П. В. Е В Т Е Е В
Ж Е Н С Т В Е Н Н О С Т Ь
Я только раз по телефону обмолвился, а Ник еще на вокзале спросил:
- Что ты нашел в ней?
- Я в ней увидел маму. Увидел всех женщин на земле, живущих и умерших, утративших раньше времени свое женское начало. До боли стало жалко.
- Может быть, ты прежде всего пожалел себя?
- Может быть. Но скажи, разве ты не пожертвовал бы многим, если не всем на свете, чтобы воскресла мама, и было бы ей 30 лет, и теплился в ее глазах огонь жизни, и улыбалась бы так, как тогда, и жила вечно?
Ник только пожал плечами.
- Пойми. Каждая женщина от рождения носит в глубинах своего «Я» бессмертное начало, делающей ее независимой, всесильной до тех пор, пока в ней проявляется женственность, быстро тускнеющая в повседневных заботах семьи, возрастных изменениях внешности, а больше всего от сознания выполненного долга перед природой. Но до самой смерти присутствует в каждой воспоминание о своей бессмертности, божественности и той яркой женственности, с которой шла победно по земле.
И еще тоска по этому состоянию.
И невозможность вернуть утраченное. И желание хоть на миг окунуться в мир мечтаемого.
Но проклятое знание всего мира твердит, возврата нет и не будет.
И этому вторит опыт прожитых лет и десятилетий - нет среди них
(мужчин) ни одного достойного, способного разрушить вселенское однообразие своей посредственностью или ленью, нет ни одного, кто мог стать вровень с прожитой жизнью и стать выше ее благополучия или неблагополучия.
Нет ни одного.
И даже в сказках нет представления о такой возможности.
- И что же ты? И что же она?
- Она мгновенно увидела во мне нечто созидательное для себя. Это было в самом начале. Еще через мгновение увидела то, что всю жизнь искала в других, вглядываясь до умопомрачения, и не находила.
Как она потом рассказывала, вглядываясь в меня, вдруг ощутила в себе раскрытие способностей ко многим ранее неведомым областям знания, например, философии или математики. Она, не прикасаясь к трудам мыслителей, мгновенно понимала глубины их исследований и могла на равных обсуждать теорию Пустоты Будды, или проблемы Дао Лао Цзы.
И с этого мгновения, будучи здесь, могла находиться вне прошлого и настоящего.
А превзойдя различие между прошлым и настоящим, могла войти туда, где нет ни рождения, ни смерти.
Это состояние мы назвали территорией Всевышнего.
Она приоткрыла дверь в неведомое и для меня. И, буквально, таща за руку, заставила пройти через ее переживания. И с тех пор мы неразлучны. Соединены в духовный монолит, пребывание в котором и благостно, и окрылено, и не сравнимо ни с чем. Сродни с божественным.
И если я нахожусь на той территории как турист, большую часть времени провожу здесь, она же непрерывно пребывает там.
Пишет сонеты, драмы, катехизисы, философские апории.
Не пишет, просто сидит, не думает, не прилагает усилий, Бог водит ее рукой. За день пять сонетов! И один лучше другого! И так каждый день.
И даже когда подметает и моет полы, божественное неизбывно присутствует в каждом движении, каждом взмахе ресниц, каждом слове и улыбке.
Знаю, здесь я ни причем, но невозможно не ощущать прикосновение к необычайному. И невольно становишься обладателем этого чуда.
И знаешь, что-то реализуется в твоих личностных планах, в твоем предназначении. Ведь оно гонит вперед в последние годы с неистовостью, как будто ты должен родиться или умереть. И ты погружаешься в непокой ожидания, непокой недеяния, непокой неподвижности, единственно которые
сопутствуют творческому вдохновению. И об этом мне хотелось бы написать. Но прежде хотел бы написать о пагубной роли интеллекта как инструменте, уничтожившего феномен чуда в сознании людей.
- Ты не боишься, что никто никогда не поймет тебя, как глухой не может понять говорящего? А раз так, они неминуемо отторгнут тебя. Раньше за непонимание сжигали на кострах. Но отторжение не менее погибельно в твоей ситуации.
- То, о чем говорю и чем живу, - это великое отторжение. А то, что скажут они, - малое.
