Есть и пить. Самое главное есть и пить, сидел и думал Владислав. Где-то внутри головы проступало раздражение, вчера и сегодня - все перемешалось и города гудели за окном. Если замолчать часам, если замолчать ртам
и машинам, верно, услышишь грохот другого города. Владислав встал с дивана, затушил сигару и включил телевизор в кухне. Там показывали президента, стареющего самбиста, там объявляли лозунг "Я русский" националистическим, там без комментариев показывали наводнения и спорт. Владислав выпил кофе и в шесть вечера пошел на работу. Он был шеф-повар в хорошем пивном ресторане и прославился на весь город за свое знаеменитое блюдо со вкусом странной баранины.
Внутри Люди допивали холодное пиво, оставляя крошки еды на краях кружек. Люди двигали гортанями. Глотают себе жратву, глотали рекламу, глотали друг друга. Владислав пробрался в кухню, здороваясь с постояльцами.
– Уберите эти сраные объедки из зала! Там настоящая помойка. К восьми придут брать интервью, это люди из Хельсинки, и этот ресторан не должен выглядеть как кусок говна. – Сказал он.
– Хорошо, - отозвалась новенькая официантка, и направилась в зал. Он скрутил полотенце, прицелился и хлестким ударом догнал ее упругий зад.
– Что вы делаете?
- Что я делаю? Я работаю!
- Зачем вы так себя ведете, сегодня и так тяжелый день.
– Первые сто лет всегда тяжело, а потом привыкаешь. – Сказал Владислав и открыл холодильник с мясом.
Вокруг была разная вырезка, небольшие туши животных и, как всегда свежее мясо на кости для его фирменного бас-баша. Сколько всего живого успокоилось в этих темных ледяных холодильниках, подумал Владислав и тяжело вздохнул. Потом достал мясо на кости и принялся за готовку. От плиты валил жар и глаза заливал пот. Он готовил и пил как черт. Сначала втыкал нож в размороженое мясо, и кость внутри с хрустом разлеталась пополам. Потом брал какую-то зелень, потом что-то смешивал, потом снова пил.
Когда все закончилось Владислав упал в кресло в своем кабинете и раскинул ноги в стороны. Под столом он нащупал четверть бутылки Джемессон и опустил себя на ее дно. Потом повернулся к небольшому зеркальцу и увидел там уставшие желтые глаза, а под ними мешки. Лицо все еще было красным и грустным. Он огляделся и перед ним был только захламленный стол и пачка кубинских сигар. Кто я, спрашивал он себя, и не слышал в себе ответа, только гул вентилятора и крики доносящихся клиентов. Где-то над кухней небеса, но они мне не принадлежат, где-то над кухней мир, но он мне не нужен. И лучшее из решений для голодных глоток, это счастье и размножение. В бегах за этим дерьмом не успеваешь олгянуться, как оглядываться перестают на тебя. Я мужчина, повторял себе Владислав, не опуская глаз при виде всех официанток, оставленных неравнодушными и брошенными лишь ради его личного поиска и пропасти. Он сидел на своем стуле и не испытывал ничего, ведь это его работа и при виде такого количества еды перестаешь любить ее по-настоящему. Просто рубишь, жаришь выносишь и здороваешься с теми, кому это по-нраву.
Потом в кабинет вошла официантка.
- Владислав, скоро все будет готово?
Щеки у нее были немного розовые от жары, а футболка облегала ее. Владислав снова скрутил полотенце и приготовился.
- Что готово?
- Ваше блюдо, там уже приехала съемочная группа.
- Как этот кусок мясного говна может нравиться людям? Нет, я понимаю съесть это раз, два. Ну, может, баловать себя пару раз в месяц, но они приходят и жрут это постоянно. Заказывают, ждут, глотают. Ведь я уже давно кормлю их совсем не тем блюдом. Раньше оно было что надо, а теперь слишком много ртов. Администрация требует репутации. Я, *** знает, как выкручиваюсь.
Владислав опустил полотенце и закурил потухшую сигару.
- Я Марина. - Сказала официантка и закрыла за собой дверь.
- А я повар. - Владислав скрутил полотенце снова и легонько шлепнул ее. Глаза улыбались.
- Что теперь с блюдом не так?
- Да теперь как раз с ним все хорошо. Я нашел отличный выход.
- Я думаю, оно очень вкусное. Мясо очень необычно получается. Наверное, редкий сорт?
Марина подошла и присела на край стола.
- Ничего особенного, этого добра просто завались. - Ответил Владислав и развернул ее к себе.
Через пол часа все были в сборе и Владислав сиял перед камерой. Грима было немного. Из-за алкоголя он чувствовал себя уверенно и не позволил снять своих темных очков. Так он мог разглядывать девушек или сидеть с закрытыми глазами.
- Как вам удалось создать такой рецепт? - Спросил кто-то из журналистов.
- Если я расскажу, вы больше сюда не прийдете.
- Сколько вам лет?
- Не больше тридцати.
- Вы женаты?
- Это для тех кому нечем себя занять.
- Вы знали, что станете таким человеком?
- Понятия не имел.
- Вам нравится ваша работа?
- Не больше, чем ваша.
- Почему ваш рецепт так популярен?
- Потому что люди ленятся готовить сами. Шучу. Просто я долго работал на собой.
- А что насчет вегетарианства?
- Нормальные ребята, пью с ними постоянно.
- Что вы скажете еще о популярности?
- Это не то к чему стоит стремиться, единственное достойное стремление, это парочка термоядерных взрывов. Это лучшее, что мы можем сделать для нашей планеты сейчас.
- О чем это вы?
- Это я шучу.
Интервью длилось около часа. Потом вынесли главное блюдо и вокруг была куча политиков, местных богачей и дорогих шлюх.
Владислав тайком вышел через черный ход. В руке его была сумка, он гулял по городу в одиночку и ждал. Оглядывался и вдыхал влажный воздух с запахом дымного торфа. Северное лето странное и разное. Владислав поднялся к лесополосе и вышел на ночную тропу. Прошел немного вглубь леса пригляделся и увидел стройную девушку впереди, потом приблизился, достал небольшой шведский топор и принялся за дело. Ночь была длинная и сверчки не могли смолчать. Он привык все делать один и люди любили его за это. Самое сложное разделка, но это ничего. Работа есть работа, повторял он себе.