2-ая глава.
* * * * *
Когда в седьмом часу Денис открыл свои глаза, работа приучила его к раннему подъему, то в соседских дворах вовсю зарождающемуся новому дню аккомпанировали раскатистые трели местных петухов. Он улыбнулся, слушая их старания заявить о себе во весь голос, и подумал, что это гораздо приятнее, чем утром подрываться с постели под пронзительное пиликанье будильника часов на прикроватной тумбочке.
Понежившись пару минут, он встал со своего ночного ложа и направился в зал. Там он, напевая любимые народные песни, приступил к утренней зарядке, посвятив этому занятию целых пятнадцать минут. Доведя себя изнурительными физическими упражнениями, что называется, до седьмого пота, он без лишней раскачки рванул в ванную комнату, где облился несколько раз холодной водой с ног до головы. Эта процедура привела его в состояние полной боевой готовности и он, одевшись, вышел на улицу. Окинув двор хозяйским взглядом, Денис понял, что здесь явно не хватает крепкой мужской руки.
Через пару минут после короткого перекура мужчина принялся убирать снег во дворе старой, но еще крепкой, совковой лопатой, которую он нашел в сарае снимаемого дома. Работа спорилась, тем более что, Соломбальцев давно соскучился по физическим нагрузкам, которых не хватало его организму, и он с удовольствием наводил вокруг себя порядок. Именно за этим занятием и застала его хозяйка Сима, пришедшая приготовить постояльцу завтрак. Денис уже заканчивал уборку территории, прилегающей к дому, когда она вошла через калитку.
-Батюшки, Денис Максимович! Это кто же надоумил вас заняться непосильным для вас трудом? Столько снега разгребли, - она в изумлении схватилась за голову. На ней была белая вязаная шапка с длинными ушками, которая придавала ее облику лишней пикантности.
-Никто меня не заставлял, - смущенно проговорил он. – Да и нет здесь никого. Я сделал это по собственной инициативе. Захотелось, знаете, поработать, как мужчина.
«А ничего мужичонка-то, - мелькнула мысль в голове у Симы, - не лодырь! Работящий, и это неплохо. А то лодырей и пьяниц развелось кругом спасу нет. Нормального мужика хоть днем с огнем не сыщешь».
-Вы теперь по праву даже не как гость заслужили завтрак, - покачивая головой от восхищения, охватившего ее, промолвила она. – И так чего ваша душа, Денис Максимович, пожелает?
-Да я бы кофе хорошего выпил с булочкой, - помялся на месте он.
-Будет вам кофе с круассанами, но только это для такого крепкого мужчины, как вы, не завтрак. Что вы хотите еще съесть? Я сделаю все, что в моих силах. Тем более, что до открытия магазина еще полтора часа, - продолжила разговор она.
-Знаете, что, Сима, сделайте-ка мне хороший омлет, - его глаза загорелись ярким огнем, - да пару сосисек отварите. Для начала, пожалуй, что пока и хватит.
Они вошли вместе в дом: сначала хозяйка, а потом ее московский гость. По ходу приготовления завтрака Сима заглянула в холодильник и увидела, что бутылка водки, которую она оставила на столе, была выпита едва на четверть ее содержимого. «Да, Денис Максимович, похоже, что алкоголик из вас некудышний!» - одновременно с насмешкой и с радостью в душе подумала она. Больше всего в жизни она не любила пьяных мужиков, которые, напившись, едва ворочали языками, и ей было приятно, что насчет постояльца она ошиблась и что он, по всей видимости, не склонен к злоупотреблению спиртным.
-Что-то не питейное у вас вчера было настроение, Денис Максимович! – обращаясь к нему, произнесла она. – Выпили вы совсем мало…
-Да не люблю я один пить, а вы домой ушли. Я же не алкаш, чтобы глушить в одиночку. Это, по моему разумению, дохлое дело – употреблять без компании. Да и в компании я люблю веселиться, а не нарезываться до поросячьего визга. А вы как, Сима, думаете по этому поводу? – ответив на ее вопрос, он поинтересовался ее мнением.
-Я думаю точно так же, как и вы, Денис Максимович, - коротко согласилась с ним она.
-Симочка, вы можете называть меня только по имени, а то вы как произносите это «Денис Максимович», мне сразу же начинает казаться, что я лет на двадцать старше вас и гожусь вам в отцы. Договорились? – он, краснея, пристально посмотрел на нее.
-Хорошо, Денис! – ответила девушка. – Не буду вас больше смущать.
-Ну, вот и отлично! – обрадовался он. – Мы-то люди простые, к чему нам эти лишние церемонии? Как вы вчера домой добрались?
-Да что тут идти: два шага, грубо говоря, - усмехнулась она. – В нашей деревне большей частью одни пенсионеры да собаки-дворняжки небольших размеров.
-Не сильно за вами скучали ваши домашние? Муж не ругал вас, Сима? – без всякого подвоха спросил ее Денис.
-Не очень, - едва слышно ответила она, опять краснея при упоминании о муже. Соломбальцев заметил это не в первый раз и подумал, что, возможно, ее благоверный алкаш, коих немало в российской глубинке, и упоминание о нем травмирует ее молодую душу. «Больше не буду спрашивать ее про мужа, - решил он, - чтобы не причинять ей лишних страданий. Отчего так жизнь несправедлива, что к какому-нибудь хорошему человеку обязательно прилепится отъявленный дурак или негодяй, и как пиявка пьет кровь с него годами!? А мы нормальные люди терпим это годами».
-Что-то я заболтался совсем, Симочка! – вслух спохватился он. – Лучше бы руками что-нибудь сделал, чем трепаться попусту. Может быть, у вас в этом доме есть еще какая-либо физическая работа?
-Денис, так вы ведь еще не ели! – воскликнула громко она. – Сначала подкрепите свои силы, а потом уже просите наряд на трудовые подвиги. Вы-то как спали эту ночь?
-Сном невинного младенца, которого покормили перед сном грудью, - ляпнул к чему-то Денис, после чего и сам устыдился глупости, произнесенной ним, и замолчал.
