Похабный Брестский мир

3-го марта 1918 года делегация Советской России подписала в Брест-Литовске сепаратный мирный договор с представителями стран Четверного союза – Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии.

 Как только не называли этот Брестский мир:
 -  и «позорный»,
-  и «унизительный»,
-  и «несчастный»,
-  и «похабный».

Причём автор последних двух определений – «отец» этой сепаратной сделки, глава советского правительства Владимир Ильич Ленин.

Хотелось бы привести 2 толкования этого события.

-  1-я, «советская» точка зрения гласила, что стремление Ленина к миру во всём мире было столь велико, а желание немцев хапнуть побольше, так сильно, что в результате пересечения этих двух прямых и возник мирный договор.
Причём такой, при котором, Россия потеряла значительную часть своей территории. То бишь, грабительский и разбойный.
Но, поскольку сил у молодой красной республики не было, то пришлось его, скрипя сердце, подписать.

-  2-я, более современная трактовка тех событий, говорит нам о том, что русской территорией Ленин расплатился с немцами за «пломбированный вагон» и их финансовую помощь в деле разрушения русского государства.

         В результате подписания этого мира Россия потеряла земли и часть производства.
Но зато получила возможность закончить для себя войну и заняться собственными проблемами, которых после революции было немало.

О том, был ли это позор или необходимость, историки спорят до сих пор…


* * *


1. Усилия Советского правительства по заключению всеобщего демократического мира.


         Уже на второй день Октябрьской революции II - Всероссийский Съезд Советов принял «Декрет о мире».
 В нём Советское правительство предлагало государствам – участникам войны срочно заключить перемирие и начать безотлагательно переговоры о справедливом и демократическом мире.
 Далее разъяснялось, что таким миром Советское правительство считает немедленный мир без аннексий и контрибуций.

Народ принял этот декрет на «Ура!».
При этом массы рабочих и крестьян, подавляющее большинство солдат, по-своему, по-простому трактовали и воспринимали программу большевиков.
Для них слова о «немедленном предложении мира трудящимся всех стран через головы правительств» автоматически переиначивались в «предложение немедленного мира, во что бы то ни стало».
А лозунг большевиков становился недвусмысленным обещанием:
-  принести мир исстрадавшейся России,
-  демобилизовать армию,
-   вернуть миллионы русских солдат к своим семьям и в свои дома.
В те месяцы передавали рассказ о солдате, который как-то заявил в Петроградском Совете, что «солдатам нужен мир какой угодно, хоть бы «какой-нибудь похабный».
Это выражение «похабный мир» стало крылатым.
Сам же Ленин потом назвал «похабным» тот мирный договор, который оказались в итоге вынуждены подписать советские представители.

Ленин, очевидно, на тот момент лучше многих своих товарищей и соратников по партии понял одну простую истину:
-  Истину, что не революционный энтузиазм народа, а его смертельная усталость возвела большевиков на Олимп власти. Усталость от череды бессильных правителей, неспособных положить конец бардаку в стране. И, в первую очередь, - бездарно ведённой войне как первопричине этого бардака.
Народ, что называется, «достали».
-  Истину, что миллионы крестьян, одетых в солдатские шинели, не будут вникать в сложности достижения «всеобщего демократического мира» совместными усилиями «социалистов всех стран».
И что они могут воспринимать большевистские лозунги только так, и никак иначе — как обещание мира немедленно!
-  Истину, что если большевики не смогут соответствовать этим ожиданиям миллионов, то они, эти миллионы, найдут в себе последние силы - нет, не воевать, а заменить большевиков на других.
 На тех,  кто, наконец-то, сможет дать им долгожданный мир.

Многие соратники Ленина (в какие-то моменты - даже большинство) этого не понимали.
Поэтому на практике их отношение к войне мало чем отличалось от отношения «умеренных» социалистов.
 Вспомним: те ведь тоже постоянно говорили о мире, которого совместными усилиями добьются социалисты воюющих стран обеих международных коалиций!
И обращение эсеро-меньшевистского Петросовета от 2 мая 1917 года «К социалистам всех стран» по форме и содержанию почти полностью предвосхищало «Декрет о мире» 2-го Всероссийского съезда Советов.
Для большинства российских социалистов было просто немыслимо заключить такой мир с правительством кайзеровской Германии, который бы содержал в себе условия территориальных уступок и других материальных компенсаций. То есть предусматривал аннексии и контрибуции.
Однако необходимо сразу оговориться: неприемлемость согласия на аннексии и контрибуции за счёт России обусловливалась для многих из этих социалистов отнюдь не патриотическими соображениями! Нет! Заключение аннексионистского мира было для них «изменой делу мировой революции»!
Столь же неприемлемой для них была бы и победа России, выраженная в присоединении территорий и взыскании репараций.
Признание поражения России должно было усилить Германию и её союзников, а следовательно, отдалить в неопределённое будущее революцию в Германии.

И вот, только ради победы мировой революции, а вовсе не во имя интересов России, «умеренные» социалисты были готовы и дальше лить кровь русского солдата…

Отмеченные разногласия в среде социалистов, в том числе большевиков, и обусловили непоследовательную, часто противоречивую политику Советской России в деле войны и мира.
 Они – эти разногласия - во многом способствовали тому, что полученный в результате мир оказался далеко не столь приемлемым и почётным, как могла рассчитывать Россия ещё в конце 1917 года.
Причём вся Россия, без классовых различий.
Они же расшатывали единство Советского государства и в последующем, вызвав появление сразу нескольких политических линий, которые разные группы в советском руководстве пытались проводить в противовес одна другой.
А это резко усложнило и без того непростое положение Советской республики…

Ленин отличался от этой когорты социалистов тем, что он гораздо более реалистично оценивал перспективы мировой революции.
Он не ожидал её непременно сразу вслед за «Декретом о мире».
 Верный своим правилам, он готовился к худшему из возможных вариантов.
 Только поэтому он настаивал перед руководством большевиков на скорейшем заключении пусть даже аннексионистского и сепаратного мира, пока ещё не миновала историческая возможность добиться его на удовлетворительных для революционной России условиях.
Конечно же, в данном случае Лениным двигали ни патриотические мотивы, и ни забота о державных интересах России.
Но объективно в тот момент цели Ленина и реальные (а не утопические) интересы России совпали.
Ленин рассматривал революционную войну с внешним врагом как неизбежность.
Но именно потому, что она была неизбежна, её следовало как можно сильнее оттянуть в будущее.
России как воздух необходима была передышка от непрерывных военных усилий.
После всего того, что Россия пережила в 1917 году, любое правительство, пришедшее к власти в конце того года, какое бы оно ни было, уже не смогло бы достойно продолжать войну.
Но для того, чтобы достойно выйти из войны им, необходим был неординарный шаг, а не просто сепаратное перемирие.
Таким неординарным шагом и стал «Декрет о мире» - предложение всеобщего мира народам воевавших стран через головы их правительств.
Это был блестящий политический ход, позволявший использовать революционный потенциал тоже уставших от войны европейских наций в интересах заключения мира на приемлемых для России условиях.
Что касается прогноза перспектив европейской революции Ленина, можно сказать, что прогноз этот был абсолютно верен в определении общей тенденции.
Ошибка заключалась лишь в оценке точных сроков и величины. Острый революционный кризис в большинстве европейских стран наступил только в конце 1918 года.
Да и глубина его также не отвечала наиболее оптимистическим ожиданиям большевиков.
Но он ведь всё-таки произошёл.
И, не будь общеевропейского революционного кризиса, интервенция западных держав в Россию приобрела бы значительно больший размах. Главным фактором, обусловившим ограниченный масштаб интервенции, как раз и стало западноевропейское революционное движение.
Даже с учётом краха надежд на скорый (именно скорый, а не вообще) революционный взрыв в Европе, «Декрет о мире» был позитивным шагом.
Он предоставлял советской дипломатии ту свободу рук, которой в течение трех с половиной лет так не хватало царской и буржуазной дипломатии России.
Другое дело - с какой выгодой эту свободу рук удалось бы использовать…
Однако «Декрет о мире» мог оказаться просто бурей в стакане воды…
 Ведь не только явные противники большевиков, но даже левые эсеры и меньшевики-интернационалисты ожидали скорого падения большевистского Совета народных комиссаров (СНК).
Неудивительно, что правительства и Антанты, и враждебных России стран поначалу никак не отреагировали на ленинское предложение.
Служащие российского МИД саботировали распоряжение СНК о выдаче секретных договоров.
Оппозиционная большевикам социалистическая печать едко издевалась над бессилием нового правительства добиться из-за границы какого-то отклика на свои мирные предложения.

После принятия «Декрета о мире»  Советское правительство сразу же повело настойчивую борьбу за прекращение мировой войны и заключение всеобщего демократического мира.

Борьба Советского государства за мир отвечала коренным интересам и чаяниям народов всех воюющих стран, измученных кровопролитной войной.
 И они с горячим одобрением встретили Декрет о мире.
 
Советское правительство неоднократно обращалось ко всем воюющим странам с предложением прекратить военные действия и начать мирные переговоры.
Но правительства США, Англии и Франции игнорировали эти предложения.
-   Они стремились не допустить выхода России из войны и заставить Россию продолжать войну.
-  Они рассчитывали, что участие России в войне приведёт к гибели Советской власти.
-   Империалисты также опасались, что выход Советской России из войны усилит среди трудящихся других стран тягу к миру.
Поэтому они оставили без ответа все обращения Советского правительства о заключении мира.

• В. И. Ленин писал:

 «Именно англо-французская и американская буржуазия не приняла нашего предложения, именно она отказалась даже разговаривать с нами о всеобщем мире! Именно она поступила предательски по отношению к интересам всех народов, именно она затянула империалистическую бойню!»

Перед лицом полного игнорирования правительствами стран Антанты предложений Советского правительства о заключении всеобщего демократического мира Советское правительство оказалось вынужденным вступить в переговоры с Германией и её союзниками о заключении сепаратного мира.

Заключение мира тогда было вопросом жизни и смерти для Советской власти.
Дальнейшее участие нашей страны в войне привело бы к неизбежному разгрому Советской республики разбойничьими полчищами немецкого империализма.
Мир был необходим, для того чтобы:
-  упрочить Советскую власть,
- сломить отчаянное сопротивление буржуазии внутри страны,
-  приступить к социалистическим преобразованиям,
-   создать новую армию.

«Мир – главное», - писал Ленин.


2. Начало мирных переговоров с германским блоком.


Опубликовав свой «Декрет о мире», большевики стали ждать ответа.
Разумеется, они его не получили.
Тогда в ночь на 8 (21) ноября Совнарком направил радиотелеграмму и. о. верховного главнокомандующего русской армии генералу Н. Н. Духонину.
 В ней был приказ ему обратиться к командованию армий противника с предложением прекратить военные действия и начать мирные переговоры.
В предписании говорилось, что Совнарком считает необходимым «безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях».
Духонин отказался…

Западные державы проигнорировали и прямую ноту народного комиссара иностранных дел Л. Д. Троцкого 8 (21) ноября послам стран Антанты в Петрограде.
Дипломатические представители союзных стран на совещании в Петрограде решили игнорировать ноту советского правительства.

• Тогда, на следующий день - 9 (22) ноября - председатель Совнаркома В. И. Ленин выступил по радио с призывом ко всем фронтовым частям Русской армии:

 «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем».

На это 12 (25) ноября союзные миссии при Ставке в Могилёве заявили формальный протест начальнику штаба генералу Н. Н. Духонину, после падения Временного правительства остававшемуся в Ставке «за главного».
При этом они сослались на договор России с Англией и Францией, запрещавший союзникам сепаратные переговоры о мире.
Духонин не подчинялся большевикам и действовал с союзными миссиями заодно. Он тут же передал содержание этого протеста всем командующим фронтами и армиями с одновременным приказом не входить ни в какие контакты с врагом.

