Д О М Н А К И Р П И Ч Н О Й
После окончания Харьковского института культуры, Володя получил назначение в Дубновское культпросветучилище, Ровенской области преподавателем «Истрии живописи» и «Плакатного дела». Володя был очень болезненный, т. к. пережил войну, «бандеровщину», холодный и голодный Север. Он попал туда, когда был ещё совсем маленький, ему было чуть больше 9 лет. Но не было для меня роднее и ближе этого человека, единственного на всём белом свете.
С вокзала мы поехали на Кирпичную. Странно, но наша совместная жизнь началась в доме на улице Кирпичной. Совсем не романтическое название. Откуда оно ? Оказывается, на небольшой заболоченной речушки когда – то давным – давно была мастерская по изготовлению кирпичей, здесь их делали, обжигали кое – как и продавали. Кирпичи тогда пользовались спросом: Дубно строилось. Со временем всё это исчезло, а название осталось. Вот здесь нам и предстояло жить несколько месяцев. Дом с крыльцом в 4 ступени. В доме было 3 комнаты и коридорчик. В коридорчике, который выполнял роль кухни, стояли керогазы, керосинки, примусы постоянно что – то шкварчало, кипело, одним словом варилось. В воздухе был стойкий запах уксуса, т.к. им приправляли борщ. В самой большой комнате жили 6 или 7 фезеушников. Тогда в ФЗО не было общежития, и мальчики вынуждены были жить на частных квартирах. Теснота была потрясающая. В этой комнате стояла огромная печь, которую топили только зимой. В средней комнатушке жили хозяева. Хозяйка плотно прижималась к тёплой ещё печке: её постоянно мучил радикулит. Днём она ходила, перевязанная платком , платки были на голове, на плечах, на пояснице.
Борю своего она обожала и на Раю, невестку, часто бросала косые взгляды, если ей казалось, что она недостаточно хорошо ухаживает за сыном. В средней комнате спали и сын Боря с Раей. В самой дальней 1,5 х 2,5 жили мы.
Хозяйка – полячка когда то давным – давно вышла замуж за красивого чеха, но почему –то он вскоре умер, а родившийся сын Боря взял папину национальность Боря считался чехом. Женат он был на украинке Рае, но никто из них не знал родного языка, а, может быть, не хотели говорить, кто знает. Хозяйка, пани Ляховицкая, говорила на ломаном русском, приправляя его некоторыми украинскими и польскими словами. Рая – украинка, совсем забыла свой родной язык и говорила на ломаном русском , только ей одной понятном языке. Крупная, могучая, она когда – ио училась в педучилище и играла на домбре, но, выйдя замуж, забросила домбру, и прекрасный музыкальный инструмент валялся где – то в курятнике, и куры засидели его своим помётом. Такова судьба инструмента! Боря служил бухгалтером в какой –то конторе. И, как Рае казалось, приходил с работы страшно усталый. Она немедленно готовила ему тазик с тёплой водой и подавала большую миску с клубникой и сливками. Потом мыла Боре ноги. Он дурачился, болтал ногами, разбрызгивая воду.
-Бора, нэ хвыцай ногамы! Он дурачился ещё больше, Рая вытирала ему ноги, надевала тёплые носки, а он с миской шёл в кровать. А Рая подтирала пол, выносила тазик, подтирала пол, готовила ужин. Есть он не очень хотел, главное, чтоб была клубника со сливками.
Утром пани Ляховицкая здоровалась со своей соседкой :
-Пани Журавська, вы не скажете яка сьогодни будэ погода?
- Точно нэ знаю, но, по – моему будэ дощь, бо у мэнэ живит дуже важкий. Мабуть, будэ дощь!
- Вот бачите, а у мэнэ в грудях тэж что – то тиснэ, мабуть, будэ дощь, я так и знала, що будэ дощь. А як
спалы, соседушка?
-Ничого. Тильки сны дуже нехорошие снились.
-Вот, бачте. И у менэ сну не було.
Когда речь зашла о свадьбе, они вызвались помочь. Из своих продуктов они сделали почти ведро винегрета и очень много холодца. Я им очень благодарна за это. Честно говоря, я не хотела этой свадьбы, но Володя сказал, что если мы не устроим это весилля, то нас не поймут. Зарплата у Володи всего 80 рублей, а я ещё не работала «в долгах, как в шелках, а ещё 25 рулей надо было отдавать за квартиру. Пришлось снова лезть в долги. С продуктами тогда вообще было очень трудно. Но мы как – то выкрутились. Народу было тьма - тьмущая. Прасковья Николаевна или , как все её называли Параска, не пришла на свадьбу. Володю уломали, чтобы он пошёл домой к ней и пригласил ещё раз. Без неё не хотели начинать. Хочется несколько слов сказать о внешности. Её вид не вызывал никаких положительных эмоций. Мрачная, тёмное лицо, чёрные, вечно нахмуренные брови, злые глаза, синие губы, она принципиально не хотела их подкрашивать, чёрные прямые волосы и постоянно недовольный взгляд. Чем она была недовольна, мне так и не удалось узнать, но встреча с ней, как правило, не предвещала ничего хорошего, и тяжесть в сердце оставалось надолго. Когда мы пришли, она уже ложилась спать и совсем не собиралась к нам идти. Володя стал уговаривать, а она говорит: « Не пойду! Что это вы, как нищие, как безродные, ни с той, ни с другой стороны нет родителей.» А как они могли приехать? Моя мама жила в Сибири, где Сибирь, а где Дубно. Володины родители, уже старенькие, жили в Макарово, Одесской области, тоже не ближний свет. А ничего , прожили душа в душу 53 года и 4 месяца. Потом она всё – таки пришла. Но бурчала потом ещё очень долго. Когда студенты разъехались на каникулы, нам дали комнату в общежитии. Мы так обрадовались! Во – первых, не нужно было платить 25 рублей за малюсенькую комнатку, а во - вторых была свобода… свобода, о которой мы мечтали.