-Не холодно было вам? Дом-то еще не протопленный. Давно уже никто здесь не останавливался на постой. Нужно время, чтобы он прогрелся, - она поймала себя на мысли, что переживает за своего неожиданного городского гостя. «А что, он ведь тоже человек, к тому же одинокий мужчина. Кто-то же должен переживать о нем и заботиться о том, чтобы ему было хорошо», - с легкой грустью подумала она.
-Я, если вы успели заметить, Симочка, не неженка, хотя сейчас бизнесмен и живу в большой метрополии. В армии, извините, если похвастаюсь немного перед вами, я был одним из самых выносливых бойцов во всем батальоне, - Денис пустился в воспоминания о ранней молодости во время службы в вооруженных силах Советской Армии.
Она, готовя пищу для него, слушала его смешные истории о курьезных случаях, происшедших с ним за время службы за два года, и время от времени они вызывали у нее смех и легкий приступ веселости. «Нам женщинам этого не понять, я имею в виду, что значит для мужчин уйти на какой-то срок из дома, оставив привычный уют и тепло домашнего очага и заботу родных, и воевать где-то по дорогам и полигонам в чужой земле. Всякий из мужчин, кто служил солдатом, для него этот период, как отдельная жизнь, - до которой как будто ничего не было, и потом навряд ли что будет», - размышляла она.
-Да, нам, бабам, не понять, что вы испытываете, пока ходите в москалях, - вслух заключила она. – Наше дело замуж выходить, детей рожать и о доме да по хозяйству суетиться и переживать.
-Ну, это не совсем обязательно, - слабо возразил ей он, - женщины ведь разные бывают. Вот, к примеру, глядя на вас, Симочка, не скажешь вовсе, что вы сельская девушка. У вас, извините за выражение, другая фактура.
-Какая еще такая фактура!? – она в недоумении уставилась на него.
-Я имел в виду тип лица, фигуру, волосы, прическу и тому подобное, - начал объяснять он. – Слово «фактура» ведь не обидное слово. Оно обозначает в данном случае имидж.
Неизвестно, до чего бы договорились наши герои, если бы в это время Сима не подала Денису уже приготовленный завтрак. И вновь повторилась вчерашняя картина: она стала собираться уходить, только в этот раз Соломбальцев ни о чем ее не спрашивал, потому что все было понятно и так, без лишних слов.
-На обед проведать вас, Денис? – она спросила его об этом, стоя уже у дверей.
Он возразил, что специально для него не стоит. Во-первых, он вряд ли успеет основательно проголодаться к этому времени, а во-вторых, из имеющихся в доме продуктов он и сам сумеет приготовить себе легкий перекус.
-Я же в деревню не жрать только приехал. Вот переоденусь и махну по полям поброжу, подышу чистым полевым воздухом, - добавил при этом он.
Сима снова ушла, и Денис проводил ее долгим взглядом через окошко кухни. Ему импонировала ее походка, и он со стороны тайком любовался ею. Ее движения были просты, естественны и в тоже время наполнены непонятной женской грации. «Что у нее там с мужем не ладится? Такая положительная женщина, и надо же тебе, как бывает», – в раздумье подумал он и только после этого приступил к завтраку.
Утолив свой аппетит, который обычно с утра у него дремал, но разыгрался здесь в деревне на свежем воздухе, Денис стал размышлять, чем бы ему заняться на досуге. Включать свой мобильный он не хотел, да отчасти и боялся, опасаясь увидеть целую лавину не отвеченных звонков и смс-сообщений. Соломбальцев хотел было закурить после сытного завтрака, но выяснилось, что сигареты у него в пачке закончились и ему ничего не оставалось делать, как направиться в сельпо за куревом.
На подступах к единственному в деревне магазину он увидел привычную сельскую картину: у входа стояли трое пожилых женщин с авоськами, погруженных в любимое занятие людей, не обремененных умственным трудом, а именно: в перемывание костей односельчанам, родственникам и вообще любому человеку, который попадался им на глаза и становился жертвой их злых языков. Денис медленно и тихо подошел к ним со спины, решив от нечего делать послушать, какую тему развивают эти сельские аксакалихи в данный момент времени.
-Не понимаю, как такое может быть? Совсем нет у людей ни стыда, ни совести, - притворно охала и ахала одна из женщин, видом помоложе в старой кожаной куртке, серой вязаной юбке и в светлом цветастом платке.
-А что, собственно говоря, Глафира, случилось? – поинтересовалась у нее другая женщина, с красноватым и одутловатым лицом, несколько старше ее годами, очень прилично одетая в темно-коричневое пальто и пыжиковую женскую шапку.
-Как люди могут так быстро забывать все хорошее, я одного не пойму, Алина!? – ответила ей та женщина, которую звали Глафирой. Она явно на что-то намекала, но две другие бабы недоуменно таращили на нее глаза, не понимая, что она хочет им сообщить.
-Глашенька, ты бы не тянула кота за хвост, а если есть что сказать, так говори, не томи душу. А то мы с Алинкой не понимаем, куда ты клонишь? – в разговор встряла третья женщина, самая пожилая из них, одетая в какой-то сэконд-хенд непонятного происхождения и закутанная поверх всего в белый пуховый платок, который давно уже утратил свой первоначальный цвет.
Соломбальцев хотел было уже пройти мимо, как сплетница по имени Глафира наконец-то разродилась информацией, которой ей не терпелось поделиться со своими собеседницами.
-Стало быть, вы ничего не слышали, что приключилось-то намедни с Серафимой? – она забросила словесную наживку в точности, как и опытный рыбак бросает в воду крючок в надежде подцепить хорошую рыбку, надевая на него то, на что она должна непременно клюнуть.
-Якушкиной Серафимой? – уточнила по ходу Алина.
-С ней самой, - поддакнула Глафира в ответ.
-Не слыхали ничегошеньки! – в один голос промолвили обе бабы, ее собеседницы, и Денису в какой-то момент показалось, что они готовы в этом принести даже присягу на Библии, лишь бы только узнать, по их мнению, некую сногсшибательную новость. Они точно знали, что Глафира в этом деле преуспела больше всех односельчанок и всегда в состоянии выдать то, от чего у них и челюсти отвиснут вниз.