8 (21) ноября, за отказ выполнить это распоряжение, Н. Н. Духонину было объявлено о его смещении с должности.
 Вместо него 12 (25) ноября 1917 года Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами Российской республики был назначен прапорщик царской армии Н. В. Крыленко.
 А Наркоминдел обратился с нотой ко всем послам союзных держав, предлагая объявить перемирие и начать мирные переговоры.
10 (23) ноября главы военных миссий союзных стран при штабе верховного главнокомандующего вручили генералу Н. Н. Духонину коллективную ноту. В ней они выразили протест против нарушения договора от 5 сентября 1914 года, запрещавшего союзникам заключение сепаратного мира или перемирия.
Духонин разослал текст ноты всем командующим фронтами.
В тот же день Наркоминдел обратился к послам нейтральных государств с предложением взять на себя посредничество в организации переговоров о мире.
 Представители Швеции, Норвегии и Швейцарии ограничились извещением о получении ноты.
Посол Испании, заявивший НКИД, что предложение передано в Мадрид, был немедленно отозван из России.
Отказ Антанты поддержать мирную инициативу Советского правительства и активное противодействие заключению мира вынудило Совнарком стать на путь сепаратных переговоров о мире с центральными державами.
Те были крайне заинтересованы в ликвидации своего Восточного фронта и пополнении истощившихся ресурсов за счёт восстановления экономических отношений с Россией.
К тому же, непосредственное перемирие между войсковыми частями на фронте, к которому призвал Ленин по радио 9 (22) ноября 1917 года, грозило вылиться в массовое братание.
А это непосредственно повлияло бы на боеспособность германской армии. Бумеранг революции, пока ещё не сильно, но начинал бить и по Германии…
И поэтому германские руководители немедленно откликнулись на советское предложение.

Новый главком предложил русским воинским подразделениям договариваться о мире отдельно с каждой конкретной противостоящей им неприятельской частью.
При этом он совсем не подумал, что если в русских окопах уже сидела толпа, то на противоположной стороне была ещё настоящая армия.
А это значит, что вопросы войны и мира у немцев решали не солдаты на митинге, а генералы в Берлине.
Поняв свою ошибку, Крыленко обратился к германскому командованию с предложением о перемирии.

Фактический командующий германскими армиями генерал Людендорф вызвал к себе командующего штабом Восточного фронта генерала Гофмана.
 И задал ему один вопрос:

Можно ли иметь дело с новым русским правительством?

Генерал Гофман ответил Людендорфу утвердительно.
 В том смысле, что можно с ленинцами дело иметь.
 
• А вот в своих мемуарах сомнениями поделился:

«Я много думал, не лучше ли было германскому правительству… отклонить переговоры с большевистской властью. Дав большевикам, возможность прекратить войну, и этим удовлетворить охватившую весь русский народ жажду мира, мы помогли им удержать власть».

Выйдя из своей удивительной задумчивости, немцы соглашаются на переговоры с большевиками.
Австрийцы же просто умоляют их «удовлетворить Россию, как можно скорее».
Ведь в стране мазурок и вальсов продовольствия уже практически нет.
А вместе с исчезновением хлеба и масла, тает и решимость венского кабинета.

И вот, 14 (27) ноября Германия  и её союзники (Австро-Венгрия, Болгария и Турция) согласились начать мирные переговоры с советским правительством.

Они рассчитывали путём заключения мира с Россией облегчить своё военное и продовольственное положение.
Вместе с тем они намеревались при выгодных для себя условиях совершить новое нападение на Советскую республику.

В тот же день Ленин от имени Совнаркома вторично обратился с нотой к правительствам Франции, Великобритании, Италии, США, Бельгии, Сербии, Румынии, Японии и Китая.

• На этот раз - с ультиматумом:

«1 декабря мы приступаем к мирным переговорам. Если союзные народы не пришлют своих представителей, мы будем вести с немцами переговоры одни».

Отклика от союзников и на этот раз не последовало…

 19 ноября (2 декабря) 1917 года мирная делегация Советского правительства прибыла в город Брест-Литовск.
Там в то время находилась ставка главнокомандующего германским Восточным фронтом.
С завязанными глазами полномочные представители Советской России пропускаются через германские оборонительные линии.
Сделан первый шаг к всеобщему миру.
Теперь пришло время сделать второй и третий и закончить кровавую бойню, как можно скорее…
 
 В состав советской делегации входили:

• рабочий Н. А. Обухов, питерец, большевик;
• крестьянин Р. Н. Сташков, член ВЦИК, беспартийный;
• солдат (старший унтер-офицер) Н. К. Беляков, один из работников Военной организации при ЦК большевиков;
• матрос Ф. В. Олич, член Президиума ВЦИК, большевик.
• Председателем делегации был товарищ Адольф Иоффе.
 Судя по описаниям немцев: у него длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная, не стриженная борода.
• секретарём – Л. М. Карахан.

В состав делегации вошли также:
• Л. Б. Каменев (Розенфельд) и Г. Я. Сокольников (Бриллиант) – от партии большевиков;
• А. А. Биценко (единственная женщина на военных переговорах) и С. Д. Масловский (Мстиславский) – от фракции левых эсеров, член ВЦИК.
• Группу военных экспертов возглавил контр-адмирал В. М. Альтфатер (помощник начальника Морского Генерального штаба).
 Сюда входили по одному офицеру от Ставки, от всех фронтов, от Балтийского и Черноморского флота.
Это были:
 генерал А. А. Самойло (генерал-квартирмейстер штаба 10-й армии Генштаба), капитан I ранга Б. И. Доливо-Добровольский, полковники В. И. Шишкин, А. В. Станиславский и Ф. А. Мороз, подполковники К. Ю. Берендс, В. Г. Сухов и полковник Д. Г. Фокке, прапорщик К. Я. Ведин.
Ставку представлял генерал-майор  Скалон (генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем Генштаба).

20 ноября (3 декабря) 1917 года начались сепаратные переговоры о перемирии с Германией и её союзниками в Брест-Литовске.
 Главнокомандующие немецкой и австрийской армий поручили ведение переговоров командующему Восточным фронтом принцу Леопольду Баварскому.
Он в свою очередь перепоручил эту миссию своему начальнику штаба генералу Гофману.

 В итоге в первый период переговоров:
-  геманскую делегацию возглавляли статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман и генерал Гофман,
-  австро-венгерскую – министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин,
-   болгарскую – министр юстиции Попов,
-    турецкую – великий визирь Талаат-паша.

• Член германской делегации генерал Макс Гофман иронически описывал состав советской делегации:

«Никогда не забуду первого обеда с русскими. Я сидел между Иоффе и Сокольниковым, нынешним комиссаром финансов. Против меня сидел рабочий, которого явно смущало большое количество столового серебра. Он пробовал то одну, то другую столовую принадлежность, но вилкой пользовался исключительно для чистки зубов. Прямо, напротив, рядом с принцем Гогенлоэ, сидела мадам Биценко, а рядом с нею – крестьянин, чисто русский феномен с длинными седыми кудрями и огромной дремучей бородой. Один раз вестовой не смог сдержать улыбку, когда спрошенный, какого вина ему угодно, красного или белого, он осведомился, которое крепче, и попросил крепчайшего».

• Наркоминдел Троцкий, в свою очередь, ехидно комментирует поведение самого Гофмана:

«Генерал Гоффманн … привнёс свежую ноту в конференцию. Он показывал, что ему не симпатичны закулисные хитрости дипломатии, и несколько раз ставил свой солдатский сапог на стол переговоров. Мы сразу поняли, что единственная реальность, которую действительно следует воспринимать всерьёз при этих бесполезных разговорах, это сапог Гоффманна».

На первом совещании делегаций обеих сторон в тот же день советские представители выдвинули предложение положить в основу мирного соглашения принцип «без аннексий и контрибуций, свободное самоопределение народов».
Однако представители Четверного союза, опираясь на свое фактическое право сильного, сумели повернуть принцип самоопределения народов против России.
Говоря о Четверном союзе, мы имеем в виду главным образом Германию.
Именно она дирижировала оркестром Центральных держав. Несмотря на то, что между Германией и её союзниками имелись серьёзные расхождения во взглядах на вопросы войны и мира, Германии удалось навязать свою точку зрения и линию поведения всем делегациям Четверного союза.
Это обусловливалось фактическим соотношением сил внутри коалиции…

21 ноября (4 декабря) советская делегация изложила свои условия:

• перемирие заключается на 6 месяцев;
• военные действия приостанавливаются на всех фронтах;
• немецкие войска выводятся из Риги и с Моонзундских островов;
• запрещаются, какие бы то ни было, переброски немецких войск на Западный фронт.

24 ноября (7 декабря) в результате переговоров было достигнуто временное соглашение о заключении перемирия на 10 дней:

• перемирие заключается на период с 24 ноября (7 декабря) по 4 (17) декабря;
• войска остаются на занимаемых позициях;
• прекращаются все переброски войск, кроме уже начавшихся.


* * *

Руководители Украинской Центральной Рады поняли, что они опаздывают с мирными инициативами.
 22 ноября (5 декабря) состоялось заседание Малой Рады, посвящённое вопросу о мире.
Как сообщил Грушевский, главнокомандующий Румынским фронтом генерал Д. Щербачёв телеграфировал, что по договорённости с румынским правительством он заключает перемирие. И просит Раду прислать представителей для участия в этих переговорах.
Е. Неронович признал необходимым, чтобы УНР взяла дело заключения перемирия на Румынском и Юго-Западном фронтах в свои руки как независимое государство.
От имени Генерального секретариата это предложение поддержал В. Винниченко.
Преобладающим большинством голосов Малая Рада приняла соответствующее решение.
На фронты были отправлены её представители для ведения переговоров.
    

* * *

27 ноября (10 декабря) на заседании Совнаркома был обсуждён вопрос об инструкции советской делегации на мирных переговорах.
В решении СНК по этому вопросу было записано:
«Инструкция о переговорах - на основе «Декрета о мире».
   
 29 ноября (12 декабря) 1917 года в полный разгар переговоров, оборвалась жизнь одного из его участников – В. Е. Скалона. Он застрелился…
       
 2 (15) декабря 1917 года в Брест-Литовске (Берестье) - было достигнуто соглашение о заключении перемирия между Советской Россией и Германским блоком.

Перемирие заключалось на 28 дней с 4 декабря (17 декабря).
Причём с возможностью дальнейшего продления.
 При этом, в случае разрыва, стороны обязывались предупреждать противника за 7 дней.
Была достигнута договорённость и о том, что новые переброски войск на Западный фронт не будут допускаться.

 С этого времени прекратилось кровопролитие на огромном Восточном фронте.
Это был первый шаг на трудном, тернистом, неизведанном пути реализации ленинского Декрета о мире.

«Направленные к германскому командованию парламентёры, - писал Крыленко, - были приняты, переговоры начаты, и пушки замолкли. Советская власть сдержала своё первое обещание:  война на фронте остановилась».

         
Заключение перемирия – обязательное условие начала мирных переговоров.
Ведь воюющие стороны не могут просто взять и сесть за общий стол.
Теперь, когда оно заключено, можно официально открыть мирную конференцию.

Германская дипломатия тщательно прорабатывала все важные для Германии аспекты будущего договора, чего нельзя сказать о советском дипломатическом ведомстве.
Большевистские руководители хотели лишь произвести «разведку боем».

• 5 (18) декабря Троцкий сообщал главковерху Крыленко:

«Ленин отстаивает следующий план: в течение первых двух-трёх дней переговоров как можно яснее и резче закрепить на бумаге аннексионистские притязания немецких империалистов и оборвать на этом переговоры на недельный срок и возобновить их либо на русской почве в Пскове, либо в бараке на нейтральной полосе между окопами. Я присоединяюсь к этому мнению. Незачем ездить в нейтральную страну».

Подписание мирного договора на нейтральной территории предусматривалось договором о перемирии.

Троцкий же просил главковерха передать делегатам в Брест, что «самое удобное было бы вовсе не переносить переговоры в Стокгольм. Это отдалило бы очень делегацию от здешней базы и крайне затруднило бы сношения, особенно ввиду политики финляндской буржуазии».


9 (22) декабря 1917 года - возобновились переговоры о заключении мира.
 Это существенно усилило влияние большевистской партии в массах.
 
Конференцию открыл главнокомандующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский, место председателя занял Кюльман.

На первом заседании 9 (22) декабря 1917 года инициативу снова захватывают большевики.
 Исходя из общих принципов «Декрета о мире», советская делегация предложила принять за основу переговоров следующую программу:
1. Не допускаются никакие насильственные присоединения захваченных во время войны территорий. Войска, оккупирующие эти территории, выводятся в кратчайший срок.
2. Восстанавливается полная политическая самостоятельность народов, которые были этой самостоятельности лишены в ходе войны.
3. Национальным группам, не имевшим политической самостоятельности до войны, гарантируется возможность свободно решить вопрос о принадлежности к какому-либо государству или о своей государственной самостоятельности путём свободного референдума.
4. Обеспечивается культурно-национальная и, при наличии определённых условий, административная автономия национальных меньшинств.
5. Отказ от контрибуций.
6. Решение колониальных вопросов на основе вышеизложенных принципов.

