Двое в зелёной форме и зелёных кепках лежат на траве.
Перед ними пустая от жары детская площадка, а Солнце катится от обеда к ужину. Обед они уже пропустили.
За время, что они лежат, зелёный грузовик с надписью «Люди» успевает сделать три полных круга вокруг микрорайона. С обычной своей минимальной скоростью.
Один из зелёных на траве говорит:
— Давай сделаем так, Константин. Мы покупаем два ящика пива. Если ты сдашься первый, снимаешь с карточки всем пацанам на алкоголь.
Второй спрашивает:
— Спокойно, Аркадий. Что будет, если проиграешь ты?
— Я не проиграю, — отвечает.
И Константин верит.
Они идут в магазин «Восход», покупают две упаковки пива. Пролезают через большую дыру в заборе на стадион.
Садятся на трибунах.
Аркадий открывает пиво и говорит:
— Ну, понеслась!
Константин говорит: «Раз такое дело…»
На поле люди приседают и катают мяч. Зелёные на скамейке выпивают по первой и закуривают. Солнце светит им прямо в голову.
Дальше Константин помнит отдельные места. Сначала он очнулся на газоне под деревом, где Аркадий прикрывал его в тени и отгонял собак. Потом очнулся, когда Аркадий угрожал кому-то.
Константин помнит, как Аркадий тащит его куда-то за руки, а ноги волочатся по мелкому гравию. Смотрит на свою рубашку, та в крови. Аркадий при этом цел и невредим, ни одной царапины на его самодовольной обаятельной роже.
Часто ходили в туалет. Сидели в детском садике на веранде и смотрели, как повариха в белом колпаке делает маленькие бутерброды.
Аркадий стал вырубаться, и уже Константин потащил его на себе.
У какой-то бабушки спрашивали погоду. «Кого?!» — кричала бабушка. «Погоду на завтра не знаете?!» Бабушка смеялась и отвечала, что завтра четверг.
Потом патруль в чёрном, Константин пытается отобрать берет на память. «Как гомик буду ходить!» — кричит. Аркадий в это время мирно лежит щекой на тротуаре.
Потом было метро, и Константин удивился, что оно вообще здесь есть. Женщина на входе что-то кричала, но Константин с продолговатым грузом в виде Аркадия на плече всё равно шёл через турникет.
Константин уже на платформе, и какая-то женщина говорит: «Не падай. Мент идёт». «Та мне пох…» — успевает сказать Константин и падает.
Просыпается за решёткой.
Рядом сидит человек без фуражки, но с предназначенной для неё головой. Без фуражки голова выглядит неполной.
— Где ты служишь? — спрашивает человек.
— Гврил же, — бухтит Константин.
— Ничего ты не говорил. Ты сказал только, что Аркадия потерял. Его ищут. Где твои документы?
Константин хотел ответить, что у начальника. А получалось:
— Нах… нах…
Константин встал и пошёл, и решётка была открыта.
Очнулся на полу в кузове, крытом зелёным брезентом. Толстый этот брезент непроницаем ни для звука, ни для света. Весь свет поступает через оконце из кабины. Оттуда же доносится рёв и мат.
Константин лежит горизонтально, а не как обычно — сидя на лавке. На нём стоит несколько пар ног в кирзовых сапогах.
Скорость гораздо больше, чем обычно, и грузовик трясёт.
Из разговоров сверху было понятно, что обоих принесли пацаны в синем. И что синим теперь должны магарыч.
Человек, на которого смотрит Константин снизу, на котором точно такая же зелёная форма, только длиннее нос, и чей сапог лежит у Константина прямо возле шеи, — этот человек говорит:
— Зелёные ещё совсем. Нельзя их выпускать.
Как и обещал Константину старший, кузов стал родным домом.
И Константин был рад, что добрался до него.