Услышав знакомое имя продавщицы Серафимы, Денис поневоле притормозил рядом с ними, чтобы узнать, что же такого нового они могут сообщить о той милой девушке-хозяйке, которая так любезно приютила в доме своей родной сестры.
-Да не больно Фима долго горевала по своем Семене, ушедшем от нее и уехавшем в Серпухов, - начала издалека Глафира, в предвкушении смакуя то, чем она горела желанием с ними поделиться. – Вы ведь помните, какая у них любовь была, все наше Архангельское завидовало им. Нельзя было налюбоваться на них, все точно знали, что у них дело к свадьбе идет. Да только как появилась в нашем селе эта бесстыжая Любка из своего Шустикова, между ними словно черная кошка пробежала. А уж после того, как у Фимы на нервной почве выкидыш случился на третьем месяце, так Семен и вовсе охладел к ней. Даже в больницу гад такой вовсе не пришел, чтобы поддержать ее в трудную минуту. Знамо дело, мужичье, они все кобели такие! Уж как Фимка за ним горевала, цельный год ходила сама не своя. А потом вроде отошла…
-Да слыхали мы про енто дело, - перебила ее Алина, - ты что нас из-за такой ерунды отрываешь от важных дел!?
-Похоже на то, что замена Семену-беспутному намечается, - словно игнорируя ее слова, продолжила вслух Глафира.
-Как так!? – изумилась третья баба.
-Вчерась в наше село один заезжий кавалер пожаловал. Я сама не видела, но говорят, на дорогущей машине он приехал и весь такой из себя. Какой-то большой начальник, будто бы из самого Питера.
-Да ну!!! – у двух ее подружек по сплетням даже дух захватило от такого поворота событий.
-И этот мужчинка остановился в доме ее сестры Нинки. Люди толкуют, он сразу на Симку запал. Она будто бы ужин ему после работы готовила, а он ей за это отплатил… - Глафира умышленно сделала паузу, чтобы дать поработать воображению и фантазиям пожилых старушек.
-Чем же это он с ней расплатился? – спросила, часто моргая глазами, недогадливая третья бабулька.
-Соня, ты шо только на свет родилась! – Глафира даже запыхтела от злости, досадуя на отсутствие сообразительности у той. – Приголубил ее как женщину, она ж поди тоже за мужиком соскучилась. Говорят, они кувыркались чуть ли не до самого утра, а мужичонка-то этот на радостях весь двор от снега Симке-то потом, как рассвело, и вычистил.
От негодования у Дениса даже все в глазах запрыгало: более тупого и наглого вранья за свою жизнь он еще не встречал. Первым его желанием было выругать пожилых женщин за бессовестные сплетни, которые они распускали по селу, но потом он подавил в себе вспышку гнева, решив, что этим своим выступлением он только подольет масла в огонь, и быстрыми шагами вошел в магазин.
Он тут же увидел Симу, но она, о чем-то разговаривая с уборщицей Мотрей, не заметила его сразу, стоя в пол-оборота к нему. Это дало возможность Денису несколько десятков секунд беспрепятственно рассматривать ее облик. Здесь в магазине она была одета по-рабочему и Соломбальцев поймал себя на мысли, что ему очень бы хотелось увидеть одетой нарядно или празднично, чтобы в полной мере оценить ее, как женщину.
«Она страдала от несчастной любви, а я, как дурак, все время пытался ей намекнуть про мужа. И скорее всего, что она живет одна, без любимого человека, без детей. А она заслуживает счастья! Был бы я влюблен в нее, непременно предложил ей руку и сердце, и увез бы в Москву. Или напротив перебрался на постоянно в деревню, чтобы быть всегда рядом с ней», - мечтал Соломбальцев, но его мысли были безжалостно прерваны чем-то прикосновением.
-Денис Максимович, что вы здесь делаете? – он пришел в себя и увидел перед собой Симу, которая трогала его за рукав, пытаясь достучаться до его сознания.
-Да, я, собственно говоря… - пробормотал растерянно он, забыв о цели своего визита в магазин, и подумал: «Хватит мечтать, Дениска, а то оконфузишься перед деревенскими по полной программе».
-Дома все нормально? Ничего не случилось, Денис? – она удивленно смотрела на него.
-Да все вроде в порядке, - ответил он. – Фух, ты наконец вспомнил, зачем я сюда шел. У меня ведь сигареты кончились. Я курю немного, вот и забыл лишний раз в пачку заглянуть.
-Какие вам, Денис? – она с пониманием кивнула головой, направляясь к той части магазина, где у нее на стенде покоились образцы сигаретных пачек, находящихся в продаже.
-Всю жизнь курил только «Мальборо» и никакие другие! – похвастался он, как будто его верность одной табачной фирме должна была быть, как минимум, чем-нибудь вознаграждена уже сейчас, в сей же миг.
-А если у нас таких нет? – она задала этот вопрос Денису с неким лукавством, чтобы посмотреть на его реакцию.
-Тогда придется терпеть и молча наблюдать, как пухнут мои уши от никотиновой абстиненции, - он сказал с такой затаенной грустью, что Симе стало немного даже жаль его, хотя, несомненно, в их магазине торговали и сигаретами «Мальборо». В деревне их курило в основном начальство, но все же потихоньку эта табачная марка раскупалась, не принося сиюминутной прибыли, но, будучи небольшой копеечкой, капала за продажу «Мальборо» медленно и уверенно.
-От чего у вас будут пухнуть уши? – не поняв его высказывания, переспросила она.
-От воздержания, - коротко пояснил он и, получив свою никотиновую дозу на несколько дней, не нашел другого повода, чтобы остаться и еще о чем-то поболтать с девушкой. «Вечером она опять придет готовить ужин. Я-то теперь благодаря кумушкам-сплетницам знаю, что у нее нет семьи, о которой нужно ежедневно заботиться, и я тактично попрошу ее остаться и провести со мной скромный вечер. Я, конечно, буду вести себя очень уважительно по отношению к Симе и не стану позволять себе соблазнять ее или вести себя по-хамски. Я думаю, у нас найдется о чем поговорить. Она – девушка не глупая, да и я рассказчик знатный. Всегда практически в любой компании мне приходилось бывать ее душой. Успеется еще наболтаться от души!», - подумал он, выйдя с магазина и отправляясь в направлении другого ближнего края села, чтобы побродить по свежевыпавшему за ночь снегу и вдохнуть полной грудью то, о чем горожане больших агломераций могут только мечтать.
