СТРАХ
Если кто-то имеет призвание гордеца, он будет гордиться собой даже на унитазе. Если некто рожден с талантом попадать в переделки, он сметет на этом пути любую преграду и таки вляпается в то, что ему предназначено. Иное дело – страх. Подлый эмбрион таится в каждом из нас, и готов сладко всосаться в самое хранимое.
Настин страх приобрел ясные черты зародыша еще в детстве, когда она придумала стать врачом и научить папу не краснеть кулаками после задушевной беседы с бутылкой. Мечта подрастала и пенилась всю начальную школу, а потом родилось сомнение. Оно многое меняло. Страх начал наращивать мускулы и возымел воображение, способное рвануть не хуже феррари. На Настины оценки данное обстоятельство влияло положительно, но к выпускному ей стало ясно, что медицина вещь доходная, а потому дорогая и, скорее всего, для нее лично малодоступная. Резвый страх злил, от него хотелось избавиться.
И в качестве утешительного приза на выпускном школьном балу девушка решительно сообразила, что уже имеет полное право реализовать хотя бы одну свою давнюю мечту и полюбить физрука. Но испугался он. Это произвело такое впечатление, что Анастасия поступила в медучилище, вызрела в медсестру и вышла замуж за водителя «Скорой помощи»
На какое-то короткое время (лет на 20) она приобрела привычку подавлять поползновения своего внутреннего сидельца вмешиваться в ее жизнь. Это позволило родить сына. Страх словно бы рассыпался, собираясь в единый калейдоскоп лишь по случаю, а именно при болезни ребенка, перед отправкой ребенка в армию, перед женитьбой ребенка и его отбытием на проживанье в столицу. Сама Анастасия Сергеевна работала с участковым терапевтом в одной из двух поликлиник райцентра и приобретала на этой почве ненужную популярность, выражавшуюся в усталости и складе коробок с конфетами у нее дома. Потом родилась внучка, и пришлось бояться за нее. А потом наступила пенсия.
Муж, не ко сроку подавшийся в дальнобойщики, к тому времени ушел в лучший из миров, а сын сошел с рельсов аренды жилья и врезался в ипотеку. Страх, видно от усталости, также постарел и съежился, выставляя иголки лишь при упоминании об оплеванной, но жизнестойкой реальности под маркой «тарифы ЖКХ». Анастасия Сергеевна не протестовала. Потому как эта самая реальность мешала главному – мешала скромно копить на нескромную мечту: помочь сыну вылезти из того, во что он вляпался.
Но снисходительность – вещь вообще опасная, а когда речь идет о самом-самом она опасна вдвойне. И страх подстроил утратившей напряженность пенсионерке крепенькую подлянку. В день получения пенсии, под вечернее пение телевизора о сладкой жизни и горьких новостях.
В дверь позвонили. С этого момента подлянка приобрела слышимость: дружелюбный молодой голос бархатно просигналил, что он на минутку и от соседей. Его зримые черты, как оказалось, обладали пугающе широкими шагами, которые действовали так, словно порог квартиры простирался до середины жилой площади. Утвердившись близи оторопевшей пенсионерки, голос опять включил обаяние и обратился к пожилой женщине с вдохновенным предложением приобрести духи с феромонами, призванные мгновенно излечить половые проблемы чьей-либо старческой мужественности приблизившись к приобретательнице этих самых духов. Понюхав содержимое, он телодвижением изобразил нечто, призванное намекнуть на то, что потом произойдет. От этого страх пенсионерки воспрянул, ощутив стрессовую неустойчивость своей подопечной.
Он отступил лишь тогда, когда огненно просящие глаза молодого «менеджера» скрылись за входной дверью, унося треть пенсионных накоплений. Еще минуту Анастасия Сергеевна радовалась этому обстоятельству, невзирая на то, что ничего не купила. Потом пришла ясность.
Но молодой человек, не имевший понятия о страхе, что притаился и в его крови, ясности не имел. Он восторженно перепрыгивал ступени лестничной клетки, сбегая вниз ,вдохновленный тем, что так внезапно преуспел в первую же неделю своей студенческой подработки. Казалось, дармовые десять тысяч в его кармане разбухли и приобрели вес и значительность, как доказательство деловой хватки и будущих финансовых перспектив. Да, он не ведал о страхе и коварстве судьбы, он не желал знать ничего, кроме того, что позволяет радоваться и тратиться. Он только младенчески гордился собой и сбегал вниз.
Вера Андровская