Кому человек нужен?
«Одним всё, а другим …?»
Колька родился на свет божий непонятно для чего, и кому это надо было. Мать его – рыжая Люська жила со своей матерью, старой уже бабкой. Замужем она никогда не была. Жили они в казённой квартире, треть дома занимали. Квартирка малюсенькая – кухонька да комната. Печку топили дровами и углём. Уголь возле шко-лы приворовывали. Мебелишка скудная. Так, нищета, одним словом. Люська работала телятницей. Зарабатывала неплохо. Но не было у неё тяги к красивой жизни. Её и такая жизнь, какой они жили, устраивала. К тому же она к спиртному прикладывалась. Пивцо у них дома всегда стояло. Бабёнка она была похабная в поведении своём, чем и гордилась. Мать её Степанида была маленькой тихонькой старушкой. Она свой нос ни во что не совала, принимала всё, как Бог давал. Жила себе и жила никому не мешала. Была у неё ещё одна дочь Шурочка, но та мужа имела и двоих детей. Тоже жили скудновато, но это ничего. Тогда в деревне многие так жили. А Степанида была при непутёвой Люське. Нельзя её было бросать, пропасть могла бабёнка.
Тянулись дни – денёчки, Люське тогда уже тридцать восемь стукнуло. И тут она будто спохватилась, решила свой женский долг исполнить. Рожать Люська со-бралась. Не знаю, может, тому и другая причина была. Надеялась, что родит она, и вся жизнь по-другому пойдёт, к лучшему переменится. Кого она в отцы своему будущему ребёнку выбрала, никто не знал, мало ли у неё дружков было на ферме. Беременной срок отходила, как положено и родила вовремя. В марте мальчишка на свет божий появился. Махонькое дитя, как сама Люська и рыжий, как она. Родила Люська пацана, бабке на руки его спихнула, а сама опять в разгул пошла.
Степанида, хоть и стара уже была, но с Колькой справлялась. Чудо не свершилось, и Люськина жизнь не переменилась. Колька рос, не знал детского сада, мать трезвой почти не видел, так возле старой бабки дни проводил. Был он маленький, хилый, некрасивый, рыжий в рыжих веснушках, да ещё всегда и сопливый. Обидела его природа, обошла. Но было его ещё счастье, что сыт он и в тепле при бабке обитает. Горе навалило, когда ему шесть стукнуло. Люська совсем спилась. Два раза её на ферме из петли вытаскивали, а в третий раз не досмотрели. И стал Колька круглой сиротой. Как дальше жить? Бабка старая сама пошла к старшей дочери, да недолго там и прожила. А Колька оказался никому не нужен. Да и справиться с ним ни бабка, ни тётка уже не могли. Жил он, как хотел и никого не понимал, свободная душа. Чья там кровь в нём верх брала?
Вот и определили Кольку в детский дом. Но совсем родня от него не отказывались. Даже на лето его к себе в деревню поначалу брали. Но потом шибко он бедокурить стал. Из детского дома его после седьмого класса выпихнули.- С Богом!
Он сначала по городу поболтался. То приятель ка-кой-то его приютил временно, то в подвале у деда чу-жого несколько месяцев жил. К зиме надо было куда-то пристраиваться. Зимы у нас холодные, это Сибирь. И подался он к тётке в деревню. Колька, точно, не подарок был. Жить он привык вольно, без всяких ограниче-ний. Курил он с семи лет, работать его никто не приучил. Вот и говорю я: не понятно для чего он на свет появился. Никому он был не нужен, всем мешал, ни к чему хорошему приучен не был. Приехал он в деревню со своими городскими вольными замашками. Явился к тётке весь заросший, угрюмый. Шурка, как его увидела, так на крылечке и присела, слезу смахнула платком, всё-таки племянник, на Люську шибко похож. А мужик её Тимоха глянул на Кольку искоса:
– Что, явился, не запылился? - И во двор вышел. Он и вообще не сильно был болтливым, а тут…, было бы с кем говорить.