Ленинские предложения отлично отвечают русским интересам.
 Фактически речь идет о признании отделения тех, кто и так отделится.
Главное – сама Россия, без малого, сохранится…

К удивлению многих, председательствующий на переговорах немецкий министр иностранных дел Кюльман заявляет, что «пункты русской делегации могут быть положены в основу переговоров о мире».

Большевики предлагают вывести русские войска из занимаемых ими областей Австро-Венгрии, Турции и Персии.
Но в ответ Германия должна освободить Польшу, Литву, Курляндию и другие области России.
На первый взгляд справедливо.
 Но только на первый…

 Немцы прекрасно осознают, что Ленину верить нельзя.
Если германские войска уйдут из Прибалтики и Польши, туда завтра же войдут большевики.
Согласись немцы на такой красивый с виду вариант, и зона нестабильности, хаоса и террора подойдёт вплотную к немецким границам. И может вызвать революцию. А затем и крушение германского рейха!
Ведь большевики своих целей даже не скрывают.
 Глава австро-венгерской делегации Оттокар фон Чернин много беседует с главой советской делегации товарищем Иоффе.
 Консенсуса найти не удаётся.
Большевик грезит мировой революцией, чопорный граф полон скепсиса и сарказма.

«Мы пока воздержимся от подражания русским теориям и категорически отвергаем всяческое вмешательство в наши внутренние дела, – жёстко говорит глава австрийского МИДа. – Если же он намерен и дальше настаивать на своем утопическом желании насаждения и у нас своих идей, то было бы лучше, если бы он уехал со следующим же поездом, потому что в таком случае мир все равно немыслим».

 Ответ главы большевистской делегации граф фон Чернин не мог забыть всю жизнь:
«Я все-таки надеюсь, – сказал товарищ Иоффе, – что нам удастся вызвать у вас революцию».

Вот в такой тёплой и дружественной обстановке переговоры и идут...

После трёхдневного обсуждения странами германского блока советских предложений вечером 12 (25) декабря 1917 года фон Кюльман сделал заявление о том, что Германия и её союзники принимают эти предложения.

 При этом была сделана оговорка, сводившая на нет согласие Германии на мир без аннексий и контрибуций:

«Необходимо, однако, с полной ясностью указать на то, что предложения русской делегации могли бы быть осуществлены лишь в том случае, если бы все причастные к войне державы, без исключения и без оговорок, в определённый срок, обязались точнейшим образом соблюдать общие для всех народов условия».

То есть, германские представители выдвинули условие, что примут советский проект договора, если к нему присоединятся государства Антанты.

Констатировав присоединение германского блока к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», советская делегация предложила объявить десятидневный перерыв, в ходе которого можно было бы попытаться привести страны Антанты за стол переговоров.
Во время перерыва, однако, на заседаниях политической комиссии выявилось, что Германия понимает мир без аннексий иначе, чем советская делегация.
Для Германии речь совсем не идёт об отводе войск к границам 1914 года и выводе германских войск с оккупированных территорий бывшей Российской империи. Тем более что, согласно заявлению Германии, Польша, Литва и Курляндия уже высказались за отделение от России. Так что если эти три страны теперь вступят в переговоры с Германией о своей дальнейшей судьбе, то это отнюдь не будет считаться аннексией со стороны Германии.

14 (27) декабря советская делегация на втором заседании политической комиссии сделала предложение:

 «В полном согласии с открытым заявлением обеих договаривающихся сторон об отсутствии у них завоевательных планов и о желании заключить мир без аннексий. Россия выводит свои войска из занимаемых ею частей Австро-Венгрии, Турции и Персии, а державы Четверного союза — из Польши, Литвы, Курляндии и других областей России».

 Советская Россия обещала, в соответствии с принципом самоопределения наций, предоставить населению этих областей возможность самому решить вопрос о своём государственном существовании - в отсутствие каких-либо войск, кроме национальных или местной милиции.

Германская сторона с удовлетворением восприняла заявление о том, что Россия в одностороннем порядке выводит свои войска из занятых ею районов Австро-Венгрии (Галиция), Турции (Западная Армения) и нейтральной Персии.
Но сама Германия и её союзники не собирались поступать аналогичным образом и освобождать занятые ими территории Российской империи.
Они готовы согласиться с правом народов Польши, Литвы, Курляндии на самоопределение.
Но до конца войны они должны оставаться под немецкой оккупацией.
Германские войска останутся также на территории Эстляндии и Лифляндии.
Вывод немецких вооружённых сил с оккупированных территорий России невозможен, пока продолжается война на Западе.
Ведь Прибалтика и Польша дают Германии продукты и необходимые для борьбы военные и промышленные товары.
Германская и австро-венгерская делегация изложили эти требования ошеломлённым большевикам.

Российскому государству было предложено:
 «Принять к сведению заявления, в которых выражена воля народов, населяющих Польшу, Литву, Курляндию и части Эстляндии и Лифляндии, об их стремлении к полной государственной самостоятельности и к выделению из Российской федерации».
 И признать, что:
 «эти заявления при настоящих условиях надлежит рассматривать как выражение народной воли».

Р. фон Кюльман спросил, не согласится ли советское правительство вывести свои войска из всей Лифляндии и из Эстляндии, чтобы дать местному населению возможность соединиться со своими единоплеменниками, живущими в занятых немцами областях.
Советской делегации также было сообщено, что Украинская Центральная Рада направляет в Брест-Литовск свою собственную делегацию.

Более того, 14 (27) декабря германская делегация заявила советской, что принцип «без аннексий» неприменим к любым районам, находящимся в данный момент под фактической властью Германии и Австро-Венгрии.
В то же время, в соответствии с принципом «самоопределения народов», Россия должна признать занятые войсками Центральных держав области бывшей Российской империи - как-то: Польшу, Литву, часть Латвии и Эстонии - уже «самоопределившимися» в том духе, что они выразили желание быть в государственной связи с Германией.
Германская сторона потребовала также изучить вопрос о предоставлении такого же «права на самоопределение» для остальной части Латвии и Эстонии, пока ещё находящейся под контролем России.
То есть речь шла об аннексии Германией всей Русской Прибалтики.
Впоследствии Германия добавит к перечню этих территорий также Финляндию и Украину.

Под предлогом самоопределения народов Германия фактически предложила советской делегации признать марионеточные режимы, установленные к этому времени германо-австрийскими оккупационными властями в западных национальных окраинах бывшей Российской империи.
Так, 11 (24) декабря 1917 года, прямо во время германо-советских переговоров о перемирии, марионеточная Литовская Тариба объявила о восстановлении независимого Литовского государства и «вечных союзных связях» этого государства с Германией.

Советская делегация потребовала десятидневного перерыва.
15 (28) декабря 1917 года советская делегация выехала в Петроград.
 Сложившееся положение дел было обсуждено на заседании ЦК РСДРП(б).
 Там большинством голосов было принято решение затягивать мирные переговоры как можно дольше, в надежде на скорую революцию в самой Германии.
В дальнейшем формула уточняется и принимает следующий вид:
«Держимся до германского ультиматума, потом сдаём».

С одной стороны, выдвинутые германской стороной, условия были неприемлемыми.
 Однако было непонятно, чем можно на них ответить.
Советское руководство пыталось выяснить:
-   велика ли возможность немецкого наступления и его решающего успеха,
-  не может ли срыв переговоров вызвать массовый уход солдат с фронта,
- способна ли армия противостоять немецкому наступлению или осуществлять организованное отступление, сохраняя артиллерию.
 
В зависимости от ответов на эти вопросы, необходимо было определиться с тактикой переговоров:

 Следует ли их затянуть или, наоборот, «революционно резко» сорвать?

В конце концов, советские руководители, учитывая состояние армии, не осмелились прервать мирные переговоры.

Было принято решение:
-  противодействовать форсированию переговоров немецкой стороной,
-  требовать перенесения конференции в Стокгольм,
-  усилить антивоенную агитацию среди немецких солдат,
-  вести пропаганду и агитацию в пользу революционной войны.

Эти положения 18 (31) декабря были сформулированы Лениным в проекте резолюции Совнаркома, предусматривавшем также организацию армии и «оборону от прорыва к Петрограду».

Во время перерыва в работе конференции НКИД вновь обратился к правительствам Антанты с приглашением принять участие в мирных переговорах и вновь не получил ответа…

А тем временем беспрерывные совещания проходили и в Берлине.

• Генерал Людендорф в своих воспоминаниях писал:

«Я указал, что ввиду намечающегося удара на Западе требуется скорейшее заключение мира на Востоке, так как лишь в том случае, если мир будет заключён в ближайшее время, мы получим возможность надлежащим образом совершить переброску войск».

Немцы начинают спешить.
Ещё немного промедления – и можно просто не успеть перевезти солдат, развернуть части для нанесения удара по англичанам и французам на Западном фронте.

У немецкого руководства могло быть два подхода к стратегии выхода из военного тупика:

1-й заключал в себе:
-  немедленный мир с Россией,
-  вывод войск с Восточного фронта и
-  наступление на Западе.

2-й подход требовал:
 -  полностью обобрать Россию, пользуясь её временной беспомощностью, и,
-  используя в качестве «второго дыхания» русские природные и продовольственные ресурсы, опять же продолжить борьбу на Западе.

 Кайзер выбрал ограбление России…
 
Это в итоге приведёт Германию к гибели через неполные 8 месяцев.

• Выступая на заседании ВЦИКа 3 октября 1918 года, Лев Троцкий скажет о крушении Германии:

«Нет надобности доказывать, что значительная доля этой катастрофы была подготовлена в Бресте немецкой дипломатией, военной, как и штатской».


Так почему же Германия встала на гибельный путь ограбления и расчленения России?
 
Почему она не стала заключать с большевиками справедливый мир «без аннексий и контрибуций»?

Потому что для заключения мирного договора его, как минимум, надо подписать с обеих сторон.
А немецкое руководство ясно видело, что большевики:
-   преследуют фактически интересы Англии и Франции;
-   не торопятся заключать мирный договор;
-   всячески затягивают переговоры;
-   выставляют неприемлемые требования;
-  предлагают Германии пожертвовать имеющимися у неё преимуществами, по сути ничего не предлагая взамен

Да, война на Востоке благодаря большевикам остановилась.
Но только вот Германия от этого не получила ничего.
Ведь в условиях войны на два фронта немцам нужен не просто мир с одним из противников. А нужна возможность спокойно разгромить второго. А этого как раз и нет.
Антанта делает вид, что никаких переговоров не ведётся. И продолжает вести войну на уничтожение.
А Германия уже не перебрасывает свои войска на Запад...

Именно из-за поведения советской делегации и ужесточались требования Германии!
Немцы начинают чувствовать, что их обманули и продолжают водить за нос.
Мы уже знаем, что германцы начинают спешить.
Теперь нам будет совсем несложно догадаться, как поведет себя делегация Советской России.
 Правильно – большевики берут курс на затягивание переговоров!

«Правительство Российской республики считает необходимым перенесение дальнейших переговоров на нейтральную почву и со своей стороны предлагает город Стокгольм... Председатель русской делегации: А. Иоффе».

Такую телеграмму вручили германским и австрийским дипломатам всего лишь через 6 дней после отъезда большевистской делегации.

Зачем большевикам переносить переговоры в скандинавскую столицу, если вся Россия охвачена хаосом и только и ждёт, что этого мирного договора?

Им-то смысла нет.
А вот англичанам резон простой.
 Брест рядом, Стокгольм далеко. Пока делегации туда доедут. Пока расселятся. Пока соберутся…
 Перемирие уже подходит к концу. Из-за всех перемещений дипломатов его придётся продлевать.
 А время-то идёт. Солдаты германские на Запад не едут.
Поэтому и делают большевики всё, что их настоятельно просят кураторы из британских и французских спецслужб.
Делают это в ущерб революции, в ущерб своей стране.
Просто потому, что не делать этого нельзя...

Германские дипломаты, естественно, отказываются ехать в Стокгольм.

 И большевикам ничего не остаётся, как вновь отправить свою делегацию в Брест.
 Но на этот раз в ход идёт тяжёлая артиллерия.
 Ленин предложил наркоминделу Троцкому выехать в Брест-Литовск и лично возглавить советскую делегацию.

• По воспоминаниям Льва Давидовича Троцкого:

 «Сама по себе перспектива переговоров с бароном Кюльманом и генералом Гофманом была мало привлекательна, но «чтобы затягивать переговоры, нужен затягиватель», как выразился Ленин».

Впоследствии он даже назвал своё участие в мирных переговорах «визитами в камеру пыток».

