ЗАВЕТ БЛАГОДАТИ
Джон Болл (1640)
Ball J. A Treatise on Covenant of Grace. L.,1645. P.15-22
Завет благодати есть свободный и любезный завет, который Бог по Своему милосердию в Иисусе Христе, заключил с человеком несчастным и жалким грешником, обещая ему прощение грехов и вечное счастье, если он отвернется из своего беззакония, примет милость, оказанную ему, с нелицемерной верой и хождением пред Богом в искреннем, верном и совершенном послушании, через которое грешник поднимается до дарованной ему благодати и становится причастником столь драгоценных обетований. Этот завет противоположен предыдущему по своей природе и форме, так что в одно и то же время человек не может быть под заветом дел и под заветом благодати. Ибо он не может надеяться быть оправданным своим совершенным и точным послушанием, если он признает себя несчастным и потерянным грешником, и ожидать помилования через свободную милость Божию во Христе Иисусе через веру. Условие закона, как оно было дано Адаму, исключает необходимость благодати к достижению прощения грехов, и означает необходимость принятия нового завета, ибо прежний не мог дать жизнь (Евр.8.7). Тот, кто под благодатью, не может одновременно быть под законом, и тот, кто ждет спасения от простой и богатой милости, не может ожидать его в качестве заслуженной платы за его добрые дела и праведность, а не в качестве благодати.
Вопрос. Если утверждается, что закон отменен, то каким образом христиане могут жить по нему, если они не под законом?
Ответ. Это неверный вопрос, ибо закон имеет двойной смысл: во-первых, он есть неизменное правило хождения и жизни, под которым находятся члены обоих заветов, и в этом смысле он относится и к завету благодати. Другой смысл - это закон, выдвигаемый как завет, так что тот, кто пренебрегает им или разрывает его хотя бы в малейшей йоте или черте, непременно должен погибнуть; и в этом смысле заветы благодати и дел прямо противоположны. Суть евангельских заповедей и нравственного закона та же самая, но форма принятия не одинакова; это правило едино, но заветы различаются. Закон по сути своей, то есть природа и власть закона как правила, всегда остается в силе, но если бы закон был возведен в завет, в нем не могло бы быть места ни раскаянию, ни обещанию милости и прощения грехов, ни оживотворению тех, кто мертв по преступлениям. Завет дел есть справедливость; завет благодати - это милость, так что то и другое не могут прийти к согласию в отношении одного и того же предмета, ибо тот, кто испытывает справедливость, не испытывает силы милосердия, и наоборот. Общим для обоих заветов является то, что Бог дарует награду, потому что Он не связан до этого каким-либо законом, но изначально это не должно было быть только по благодати, ибо мы были связаны законом; но в завете благодати Он дарует награду по простой и богатой милости, и притом существам, которые заслуживали только ада.
Этот завет вступил в силу сразу после падения, и поэтому его можно назвать заветом примирения, а не дружбы. В то самое мгновение, когда Бог Святый и Истинный, совершал суд над преступниками после падения, когда Он произносил приговор в отношении искусителя, сделавшего своим инструментом змия, Он объяснил, Кто должен будет исполнить завет благодати для спасения существа, разрушенного змием, и так мы узнаем, что Бог и в гневе Своем вспомнил о милости. При самом падении, и, прежде чем было вынесено судебное решение в отношении преступников, подвергшихся искушению, уже был провозглашен завет благодати, которым Бог предотвращал дальнейшее падение Своего творения, над которым в противном случае сатана продолжал бы трудиться, получив новые преимущества и обретая дальнейший успех; и также этот завет предоставлял падшим некоторое утешение, прежде чем они должны были быть поглощены гневом.
Автором этого завета является Бог, рассматриваемый как милосердный и любящий Отец Иисуса Христа, как Творец, заключивший завет с Адамом в его невинности, как Спаситель, видящий несчастного человека, погрузившегося в грех и страдающего из-за своего греха.
