Жгучая боль резанула по сердцу Нину. Женщина вновь вспомнила вкус измены супруга. Глаза её потухли, она с горестным выражением лица встала с дивана и пошла в свою комнату. Есения так и осталась сидеть на месте. Поняв, что творится с её матерью, она обдумывала, как её утешить. Минут через пять девочка встала и направилась к ней.
— Мам-сик, — весело пропела она, — давай воспользуемся свободой и сходим погулять.
— Да здесь и гулять-то негде. Разве что на озеро сходить, уток покормить? Да храм православный посмотреть. Я видела вдали купола.
— Вот туда и сходим, — предложила Есения. — Я пока пойду, переоденусь в платье, а ты захвати хлеба кусок.
Вскоре мать и дочь уже шагали по тропинке к озеру. Нина нашла знакомую чурку и уселась на неё, а Есения, вынув кусок хлеба из пакета, направилась к тому месту, где плавали утки. Не успела она пробраться и десяти метров вдоль берега, заращённого кустарником , как кто-то зажал ей рот и утащил в кусты. Есения попыталась мычать, но услышала голос бабушки:
— Тс-с-с! Молчи. Это я.
Аделаида Семёновна убрала свою руку от лица внучки.
— Рассказывай, деточка, всю ли книгу прочла?
— Ещё не всю, — тяжело дыша, испуганно произнесла девочка.
— Успокойся, я не хотела тебя напугать. Просто мне не надо встречаться с твоей мамой.
— Почему? — удивилась Еська.
— Я нехорошо покинула вашу квартиру и теперь мне стыдно за это.
— Я понимаю. Но мама не обижается на тебя. А наоборот подумала, что с тобой что-то случилось, и бросилась тебя разыскивать.
— На это я и рассчитывала, оставляя квартиру открытой. Мне надо было, чтобы Нина привезла тебя сюда.
— Зачем?
— Как это зачем? Прочитать книгу!
— А почему ты её мне домой не привезла?
— Сразу вижу, что ты недалеко продвинулась в её чтении. Она должна храниться в родовом доме властелинов у восточной стены. Иначе она будет нечитаемой.
— Как это понять?
— Ты не смогла бы прочесть её текст вне стен этого дома. Как ко всему происходящему относится твоя мама?
— Противится всему. Утром угрожала, что увезёт меня отсюда.
— Надеюсь, сейчас уже не угрожает? — с хитреньким прищуром глаз спросила Аделаида.
— Почти не угрожает, — призналась Еська, внимательно посмотрев на бабушку. — Сдаётся мне, что это ты постаралась, чтобы тётя Валя посетила нас.
Бабка загадочно улыбнулась.
— И не только ты, — поправилась Есения. — Думаю, что просто так тётя Аня не стала бы задавать вопросы гостье об её отношениях с моим отцом в присутствии мамы. Это выглядело очень подло с её стороны!
— Не обижайся, девочка моя! Я обязана была попросить Валю, посетить наш дом, а Анну — поговорить с ней о Валерии. Хотелось предоставить вам возможность отдохнуть от назойливого сгустка энергии твоего отца.
— Бабушка, ты причинила этим маме душевную боль.
— Так было задумано. Иначе она никогда не встала бы на твою сторону. А сейчас Нина сама захочет тебе помогать.
— Ох, и хитрая же ты у меня!
— Поверь, ты будешь ещё хитрее и мудрее меня!
— Есения! — послышался голос Нины. — Ты где?
— Здесь я, уток кормлю!
— Да как же ты их кормишь, если они уже все ко мне приплыли?
— Пока, баб, мне надо бежать, пока мама сюда сама не пришла, шёпотом произнесла Еська.
Она закинула целиком весь кусок хлеба в воду и поспешила к матери.
— Ну что, пошли посмотрим храм? — предложила Нина.
— Пойдём, — согласилась Есения и поплелась рядом с матерью, вспоминая по дороге разговор со своей бабкой.
Минут через семь они подошли к храму и прочли его название. Надели на головы косынки, трижды перекрестились с тремя поясными поклонами перед входом в него, затем, переступив порог, снова трижды перекрестились и поклонились в пояс. Прошли к свечной лавке, купили свечи, написали записку «о здравии» всех живущих крещёных родных и «за упокой» Валерия. Поставили зажженные свечи перед иконами, произнося краткую молитву, и одну свечу к Распятию на канун за упокой покойного главы семьи.
— Пошли домой, — предложила Нина.
Шли они молча, успокоенные, словно сбросившие камень с души. Почти у самой калитки Нина спросила:
— А ничего, что мы поставили свечку за упокой души папы?
— А он крещёный? — спросила Еська.
— Да.
— Думаю, что правильно сделали. Чем быстрее упокоится его душа, тем легче мне будет выполнить свою миссию.
Пёс встретил их неистовым лаем. Калитку открыла Анна.
— На место! — командным голосом крикнула она собаке.
Псина затихла и юркнула в будку. У самого дома Есения с матерью увидели женщину, согнувшуюся до земли и что-то копающую в ней.
— Бабушка? — удивилась Еська. — Как ты оказалась здесь? Мы же только что с тобой разговаривали...
Она замолчала, прикрыв ладошкой рот.
— Так вот каких уток ты кормила?! — обидчиво произнесла Нина. — Э-э-эх! Нашла, от кого скрывать разговор с бабушкой! Да я специально тебя туда повела, в надежде, что ты встретишь её там.