Он шагал по полю вдоль одной из посадок и рассуждал о том, что как хорошо время от времени забросить свои дела и просто приобщиться к тому, на что мы, как правило, не обращаем внимание в погоне за суетой и теми искусственно созданными нуждами, без которых, собственно говоря, можно жить и не страдать. Ну, скажите, разве наше счастье зависит от двух десятков платьев или костюмов, висящих в нашем шкафу? Или если у нас только десяток их или всего дюжина их, то мы будем чувствовать себя более несчастными или обделенными судьбой? И если мы можем ответить на этот вопрос утвердительно, что нет, что счастье никоим образом не связано с материальными приобретениями, то этот же принцип справедлив и в отношении любых других вещей или приобретений.
Пока Денис бродил в полях и наслаждался благословенным одиночеством, в это самое время к Симе на работу заглянула ее сменщица Раиса. Это была худощавая с виду молодая женщина, года на три младше самой Якушкиной, но чуть выше ростом, с такой же неустроенной судьбой, как и у ее напарницы. У Раисы было скуластое лицо с чуть вытянутым подбородком, грустные задумчивые глаза и светлые мелированные волосы, довольно редкие собой и коротко остриженные при этом. Если бы не ее грудь и округлые бедра, ее бы со стороны можно было принять за мальчика. Раиска знала за собой это свойство и в тайне страдала по этой причине комплексом неполноценности.
-Привет, Сима, - сказала она, едва появившись на пороге сельпо. – Скучно дома сидеть, работы никакой по этой поре года. Можно я к тебе вечерком на рюмочку чая загляну?
-Не получится, Раиска, у меня постоялец в доме объявился. Мне нужно ему ужин готовить после работы, - объяснила та причину своего отказа.
-Как в твоем доме мужчина? – у сменщицы глаза на лоб полезли от удивления.
-Не в моем, а в Нинкином, - возразила Сима. – Я ему сестрин дом сдала.
-Старик, небось, какой-нибудь отставник-пенсионер? – даже не предполагая оптимистичный вариант и в мыслях, уточнила та.
-Скажешь тоже! Около сорока мужчинка, весь подтянутый и состоятельный. На такой машине пожаловал, что все село, наверное, можно за одну только его железяку купить, - возразила Якушкина.
-Та ты шо! – у Раисы глаза моментально вспыхнули ярким огнем. – Везет же тебе, Симка! Ты его если и не закадришь, так хоть побудешь в компании с настоящим мужиком. А то я уже и забыла, когда у меня это дело с каким-нибудь мужчиной было. Я тебе прямо завидую!
-А чего зря завидовать и тихо плакать по ночам в подушку. Хочешь, присоединяйся к нам, он меня уже зазывал в гости. Мне одной идти как-то не сподручно, а вдвоем с тобой мы можем составить ему компанию хоть куда. У него даже выбор будет: кого из нас двоих он предпочтет? – проговорила Сима, хотя в глубине души она и сама не верила, что хоть кто-то может по-настоящему, не от скуки, обратить на нее внимание, как на женщину.
-А что можно?! – Раиса вся изменилась в лице, чувствуя, как ее сердце радостно забилось в ожидании тех вещей, за которыми она уже давно соскучилась. Ей претило проводить время в компании дремучих стариков, с которыми-то не о чем даже было поговорить длинными морозными вечерами.
-Не можно, а нужно! – добавила Сима, усмехаясь при виде цветущей подружки. – Зайдешь ко мне в половине восьмого. Только ты приоденься, а то припрешься, как лахудра, только напугаешь постояльца.
-Нашла кого учить! – та измерила ее презрительным взглядом. – Смотри, чтобы тебе потом локти не кусать. Сама ведь пригласила, я не напрашивалась.
-Да больно он мне нужен, - огрызнулась Сима. – Пусть живет у меня подольше и деньги платит исправно.
Раиса уже растворилась из магазина, о чем свидетельствовал хлопок грузной магазинской двери о лудку. «Смешная эта Раиска! – подумала с трудом сдерживая улыбку. – Можно подумать, что на мужиках весь свет клином сошелся. Есть и другие более интересные вещи в жизни». Она словно пыталась убедить саму себя в существовании подобных вещей, но после короткого размышления она поняла, что ни хорошая работа, ни приличная, по ее понятиям, зарплата в семь – восемь тысяч рублей в месяц, ни ее хозяйство с буренками, хрюшками и квочками не может заменить семью, детей, любимого человека, которому она будет просто нужна, неважно в каком качестве, просто как женщина, как хозяйка или как мать их совместных детей.
Намотавшись по полям и изрядно померзнув там, так сказать, из добровольных побуждений, Денис вернулся домой ближе к обеду. Сварив несколько картошин и съев их с подсолнечным маслом, он выпил две больших кружки горячего чая, почти кипятка. «Вода для чая должна быть всегда сто один градус по Цельсию, - любил приговаривать он, когда ему выпадала честь почаевничать в Москве со своими приятелями или товарищами по бизнесу. – Нужно чтобы кипяток горло обжигал, а не вливался внутрь как какая-нибудь мачмала».
Его сморило в сон, и где-то около двух часов дня он заснул прямо в кресле на кухне возле теплой печки. Практически без движения он пробыл в такой сонной позе до шести вечера. Когда он проснулся, то на улице уже пару часов как стояла полная темень, и Денис не сразу понял, что сейчас: утро или вечер? Но потом он вспомнил о своих блужданиях в русской заснеженной степи, как он во все горло кричал песни типа «Ой, мороз, мороз!» или «Миленький ты мой, возьми меня с собой», и ему стало понятно, что впереди его ждет скучный вечер и долгая зимняя ночь, когда не нужно никуда спешить, и он приуныл от той мысли, что здесь в Архангельском с ним ничего особенного не происходит.