Причинами, которые побудили Господа заключить этот завет, не были какие-либо достоинства и заслуги в человеке, ибо человек никогда не имел чего-либо, чего он не получил, а теперь его непослушание привело к тому, что он заслужил утрату всего и навсегда. Та подлинная нищета, в которую впал человек, также не есть причина расположения Господа в его пользу, ибо ангелы, еще более превосходные творения, стали еще несчастнее после падения, но они соблюдаются в цепях тьмы. Единственная причина, по которой Бог заключил этот завет - это любовь, милость и милосердие Господа (Втор.7.7-8, 10.15, Иез.16.6, 36.32, Лк. 1.54,55,72,78).
Этот завет был заключен со Христом, и через него мы примирились с Богом, ибо если Бог и человек разделены грехом, они не могут воссоединиться без завета, поставленного между ними, и между ними не может быть примирения и прощения иначе как через посредника. Грехи не могут быть прощены ни одному человеку и ни один человек никогда не был принят в состояние усыновления иначе как по милости и благодати Того, Кто есть Тот же вчера, сегодня и во веки, Иисус Христос, истинный Бог и истинный человек (Деян.4.12, Евр.13.8).
Падение наших прародителей было причиной этого завета (НЕВЕРНО. - Пер.), ибо Бог не допустил человеку пасть таким образом, чтобы Он не мог проявить богатство милости в восстановлении человека, освобождая его от страданий. Он также не явил Своей милости до преступления, чтобы она обнаружила себя в предотвращении греха и, соответственно, страданий. Но благой всемогущий Бог Сам страдал от нищеты, приступившей к человеку через грех, и, желал открыть бесконечное богатство Своей милости, восстановив того, кто пал и погрузился в состояние настолько отчаянное и безнадежное, что ему самому не сразу было дано это понять. Кроме того, мы можем представить себе, что Всемогущий Бог, будучи возмущен тем, что его лучшее творение пало, не хотел, таким образом, отдавать преимущества разумного состояния столь изменчивому существу, тем самым разрушая все устройство творения и позволяя ему попрать славу Своего имени; также Он видел хаос, который произвел грех, и знал, что он станет еще больше, если вскоре не будет предоставлено средство, исходящее из Его бесконечной и безграничной любви к человеку, хотя и преступившему; все это, и просто возмущение делами сатаны побудило Его заключить этот благой и свободный завет.
Форма этого завета состоит в милостивом и свободном обещании всех благ, которые могут быть предоставлены восстановленному творению по Божией благодати и милости, при условии исполнения тварью ее обязательств. То, что завет благодати как таковой не исключает условий, не противоречит природе благодати. Завет, который был заключен в свободной любви, когда мы лежали в крови нашей, и который не требует ничего из наших рук, кроме того, что уже дано нам, и вознаграждает по чистой благодати, несомненно является заветом благодати, хотя бы в нем и были условия. Таким образом, прощение грехов дается по благодати, а не по делам, хотя и помилование предоставляется только для кающегося, и вера с нашей стороны, живая, неподдельная и действенная, необходима, чтобы получить обещанное.
В этом завете есть две стороны, и поэтому он имеет две части, Божию и человеческую. Ибо это поистине завет между Богом и человеком, а не взаимные обязательства долга; такие обязательства основаны на некотором равенстве, но нет равенства между Творцом и творением, тем более между Господом Всевышним, и грешным человеком. Если бы человек никогда не обидел Бога всемогущего, Который дал ему Свое бытие и совершенства, и остался существом, не заслуживающим наказания, он не был бы обязан Ему чего-то большего, нежели он мог бы оказать достойным послушанием, но и тогда Бог не был бы обязан ему ничего. Гораздо меньше Бог может быть чем-то обязан твари, которая Его обидела, которая не может ни терпеть Его присутствия, ни выдержать тяжесть Его гнева, ни удовлетворить Его справедливости, ни избавиться от рабства греха. Обязанность человека по отношению к Богу - это только долг, без каких-либо прав; но по богатой милости и обильной любви Бог Сам обязал Себя перед человеком. Бог обещает в этом завете, что Он как Отец обладает правом выкупа, и обещает Христа как Спасителя людей, которые верят Богу по Его слову, и в вере оказывают искреннее, твердое и постоянное послушание Его заповедям (Иер.31.31-33, Втор.31.6, Иез.36.25-26, Быт.15.1-5, Иер.32.40, 33.8, Евр.8.10-12, Ис.54.7, Ос.2.19).