- Ну, раз уж приехал, пусть живёт.
Так они порешили, а там жизнь покажет, что да как. Какую мелкую работу по дому Колька делал. То дро-вишек тётке подколет, то за водой сходит. А всё больше с удочкой да на речку. Толку от его рыбалки ноль, а время убивает. Ну, ладно, хоть не бедокурит. Дома обстановка напряжённая. Тимоха дуется, тётка вроде как виноватая ходит. Взрыв случился, когда Колька однажды пьяный домой приплёлся. Местные пацаны – пастухи, жгли костёр, уху варили, Колька к ним прибился. А они брагу пили. И он присоединился к ним. Вот и накликал беду на свою голову.
Тимофей как ждал этой минуты. Сцепились Колька с дядькой Тимофеем. Пух да перья летели. Тимофей, ко-нечно, всяко Кольку обозвал, ещё и сапогом в него пульнул. Колька тоже не молчал, но руку на дядьку не поднял, ума хватило. Закончилась перепалка тем, что Тимофей ему прямо на дверь указал. Шурка хоть Кольку и жалела, но против мужа не пошла. Смиренная она была бабёнка. Выскочил Колька из дому, слёзы размусоливает по лицу своему конопатому. День пасмурный был, дождь накрапывал. Да и не день уже был, вечерело. Залез Колька на крышу сарая, там сено прошлогоднее прело. Долго сидел на корточках, обхватив голову руками. Такая тоска на него напала. Думал он, выход искал, что ему делать, куда ему податься.
На следующий день слух по деревне пошёл, что в магазине на Центре вечером опять происшествие приключилось. Болтали люди добрые, что Колька рыжий из города приехал и витрину разбил. Народ знать путём ничего не знает и судачит себе разное:
- Видно, пьяный был.
- Наверное, пьяный был, за водкой лез.
- Ездют тут городские, хулиганют.
Народ версии строить горазд.
Как дело это случилось, милиционер наш Григорий на месте оказался. Кольку задержал, свидетелей опросил, как положено, протокол составил. А свидетели тут же сами и объявились, искать шибко и не надо было. Один – это мальчонка, что живёт рядом с магазином, а другой свидетель – деваха с другой стороны улицы. Они в один голос подтвердили, что витрину бил Колька, сами видели, как палкой он её хлабыстнул. Ну что, тут дело ясное. Вези Григорий Кольку в район, дело заводи. Но Григорий наш мужик дотошный. До другой он правды докопался, до самой настоящей.
А делото так было. Приплёлся Николай понурый такой к магазину. Поздно уже было, но не все же рано спать ложатся. Вот он этого Костю парнишонка да Верку девчонку и приметил. Позвал их и сказал, что сейчас будет витрину бить. Сигнализация сработает, народ прибежит, мент Григорий примчится, а они сви-детели будут, подтвердят, что витрину он бил. Удивились Коська с Веркой, отговаривают его, а он на своём стоит. Ну что тут поделаешь, раз на человека такая блажь нашла, в тюрьму захотелось. Всё так и произо-шло, как Колька спланировал. И мент Григорий прибежал, и показания свидетели против Кольки дали.
Но вот что Гришка выяснил. Решил Колька, что раз ему податься некуда, холодно, голодно, никому он не нужен, решил он в тюрьму идти. А что, там тепло, светло, накормят вовремя. Это же надо до такого доду-маться, в тюрьме успокоение человек ищет, какая безысходность быть должна! Гришка и тот сильно ему тогда сочувствовал. Увёз он Кольку в город. Там в кутузке его действительно и накормили, и спать уложили. Подержали его немного, пока место ему не нашли в училище какомто, в общежитие устроили. А что дальше было, не знаю.
Больше он в наших краях пока не появлялся. Но слабо мне верится, что после таких скитаний – мыканий он на верную дорожку встанет, да ещё без поддержки родни. Думаю, так и будет он прибежище искать в местах не столь отдалённых. Вот и помозгуй, для чего его Люська на свет выпустила, кому он нужен? Помогай ему Бог!