«Единственная надежда на Симу, когда часов в восемь она придет готовить ужин, и тогда, возможно, я смогу поболтать с ней о чем-нибудь хотя бы полчаса – час», - вспомнил о хозяйке дома внезапно он, и от этой такой простой по своему содержанию мысли ему сделалось как-то радостно, очень уж даже радостно, так что он в первый момент даже немного испугался, отчего это он разволновался, не по той ли несложной причине, что девушка Сима пришлась ему сильно по душе.
Он весь вдруг наполнился энергией, стал приводить в порядок свой внешний вид, даже побрился на ночь глядя, как будто от этой встречи что-то очень важное зависело в его судьбе. Через какое-то время, уже после семи часов он уселся в полной боевой готовности у окна и стал ожидать появления хозяйки дома. Выкурив на крыльце дома свою очередную, третью по счету сигарету, Денис вернулся в дом, кутаясь от мороза в ватную безрукавку, которую он нашел на веранде. И только он было присел на место для своей наблюдательной миссии, как вдруг где-то на подходе к дому он услышал пару бойких женских голосов, которые смеялись, о чем-то в шутку споря между собой, и с каждым шагом все ближе приближались к дому. «Что это за народное гулянье на хуторе близ Диканьки!?», - с удивлением подумал он, и ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы эти женщины заглянули к нему на огонек и познакомились с ним. А уж он бы не дал скучать ни за что!
Каково же было у него еще большее удивление, когда он услышал скрип знакомой калитки, и через мгновение голоса зазвучали уже в его дворе. Один из голосов он узнал бы из тысячи, он принадлежал Симе, а другой женский голос был ему абсолютно незнаком. Девушки вошли в дом и через минуту, когда они стали разуваться в прихожей, Денис вышел к ним навстречу. Сима и ее подруга были закутаны в красивые платки, украшенные причудливым орнаментом, их щеки от мороза раскраснелись и от этого они стали еще более привлекательными. Когда они сняли с себя шубы, то взору Соломбальцева предстала такая картина: женщины оделись чуть ли не по-праздничному. Они изрядно волновались, хотя и старались тщательно скрывать это, желая понравиться единственному достойному в их селе кавалеру, свободному сердцем. Он нравился им своим внешним видом, и от этого невидимые человеческому глазу эмоции еще более накалились.
Подруга Симы была одета в алого цвета платье с белые рюшиками по рукавам и в некоторых других местах, а ее ноги были одеты в сетчатые колготы черного цвета, что сразу бросилось в глаза Денису. «Она на меня впрямь, как на медведя, решила охоту что ли объявить?», - он с трудом сдержал улыбку, вглядываясь в ее грустные карие очи. На самой Симе был белый вязаный свитер, украшенный непонятными для мужского глаза тесемочками, и черная тонкая юбка средней длины, заканчивающаяся чуть выше колен. Ее стройные ножки, это Денис тоже не преминул отметить, были, если можно так сказать, спрятаны под телесного цвета колготами, что выглядело более естественно, чем у ее подруги.
-Вы не ждали нас, Денис? – насмешливо спросила его Сима. – А мы вот приперлись! Это моя подруга Рая. Знакомьтесь, пожалуйста.
-Очень приятно, Денис! - довольно сухо ответил он, явно не ожидав визита целого дуэта и слегка принявший первое время эту ситуацию в штыки.
-Вы же сами хотели общения, - проходя на кухню, слегка уколола его упреком хозяйку, - и не дуйтесь букой, это вам не идет.
-Что вы напротив! – спохватился он. – Я несказанно рад визиту целой делегации местных аборигенок дамского пола. Вот только ума не приложу, чем я вас буду потчевать весь вечер. Знал бы, сбегал к вам в магазин и прикупил что-нибудь выпить из благородных напитков.
-Шо ж вы нас, Денис, за детей держите, что ли? – в разговор вмешалась Раиса. – Мы с Симкой все необходимое принесли из ее же магазина. К тому же я сегодня выходная была от работы и чтобы не стоять этот прекрасный вечер у плиты, я наготовила всего. Так тут на целый взвод хватит!
-Мне прямо даже как-то и неудобно, - он переминался с ноги на ногу, - я же мужчина, шут его возьми и должен угощать вас. А тут получается, что вы, женщины, пришли с выпивкой и закуской. Как-то не по-людски это!
-Денис Максимович, мы в каком с вами веке, я уже не говорю за тысячелетие, живем!? – задорно перебила его душевные терзания Сима. – Уже давно все смешалось, как в школьном стихотворении у Лермонтова, в одну кучу: кони, люди… Теперь вовсе не поймешь: кто мужчина, а кто женщина! То трансвеститы, то гермафродиты… Так что не майтесь зря и получайте удовольствие от общения с деревенскими девушками! А если что не так, то мы можем и уйти. Как вам такая перспектива?
-Я вам уйду, вы что же хотите совсем померзнуть и заболеть!? – всполошился не на шутку, испугавшись, что ему снова придется коротать время в тоскливом одиночестве. – Проходите на кухню, погрейтесь и заодно оценим, что вы тут притаранили с собой. Может быть, придется еще гонца за «снарядами» заслать.
Сима по-хозяйски прошла из прихожей в зал, где вместе с Раисой они начали доставать из большого пакета разные продукты и напитки. Денис стал внимательно наблюдать за торопливыми движениями их, еще пока холодных с мороза, рук и на столе сначала появилась небольшая кастрюлька с отварной картошкой, перемешанная с жареным луком на постном масле, заботливо завернутая в толстое полотенце, чтобы продукт не потерял свое тепло. Из второй посудины, появившейся вслед за картошкой на свет Божий, жареные котлеты издавали свой ароматный запах, так что Соломбальцев невольно сглотнул слюну нервным движением. В третьей кастрюле не мог не быть пресловутый салат оливье: он тоже издавал специфический запах, который невозможно было перепутать ни с чем даже за версту.