Вместе с Троцким в Брест-Литовск отправляется Карл Радек, уроженец польских земель в составе Австро-Венгрии.
Его включили в советскую делегацию в качестве консультанта по национальным отношениям. При этом он выступал на переговорах от имени трудящихся Польши.

Троцкий рассчитывал на то, что «непримиримость и принципиальность энергичного и пылкого Радека взбодрят более спокойных и мягких Иоффе и Каменева».


        * * *

 11 (24) декабря 1917 года - Генеральный Секретариат обратился с Нотой ко всем воюющим и нейтральным государства.

 В ноте было заявлено, что:
- Правительство УНР не признаёт права Совнаркома выступать на переговорах от имени народов всей России.
- И что будет вести переговоры с Германией и её союзниками самостоятельно.

Причины  участия УНР в переговорах:

-    Подписание Россией в Бресте перемирия с Германией и её союзниками имело большое пропагандистское значение.
И руководители УНР, чтобы не потерять поддержки украинских солдат и гражданского населения, вынуждены были, хотя и  с опозданием, но всё же пойти по стопам большевиков и добиваться мира.

-   Советско-германские переговоры без участия Центральной Рады могли привести к оккупации Украины и советскими и германскими войсками.
Тем более, что Германия и Австро-Венгрия давно претендовали на Украину и имели все шансы получить согласие на её оккупацию в ходе переговоров с делегацией Советской России.
 Никем не признанная Украина могла стать лёгкой добычей победителей с неограниченным правом разделить её и управлять ею как колонией.

         13 (26) декабря 1917 года - Страны Четверного Союза согласились на участие в переговорах в Брест-Литовске делегации УНР.

Спрашивается:

Почему?

- А потому, что присутствие украинцев было выгодно для Германии и Австро-Венгрии.
Потому как эти державы стремились воспользоваться природными богатствами Украины для решений острой проблемы нехватки продовольствия в этих странах. Это с одной стороны.
Ну а  с другой стороны, ослабить позиции Советской России, используя присутствие Украинской делегации в Бресте как дополнительные рычаги давления на переговорный процесс.

- Миром немцы   бы  формально отрывали Украину от России и получали возможность в дальнейшем, согласно своему старому плану, создать Украину как своё вассальное государство.

- Кроме того, из страны   союзной  легче было  бы  выкачивать столь необходимое им продовольствие,  чем из оккупированной территории -  части России.

 Ибо в этом случае приходилось считаться с возможностью, как сопротивления населения, так и попыток всей России освободить свою территорию.

Вот потому-то генерал Людендорф предложил заключить с украинцами отдельный мир.
И рекомендовал генералу Гофману начать переговоры.

19 декабря 1917 года (1 января 1918 года) - Украинская делегация во главе со статс-секретарём по иностранным делам    В. Голубовичем прибыла в Брест-Литовск.
 В состав делегации входили: М. Левицкий, Н. Любинский, М. Полоз, А. Севрюк и С. Остапенко.
Она сразу же вступила в переговоры с представителями Четверного союза.

24 декабря 1917 года (6 января 1918 года) украинцы выразили готовность подписать мир независимо от позиции советской делегации.


* * *


Переговоры возобновились только 27 декабря 1917 года (9 января 1918 года).

Теперь инициативу захватывают немцы.
На первом же заседании германская сторона заявила, что коль скоро ни одно государство Антанты не выразило поддержку советским условиям, то утратила смысл формула всеобщего мира без аннексий и контрибуций.

Прибывшая русская делегация невозмутимо приступает к своей основной задаче - тянуть время.
Германцы объявляют недействительной декларацию большевиков, состоящую из шести пунктов.
Ту самую, на которой базировались первоначальные договорённости.

Начинаются бесконечные препирательства по процедурным и организационным вопросам.
Инициатива немцев начинает вязнуть и липнуть в паутине большевистской говорильни.
Понимая, что с большевиками, возможно, договориться не удастся, немцы меняют вектор своей политики.

Теперь большие надежды германцы возлагают не на сепаратный мир с Россией, а на сепаратный мир с её частью – с Украиной.

Именно из-за затягивания переговоров со стороны большевиков Берлин решает расчленить территорию России!

Какова реакция?

Главный «удлинитель-затягиватель» товарищ Троцкий настолько покладист, что даже «не имеет никаких возражений против участия Украинской делегации в мирных переговорах».

Никакого предлога для прерывания переговорного процесса немцы не получают.
Любезный Лев Давыдович даже переходит в своих выступлениях на немецкий язык.
И говорит, говорит, говорит…
А его слова повторяют европейские, а особенно немецкие и австро-венгерские газеты.
Их читают рабочие и служащие Берлина и Гамбурга, Будапешта и Вены.
 И бастуют, и требуют мира...

Лев Троцкий, возглавив советскую делегацию, затягивал переговоры, надеясь на скорую революцию в Центральной Европе.
И через головы участников переговоров обращался с призывами о восстании к «рабочим в военной форме» Германии и Австро-Венгрии.

• По его выражению:

 «Не нужно ли попытаться поставить немецкий рабочий класс и немецкую армию перед испытанием: с одной стороны - рабочая революция, объявляющая войну прекращённой; с другой стороны - гогенцоллернское правительство, приказывающее на эту революцию наступать».

• По свидетельству одного из членов советской делегации, бывшего царского генерала Самойло А. А.:

«С переменой главы делегации резко изменились и отношения с немцами. Мы стали встречаться с ними только на совместных заседаниях, так как перестали ходить в офицерское собрание, а довольствовались у себя в блоке, в котором жили.
На заседаниях Троцкий выступал всегда с большой горячностью, Гофман [генерал Макс Гофман] не оставался в долгу, и полемика между ними часто принимала очень острый характер. Гофман обычно вскакивал с места и со злобной физиономией принимался за свои возражения, начиная их выкриком: «Ich protestiere!..» [я протестую!], часто даже ударяя рукой по столу. Сначала такие нападки на немцев мне, естественно, приходились по сердцу, но Покровский мне разъяснил, насколько они были опасны для переговоров о мире.
 Отдавая себе отчёт о степени разложения русской армии и невозможности с её стороны какого-либо отпора в случае наступления немцев, я ясно сознавал опасность потерять колоссальное военное имущество на огромнейшем русском фронте, не говоря уже о потере громадных территорий. Несколько раз я говорил об этом на наших домашних совещаниях членов делегации, но каждый раз выслушивался Троцким с явной снисходительностью к моим непрошенным опасениям. Его собственное поведение на общих заседаниях с немцами явно клонилось к разрыву с ними… переговоры продолжались, выливаясь главным образом в ораторские поединки между Троцким и Гофманом».

• Сохранились также воспоминания главы германской делегации, статс-секретаря германского МИД Рихарда фон Кюльмана, отозвавшегося о Троцком следующим образом:

 «Не очень большие, острые и насквозь пронизывающие глаза за резкими стеклами очков смотрели на его визави сверлящим и критическим взглядом. Выражение его лица ясно указывало на то, что он [Троцкий] лучше бы завершил малосимпатичные для него переговоры парой гранат, швырнув их через зелёный стол, если бы это хоть как-то было согласовано с общей политической линией… иногда я спрашивал себя, прибыл ли он вообще с намерением заключить мир, или ему была нужна трибуна, с которой он мог бы пропагандировать большевистские взгляды».

По словам Георгия Чичерина, который сменил Троцкого после брестского провала, Троцкий был любителем «декларативных шагов, доводящих всё до крайнего обострения» и «истерических скачков».
Он с самого начала не имел вкуса к дипломатической работе.
 И, по собственным воспоминаниям, следующим образом рассуждал при своем назначении:
«Какая такая у нас будет дипломатическая работа? Вот издам несколько прокламаций и закрою лавочку».

Немедленно после своего прибытия в Брест-Литовск Троцкий пытается вести пропаганду среди германских солдат, охранявших железнодорожные пути, на что получает протест германской стороны.
При содействии Карла Радека создаётся агитационная газета «Die Fackel» (Факел) для распространения среди немецких солдат.
По выражению самого Троцкого, он решил «прощупать» настроение германских солдат, «будут ли они наступать».


 * * *

      
  28 декабря 1917 года (10 января 1918 года) - украинская делегация впервые приняла участие в пленарном заседании переговоров.
       
 30 декабря 1917 года (12 января 1918 года) – на пленарном заседании министр иностранных дел Австро-Венгрии А. Чернин от лица государств Четверного Союза признал украинскую делегацию самостоятельной и полномочной.
При этом немцы   посоветовали украинцам провозгласить независимость Украины.
Так как с формальной точки зрения неудобно заключать мир с государством, которое ещё само себя не объявило независимым.

Державы Четверного союза потребовали от советских представителей признать независимость Украины.

Руководитель делегации Советской России на переговорах Л. Троцкий вынужден был учитывать существующие реалии.
 И, не найдя никаких аргументов против, также признал право делегации Центральной Рады выступать от лица УНР как самостоятельного государства.

      
* * *


5 (18) января 1918 года Германия предъявила конкретные условия мирного соглашения.
 В территориальном отношении они сводились к тому, что области, занятые войсками Германии и её союзников, отторгались от России.
 А с Украиной страны Четверного союза собирались договариваться отдельно. И западная граница Украины не подлежала урегулированию с участием России.

Российская советская делегация потребовала 10 дней на изучение данного предложения.
 Получила их и выехала в Петроград…

Между тем за новогодние дни произошли два крупных события, имевших прямое отношение к переговорному процессу.

 Во-первых.
 В Брест-Литовске появилась делегация Украинской Центральной Рады, вознамерившаяся договариваться с Германией и Австро-Венгрией об отдельном от России мире.
Для Германии это было радостным событием. Потому как позволяло выключить из договора с Советской Россией любое урегулирование по Украине, признав эту область еще одной «самоопределившейся страной».

Во-вторых.
 Самое же крупное событие представляло собой выступление президента США В. Вильсона в Конгрессе 26 декабря 1917 года (8 января 1918 года).
В нём президент изложил свои знаменитые «14 пунктов», которые должны были стать основой всеобщего мира.
Первый пункт говорил о приверженности США принципам открытой дипломатии.
Пункты 2-5 содержали принципы общей организации мира после войны, включая «справедливое решение колониального вопроса».
В пункте б обрисовывалось положение России.
Пункты 7-13 касались конкретного решения территориальных вопросов в Европе на основе отказа от аннексий и принципа самоопределения наций.
 Пункт 14 говорил о создании международной организации (Лиги Наций) для гарантий суверенитета всех - больших и малых – государств.
Содержание «14 пунктов» Вильсона и обстановка, в которой они были провозглашены, дают основание утверждать: мирная декларация американского президента была ответом на советский «Декрет о мире» и попыткой перехвата популярных лозунгов всеобщего демократического мира.
 Очевидно, что не будь «Декрета о мире», не появились бы на свет и «14 пунктов» Вильсона.
Особо следует коснуться отношения президента США к России.
 
• Пункт 6 вильсоновских тезисов о мире гласил:
 
«Освобождение всех русских территорий и такое разрешение всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и обеспечение ей радушного приема в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет. И более, чем прием, также и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, ее сестер, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими ее нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий».

Декларация была очень расплывчатая.
 Даже в вопросе об «освобождении русских территорий» - до конца непонятно, что под этим подразумевается.

Какую именно территорию должны очистить войска Четверного союза?
 Всю ту, что составляла Российскую империю до 1914 г.?
 Или только собственно «русскую» в духе «самоопределения народов»?

Бесполезно искать ответа на эти вопросы в тексте самой декларации…
Обстановку проясняет секретный комментарий к этому пункту полковника Хауза - «мозгового центра» геополитики президента США в те годы
Правда, цитируемые ниже строки относятся к октябрю 1918 года - к периоду непосредственной подготовки США к грядущей мирной конференции, когда уже было ясно, что Германия скоро капитулирует.
В России же в это время бушевала Гражданская война.
Но это не меняет дела.

