подобии Земли, так были украдены идеи архитектуры. Так зародилось черное зерно борьбы. Вечной и неотъемлемой.
История Оммалы
Все началось с середины истории – тогда родился самый великий жалкий человек в Гларе. Имя его было произносить запрещено. Поэтому тот, кто совершал подвиги один за другим, открывал глаза каждому, кто ползал на коленях и кричал как сумасшедший, кто сказал «Нет!» королю – запомнился в истории как просто Шут.
В детстве мальчик позволял себя бить сверстникам за то, что говорил правду. Года в 3 он рассказывал, что знает стихии, он плакал за чужую несправедливость, разговаривал с животными и смотрел на людей. Всегда был один в центре самой большой толпы. Но терпению наступает конец и, устав от всего, он ослеп. И стал Видеть.
Он подарил почти всю историю Мироздания: рассказал, как нарушилась симметрия в бытии и родилась масса, как появились первые люди – что прилетели они на Оммалу в брюхе Драконов созвездий родных. Шут написал о том, что есть 2 мира, которые пересекаются – это мир Земли, который люди трогают и мир неба, который чувствуют. Рассказал, что Оммала – эта та священная планета, которая в Гларе держит равновесие в пограничном поле между двумя мирами, рисовал картины на полах комнат и просил лестницы до потолков и там, в гениальном сходстве, рисовал зеркальное отражение своих же картин. Сказывали, что тот, кто видел его озера, боялся ступить. Шут сдирал кожу реальности и заставлял поверить…
Шуту был сон: он смотрит в залу древнего храма. Высокий потолок, своды, слева и справа высоченные витражи, с переплетением красного, желтого и синего стекла. Посередине залы на цепях висит картина святого мученика, распятого много лет назад. И все знали, что только один человек смог на полотне передать всю историю в одном мазке. Говорили, что этот гений, не отрывая руки, в одно долгое движение нарисовал картину-икону. И все верили в Него, художника, который видел того Святого… Но вдруг перед Шутом картина стала расти, появился объем. И вот стоит художник, перед ним лист белой бумаге на мольберте. А напротив на цепях, посреди той самой залы, прикованный цепями за руки и за ноги висит простой торговец. Художник сам истязал его. Сам повесил. Сам придумал…
Об этом узнали. И прокляли художника, усомнились в святом, но больше поверили ему…
Однажды Шут приполз на коленях в ноги королю Лу- Ксим. Король знал, что Шута надо слышать – сколько раз он помогал спасти магнитное поле Замка. Сколько раз блестяще разыгрывал политические партии. Тогда Шут попросил нож. Лу-Ксим дрогнул, но золотой клинок оказался в руке Шута. И с криком Шут срезал с правой руки выше ладони кожу, разрезал вены.
И сказал:
«Клянусь, ты должен спасти замок. И город. И унести в могилу богатства. Клянусь – если ты этого не сделаешь – то в такой крови будут затоплены все улицы и площади. Если будет поздно – даже праведная правда, как кровь под кожей, не спасет». – Шут стал трясти изрезанной рукой перед королем, но говорил как в бреду. – «Клянусь, я хочу, чтобы это были последние капли, которые упадут в этом городе. Клянусь, я сделал все, что мог».
И, страшно откинув голову, Шут свалился на ступени трона, как у паперти.
Шут не мог осилить боль за две планеты сразу. Это была первая жертва ради жизни. Именно тогда был создан Орден Шута. Именно тогда началась великая революция в умах и сердцах, именно тогда все стали каждый день ждать смерти, но верить в чудо. Тогда, во вторую луну каждые 4 месяца горожане вспоминали о словах Шута и, кажется, становилось чище.
II
Виват, Король!
Лу Ксим-рванулся с трона, сбежал по ступеням приложил правую ладонь на сердце Шута. Он уже давно поклялся защищать Фустат.
В этот момент в дверь залы постучали
«Войдите», - разрешил Лу, выпрямляясь во весь рост и загораживая остывающее тело.
В залу вошел первый советник.
«Но…», - глаза советника отказывались верить в реальность возможного «Неужели Вы…?!»
- Советник, у меня нет времени объяснять эту картину. Но обещаю – придет время, и все узнают, что произошло. А теперь: по какой причине вы здесь?
Советник, опустив глаза, стал по нарастающей докладывать:
- Сэр Лосстэйн, президент банка нашего города, просит встречи с Вашим высочеством дабы скорее оформить на бумаге, ранее обговоренные условия передачи здания с северной стороны замка. Как известно, именно в ней хранятся особые ценности, принадлежащие городу.