Вскоре на столе уже лежала сухая колбаса сервелат, какой-то твердый голландский сыр и хороший кусок крепко засоленного сала. Трехлитровая банка консервированных помидоров, как неизменный атрибут всех застолий русской глубинки, стояла посредине стола, как бы напрашиваясь на любезность типа: «А ну-ка, открой меня и ты не пожалеешь!». Но это было еще не все, и на столе появлялись новые харчи.
-Эх, прощай молодость! – с юмором воскликнул Денис. – Пропала моя фигура…
-Что будем пить, Денис Максимович? – спросила его Раиса, одаривая его таким загадочным взглядом, что с нее можно было смело рисовать картину под эдаким однозначным названием типа «Искушение святого Дениса».
-А что у нас есть варианты? – смущенно переспросил он, низко опуская голову и стараясь не смотреть на девушку.
-В жизни всегда есть варианты, даже в такой дыре как наше село! – в разговор вмешалась Сима, с укором поглядывая в сторону подруги-сменщицы, которая еще не пила, а уже чуть ли не с ходу шла в атаку на московского гостя, что называется, с закрытым забралом.
-И что же может предложить бар «Ночная лагуна» заезжим путникам? – осторожно поинтересовался Денис.
-Есть «Сибирская водка», очень недурная, если верить нашим местным дегустаторам-профессионалам, - ответила она. – Имеется неплохое марочное крепленое вино типа портвейн под названием «Солнечная гроздь», а также пиво в объеме трех литровой баклажки. Да, короче говоря, много чего есть: один раз гуляем! Когда еще кого-нибудь нелегкая забросит в наши края…
-А нет ли местного вонючего бурякового самогону? – ляпнул в свою очередь Денис, желая выглядеть оригинальным.
-У нас буряк не растет, так что в селе бывает только картофельный «стенолаз», но у нас собой нет такой дряни. Мы с Раисой ведь порядочные девушки и пьем только шампаньское из высоких хрустальных бокалов. Правда, Раиска? – промолвила насмешливо в ответ Сима и повернулась в сторону подружки, ища поддержки своему высказыванию.
-Еще какие порядочные! – воскликнула та. – Про нас в селе местные бабки так и толкуют. Как только увидят нас так и говорят вслед: «Вон опять пошли Симка и Раиска, две порядочные…!».
Она умышленно не договорила последнее слово, но оно само так и напрашивалось на язык, что поневоле Соломбальцев произнес его в своем уме, отчего тут же сначала смутился, потом отмахнулся, как от назойливой мухи. «Нет, не может быть, это Раиса сильно преувеличивает от волнения! – убеждал сам себя он. – Хотя такой деревенский эпатаж можно при желании оправдать скукою и отсутствием реальных жизненных перспектив. Что можно ждать от села с таким мрачным названием!? Почти что Архангельск за полярным кругом!».
-Где же гулять будем? – он умышленно перевел разговор на другую тему. – Здесь, Сима, разложимся или на кухню переберемся? Там, пожалуй, потеплее будет. Или здесь останемся и надышим втроем?
-Ого, какие пикантные подробности! Втроем надышим? – Раиса откровенно спошлила на простое предложение Дениса, но Сима тут же сердито бросила в ее сторону хлесткий, беспощадный взгляд:
-Рая, будешь молоть что зря, можешь попрощаться с нами уже сейчас! – строго выговорила ей она.
-Прости, Симочка, по глупости вырвалось слово дурное! – испугалась не на шутку та. – Я больше не буду, честное слово.
-Тогда забирай все и неси на кухню, а я через минуту подойду вместе с Денисом Максимовичем туда, - приказала ей Якушкина командным тоном, не терпящим возражений.
-Как скажешь, Симочка! – покорно ответила та и в одну минуту выскочила из комнаты так стремительно, как пробка из бутылки шампанского, успев на ходу подобрать в пакет все съестные запасы.
Оставшись наедине с Симой, Денис подумал о том, что нужно что-нибудь сказать нейтральное, чтобы не чувствовать себя так неловко.
-Иные говорят не из-за распущенности, а просто от плохого воспитания в детстве, - неуверенно начал он, - я вот тоже…
-Да, вы простите ее дуру несмышленую, Денис Максимович, эту Райку-то. Она ведь не такая, как хочет казаться другим. Она очень любит мечтать о большей и чистой любви, чтобы семья была и все такое, как у всех. А тут женихов на всю округу полторы калеки, и она от не востребованности страдает и бросается на всякие крайности в словах, взглядах, -одним словом, во всем ее поведении.
-Да, помилуйте, Сима, как я могу обижаться на нее, на вашу подругу Симу? Я уже давно забыл и простил ее, - принялся заверять ее он с таким жаром, как если бы ее подружка только что пыталась раздеться перед ним, и ее за это нужно было срочно оправдать.
-Ну, вот и хорошо, что вы выбросили все из головы! – глаза хозяйки посветлели и она, как показалось Соломбальцеву, даже посмотрела на него с какой-то нежностью при этом. – Вы, Денис Максимович, такой… великодушный!
Тот изрядно покраснел, потому что последнее слова она произнесла так, как если бы за всем за этим стояли какие-то невысказанные слова.
-Скажете тоже, Сима! – он очень тихо ответил ей.
-Боже мой, какая я дура! – неожиданно воскликнула она. – Мы же с вами договаривались, что я не буду называть вас по имени отчеству, а я и сама уже забыла про это. Вот так и договаривайся со мной потом… А я забуду и не стану снова держать собственное же слово.
-Ладно, я и это прощаю, за мной ведь тоже разные грешки водятся, - махнул рукой он, произнеся последние слова с таким ударением, как будто умышленно, чтобы возбудить интерес к собственной персоне.
Сима оценивающим взглядом посмотрела на него, едва заметно вздохнула, и поворачиваясь к нему спиной, произнесла вслух:
-Денис, пойдемте уже на кухню, что ли? А то бедная наша Раиса начнет в своем воспаленном воображении рисовать такие картины, что еще, пожалуй, решит, что мы с вами еще нарочно отшили, чтобы развязать себе руки. После этого она непременно начнет рыдать и клясть свою неудачную фортуну.