• Ибо очевидно, что они излагают неизменную суть политики США, вытекавшую из их понимания «национальных интересов»:

«Первым возникает вопрос, является ли русская территория синонимом понятия территории, принадлежавшей прежней Российской империи. Ясно, что это не так, ибо пункт ХIII обусловливает независимую Польшу, а это исключает территориальное восстановление империи. То, что признано правильным для поляков, несомненно, придётся признать правильным и для финнов, литовцев, латышей, а может быть, и для украинцев…
Это, по меньшей мере, означает признание мирной конференцией де-факто правительств, представляющих финнов, эстонцев, литовцев и украинцев. Этот первоначальный акт признания должен быть обусловлен созывом национальных собраний для создания правительства де-юре тотчас после того, как мирная конференция определит границы этих новых государств…
Что же касается Великороссии и Сибири, то мирной конференции следовало бы обратиться с посланием, в котором предлагалось бы создать правительство, достаточно представительное, чтобы выступать от имени этих территорий…
Кавказ придётся, вероятно, рассматривать как часть проблемы Турецкой империи. Нет никакой информации, которая позволила бы составить мнение о правильной политике по отношению к мусульманской России, т.е., коротко говоря, к Средней Азии. Весьма возможно, что придётся предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората…
Необходимо предусмотреть условия для вывода всех германских войск из России, и тогда перед мирной конференцией будет лежать чистый лист бумаги, на котором можно будет начертать политику для всех народов бывшей Российской империи».

Итак, Россия - «чистый лист бумаги», на котором заокеанские политики намеревались чертить свои директивные планы для её народов.
 Если в январе 1918 года Россия еще не вполне соответствовала этому «идеальному», с точки зрения США, состоянию, то осенью того же года она, видимо, «дозрела».
А этому «дозреванию» США вместе со своими западноевропейскими союзниками в течение 1918 года активно способствовали…
 
 Ещё пару месяцев таких переговоров – и от монархии в Германии не останется и мокрого места.
Терпение Берлина начинает иссякать, сроки переброски немецких войск с Востока для начала наступления на Западе начинают потихоньку «гореть».
Поэтому 5 (18) января 1918 года немцы просто положили на стол карту и попросили советскую делегацию с ней ознакомиться.
На ней была прочерчена новая русская граница: Россия теряла 150 тысяч квадратных километров своей территории.

По условиям мира, предложенным Германией, Россия теряла Польшу, Литву, часть Эстонии, Латвии, Украину и Белоруссию.
 Это был грубо насильнический, аннексионистский мир, который германский империализм навязывал Советскому государству.

Троцкий предложил устроить десятидневный перерыв, «дабы дать возможность правительственным органам Российской Республики вынести свое окончательное решение по поводу предложенных нам условий мира».

 Немцы это предложение не принимают.
Просто потому, что от первоначально очерченного срока перемирия прошёл ещё один месяц.
Дальше ждать им нельзя – можно сорвать своё наступление на Западном фронте.
Надо срочно подписывать мир.

Несмотря на несогласие немцев, Троцкий преспокойно уезжает к Ильичу в Петроград.
         
В итоге,  7 (20) января был сделан перерыв в переговорах.
Делегации разъехались… 


* * *

Голубович  уехал в Киев.
 Там после его приезда немедленно был провозглашён 4-й Универсал с объявлением независимости.
         
Назад Голубович  не вернулся, потому как сделался премьером вместо Винниченко.
Тот под давлением эсеров  17 (30) января 1918 года был вынужден подать в отставку.
Вместо Голубовича, как глава делегации, выехал Севрюк.

• Он в своих воспоминаниях говорил, что никакого серьёзного совещания с правительством перед отъездом нельзя было добиться:
 
«Как можно скорей заключайте мир!» - единственная инструкция, которую мы получили от правительства».

В это время в Киеве уже шло большевистское восстание, а Центральная Рада, по словам Д. Дорошенко, «заседала под звуки орудийного и пулемётного огня и спешно издавала законы».


3. Борьба по вопросу о заключении аннексионистского мира.

         
В ходе мирной конференции наступил перерыв.
Советская делегация выехала в Петроград, чтобы доложить правительству германские условия мира.

Внутреннее положение Советской республики, в которой разворачивалась борьба с контрреволюцией, требовало внешнего мира.
Ведь из-за экономической разрухи и фактического отсутствия армии невозможно было продолжать военные действия.

• Чтобы дать стране передышку, Ленин считал необходимым согласиться на исключительно тяжёлые германские условия.

Он исходил из того, что страна не в состоянии вести даже революционную войну, так как:
         -  рабочие и крестьяне страшно устали от войны, длившейся почти 4 года;
         - миллионы солдат стремились вернуться к своим семьям, к земле, к мирному труду;
         -  старая армия разваливалась, новая ещё не была создана, и для её формирования требовалось время.
      
  Ленин доказывал, что продолжение войны в обстановке разрухи народного хозяйства и развала фронта, нежелания солдат воевать грозит гибелью Советской республике.

 Ленин подчёркивал, что, заключив мир, страна получит передышку для:
-  дальнейшего развития социалистической революции,
-  укрепления Советской власти,
-  создания сильной регулярной Красной Армии.

 Владимир Ильич прекрасно понимал, что бывают такие ситуации, когда любой мир – даже самый несправедливый, самый гнусный, самый унизительный – дороже, нужнее самой «красивой», самой справедливой войны.

Но предложение Ленина о заключении мира не сразу получило большинство в ЦК партии большевиков и в Советском правительстве.
Вокруг вопроса о заключении мира развернулась острая борьба.

Против заключения мира решительно выступила группа «левых коммунистов» во главе с Н. И. Бухариным и наркомом иностранных дел РСФСР Л. Д. Троцким.

- «Левые» считали недопустимыми какие-либо соглашения, компромиссы Советской России с капиталистическими державами.
Вместо мира они выдвинули требование объявить «революционную войну» международному империализму.
Не веря в победу социализма в одной стране, они призывали «разжечь» революцию в странах Европы.
Они, выступая против мира, не видели того, что Ленин чуть позже разъяснил публично: мир – это передышка для войны.
Ленин напоминал, что бывало немало договоров о «вечном мире», которые не протягивали и года (с Брестским миром, кстати, так и получилось).
       
• Вот что пишет по этому поводу А. Бушков:

«Другую позицию занимали так называемые «левые коммунисты» во главе с «любимцем партии» Бухариным, за которым числилось одно-единственное достоинство: о чём бы ни зашла речь, он мог часами предаваться ужасающему словоблудию (за что насмешник Троцкий тогда же окрестил его «Коля Балаболкин»). Бухаринцы стояли как раз за продолжение войны любой ценой. Правда, при этом они не рассчитывали не то что на победу, но даже на ничью. Они с самого начала знали, что новорождённая Советская Россия тевтонами будет моментально разбита. Но этого именно они и жаждали, на несколько десятков лет предвосхитив знаменитый тезис председателя Мао: «Чем хуже – тем лучше». Дальний расчёт у бухаринцев был незатейливый и людоедский: гибель Советской России под ударами кайзеровской военной машины должна стать примером и уроком для «мирового пролетариата», который, узрев такое варварство, устыдится, воспрянет и поднимется на тот самый последний и решительный бой, сметая «старые режимы». О чём со свойственным ему всю сознательную жизнь простодушным цинизмом вещал тогда сам Коля Балаболкин-Бухарин: «Наше единственное спасение заключается в том, что массы познают на опыте, в процессе самой борьбы, что такое германское нашествие, когда у крестьян будут отбирать коров и сапоги, когда рабочих будут заставлять работать по 14 часов, когда будут увозить их в Германию, когда будет железное кольцо вставлено в ноздри, тогда, поверьте, товарищи, тогда мы получим настоящую священную войну».

-  Подобное сочетание неверия во внутренние силы России, расчёта на восстание пролетариата на Западе и готовности принести народы России в жертву авантюристическому плану мировой революции были характерны и для Троцкого.
 Он считал, что немцы наступать не могут и не будут.
Поэтому он выдвинул крайне опасный лозунг: «Ни мира, ни войны, а армию распустить».

• Вот как он сам объясняет свою позицию:

 «Известно, что даже в Германии, среди социал-демократической оппозиции, ходили настойчивые слухи о том, что большевики подкуплены германским правительством и что в Брест-Литовске происходит сейчас комедия с заранее распределёнными ролями. Ещё более вероподобной эта версия должна была казаться во Франции и Англии. Я считал, что до подписания мира необходимо, во что бы то ни стало, дать рабочим Европы яркое доказательство смертельной враждебности между нами и правящей Германией. Именно под влиянием этих соображений я пришёл в Брест-Литовске к мысли о той «педагогической» демонстрации, которая выражалась формулой: войну прекращаем, но мира не подписываем».

-   В. И. Ленин показал полную несостоятельность позиции Бухарина и Троцкого.

Он решительно выступил против тезиса о необходимости разжечь мировую революцию путём «революционной войны».
Ленин утверждал, что революцию в другие страны нельзя принести на штыках.
Что она произойдёт лишь там, где для неё созреют необходимые внутренние условия.
Сохранение и укрепление Советской республики есть наилучшая помощь мировой социалистической революции.
Ленин опроверг утверждение о невозможности мирного сосуществования Советской страны и капиталистических государств.
         
Острейшую борьбу против заключения мира вели:
-  в Совнаркоме левые эсеры, входившие тогда в состав Советского правительства,
-   а во ВЦИК – меньшевики, левые и правые эсеры.
       
 8 (21) января проходит совещание ЦК РСДРП(б) с партийными работниками.
Ленин зачитывает и обосновывает свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира».
21 тезис, подготовленный вождём большевистской партии специально к этому совещанию, не смог убедить его участников в необходимости немедленно заключить сепаратный мир с Германией.
За тезисы высказываются только 15 участников совещания.
В то время как за революционную войну голосовали  32 человека.
 Формула «ни мира, ни войны» собрала 16 голосов.
Как видим, даже вместе Ленин и Троцкий не получили и половины голосов видных партийных работников.

«Сепаратный аннексионистский мир» не устраивал и командный состав русской армии, немало сделавшей для того, чтобы Россия заключили мир на достойных условиях.

• Ознакомившись с территориальными притязаниями Германии, генерал А. Будберг (командир пехотного корпуса Северного фронта) записал в дневнике 8 января 1918 года:

«Предлагаемая немцами граница отбрасывает нас на сотни лет назад и ставит Россию в невероятно невыгодное стратегическое положение, так как все главные железнодорожные узлы остаются вне этой границы, и всё что сделано по постройке стратегической сети наших пограничных районов, в корне уничтожается… Прямо одурь берёт от того, какой ценой расплачиваются большевики за предоставление им возможности захватить власть над Россией; ведь даже проиграй мы прямо войну, условия не были бы хуже и позорнее».

   Похоже, это не особенно смущало Ленина, который, оставаясь в меньшинстве даже в Центральном Комитете своей партии, продолжал настойчиво отстаивать идею «сепаратного аннексионистского мира» с Германией.
Ибо он, лучше, чем кто-либо другой, понимал, что с ним связана судьба не только мировой и русской революции, но и судьба  самих большевиков.
 Наиболее полно Ленин аргументировал свою позицию на  заседании ЦК 11 (24) января 1918 года, на котором обсуждался вопрос о заключении мира.

• В своём выступлении он обосновывал невозможность продолжения войны из-за полного расстройства армии:

 «Продолжая в таких условиях войну, мы необыкновенно усилим германский империализм, мир придётся всё равно заключать, но тогда мир будет худший, так как его будем заключать не мы. Несомненно, мир, который мы вынуждены заключать сейчас, - мир похабный, но если начнётся война, то наше правительство будет сметено и мир будет заключён другим правительством».

Поддержал Ленина Сталин.

• Он заявил:

«Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция, ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию».

• Бухарин на этом заседании говорил:

«…Пусть немцы нас побьют, пусть продвинутся ещё на сто вёрст, мы заинтересованы в том, как это отразится на международном движении…».

Но задиристые молодые оппоненты Ленина не могли соперничать в политической игре с Владимиром Ильичём.
Он, уловив общее настроение членов ЦК, в последний момент выступил с предложением всячески затягивать подписание мира.
Оно было принято всеми против одного.
В то время как призыв к революционной войне собрал всего два голоса.
Известное предложение Троцкого собрало 9 голосов против 7.

12 (25) января 1918 года состоялось объединённое заседание ЦК большевиков и левых эсеров.
 Большинством голосов оно постановило предложить на рассмотрение открывшегося Третьего Всероссийского съезда рабочих, солдатских и крестьянских депутатов формулу «Войны не вести, мира не подписывать».

На самом съезде с докладом «О войне и мире» выступал Троцкий.
После дискуссии съезд одобрил политику Совнаркома и предоставил ему самые широкие полномочия в вопросе о мире.
         
17 (30) января 1918 года советская делегация вернулась в Брест для продолжения мирных переговоров.
Перед её отъездом В. И. Ленин как председатель Совнаркома дал главе делегации Троцкому ясную директиву: до последнего затягивать переговоры, а в случае ультиматума со стороны немцев немедленно подписать мир.
         