То, что мы принимаем нашего Бога как Бога, требует от нас покаяния в наших беззакониях, веры в обетования милости и принятия их всем сердцем, и это включает любовь, страх, благоговение, поклонение и послушание Ему, в соответствии с предписаниями правления Его Слова.
Покаяние предписывается в настоящем завете (Лк.13.5, Деян.11.18, 2 Кор.7.10, Иез.18.27) каждому, кто способен принять спасение в вере, но оно есть только признание и исповедание греха, а не исцеление наших ран, и оно не вызывает наше искупление. Чувство боли и болезни побуждает человека желать и искать средства излечения, но это не лекарство само по себе. Голод и жажда заставляют человека желать и искать пищу, но человек не наедается, будучи голодным. В покаянии мы познаем самих себя, мы чувствуем свою болезнь, мы алчем и жаждем благодати, но рука, способная протянуться к ее получению - это только вера, без которой покаяние есть ничто, кроме мрака и отчаяния. Покаяние является условием веры и состоянием человека, способного ко спасению, но и является причиной оправдания и спасения, требуемой с нашей стороны. Это покаяние и вера, через которую мы получаем обетование милости, не оправдывает частично через молитву и покаяние, а частично по вере, но вера, которая производит печаль ради Бога о грехе, воодушевляет нас молиться за прощение и спасение. Вера является необходимым и живым инструментом оправдания, ибо это одна из его действующих причин; это не причина, без которой дело не начинается, но причина, которой оно совершается. Причина, без которой дело не будет сделано, присутствует только в действии Божием, и никто не воспротивится Ему. Но, как глаз является активным инструментом для зрения, и ухо для слуха, так соотносится и вера с оправданием. Это инструмент души, внесенный в нее Духом Святым, и он является даром Божьим. В завете дел требовались дела для жизни и счастья; но в завете благодати, хотя покаяние является необходимым и должно сопровождать веру, но не раскаяние, а только вера является причиной жизни. Это не действенная причина, каковой должны были быть дела, если бы человек устоял в прежнем завете, но только инструментальная, ибо невозможно, чтобы Христос, смерть и кровь Христа, и наша вера должны были работать вместе и быть одинаково действенной причиной оправдания и спасения.
Когда апостол пишет (Рим.3.21-30, 4.2-3, Гал.2.16-17), что человек оправдывается не делами, не с помощью дел закона и не по закону, он указывает на противоположность веры и дел в деле оправдания, но не в связи с их присутствием: вера, я говорю, и дела (веры), а не вера и наше достоинство, которого нигде не может быть; и, без сомнения, он исключает действенность и силу закона и дел в оправдании. Никаким образом оправдание законом и делами не может иметь места в том же смысле, в котором оправдание дается по вере. Ибо только через веру открывается и принимается обетование жизни и милости, но закон предполагает дела и исполнение заповедей, а не простое обетование благодати. Если же обетование и жизнь открываются только через веру, это явно означает, что вера получает обетование, а через него свободно обещанную праведность и жизнь. Послушание всем заповедям Божия завета (Втор.7.12, 10.12, Иер.7.23, Лев.19.17-18, Лк.10.27, Мк.12.30) не есть дело, дающее жизнь, но лишь качество и плод веры, и способ жизни. Вера, которая включает в себя жизнь послушания, является плодоносной для всех добрых дел, но в одном отношении вера является причиной послушания и добрых дел, а в другом - оправдания и вечной жизни. Это относится к обетованиям завета: в тех, с кем он заключен, причина производит следствие. Вера есть действенная причина (Евр.11.4-7), действовавшая в