Аделаида Семёновна подняла голову и виновато улыбнулась:
— Пришла кое-что сделать, чтобы мужская энергия не проникла в дом.
— Какая энергия? — не поняла Нина.
— Та самая, которую за пазухой унесла Валентина.
— А-а-а, — протянула она, закатив глаза, — надеюсь, что она не скоро сюда вернётся.
— Вернётся-вернётся, причём очень скоро. Эта энергия обладает короткой памятью приятных ощущений и чувств, которые испытывала в своём теле, но они быстро исчезают. Сам бестелесный энергетический сгусток чувствовать ничего не способен
— А я не согласна с этим утверждением, — возразила Нина. — Запах лука и чеснока на него очень даже подействовал!
— Подействовал только потому, что он видел, как вы воспользовались ими. Это и позволило ему воспроизвести кратковременные неприятные воспоминания ощущений. А если бы он не увидел лук и чеснок, то ничего не почувствовал бы и спокойно вселился в Есению или в Анну.
Она взглянула на идущую к ним Анну, держащую в руках лопату и тяпку.
— Всё, прекращаем разговор, — торопливо выпалила она, — берите лопату, тяпку и начинайте делать бороздку в земле вокруг всего дома, в которой можно будет незаметно проложить вот эту верёвку.
— Зачем? — не поняла Нина.
— Некогда объяснять, берись за дело! — прикрикнула Анна, вручив ей тяпку. — Греби!
Все старательно начали прокладывать эту борозду.
— Деточка, не надо копать так глубоко!- проворчала Аделаида Семёновна. — Достаточно будет и десяти сантиметровой бороздки. Иначе мы не управимся быстро с этой работой.
Не прошло и двадцати минут, как бороздка была готова. Аделаида, оставив у самого крыльца сантиметров пятьдесят верёвки, начала разматывать её и закладывать в борозду.
— Идите следом за мной и аккуратно засыпайте её землёй и разравнивайте, — приказала она. — Земля быстро высохнет на ней и не будет отличаться от остальной поверхности.
Верёвку проложили по всей борозде и засыпали. У того места, где остался первый, не засыпанный её конец, Аделаида оставила и второй конец верёвки, равный по длине первому. Она завязала их тройным узлом и накрыла тазом, который и до этого там стоял.
— Идите все в дом! — скомандовала бабка.
Еська взяла мать за руку и повела за собой. Следом зашла Анна. Девочка сразу же бросилась к окну и с любопытством стала наблюдать за Аделаидой. Та обошла три раза вокруг дома, непрестанно что-то произнося.
«Заклинание читает, — решила Есения. — Надо попросить, чтобы и меня ему научила».
Вскоре Аделаида вернулась в дом, опустилась на диван и облегчённо вздохнула:
— Всё! Больше он сюда не проникнет, мы с вами сделали защиту. Теперь я спокойно смогу пожить в своём жилище. Устала скитаться где попало.
— Бабушка, а где ты всё это время жила?
— Я, деточка, своих явок не выдаю. А вдруг ты или кто-нибудь другой случайно проговоритесь, а возможно и специально захотите меня выдать.
— Кому? — не поняла Есения. — Ведь бестелесный сгусток энергии вне человеческого тела не способен ничего сделать!
— Он может вселиться в кого-нибудь из нас и явиться в моё конспиративное убежище, если узнает, где оно находится, — пояснила Аделаида. — Я даже Анне не говорю, где обитаю.
— Ну, уж позвольте мне в этом усомниться! — с иронией произнесла Нина. — Я видела, как вы с ней встречались у озера. Хотите, перескажу, о чём вы там разговаривали?
— Мама говорит правду, — возразила ей Анна. — Я сначала созваниваюсь с ней по мобильному телефону, а потом встречаюсь на том месте, на которое она меня приглашает.
В разговор вклинилась Аделаида:
— Нина, у тебя есть право мне не доверять, ведь я коварно взломала в вашей квартире тайник, похитила из него кое-что и исчезла, даже не закрыв входную дверь вашей квартиры.
— Да уж, поступили вы плохо, — с укором произнесла Нина. — А если бы в квартиру вошёл кто-нибудь посторонний или вор?
— Что ты, дорогая! Я никогда не допустила бы этого!
— Что значит, не допустила бы? Вы уже допустили это, оставив дверь открытой!
— А вот и не допустила бы, — стояла на своём свекровь. — Я ведь сначала выследила, как ты будешь возвращаться с работы, затем вышла из квартиры и поднялась на пол-этажа выше, а оттуда наблюдала за квартирой. Ушла я из вашего подъезда только тогда, когда ты вошла в неё.
— Ну, и шуточки у вас, Аделаида Семёновна! А я всю ночь не спала, разыскивала вас по всем больницам и моргам.
— Прости, дорогая! Только так я могла заставить тебя приехать сюда быстро. Ведь если бы я попросила тебя сделать это, то ты отложила бы свой приезд на неопределённое время. Верно?
— Верно. У меня сейчас на работе отчётный период. Я чуть не лишилась работы из-за вас, потребовав отпустить меня в незапланированный отпуск.
— Работа подождёт. Сейчас решается судьба женской части населения планеты.
Нина Павловна раздражённо подняла глаза вверх и вздохнула, но ничего не ответила. Понимала, что спорить со свекровью бесполезно.
Продолжение в гл. 18 http://www.proza.ru/2016/02/24/942