-Не дадим погибнуть хорошему человеку! – Денис вымолвил это чуть ли не как лозунг с трибуны и первым шагнул вперед.
Раиса встретила их настороженно, с подозрением поглядывая поочередно на обоих. Но Сима и Денис вели себя так непринужденно, что через пять минут от прежней разобщенности решительно ничего не осталось, и их беседа стала такой же естественной, как и крепкий, словно кусающийся, мороз за окнами этого дома. Приготовления были вскоре закончены и все трое уселись за стол, предвкушая приятное общение и хорошее настроение в ходе него.
-С чего начнем, дамы? – Денис покосился в сторону спиртного.
-В такой холод лучше пить водку, и теплее станет, да и разговор задорнее пойдет, - высказала свое мнение Сима.
-Заказ принят, - резюмировал Соломбальцев. – А вы, Рая, что будете пить? Или вы предпочитаете вести здоровый образ жизни?
-Ага, сейчас раскатали губу, чтобы вам больше досталось? – с нескрываемым сарказмом ответила та. – Мне водку лучше не пить, я в тоску впадаю. Так что мне, Денис Максимович, лучше вина стаканчик плесните!
-Ну, а я поддержу Симу, и буду пить только «горькую», - с воодушевлением заметил он и потянулся наливать женщинам.
Они внимательно наблюдали за его сакраментальными действиями. Денис и сам себя поймал на мысли, что он слегка мандражирует на старте банкета. «В самом процессе гулянки, - пришла к нему в голову мысль, - не так греет душу выпивка или еда, как ее ожидание и разгоряченные мысли о ней».
-За что будем пить? – подняв свою рюмку, спросил Денис, глядя на обеих барышень, лица которых застыли в немом восторге с поднятыми бокалами в руках.
-Вы – мужчина, вам и карты в руки! – усмехнулась Раиса.
-А мы послушаем и поучимся у столичных кавалеров, как нужно тосты вести, - подтрунивала над ним Сима.
-Да не люблю я эти тосты! – отмахнулся от девушек он. – По мне так проще вообще ничего не говорить, а пожелать друг другу хорошего аппетита и замечательного настроения. Скажу без выдумок: хочу выпить за приятное знакомство с вами, Сима, как с хозяйкой дома, которая столь гостеприимно приютила меня у себя, и за вас, Раиса, как за ее подругу. Ну, как пойдет такой тост?
-На безрыбье и рак рыба, - махнула рукой с деланным разочарованием Раиса, - давайте уже что ли пить!
-А я в свою очередь скажу, что мне тоже было приятно познакомиться с вами, Денис. Может быть, это покажется пафосным, но в наших краях каждый новый человек, будь-то хороший или плохой – это уже целое событие. А вы мне сразу понравились, как человек. Так что за знакомство!
Денис хотел было что-то добавить от себя, но Сима уже опрокинула рюмку в себя, и было абсолютно неудобно говорить что-то под руку, так что ему пришлось временно подавить в себе это желание развивать тему знакомства и он последовал ее примеру. Народ накинулся на соленые помидоры с котлетами, после чего в ход пошла картошка, которая была то, что надо: Раиса разогрела ее на сковородке перед тем, как ставить на стол. Минут пятнадцать разговор шел, что называется, ни о чем, и компания выпила еще один тост за здоровье всех присутствующих. Денис начал ощущать, как ему внутри становится хорошо, и он заметно повеселел от этого.
-А вы что, Денис, правда, из самой Москвы? – спросила его с любопытством Раиса.
-Могу паспорт с пропиской показать, если вы мне на слово не верите, - он сделал вид, что хочет встать и выйти из-за стола за документами.
Но Раиса стала уверять, что она ему и так верит, что и не хочет его беспокоить из-за таких пустяков. Сима спокойно наблюдала за этой сценой со стороны.
-Вы, наверное, разведенный, коль так легко драпанули в наши края? – сделала предположение подружка Симы.
-Да, собственно говоря, я и не был никогда женат за свои сорок лет, - крякнув от неожиданности возразил он.
-А что так? Здоровьем слабы или по другой какой причине? – не унималась Раиса.
-Здоровьем Бог не обделил. Просто не встретил такой девушки, с которой бы захотелось сварить кашу, - Денис так душевно произнес эти слова, что они невольно зацепили сердце Симы. При этом они внимательно посмотрел в сторону хозяйки этого дома.
-У нас, наверное, таких и нету, - грустно вздохнула Рая. – А вы простите за любопытство, Денис, случайно того, не импотент?
-Что!? – Денис чуть не подавился куском колбасы, который он жевал в данный момент. – Скажете тоже, Раиса…
-Рая, ну ты шо с березы упала или с дуба!? – упрекнула ее Сима. – Разве ж незнакомого мужчину об этом спрашивают!
-Да мы же вроде того, уже познакомились… - растерянно промолвила та и девушки вместе с Денисом в один голос рассмеялись.
Успокаиваясь, он почувствовал себя как-то раскрепощеннее после этого довольно глупого выпада со стороны Раисы. Вытирая слезы, он в шутку погрозил пальцем той.
-Я бы показал вам, какой я импотент, да не имею права. У меня принцип: я без любви этим делом не занимаюсь!
-Да вы уже простите нас, Денис, за деревенскую простоту! – вмешалась в этот пикантный разговор Сима. – Бывает, такое ляпнешь, а назад уже не воротишь. Слово не воробей, вылетит не воротишь.
-Таков уж мой удел сегодня прощать и прощать, - философски заметил он.
Беседа двух местных девушек с заезжим гостем перешла в более спокойное русло и переключилась на нейтральные предметы. Прошло около часа с лишним и количество выпивки и закуски на столе заметно уменьшилось. Раиса раскраснелась и время от времени выдавала словесные несуразности, от которых Сима и Денис ржали от смеха, как кони. Та обижалась на них и некоторое время дула губы, но потом, забыв о своем решении не общаться с ними, она снова встрявала в разговор и выдавала новую порцию вербальных опусов. Чего только стоило ее выражение: «Чему быть, тому не суждено», которое она выдала вместо того, чтобы сказать: «Чему быть, того не миновать».