драгоценном приношении Авеля, благоговейном строительстве ковчега Ноем, в послушании Авраама, но в любом случае она была лишь инструментом их оправдания. Она также не производит добрые дела, чтобы они оправдали, но она не может принять Христа, не порождая добрых дел. Склонность к добрым делам необходима для оправдания, будучи качеством активной и живой веры. Добрые дела всякого рода необходимы также для того, чтобы мы были стойки в состоянии оправдания, и тем самым они подтверждают наше окончательное прощение, если Бог дал эту возможность, но они не являются причиной, но только качеством или условием окончательного прощения и вечного блаженства. Если, говоря об условиях завета благодати, под условиями мы понимаем то, что требуется с нашей стороны как то, что сопутствует оправданию или следует за ним, то покаяние, вера и послушание есть условия; но если под условиями мы понимаем то, что требуется с нашей стороны вообще, как причина принятия обетования, хотя бы только инструментальная, то вера в свободное обетование милости Божией есть единственное условие. Вера и дела отличны в деле оправдания и спасения в завете не потому, что они не могут стоять вместе в одном и том же отношении, ибо они неразрывно едины, а потому, что они не могут быть согласны в одном деле оправдания человека. Ибо в суде по делам человек либо оправдан, либо по справедливости обречен; но в суде милости, если мы получаем обетование о помиловании, которое осуществляется путем живой веры, мы оправданы и приняты как праведные; но если мы не верим в это, мы будем судимы по делам.
.
Послушание является двояким:
1. Идеальным в мере и степени; это до сих пор требуется от нас, и если это будет не выполнено, мы должны немедленно признать и исповедовать наши грехи. И Богу было угодно вложить это в наши руки, чтобы мы могли ходить в смирении перед Ним и стремиться совершенству, и свободно признавать богатство Его милости и благодати в нашем принятии и вознаграждении, если в нашем служении мы уповаем на Его милость, не забывая о суде.
2. Искренним, равномерным и постоянным, хотя и несовершенной по мере и степени, и это столь необходимо, что без этого нет спасения и не следует его ожидать. Завет благодати зовет к совершенству, благоволит к искренности и обещает Божие милостивое прощение даже при несовершенстве наших лучших намерений. Если бы совершенство жестко требовалось от нас, не спаслась бы никакая плоть; если бы оно не требовалось вовсе, несовершенство не должно было быть грехом, и трудиться ради совершенства не стоило бы вовсе.
В живой вере принятая нами благодать не может не соединяться с неподдельной целью угодить Богу и ходить в святом послушании и искреннем исполнении заповедей, и именно такова вера, которая действительно схватывается за данные нам обетования. Реальные добрые дела всех видов (хотя и не идеальные по степени) необходимы для нашего фактического оправдания, ибо вера, притязающая на обетование жизни, творит добрую практику и на самом деле ведет нас вперед на пути в рай. "Ибо, если мы говорим, что имеем общение с Богом, и ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине: если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом" (1 Иоан.1.6-7). Это хождение во свете, подобно как Он во свете, есть то качество, к которому мы становимся способными, реально приняв праведность Христа и став причастными Его умилостивлению, которое является единственной непосредственной причиной нашего оправдания, прощения грехов и фактического примирения с Богом. Эту истину подтверждает Иоанн, говоря: "Кровь Христа очищает нас (ходящих во свете, как Бог во свете) от всякого греха" (1 Иоан.1.7). Но это является нам в завете постепенно.