19 января (1 февраля) 1918 года - на конференцию прибыли представители Харьковского Народного Секретариата, под властью которого к тому времени была уже почти вся Украина.
Они стремились обрисовать ситуацию так, будто власти Центральной Рады  в Украине уже не существует. А потому полноправным представителем украинцев может быть лишь делегация Советского правительства.

Троцкий тоже сообщил, что большая часть Украины уже контролируется украинским советским правительством. А поэтому мирный договор, заключённый с представителями Центральной Рады, нельзя рассматривать как мир с УНР.
 
В ответ исполняющий обязанности председателя делегации УНР А. Севрюк ознакомил делегации с текстом IV Универсала Центральной Рады.
 И потребовал формального признания УНР вполне самостоятельным, ни от кого не зависящим государством.

От имени союзников граф Чернин заявил, что есть все основания признать УНР суверенным государством.
Что оно может самостоятельно заключать международные договоры.

Союзники не признали полномочий представителей Харьковского Народного Секретариата и не допустили к ведению переговоров делегацию Советской Украины.
       
 21 января (3 февраля) на совещании ЦК партии большевиков с представителями разных течений большинство (9:5) отвергло возможность подписания в данный момент мира с Германией.

Убедившись, что советская делегация по-прежнему намерена затягивать время в ожидании революции в Германии и Австро-Венгрии, теперь уже немецкая сторона прервала переговоры.
Её руководители выехали в Берлин.

• Там 23 января (5 февраля) на совещании под председательством канцлера Гертлинга и при участи Людендорфа было принято решение:
 
«Достичь мира с Украиной, а затем свести к концу переговоры с Троцким независимо от того, положительным или отрицательным будет результат».

4.  Заключение Брестского мира.

А) Брестский (Берестейский) мир между УНР и странами Четверного Союза.

       
Представители Четверного Союза и прежде всего Германии с Австро-Венгрией пошли на заключение сепаратного договора с Центральной Радой.
 И это, несмотря на то, что дни её были сочтены.
 А Троцкий ещё накануне заявил, что:
 «У Центральной Рады больше нет никакой власти и единственное место, которым её представители всё ещё имеют право распоряжаться, это их комнаты в Брест-Литовске».

27 января  (9 февраля) 1918 года - представители Четверного Союза и УНР подписали сепаратный мирный договор.
Они не имели на это уже никакого права, так как накануне Центральной Раде пришлось бежать из взятого большевиками Киева. В то время столица УНР Киев уже находилась в руках большевиков. А Украинская Центральная Рада бежала в Житомир.

Но именно поэтому обе стороны поторопились с формальным подписанием.

- Центральной Раде нужен был акт международного признания и поддержки, который позволял ей, опираясь на немецкие штыки и пушки, вернуться к власти.

-  Германии требовалось легитимное основание своего вторжения на Украину - восстановление у власти «законного правительства страны».

Условия Брестского мира  между УНР и странами Четверного Союза:

; Состояние войны между УНР и со странами Германского блока прекращается.
; Определялись границы УНР (устанавливались на дореволюционных границах России с Австро-Венгрией).
; Стороны отказались от взаимных территориальных и материальных претензий.
; Договорились об обмене военнопленными.
; Обязались возобновить экономические отношения.
; Устанавливались дипломатические отношения.
; Восточная Галичина и Северная Буковина объединялись в коронный край с широкой автономией в составе Австро-Венгерской империи.
; Холмщина, Посянье и Подляшье признавались за УНР.
; На протяжении первой половины 1918 года УНР обязывалась поставить Германии и Австро-Венгрии 60 миллионов пудов хлеба, около 3 миллиона пудов мяса, 444 миллиона яиц, много картофеля, сахара, сала и промышленного сырья.
В свою очередь, Германия и Австро-Венгрия пообещали предоставить Украине сельскохозяйственные машины, уголь, соль и прочие дефицитные на территории УНР товары.
; Германия и Австро-Венгрия обязались предоставить УНР военную помощь для освобождения Украины от большевиков и заем  в размере 1 млрд. рублей.

Значение (по мнению современных украинских историков):

-  Договор, подписанный представителями УНР с Центральными государствами, - это акт геополитического масштаба: он стал первым договором времен мировой войны, укротившим кровавое сумасшествие на гигантских пространствах с десятками миллионов населения.
Украина стала первым государством, вышедшим из 1-й мировой войны.

-   Договор позволил УНР стать полноправным субъектом международных отношений.
Он положил начало международному признанию УНР как независимого государства.

-  УНР удалось избежать войны на два фронта (с Советами и с Германией).

-   Вместе с тем патриотически-демократические силы получали ещё один шанс продолжить, уже при решающей поддержке внешнеполитического фактора, процесс создания украинского государства, национального возрождения.

Последствия:

• В феврале – марте 1918 года германские и австро-венгерские части вторглись в Украину, и дошли до Харькова и Ростова, оттеснив силы Красной Армии.
Таким образом, УНР была освобождена от советских войск, а Центральная Рада получила возможность вернуться в Киев.

•   Но!
УНР оказалась под гнётом немецких оккупантов, начался экономический грабёж Украины.
Достигнутый на конференции успех - заключение мирного договора - придал настолько зловещую роль внешнеполитическому фактору, что именно он стал решающим в гибели украинского государст¬ва.
Прервал республиканско-демократический этап Украинской революции.
Поставил нацию перед необходимостью преодолевать новые испытания.


Б) Брестский мир между Советской Россией и Германией.


27 января (9 февраля) немцы потребовали от советской делегации немедленно подписать мирный договор.

В тот же день германская делегация в Брест-Литовске предъявила свои требования к РСФСР в виде ультиматума.
На ответ был дан один день.

28 января (10 февраля) 1918 года Троцкий, возглавлявший в это время советскую делегацию, нарушил директиву Совнаркома и отказался подписать договор.

• Народный комиссар по иностранным делам заявил:

«В ожидании того, мы надеемся, мы надеемся, близкого часа, когда угнетённые трудящиеся классы всех стран возьмут в свои руки власть, подобно трудящемуся народу России, мы выводим нашу армию и наш народ из войны. Наш солдат-пахарь должен вернуться к своей пашне, чтобы уже нынешней весной мирно обрабатывать землю, которую революция из рук помещиков передала в руки крестьянина. Наш солдат-рабочий должен вернуться в мастерскую, чтобы производить там не орудия разрушения, а орудия созидания и совместно с пахарем строить новое социалистическое хозяйство.
Мы выходим из войны. Мы извещаем об этом все народы и их правительства. Мы отдаём приказ о полной демобилизации наших армий, противостоящих ныне войскам Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. Мы ждём и твёрдо верим, что другие народы скоро последуют нашему примеру. В то же время мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов… Мы отказываемся санкционировать те условия, которые германский и австро-венгерский империализм пишет мечом на теле живых народов. Мы не можем поставить подписи Русской Революции под условиями, которые несут с собой гнёт, горе и несчастье миллионам человеческих существ.
Правительства Германии и Австро-Венгрии хотят владеть землями и народами по праву военного захвата. Пусть они своё дело творят открыто. Мы не можем освящать насилия. Мы выходим из войны, но мы вынуждены отказаться от подписания мирного договора».

В ответ на это экстравагантное заявление германская сторона могла лишь констатировать, что это означает прекращение состояния перемирия и возобновление военных действий, о чём она и ставит в известность российскую сторону.
Согласно условиям перемирия, военные действия могли вновь открыться спустя неделю после объявления о разрыве перемирия.
Наступления немецких войск следовало ожидать 18 февраля…

Таким образом, переговоры по вине Троцкого были сорваны.
Его авантюристический шаг дорого обошёлся советскому народу…

Сторонники силового решения «русского вопроса» в германской элите ликовали: последнее препятствие для завоеваний на Востоке отброшено!
Развалившаяся Русская армия не могла оказать серьезного сопротивления.
Германия теперь была в состоянии захватить столько русских земель, сколько сочтёт нужным.
Начальник штаба Восточного фронта генерал-майор Макс Хоффманн считал, что:
-  немецким войскам желательно занять линию Смоленск - Петербург,
- поставить в городе на Неве монархическое правительство во главе с прогерманским регентом
-  и уже с ним подписывать мирный договор.

Но в Лондоне и Париже имели не меньше оснований для радости.
Германская армия, погнавшись за кажущейся лёгкой добычей, рискует завязнуть в России.
Наступление немецких войск, очень вероятно, вынудит большевиков всё же возобновить войну на полном серьёзе, в чём они могут получить посильное содействие Антанты. Даже если им при этом придется отступать до Владивостока. Где именно будет проходить линия нового Восточного фронта — для англо-французских стратегов было несущественно…

В тех условиях, которые сложились в начале 1918 года, «ультрареволюционное» заявление Троцкого играло на руку, прежде всего, западным державам…

В этот же день - 28 января (10 февраля) 1918 года - специальной телеграммой, посланной из Бреста, Троцкий предписывает Ставке издать приказ о прекращении состояния войны с Германией.
На основании этой телеграммы главковерх Крыленко распорядился прекратить военные действия и приступить к демобилизации армии.
 Получив сообщение об этом, Ленин предписывает по телеграфу Ставке: задержать все телеграммы за подписями Троцкого и Крыленко о демобилизации армии, так как мир ещё не заключён.
На следующий день СНК подтверждает указание Ленина.

Как могла воспринять многомиллионная Русская армия (вернее, то, что от неё ещё оставалось) заявление Троцкого, что Россия не ведёт войну и распускает армию?

Буквально.
 В смысле демобилизации.
Айда  все по домам!

Кто, кроме «идейно сознательных большевиков», стал бы вникать во все эти тонкости ожидания революции в Германии?

 Хватит, навоевались, натерпелись!
Последние остатки понятия о долге, пусть даже и «революционном», были утрачены в эти восемь дней, отделявших демарш Троцкого в Брест-Литовске от начала немецкого наступления…

30 января (12 февраля) 1918 года через 48 часов после прекращения мирных переговоров в Брест-Литовске, германское командование Северного корпуса уже получило приказ начать форсированную подготовку к наступлению.
 Но в интересах сохранения тайны как можно дольше не производить передвижения войск.

31 января (13 февраля) 1918 года на совещании в Гамбурге с участием Вильгельма II, имперского канцлера Гертлинга, главы германского ведомства иностранных дел фон Кюльмана, Гинденбурга, Людендорфа, начальника морского штаба и вице-канцлера было принято решение прервать перемирие.
И начать наступление на Восточном фронте - «нанести короткий, но сильный удар расположенным против нас русским войскам, который позволил бы нам при этом захватить большое количество военного снаряжения».
Согласно разработанному плану, предполагалось занять всю Прибалтику вплоть до Нарвы и оказать вооружённую поддержку Финляндии.
Решено было также занять Украину, ликвидировать на занятых территориях советскую власть и приступить к вывозу зерна и сырья.
 В качестве формального мотива прекращения перемирия было решено использовать «неподписание Троцким мирного договора».

На следующий день - 14 февраля Троцкий отчитывался в Петрограде перед ВЦИК Советов.
 
• Он сказал:

«Я думаю, что мы правильно поступили, товарищи! Я не хочу сказать, что наступление Германии исключено. Но я думаю, что позиция, которую мы заняли в этом вопросе, в очень большой степени затруднила германскому империализму наступление. Но мы можем сказать только одно: если в нашей стране, истощённой, доведённой до отчаянного состояния, если в нашей стране можно поднять дух наиболее революционных жизнеспособных элементов, если возможна у нас борьба за защиту нашей революции, то только в результате того положения, которое создалось сейчас, в результате нашего выхода из войны и отказа подписать мирный договор».

После обмена мнениями ВЦИК по предложению его председателя Я. М. Свердлова единогласно одобрил действия советской делегации в Брест-Литовске.

В 19.30 16 февраля германское командование официально заявило оставшемуся советскому представителю в Брест-Литовске о том, что в 12 часов дня 18 февраля заканчивается перемирие между Россией и Германией.
 И возобновляется состояние войны.
 По условиям договора о перемирии, заключённого 2 (15) декабря 1917 года, в случае намерения одной из сторон расторгнуть договор она должна была предупредить об этом другую сторону за 7 дней до начала военных действий. Германское командование это условие нарушило.
Советское правительство заявило протест правительству Германии по поводу нарушения условий перемирия.
 Но ответа не последовало.

Наступили самые драматические дни...

Вечером 17-го состоялось заседание ЦК РСДРП(б).
-  Меньшинство (Ленин, Сталин, Свердлов, Сокольников, Смилга) выступило за «немедленное предложение Германии вступить в новые переговоры для подписания мира».
 -  Большинство (Троцкий, Бухарин, Иоффе, Урицкий, Крестинский, Ломов) отвергло это предложение.