Где-то в половине десятого Денис начал поглядывать на часы, испытывая легкое разочарование в душе. Он предполагал, что их общение с девушками пройдет веселее и будет более волнующим, но присутствие подвыпившей и эмоционально неуравновешенной Раисы не позволяло быть на сто процентов искренним в отношениях и общении с Симой. Да и последняя вела себя при подруге очень сдержанно, взвешивая каждое слово и каждый шаг. «Еще не хватало, чтобы потом по селу сплетни пошли и народ сказал, что я вешалась у городского на шее!», - думала она, уже пожалев, что потянула за собой в дом сестры сменщицу Раису.
«Надеюсь, девушки не собираются ночевать здесь. Мне такая перспектива не улыбается совсем», - в свою очередь размышлял Денис. Сима заметила эту некоторую нервозность в поведении постояльца и поинтересовалась у Соломбальцева.
-Что-то не так, Денис?
-Да, охота покурить, - заметил он. – Я не буду прованивать дом и выйду на крыльцо попыхчу пару минут. Кто со мной?
-Не я не курю! Была охота еще здоровье портить куревом. И такого его нет, а чтобы еще вдобавок гробить. Нет уже увольте меня, курите сами! – возразила Раиса, энергично замотав головой с отрицанием. – Идите, если хотите сами, а я пока схожу в зал и включу телик.
Поднявшись с места и слегка покачиваясь, она удалилась в гордом одиночестве в зал. Денис стал одеваться, чтобы выйти на улицу и бросил косой взгляд на Симу, стараясь понять, чем будет заниматься она в его отсутствие. Та тоже посмотрела в его сторону: у нее было такое выражение лица, словно она что-то решала для себя в этот самый момент.
-Денис, а можно я с вами постою? – неожиданно спросила она, когда он был почти в дверях.
-Так вы же вроде не курите? – изумленно возразил он.
-Вообще нет, но иногда, когда очень радостно или очень тяжело, пару раз в год позволяю себе выкурить сигарету, - объяснила она.
-Раз так, тогда пойдемте… - он не видел повода отказать ей.
Они вышли на крыльцо и он без слов протянул сигарету «Мальборо». Девушка очень волновалась, когда прикуривала. Это было заметно по мелкой дрожи ее рук. Денис мысленно усмехнулся, глядя на нее. «Что ж она так неловко чувствует себя при мне? Я вроде бы с ней веду себя так просто, как школьные ботинки», - пришла ему в голову мысль.
-Сима, а можно задать вам один вопрос? – неожиданно спросил он.
-Валяйте, - несколько устало произнесла она в ответ.
-А у вас сейчас какое настроение: хорошее или плохое, что вы курите? – вопрос с его стороны прозвучал довольно провокационно, и в первый момент девушка даже не знала, что ответить не в меру любопытному квартиранту.
-Пусть это останется для нас обоих тайной, - ответила она, желая сохранить интригу вечера и при этом не дать почвы для конкретных размышлений Денису, то есть другими словами не подарить ему ложной надежды.
Он разочарованно вздохнул и пару раз глубоко затянулся сигаретой.
-Зря вы Раису с собой потащили. Вы с ней, Сима, разного поля ягоды! – внезапно произнес он и испугался собственной откровенности.
-Может быть, я опасалась с вашей стороны крайне нежелательных действий? – она высказалась таким тоном, что Дениса невольно передернуло.
-Вот такого вы обо мнения, Сима? – обиженно заявил он. – Ну, спасибо, и чем я заслужил такое о себе мнение?
-А разве не вы вчера так активно приглашали меня в гости? – она пыталась защищаться подобным образом, хотя в душе она понимала, что это происходило с его стороны от скуки, а не от каких-то хитрых обольстительных планов.
-Ну, если таким образом вы расценили мои слова, то тогда нам не о чем дальше и разговаривать. Я укладываюсь спать, а вы можете с Раисой хоть до утра гулять! – обиженно проговорил он и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вернулся в дом.
Сима осталась одна на улице. Более дурацкой ситуации, чем та в которой оказалась она, Сима себе и представить не могла. Когда они шли с Райкой к Денису в гости, она надеялась, что это будет веселый вечер, Денис будет смешить их, будут танцы и она планировала пококетничать с гостем. А закончилось все тривиальной пьянкой, Раиса накушалась раньше времени, они с Денисом поссорились из-за какой-то ерунды, из-за того, что они неверно поняли друг друга. Ее начинал душить приступ обиды, и она на какой-то момент была охвачена сознанием острого чувства несправедливости. В ее глазах все помутилось от слез, которые навернулись на глаза, она выбросила окурок сигареты в снег и тоже вошла обратно в дом.
Денис ушел в спальную и было слышно, как он сердито ворочается на диване. Раиса заснула в кресле в зале под тарахтящий рекламу телевизор. На кухне все было брошено на столе и не убрано. Сима быстро сложила все в холодильник, затем вошла в зал и попробовала разбудить Райку, но та дрыхла как старая бабка, храпя на всю комнату. «Ладно, пусть спит. До утра она вряд ли оклемается! – подумала Якушкина, махнув на ту рукой. – Если захочет есть или похмелиться, думаю, догадается добраться до холодильника на кухне. Главное, чтобы она к гостю не полезла в кровать. Но они люди уже взрослые, что ж мне их всю ночь караулить: кабы чего не вышло…». После чего Сима повернулась в сторону комнаты, в которой собирался отдыхать Денис.
-Спасибо вам, Денис Максимович, за доброту и ласку, которую вы мне оказали. Спокойной ночи вам и приятных снов! – негромко, вообразив, что она говорит с ним, произнесла она и, сделав поклон, быстрыми шагами оставила дом.
На улице она дала волю своим слезам, разрыдавшись, как истеричка. Уже у дома она подавила в себе острый приступ самосожаления. «Это, наверное, водка через глаза выходит! – подумала она. – Чего ты разошлась, Сима? Сама себе что-то нафантазировала, потом сама все разрушила, обвинила кого-то другого в этом, а потом еще и прониклась обидой к себе самой. Вот ты дура! Ложись лучше спать. Утро вечера мудренее».