В этом завете человек призывается к тому, чтобы покаяться в своих грехах и прилепиться к обетованию милости, данному в Иисусе Христе, и оказывать в вере радостное и постоянное послушание. В договорах между людьми можно спросить больше, а потребовать меньше, хотя это и может повредить соглашению. Но совершенно бесполезно для людей думать о заключении завета с Богом, если они не примут решения повиноваться Ему во всем. Такова практика всех Божьих людей, которые когда-либо заключали завет с Господом или торжественно возобновляли его, и об этом говорится прямо и многократно. Ибо они обещали: "что Господь говорит, то мы будем делать" (Исх.24.3,7 KJV). "Народ сказал Иисусу: Господу Богу нашему будем служить и гласа Его будем слушать" (Иис.Нав.24.23). Ср. 2 Пар.15.12-13, 34.31, 2 Цар.23.3, Неем.10.29, а также призыв Иисуса Навина к двум с половиной коленам в Иис.Нав. 22.5.
Это не должно пониматься так, как если бы согласно Его замыслу наша слабость и немощь, оскорбившие Его хотя бы в йоте или черте, должны были бы привести к отмене завета, потому что тогда никто не должен быть невинным, но обетование должно толковаться в соответствии с тем законом или правилом послушания, которое призывает к совершенству, но благоволит к искренности. В завете благодати мы сами обязываем себя верить Богу и полагаться на Него всем сердцем, и хотя сомнение или недоверие из-за нашей слабости и немощи следует признать грехом, но каждая такая слабость не делает человека отступником от завета. И то же самое относится и к послушанию, о чем мы скажем подробнее, говоря о домостроительстве Божием.
Если же человек обещает служить Господу и прилепляться к нему одному, то это является одновременно и его долгом, и привилегией, и он будет смиренно молить Бога помнить святой завет Его и свидетельствовать ему, что Он есть его удел, его защитник и богатая награда. Эти вещи настолько связаны друг с другом в завете, что по самой природе вещей мы должны представить себе обетование Бога предшествующим обещанию и послушанию человека, и это является также основанием веры в получаемую милость. Предложение милости делается человеку еще не верующему, ему сказано, что он может вернуться домой, и обещание должно быть задумано, прежде чем мы можем верить, иначе мы должны верить в то, чего мы не знаем, и наша вера повисает в воздухе без основания; но милость, предложенная нам, воспринимается верой, и верующие удостаиваются ее. Кроме того, долг, к которому Бог призывает и который человек обещает, есть долг человека, но как таковой он дан Богом. По благодати человекм включен в завет и действенно обращается к тому, чтобы делать, что Бог повелевает. Завет не был бы ни благодатью, ни добром, если бы человек в нем призывался своими силами делать то, чего требует Бог.
Этот завет был открыт явным голосом Божиим; впоследствии он был написан на скрижалях Писания, будучи утвержден словом и клятвой (Пс.89.4,35 KJV, Втор.29.12-14, Ис.54.9, Евр.6.17-18, Быт.22.16, Лк.1.72), чтобы явить верность и постоянство его с печатями Божьими, подтвердить обетования, сделанные народу, и возвестить Божьим людям те обязанности, исполнением которых они себя связали. Этот завет Богу было благоугодно ввести двумя разными способами по устроению, хотя суть его едина, неизменна и вечна. Иисус Христос "вчера, сегодня и вовеки Тот же" (Евр.13.8). Он исполнил целиком завет дел, и никто не встанет на Его место. В Нем Бог открыл по Своему благословению все, что касается спасения человека, и явил основные свойства этого спасения и богатство благодати Своей, которою Он благоволил одарить нас, так что тот, кто не спасен согласно завету благодати, должен погибнуть навечно.
Этот завет неизменен и вечен, ибо в нем Бог явил Самого Себя в отношении того, что Он пожелал сделать ради спасения человека раз навсегда. Не существует никаких других взаимоотношений, которые могли бы дать повод к иному завету. Богу было угодно проявить милость к несчастному человеку, но Он не будет распространять Свое сострадание на тех, кто упорно и сознательно презирает богатства благодати Его*.