18 февраля состоялось два заседания ЦК.
Утром предложение Ленина вновь отклонили (7:6).

18 февраля в 12 часов дня вопреки прогнозу Троцкого австро-германские войска перешли в наступление по всему фронту от Рижского залива до устья Дуная.
План германского командования предусматривал быстрый захват Петрограда, Москвы, падение Советов и заключение мира с новым, «небольшевистским правительством».

Начав наступление по всему фронту от Балтийского моря до Карпат силами 47 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, немцы быстро продвигались вперёд.
И уже к вечеру отрядом менее чем в 100 штыков взяли Двинск, где в ту пору находился штаб 5-й армии Северного фронта.
 Части старой русской армии, уже к концу 1917 года полностью разложенной большевистской антивоенной агитацией, не оказывая сопротивления, уходили в тыл, бросая военное имущество (в лучшем случае унося его с собой).
 А сформированные большевиками отряды Красной Гвардии серьёзного сопротивления не оказывали…

• Историк Юрий Фельштинский пишет:

«Из-за царившей у большевиков паники и слухов о приближении германских войск города и станции оставлялись без боя ещё до прибытия противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60-100 человек. Псков был занят небольшим отрядом немцев, приехавших на мотоциклах. В Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять телеграф, который работал еще целые сутки».

• Гофман вспоминал:

«Мне ещё не доводилось видеть такой нелепой войны. Мы вели её практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулемётами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берёшь вокзал, арестовываешь большевиков и едешь дальше».

• Григорий Зиновьев признавал:

«Имеются сведения, что в некоторых случаях безоружные немецкие солдаты разгоняли сотни наших солдат».

• Большевистский главком Николай Крыленко писал по горячим следам:

«Армия бросилась бежать, бросая всё».

Разложенная отсутствием дисциплины, антивоенной пропагандой и санкционированными братаниями с противником, русская армия к этому времени фактически перестала существовать. И превратилась, по словам историка Андрея Буровского, в «толпу, более опасную для своих командиров, чем для неприятеля».
Число дезертиров достигло 3-х миллионов человек.

• Троцкий в книге «Моя жизнь» вспоминал:

«Когда я в первый раз проезжал через линию фронта на пути в Брест-Литовск, окопы были почти пусты».

• Начальник штаба одного из корпусов Северного фронта полковник Беловский  так живописал картину развала:

«Никакой армии нет. Товарищи спят, едят, играют в карты, ничьих приказов и распоряжений не исполняют; средства связи брошены, телеграфные и телефонные линии свалились, и даже полки не соединены со штабом дивизии; орудия брошены на позициях, заплыли грязью, занесены снегом, тут же валяются снаряды со снятыми колпачками (перелиты в ложки, подстаканники и т. п.). Немцам все это отлично известно, так как они под видом покупок забираются в наш тыл вёрст на 35-40».

Немецкие успехи стали главным аргументом Ленина в пользу немедленного принятия кайзеровских условий «грабительского мира».
ЦК большевиков заседал в эти дни почти непрерывно.
Поначалу попытки Ленина ни к чему не приводили.
Но уже вечером 18 февраля, когда в Петроград стали приходить первые известия о беспрепятственном вторжении немцев в глубь Советской республики, на заседании ЦК РСДРП(б) после острой дискуссии большинство членов ЦК (7 голосов при 6 против и 1 воздержавшемся) высказалось за подписание мира на германских условиях.
ЦК левых эсеров также высказался за подписание мира.
Таким образом, точка зрения Ленина набрала большинство и в Совнаркоме.

Советское правительство отправило в ночь с 18 на 19 февраля радиограмму правительству Германии с выражением протеста по поводу нарушения условий перемирия.
И заявило о своей готовности заключить мир на оглашенных ранее условиях Германии.

Однако в ЦИК позиция Ленина и СНК не получила одобрения.
 Складывалась патовая ситуация, чреватая к тому же выражением недоверия Совнаркому.
Но в революционное время меньше всего действуют пресловутые парламентские процедуры.
 Ленин, хотя не сразу, сумел, таки, «додавить» своих соратников по партии.
За подписание мира, причём любой ценой, Ленин в это время боролся с такой настойчивостью, как, наверное, до этого боролся лишь за немедленное свержение Временного правительства осенью 1917 года.
Сторонники версии о «немецких деньгах» объясняют это, конечно, тем, что Ленин состоял «у кайзера на службе».
Но всё объясняется достаточно легко: будучи прагматиком и реалистом, к тому же блестящим прогнозистом, Ленин отчётливее других видел всю опасность, нависшую над делом его партии.

Вместе с тем надо было подумать и о худшем варианте:

Что, если немцы будут теперь игнорировать покорность Советов, стараясь воспользоваться моментом и захватить как можно больше добычи?

Что, если немцы уже окончательно решили идти на Петроград и свергнуть советское правительство?

Необходимо было мобилизовать силы на оборону революционной столицы.
Причём не только материальные, но и моральные.

Совнарком пытался организовать сопротивление противнику.
Но малочисленные отряды Красной гвардии и отдельные части старой армии не могли противостоять хорошо вооружённому противнику.
 
С утра 19 февраля наступление германских войск стремительно развернулось на всем Северном фронте.
Через Лифляндию и Эстляндию на Ревель, Псков и Нарву двинулись:
-   войска 8-й германской армии (6 дивизий),
-   отдельный Северный корпус, дислоцировавшийся на Моонзундских островах,
-  а также специальное армейское соединение, действовавшее с юга, со стороны Двинска.

На северном направлении в течение недели они заняли ряд городов и создали угрозу Петрограду.

 19 февраля был сдан Минск.

20 февраля – Полоцк.
21-го  - Речица и Орша.

• 21 февраля Совнарком принял декрет-воззвание «Социалистическое отечество в опасности!»:

 «Все силы и средства страны целиком предоставляются на дело революционной обороны... Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови... При отступлении уничтожать пути, взрывать и сжигать железнодорожные здания; весь подвижной состав — вагоны и паровозы — немедленно направлять на восток в глубь страны. Все хлебные и вообще продовольственные запасы, а равно всякое ценное имущество, которым грозит опасность попасть в руки врага, должны подвергаться безусловному уничтожению».
 
Далее говорилось о создании трудовых батальонов для строительства оборонительных укреплений и о расстреле уклоняющихся, а заодно и о расстреле на месте агентов врага, контрреволюционеров, а также спекулянтов, громил и хулиганов.

22 февраля  германские войска заняли латвийские Вольмар и Венден, и эстонские Валк и Гапсала.
И в этот же день германское правительство передало по телеграфу новый ультиматум, содержавший ещё более тяжёлые условия.
 В том числе:
-   признание независимости Украины и
-   передачу Турции городов Батуми и Карс.

Полученный 23 февраля ответ германского правительства содержал ещё более унизительные условия договора, на подписание которого было дано 48 часов.
Многие видные большевики, включая Дзержинского, настаивали на том, чтобы отклонить ультиматум. А в случае потери столиц вести против немцев партизанскую войну.

Снова собирается заседание ЦК РСДРП(б).

«Присутствовали: Бубнов, Крестинский, Дзержинский, Иоффе, Стасова, Урицкий, Зиновьев, Свердлов, Бухарин, Сталин, Троцкий, Ломов (Оппоков), Ленин, Сокольников, Смилга.
Гости: Фенигштейн, Смирнов, Шотман и Пятаков.
Тов. Свердлов оглашает германские условия…
Тов. Ленин считает, что политика революционной фразы окончена. Если эта политика будет теперь продолжаться, то он выходит и из правительства и из ЦК. Для революционной войны нужна армия, её нет. Значит, надо принимать условия».

На решающем заседании ЦК 23 февраля Ленин оказался в меньшинстве и настоял на своем, лишь пригрозив отставкой.
В конечном итоге:
-  За предложение Ленина: «немедленно принять германские условия» – 7 человек.
Это были:  Ленин, Стасова, Зиновьев, Свердлов, Сталин, Сокольников, Смилга.
-   Против – 4 (Бубнов, Урицкий, Бухарин, Ломов).
 -    Воздержались - 4 (Троцкий, Крестинский, Дзержинский, Иоффе).

По оценке Ричарда Пайпса, обеспеченные Троцким 4 голоса воздержавшихся «спасли Ленина от унизительного поражения».

По оценке же Юрия Фельштинского, «нелепо считать, что Троцкий руководствовался джентльменскими соображениями… он, прежде всего, заботился о самом себе, понимая, что без Ленина не удержится в правительстве и будет оттеснён конкурентами».

В благодарность за поддержку Ленин уже 4 марта назначает Троцкого председателем Высшего военного совета, а 13 марта - наркомвоеном.

24 февраля Ленину с огромным трудом, 126 голосами против 85 при 26 воздержавшихся, удалось провести свое решение через ВЦИК.
При этом Ленину пришлось выдержать нешуточное сопротивление левых эсеров, левых коммунистов, меньшевиков и правых эсеров, представленных во ВЦИК.
Ура-патриотическая речь лидера левых эсеров Бориса Камкова сорвала аплодисменты.
 А во время выступления Ленина раздавались выкрики: «Предатели!», «Россию погубили!».

Уже 25 февраля немцы вошли в Ревель (Таллин), где накануне образовалось буржуазно-националистическое временное правительство Эстонии.
Корабли Балтфлота, которым пробивали путь ледоколы, ушли в Гельсингфорс.
Однако на Ревельском рейде  пришлось затопить 11 подводных лодок.

27 февраля немцами был занят Могилёв, где ещё не так давно располагалась русская Ставка.

1 марта германские части вступили в Гомель.

2 марта 1918 года была проведена бомбардировка Петрограда.
Нарва была очищена без напора со стороны немцев, которых к тому времени там даже ещё не было.

На Украине 1 марта 1918 года немецкие войска вошли в Киев.


3 марта 1918 года новый состав советской делегации, которую возглавил Г. Я. Сокольников,  подписал Брестский мирный договор.

Он состоял из 14 статей и различных приложений.

•   Статья 1-я устанавливала прекращение состояния войны между Советской республикой и странами Четверного Союза.

• От России отторгались значительные территории (Польша, Литва, часть Белоруссии и Латвии).

• Одновременно Советская Россия должна была вывести войска из Латвии и Эстонии, куда вводились германские войска.

• Германия сохраняла за собой Рижский залив, Моонзундские острова.

• Советские войска должны были покинуть Украину, Финляндию, Аландские острова, а также округа Ардагана, Карса и Батума, которые передавались Турции.

• Всего Советская Россия теряла 780 тысяч квадратных километров с населением в 56 миллионов человек (треть населения Российской империи).
На этой территории находилось (до революции):
-  26 %  всех железных дорог,
- 33 % текстильной промышленности,
-  выплавлялось 73 %  железа и стали,
-  добывалось 89 % каменного угля,
-  изготовлялось 90 % сахара,
-  располагались 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачных фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода,
-  проживало 40 % промышленных рабочих,
-   Россия потеряла более 27 % своих сельскохозяйственных угодий.

• По статье 5-й Россия обязывалась провести полную демобилизацию армии и флота, в том числе и частей Красной Армии.

• По статье 6-й – признать мирный договор Центральной Рады с Германией и её союзниками и, в свою очередь, заключить мирный договор с Радой и определить границу между Россией и Украиной.

• Брестский мир восстанавливал крайне невыгодные для Советской России таможенные тарифы 1904 года. 


 Для окончательного решения вопроса о мире 6 – 8 марта 1918 года был созван VII экстренный съезд партии.
В своём докладе В. И. Ленин опроверг все доводы «левых коммунистов» и доказал правильность курса на мирную передышку.
 Он призвал:
-   использовать каждый день передышки для борьбы с хаосом и разрухой,
-  установить строжайшую дисциплину,
-   организовать всеобщее военное обучение,
-   укреплять Красную Армию.
Съезд одобрил ленинскую линию, утвердил мирный договор с Германией.
На этом съезде РСДРП(б) была переименована в Российскую Коммунистическую партию (большевиков) – РКП(б).
       
 Ввиду сохраняющейся угрозы Петрограду со стороны германских войск, захвативших Прибалтику и Финляндию, было решено перенести столицу Советского государства из Петрограда в Москву.
 11 – 12 марта 1918 года Советское правительство во главе с В. И. Лениным переехало в Москву.
         