- Совершенно верно. Условия были обговорены. Но, ввиду только что сложившейся ситуации я прекращаю действие договора с президентом. Причины моего решения будут озвучены не лично президенту, как ему было бы угодно, а прилюдно. Разумеется, при первых лица города.
Советника стала бить дрожь: мало того, что за королем лежал труп, так и договор вот-вот рухнет вместе с его же грандиозными планами, о которых король уже прекрасно знал.
- Ваше величество, но позвольте! Неужели ваш Шут приказал Вам…
- Советник!, - с великим достоинством и самым властным голосом грянул король. Приказы в этом городе отдает один человек. И мой настоящий приказ – отправить письмо сэру Лосстэйну с абсолютным отказом от передачи здания с северной стороны замка. Во-вторых, позвать начальника охраны. Исполнять!
- Но…
- Еще одно слово и вы встанете на учет Черной грамоты! Вы свободны!
II
«Да что же это? Мертвые приказывают живым? Король, видно, объявил войну. Тогда я выставлю против него шахматы. Ведь он так любит заставлять и теперь он будет ходить тогда, когда я захочу. Но это будет цугцванг. Капут. Амба. Баста. Крах. Смерть» - бушевали мысли в голове советника, а сапоги отстукивали по дороге совершенно в ином направлении.
Войдя в свой кабинет, советник набрал номер президента.
-Да?
- Кобыла в дыбы. Готовь жезлы.
Эта ночь должна была войти в историю и вошла бы, если бы про нее узнал бы хоть один человек. Президент банка был не просто черным магом, но со своим четко выработанным чувством силы. Этой волной Лосстейн давил, душил как последнюю тварь любого, вне зависимости от пола, возраста и регалий.
Советник стал другом и учеником президента по наводке Короля, хотя последний сам не знал того, что сковал меч против себя.
Небо над городом заплыло пеленой, сужалось пространство, а вокруг стола в подземелье банка на огне уже раскаливались жезлы.
III
Лу-Ксим еще несколько минут стоял неподвижно. Солнце предательски скрывалось за кулисой горизонта.
Король поднял тело Шута и почувствовал, что его кто-то зовет.
Медленно, аккуратно ступая по винтовой лестнице, ведущей далеко вниз, король спустил тело и оставил на каменной плите. Долгая молитва полилась на мертвом языке. Факел стал светить ярче, казалось, исполняясь музыкой великих слов.
«Таррид! Вспомни!
Таррид! Услышь!
Таррид! Явись!
Да будет Скрижаль ключом в бесконечность Глара!
Да стань нить прочнее тросов корабельных между мной и Гларом!
Да передай в Глар слова любви, кои в жизни не сказать стихом пиитов!
Да возьми под свое крыло чадо свое!
Возьми друга моего первого!
Да не пробьют враги его голову, да варварски не влезут в мысли гения!
Благодарю тебя Таррид, сын Глара, за Друга!
Успокой его и накорми!
Для себя ничего не прошу. Но видишь ты, как изголодался люд наш по здравию мысли! Прошу прочности нашему Полю вокруг!
Удаляюсь, Глар.
Умолкаю, Таррид.
Возвращаюсь.
Амэн».
IV
Банк
БАНК
Международный банк города Фустат. Центральная площадь. Если смотреть снизу вверх, то, кажется, что шизофрения заставила гения архитектуры скрепить 12 беломраморных кубов, обтянутых металлическими скобами, начиная с самого низа плавно переходящих в вытянутый тетраэдр.
Странный архитектор, генератор безумных идей прожил жизнь. Теперь на Оммале, нашей Оммале, где стыдно даже спать, стоят пару десятков пародий на здания Земли. Округленные прямоугольные особняки Англии, узкие горизонтальные одноэтажные подъезды Италии, арка чередующихся зеркальных, полупрозрачных и прозрачных дверей Франции. 47 лет жизни человек исчезал в астралах Египта, России и Рима. Читал здания Каира, Гизы, Санкт-Петербурга и Рима. Слушал Мечеть аль-Азхар, пирамиды Ориона, архитектуру улиц Северной столицы России и Ватикана.
Ансамбль, гибрид, мутант и комплекс идей под эгидой образа сейчас стоит перед нами в виде международного банка города Фустат, который впитал особенности мировой архитектуры и антураж высокой истории.