Завет, заключенный с Адамом в состоянии невинности, был изменен на более благой и утешительный, и столь же вечный, как завет дня и ночи (Ис.24.5), что означает их непрестанную смену во веки веков (Пс.111.9 KJV)**. Хотя люди здесь неверны, Бог пребывает верен, ибо только в этом случае можно ожидать от Него обращения тех, кто пребывает в заблуждении, и их покаяния и возвращения к Нему по Его благоволению (1 Цар.7.3, Втор.4.31, Иер.3.1-2). Господь не оставил совсем Свой народ (Рим.9.6, 11.1-19), который Он избрал по Своему благоволению. И в отношении будущей жизни этот завет вечен, ибо действенно вступившие в него должны пребыть с Господом вечно (Ос.13.14, Мтф.22.32).
Внешним образом этот завет заключается с каждым членом Церкви, с родителями и их детьми, которые вместе слышат и принимают обетования спасения и посвящают своих детей Богу согласно им через таинства, которые есть знаки и печати завета. Но спасительно, действенно, и в особом порядке это дано только тем, кто являются причастниками спасительных обетований. И поскольку завет заключается и внешне и действенно, то некоторые из народа Божия принадлежат к нему лишь внешним образом, другие же внутренне и истинно. Ибо они народ Божий, с которым Бог заключил завет, и люди, поклявшиеся словами завета, в котором Бог предусмотрел, что они получат его условия и это совершится двояко. Либо завет предоставляется им лишь внешним образом, через знаки и печати, данные всему сообществу, и эти люди приобщаются к завету только в этом порядке и через внешнее согласие с Богом и Его народом, или же завет заключается невидимым образом, благодаря вмешательству Духа, и тогда он обладает такой действенностью, что условия завета выполняются людьми через внутреннюю связь с Богом и Его народом, производимую в них работой Духа.
Из всего, что было сказано, можно вывести следующие вещи.
I. Каким образом завет, заключенный с Адамом и называемый некоторыми богословами заветом природы, отличается от завета благодати.
Они согласны в следующих отношениях:
1. Их Автором является Бог всемудрый, святой, наш высший и абсолютный Властитель.
2. Сутью завета является заповедь и обещание награды.
3. Завет заключается между Богом и человеком.
4. Нет разницы в целях завета, ради которых был дан Закон и открыто Евангелие.
5. В обоих заветах есть правление и подчинение.
6. Целью является блаженство человека и слава Бога, явленная в Его мудрости, щедрости и доброте.
7. Как Адам в состоянии невинности мог исполнить завет, заключенный с ним, так завет благодати могут исполнить те, у кого он начертан в сердцах, чтобы они могли стать наследниками благодати во Христе.
Они различаются:
1. В особом рассмотрении их Автором причины и основания заветов. Бог милостиво дал Адаму закон, когда он был неповрежденным, и Он мог по строгой справедливости требовать послушания, пообещав вознаграждение и угрожая наказанием. Но в завете благодати Он, как любящий Отец Иисуса Христа, по Своей милости обещает принять тех, кто искренне и непритворно прибегает к Нему. Творение человека и целостность человеческой природы есть основание первого завета; искупление человека Христом - основание завета благодати.
2. В характере отношений. В завете природы нет посредника, но завет благодати заключен во Христе, в Котором Бог сотворил и принял нас. Завет природы не содержал обетований прежде, чем он был дан; но в завете благодати обетование было изначальным и раскрывалось долгое время, прежде чем оно было утверждено Кровью Сына Божия.