Брестский мирный договор был ратифицирован IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов.
Он заседал 14-16 марта 1918 года в Москве.
Несмотря на то, что из 1232 делегатов Съезда было 795 большевиков, Ленину предстояло и здесь столкнуться с серьёзной оппозицией своей политике. Потому как многие делегаты-большевики принадлежали к «левому» течению.
Используя и тут методы партийной дисциплины при голосовании, Ленин добился от большинства Съезда ратификации Брестского договора - 784 голоса против 261 при 115 воздержавшихся.
На съезде против договора высказались меньшевики, правые и левые эсеры.
Левые эсеры в знак протеста даже вышли из Совнаркома.
Троцкий же подал в отставку с поста Народного комиссара иностранных дел. Вместо него был назначен Г. В. Чичерин.

Понятно, что шансов на победу в «революционной войне» у большевиков тогда не было.
Поэтому с точки зрения партийных интересов, сохранения власти большевиков, Ленин, безусловно, был прав, настаивая на немедленном заключении мира, во что бы то ни стало.
А позиция «левых коммунистов» объективно вела к коллективному политическому самоубийству партии.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного.
Последующие годы показали, что значительная часть большевиков была неспособна к государственному строительству.
 И вполне возможно, что уже тогда в позиции «левых» и троцкистов выражалось стремление уйти от прозы государственной работы на безответственную позицию «перманентных революционеров».
Возможно даже, что потеря власти и уход в подполье был для многих из этих людей, учитывая всё произошедшее с ними после, шансом остаться в живых.
Но Ленин не собирался так быстро отдавать с таким трудом завоевавшую власть кому бы то ни было…

Вскоре немцы дополнили соглашение: Черноморский флот со всей своей инфраструктурой передавался странам Четверного союза.

А в пользу Украины были отторгнуты оккупированные немцами Курская и Воронежская губернии, Крым и область войска Донского – территория страны стала меньше, чем в допетровскую эпоху!

А по секретным «Дополнительным соглашениям» от 27 августа 1918 года Россия обязалась выплатить Германии в различных формах контрибуцию в размере 6 миллиардов марок.
 В том числе 1,5 миллиарда чистым золотом – 245,546 тонны.
Из них 94,535 тонны большевики двумя траншами успели отправить в Германию…

Да, в 1918 году Советская Россия была вынуждена заключить тяжёлый для неё сепаратный мир с Германией.
Но, несмотря на то, что страна потеряла часть своих территорий, главную задачу Брест-Литовский мир выполнил – Россия смогла закончить для себя Первую мировую войну.

***

         Заключение Брестского мира имело огромное значение:

•   Была сорвана попытка международного империализма разгромить Республику Советов.

• Была спасена Советская власть, социалистическая революция в России от разгрома немецкими штыками.

• Советское государство получило мирную передышку.
 Это дало возможность упрочению советского строя, приступить к хозяйственному строительству и укреплению Красной Армии.
Народ, измученный четырёхлетней войной, получил возможность несколько отдохнуть перед испытаниями, которые принесла ему интервенция и Гражданская война, начавшиеся летом 1918 года.


***

Брестский мир вызвал резкую реакцию не только внутрипартийной оппозиции («левые коммунисты»), но и практически всех политических сил, как справа, так и слева.

Брестский мир послужил катализатором образования «демократической контрреволюции», выразившейся в:
- провозглашении в Сибири и Поволжье эсеровских и меньшевистских правительств,
-   восстание левых эсеров в июле 1918 года в Москве,
-  и вообще, перехода Гражданской войны от локальных стычек к широкомасштабным сражениям.

• Наиболее активный сторонник мира, предсовнаркома В. И. Ленин, сам же назвал заключённый мир «похабным» и «несчастным» («аннексионистский и насильственный», - писал он о нём в августе 1918 года).

• А председатель Петросовета Зиновьев заявил, что:
 
«Всё строение, возводимое ныне германскими империалистами в несчастном договоре, — есть не что иное, как лёгкий дощатый забор, который в самом непродолжительном времени будет беспощадно сметён историей».

• С резким осуждением мира 5 (18) марта 1918 года выступил патриарх Тихон, заявивший, что:

 «Отторгаются от нас целые области, населенные православным народом, и отдаются на волю чужого по вере врага… мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, - такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения».

• Один из основателей меньшевизма Ю. О. Мартов (во время событий — делегат ВЦИК) довольно образно описал внутрибольшевистскую борьбу вокруг Брестского мира следующим образом:

«…Здесь не борьба гражданина Ленина с какой то левее его стоящей группой - это внутренняя борьба двух душ, из которых состоит современный большевизм. Это внутренняя борьба между утопистом Дон Кихотом и трезвым кулако-образным Санхо-Панчо, который идет за Дон Кихотом и его одёргивает. Дон Кихотом, который объявляет войну империализму, и Санхо-Панчо, который подписывает мир. - Дон Кихотом, который посылает требование французскому правительству отозвать Нуланса, и Санхо-Панчо, который пишет в газете о происках могущественной державы, имени которой он не может назвать. Это борьба двух миров одного и того же направления, как во внешней, так и во внутренней политике».

• Историк Дмитрий Суржик:

«Условия действительно были для России очень тяжёлыми. От России отторгалась вся Прибалтика, половина Украины, Белоруссии. Страна теряла 26% населения и 26% железнодорожных путей, около 1/3 фабрично-заводского производства, более 2/3 добычи железной руды и угля. Но, как планировали большевики, этот мир позволит получить передышку на внешнем фронте, чтобы заняться внутренними вопросами. Получившие от временного правительства армию без дисциплины, более того, сами ставшие катализатором революции на окраинах Российской империи, большевики и так утрачивали контроль над целыми регионами».

• Историк Андрей Малов:

«Западные союзники – Антанта – посчитали Россию предателем. Если раньше они относились к большевикам с интересом – мало ли что получится, конечно, риторика у них странная, но люди, с политикой знакомые, понимают, что одно дело риторика, а другое – реальные действия правительства. Свои части, которые были направлены против России, немцы могли перебросить на свой западный фронт, что они и сделали. Что касается России, то Брестский мир чаще всего называли, даже было слово, которое прочно прикрепилось к нему – «похабный» Брестский мир. Даже крестьянам, которые воспринимали это очень просто: у меня свата-брата убили немцы, а мы теперь с ними братаемся, что ж такое – приходилось объяснять, что это вынужденная мера».

• Интересную точку зрения о Брест-Литовском мире высказывает Сергей Кремлёв в своей книге «Россия и Германия: стравить!»:
      
  «Победоносный для Германии и унизительный (по определению Ленина, «похабный») для России мир ослабил Германию решающим образом.
   Получилось по присказке об Иване (в нашем случае – Гансе), который медведя-то поймал, да тот его не отпускал. Вот и имперская германская элита вместо того, чтобы заключить честный демократический мир «без аннексий и контрибуций», пожадничала и, навязав России 3 марта 1918 года в Брест-Литовске очень тяжёлые условия мира, одновременно подписала будущий смертный приговор Второму рейху.
   Если бы Германия полностью демилитаризировала приграничную с Россией зону и тем резко усилила свой Западный фронт, то её шансы на сведение войны на Западе к более-менее приемлемому для немцев итогу были бы не такими уж безнадёжными.
    Вместо этого Германия к лету 1918 года оккупировала всю Украину, часть Белоруссии, Донскую область и Крым, высадила войска на Таманском полуострове, обосновалась на Кавказе, заняла Киев, Баку, Тифлис, Кутаис, Одессу, Таганрог, Ростов, Псков, Курляндию, Эстляндию и Лифляндию.
   Буржуазная Центральная Рада Украины обязывалась поставить рейху 1 миллион тонн хлеба, 50 тысяч тонн живого веса рогатого скота, 400 миллионов штук яиц и прочее по мелочам.
   По добавочному Русско-германскому договору от 27 августа 1918 года, подписанному в Берлине в дополнение к Брестскому договору, РСФСР должна была выплатить Германии только золотом полтора миллиарда!
    Итак, блестящий для Германии результат? А это как сказать…
   «Миллион» - слово, конечно, громкое. А теперь разделим… Скажем, 400 миллионов штук яиц на 67 миллионов немцев рейха. Не выходит и по шести  штук на человека. Негусто…
   Так ведь и этого немцы не получили. В различных источниках данные приводятся разные, но даже если брать максимальные цифры, то оказывается, что без малого десять тысяч вагонов по 20 тонн хлеба на вагон, да плюс 39 тысяч голов скота (то вряд ли более 15 тысяч тонн живого веса) – вот и всё, что вывезли немцы с Украины реально.
  Итого: килограмма по три хлеба да по двести граммов мяса на один голодный немецкий рот – примерно на пол-года… То есть ежедневная «украинская» хлебная прибавка к столу немецкой семьи из четырёх человек составляла где-то 80 граммов на всё про всё (20 граммов на человека). О мясе говорить вообще не приходится.
  В течение полугода вывозили немцы и сахар – по чайной ложечке на человека в день. Не обопьёшься…
  «Золотые» же миллиарды остались лишь на бумаге – ровно через два с половиной месяца после августа 1918 года Советская Россия аннулировала Брестский договор вместе со всеми к нему «добавочными».
   Выиграла Германия на Востоке крохи – в прямом смысле слова.
  Зато в разгар решающей для немцев летней кампании 1918 года на восточноевропейском фронте находились до трёх десятков германских дивизий из двухсот сорока, имевшихся у Германии. А на Западном фронте численность американских войск превысила к тому времени миллион человек. В германской же армии в большинстве батальонов были расформированы четвёртые роты. Вооружения и боеприпасов хватало, но уже не хватало людей.
  В июле немцы попробовали переломить течение войны, начав «сражение за мир» в районе Марны, уже давно принимавшей в себя больше крови, чем воды. Наступление захлебнулось, а союзники подготовили мощный контрудар и «вторая Марна» осталась решительно за ними.
  Ведь, как и в начале войны, отвлечение германских сил на Россию (но теперь уже исключительно по вине самой Германии) в конце войны программировало крах Германского рейха и бедствия для немецкого народа.
  Россия же, вместо того чтобы залечивать урон от войны империалистической, была вынуждена вести войну гражданскую.
 Германия, вместо того чтобы замириться с Россией на основе справедливого мира и последним концентрированным ударом покончить с войной на Западе, истощала себя в бесплодном противостоянии с Россией.
 Хотя – почему «бесплодном»? Плоды-то раздора были, но пользовались ими общие враги и кайзеровской Германии, и Советской России…»

Но чтобы там не говорили, главную свою задачу Брест-Литовский мир выполнил – Россия смогла закончить для себя Первую мировую войну, сохранить немало жизней и заняться восстановлением страны.

И теперь историки всё чаще говорят о том, что другого выхода из этой войны просто не было.
В обстановке развала государства и армии любое российское правительство, оказавшееся на месте большевиков, тоже было бы вынуждено заключить сепаратный мир с Германией.

Для России этот мир не имел долгих пагубных последствий.
 Зато благодаря нему русская революция бумерангом ударила по кайзеровской Германии.
Революционное разложение немецкой армии, оккупировавшей западные области России, значительно ускорило падение кайзеровского режима и поражение Германии в Первой мировой войне. И уже через 8 месяцев Германия потерпела крах, а ленинский ВЦИК аннулировал брестские положения.
Вскоре начался отвод германских войск с захваченных территорий бывшей Российской империи.
Немцы, в очередной раз, проиграли.
 Ленин выиграл.

***

До сих пор находятся люди, которые сокрушаются по поводу мирного соглашения большевиков с немцами, в результате которых Россия вышла из Первой Мировой войны.
Дескать, надо было дожать Германию.
Заключив мир, большевики, якобы, предали национальные интересы России…

        Ну и спрашивается:

А ради чего нужно было дожимать Германию?

Ради чего вообще Россия ввязалась в эту войну?

Что забыла Россия в Первой мировой войне - этом кровавом пиршестве хищников и падальщиков на балу у смерти?

Ради чего погибали русские солдаты?

 И ради чего им нужно было продолжать умирать?


        Да, Брестский мир без сомнения был «похабным».
Но ведь никто и не хотел заключать мир на позорных условиях.
 
Большевики использовали все имеющиеся в их распоряжении возможности:
 -   торговались,
-  затягивали переговоры,
- пытались организовать восстание в Германии и Австро-Венгрии.
Но, к сожалению, этого оказалось недостаточно.
И поэтому пришлось соглашаться на все условия Германии.
Проблема в том, что у большевиков не было возможности надавить на немцев в этом вопросе. Разложенная армия не могла воевать. Новую боеспособную армию большевики вынуждены были создавать заново. Но для этого требовалось время, которое в тех условиях мог дать только мирный договор…

Брестский мир – это не предательство, а вынужденная мера.