Оставляя позади пару десятков каменных ступеней, наподобие барочной лестницы Рима, перед нами вырастают толстенные стеклянные двери. Они благополучно разъезжаются, и мы плывем по красной дорожке метров на 15, тянущейся к благородной стойке из рубинов, сапфиров, горного хрусталя, оникса, сердоликов и всевозможных драгоценных и полудрагоценных камней и минералов, украшающих все грани, за которой приветствуют стоя очаровательные девушки-администраторы. По обеим сторонам стойки располагаются два добродушных лифта. Даже в них след изощренной изобретательности человека: мало того, что, срабатывает система, в функциях которой обеспечить вам наиболее комфортную транспортировку на мягком кресле в кабине под бессмертные мелодии классики, но также двери выходят то из углов, то одна единственная дверь опускается сверху, то снизу, и, конечно, с боков. Все это чередуется на протяжении одиннадцати этажей.
Блестящий мраморный пол, исполосованный бордовыми коврами с тонкой золоченой каймой, двое из которых ведут к двум строго симметричным лестницам с инкрустированными стразами периллами, ведущие плавной дугой далеко наверх. Лестницы непростые – несмотря на то, что они обиты ковром – это эскалаторы. В двух концах отполированного зала так же идентично стоят два ансамбля столов и кресел из красного дерева, за которыми могут расположиться на мягких, обитых белой кожей сиденьях, гости банка. По углам в круглых деревянных кадках тянутся пальмы высоко под потолок с изящной гипсовой обработкой по краям в стиле барокко, в самом центре которого замерла колоссальных размеров люстра, пылая, светясь и искря тысячами подвесками. Надо отметить, что, несмотря на отсутствие окон в стенах банка, чувствуется приятная свежесть кондиционированного воздуха. Если оглянуться назад, то можно вновь встретиться со стеклянными дверьми, выплывающими из толстых стен белого мрамора, по обеим сторонам которых стоят два охранника-цербера, как будто из музея мадам Тюссо.
Кстати, нельзя недооценивать систему безопасности банка: от всех других она отличается лишь тем, что ее никогда не видно. Компания, отвечающая за безопасность банковских структур, ведет наблюдение за данным банком 24 часа в сутки. Охрана также ведется с пульта централизованного наблюдения, со спутников, обеспечивающие надежность в нерабочее время. И, конечно, тысячи камер в каждой точке внутри и снаружи территории здания, инфракрасные датчики, тепловые датчики, антитеррористические технологии, системы сохранения всего содержимого банка на случай пожаров, землетрясений, тайфунов и цунами и Бог, точнее Глар, знает еще чего, о чем никто даже не подозревает. Наблюдение ведется также за работниками банка. В случае утечки информации о банковской системе, сотрудник приговаривается к пожизненному заключению в тюрьме со строгим режимом в независимости от социального положения, здоровья и возраста, а на его семью накладывается тяжелейшая каббала, в виде денежного долга, который она должен выплачивать до конца. За всю историю существования банка случился единый прецедент с родом Каллинов, когда им пришлось выплачивать штраф на протяжении 4-х поколений.
По данным одного надежного источника главный сейф банка находится глубоко под землей. Ни один объект Вервольфа старого доброго, но мертвого Кенигсберга не сравнится с подобным хранилищем. И не имеет даже значения, каким способом туда поступает воздух и контролируется температура. Важно то, что эта комната, круглая из бетона, который покрыт толстой броней пуленепробиваемого титана и других видов стали. Комната состоит из двух отсеков: первый приспособлен для того, чтобы гости сейфа могли подождать, пока сотрудники банка войдут во второй отсек для необходимых финансовых операций. Сам сейф охраняет дверь, которая устроена так, что проще снести полздания. Дверь встроена в стены комнаты. То есть, расходясь, они всего лишь исчезают в стене. Потолок состоит из тысячи отверстий, через которых на посетителей сейфа добродушно смотрят дула лазерных винтовок.
В общем, если какой-нибудь идиот захотел бы ограбить этот банк – ему проще было бы его просто унести себе домой.
Сейчас же обстановка мирная до противности. На площади, возле высоченного заостренного обелиска из черного мрамора, на котором по вертикали на каждой из 4 граней золотыми буквами на латинском языке выписано «Memoria est, per quam animus repetit illa, quae fuerunt, thesaurus rerum inventarum», в прогорклой суете столицы стою я.
Подготовка, слежка и наблюдения за мной велись полгода. Но сегодня я по другую сторону занавеса.