3. В отношении перспектив и условий. Завет природы обещал жизнь, но не праведность, а завет благодати обещает попрать сатану под нашими ногами, если закон написан в сердцах тех, кто наследует спасение. В этом завете им обещана жизнь в совершенном подчинении, но и прощение грехов и беззаконий. Им обещана жизнь вечная как награда по праву, праведность в этой жизни и слава в будущей как дар свободной и богатой милости и благодати. Делающему причитается по долгу, но верующему - награда по благодати. Бог как Творец предназначал Свой закон для человека чистого; но как любящий Отец Он предлагает благодать грешникам, чья совесть уязвлена сознанием своего греха. В первом завете была обещана жизнь вечная и благословенная, но только в земном раю, как продолжение того хорошего состояния, в котором человек был создан по щедрости Божией; но в завете благодати обещан переход из позора и смерти в вечное счастье и славу на небесах. В завете природы требовалось совершенное послушание, и даже при наименьшей неудаче в любой йоте или черте человек никогда не мог быть оправдан по этому завету, и никакое нарушение его не могло быть исцелено покаянием. Но в завете благодати послушание связано с необходимостью покаяния, и искренность ведет к принятию; если человек согрешит и собьется с пути, то, непритворно раскаявшись и вернувшись к Богу, он должен быть вновь принят в Его расположение. В завете природы послушание и дела были представлены как причина оправдания и жизни; взавете благодати вера необходима как инструментальная причина прощения и спасения, как источник послушания, являющегося качеством оправданных, и как путь, ведущий к вечному блаженству. В завете природы человек был обязан к послушанию Богу; в завете благодати он обязан к послушанию Христу.
4. Они отличаются особенностями своего применения. Первый завет был дан человеку чистому, целому, неповрежденному и совершенному, имевшему возможность делать то, что требует Бог. Но следующий завет был заключен с человеком грешным, несчастным, по своей природе ставшим чадом гнева. И если первый завет был заветом дружбы, то второй есть завет примирения.
5. Они отличаются особенностями своих целей. Первый завет был заключен, чтобы явить Божью мудрость, доброту, щедрость и справедливость. Но завет благодати возвестил все богатства Божьей благодати и милости. В нем мудрость, доброта, сила и справедливость Бога явлены больше, чем в первом завете, и богатство Его милости и долготерпения сияет так, как никогда прежде.
6. И также они различны в их действии и свойствах. Не завет природы, но именно завет благодати исключает всякое хвастовство. По завету природы Адам никак не мог продвинуться выше уровня того, кто служит с почетом. В завете благодати человек, который был чадом гнева, становится усыновленным чадом Божиим. Завет природы не был ни последним, ни вечным, но был лишь путем к лучшему, и то, что он был нарушен, не разрушило нашего главного утешения - того, что завет благодати стоит твердо и непоколебимо во веки веков.
II. Вторая вещь, которая здесь принципиальна - это то, что отцы со времен падения Адама и христиане во времена Евангелия живут в завете, одном по существу, хотя и не одинаковом по способу устроения, что ясно из очевидных свидетельств Священного Писания (Евр.13.8, Откр.13.8, Деян.4.12, 15.11, Гал.3.29, Рим.3.30, Еф.2.12, Быт.15.1, 17.1,7, Лев.26.12, Исх.3.6, Мтф.22.32, 2 Кор.4.13, Евр.11.6-9, 19-23, Рим.4.12). Различна только форма завета, который был одним и тем же и до и после пришествия Христа. Тот же самый Бог, Который призвал нас, призвал и их в надежде на вечную жизнь; они были наделены Тем же Духом, и жили той же верой; их таинства по сути своей были согласны с нашими, и они также ожидали наследия вечного и неувядающего. Сущность этой религии всегда была вечной и неизменной, и по-настоящему благочестивые люди всегда шли одним и тем же путем, независимо от того, когда они ждали небесного и вечного наследства и славы. Церковь до Христа может считаться наследницей завета, как и мы, хотя она была еще во младенчестве в том, что касалось его осуществления. Ныне Церковь полностью живет по завету благодати и обетованию, и ее люди - свободные наследники благ небесных и вечных. Прежде она жила по тому же завету, но под другим устроением, и ее народ был в рабстве по сравнению с нынешним состоянием, ибо в детстве наследник, будучи под опекой, не отличается от раба.
* Поверхностное суждение: а каковы все невозрожденные люди?
** Неудачная аналогия, учитывая Откр.21.25
Перевод и примечания (С) Inquisitor Eisenhorn