Чистая, совершенная боль. Не физическая. От физической тупится сознание, от этой - становится острее, резче, стекляннее. Ее источник внутри. Она прорастает между легкими и сердцем, которое сжимается и не дает дышать. Эта боль такая настоящая, что лишь подчёркивает бледность других компонентов существования. При свете дня я почти справляюсь с ней. А ночью... ночью самое главное научиться пропускать боль через себя, не задерживая поток. Или растворяться в этой вязкой жиже, обиженно булькающей: "Зачем?" Все равно потом останется одна лишь обессиленная безнадежность, с которой уже можно договориться: «Безнадежность, можно я усну?"
Утром возвращается свет и плоть окружающей среды. Я живу. Эта картинка очень достоверна и я улыбаюсь её ценностям. А потом постепенно темнеет. Я остаюсь одна. Точнее, с ней. С болью, которая показывает мне красочные диафильмы вашей жизни. Я отворачиваюсь, закрываю глаза, но все равно вижу. Вижу чужую женщину, чужого тебя и как иногда встречаются ваши взгляды. Ничего не изменится. Слишком ясно я понимаю это.
Ты ничего во мне не убиваешь. Нельзя убить бессмертную и счастливую душу. Ты просто учишь меня чувствовать боль. Учишь, не смотря на шрамы от уже выученных уроков. Смог бы ты свыкнутся с такой болью? Свыкаться с ней каждую ночь?
...Помню, как однажды, протянув руку в бесконечность, я обнаружила тебя - искаженный эхом рычащий крик, тебя - неизвестность, зоркую и мудрую. Сначала я посчитала тебя иллюзией. А потом было поздно…
Ты умеешь прощать себе своё неодиночество, и не умеешь прощаться. Прощать-прощаться... не понимаю, к чему эти слова родственны…