К тому же, никто не знает, что такое они, а я не знаю, кто я.
Интеллект терзает каждого вопросами о смысле жизни,
предназначении, долге и судьбе. Эти вопросы встраиваются в параллель с жизнью, которая выглядит жалким довеском к этим, якобы важным вопрошаниям.
А он продолжает наводнять мыслями вопрос за вопросом, что такое жизнь, в чем смысл. И потому каждый торопится внести собственное мнение на эту проблему. Как будто закончится время молотьбы воды в ступе.
Каждое поколение передает эстафету знаний следующему поколению.
И возникает вопрос, почему мы знаем все, но людей счастливых просто не найти?
И в бытии эта проблема даже не высвечена - ее просто нет.
А все потому, что цивилизация стала развиваться не по законам эволюции, а согласно логике человеческих понятий, выстроенных интеллектом.
В этой логике нет места чуду, необычайному, неведомому.
Все должно быть исчислено, выверено, предопределено.
А если человечество, подспудно, нуждается в новизне - вот оно - ежедневно сотни изобретений, тысячи продуктов, не существующих ранее - полеты в космос, телевидение.
- Не греют. Не то.
- Почему?
- Не знаю.
- Все, созданное - продукт интеллекта. Ничто, рожденное от интеллекта, не может привнести людям счастье.
А вот деревья, растущие на том берегу, или сочная трава - на этом, или две собаки, бегущие с ликующим лаем навстречу, или облака, или небо, - они способны привнести удовольствие и радость. И это не кончается.
Есть разница между тем, что создал Бог и тем, что создал человек.
А если не приносит счастья, значит, все усилия бесполезны, прогресс работает впустую.
И еще, человек несчастен потому, что нет соприкосновения с духовной гранью бытия. И это - не книги, не музыка, не картины, а нечто, за пределами известного.
Да, зачастую нам кажется, что с помощью интеллекта мы открываем глубины сущностного в себе. Но это сущностное вдалеке от подлинного. И результат ничтожен, не в состоянии даже согреть.
Не успеешь вдосталь вкусить радость, как на смену ей приходит печаль. Печаль забвения.
Нам кажется, что мы знаем все.
Но кто-нибудь знает, что такое Судьба, Смерть, Боги, Потусторонний мир?
И ведь эти вопросы ставились еще Древними греками. И мучительно
искались ответы, но никто не ответил. Никакого результата.
Какой смысл всех медитаций, трансов, если человек выходит из тех состояний, не достигнув глубинных знаний?
Единственной игрушкой, отпущенной человечеству, был дан интеллект.
Игрушкой, заметь, может быть, еще помощником в решении насущных проблем. На более серьезное он не был рассчитан.
И вот этой игрушкой человек заполняет пустоты бытия, надеясь обрести смысл существования.
Не получается.
Не выскочить за пределы Программы, отведенной человеку Всевышним, разве что ценой неимоверных усилий. Иногда, после биологической смерти, человек обретает иные способности, иное мировосприятие, но не в результате работы интеллекта.
Интеллект и счастье - не совместны, произнесла моя подруга апорию.
Почему? - спросил ее. Потому, - ответила она, - что он начисто исключил чудо, мир фантазийма, необыкновенное из обихода пользования людей.
И я согласен с ней. Так вот, Судьба, Смерть, Боги, Потусторонний мир, Воскресение, Удача и Творчество - это из мира чудесного и сказочного. Жизнь получает осмысление только во взаимодействии с этими чудесами.
Мы живем и ни во что не верим. Поэтому мир скучен, несчастлив.
Античный мир жил полноценной жизнью - у него был сонм Богов, всех не перечислить, а мы влачим безрадостное существование.
- Да, но у них не было любви, сказал Ник.
- Потому и не было. Им было привольно жить в фантазийном мире. А вот когда исчез этот мир, а это случилось к Средним векам, вот тогда культ любви возник со страшной силой. И это единственный культ, оставленный нам интеллектом.
Странно, мы привыкли считать, что в игре Бытия никто не играет и ничто не разыгрывается. Она неотличима от фатальной неизбежности. Ей все равно, где играть - на поле существования, или не существования.
Но это не так. Так интеллект заставляет забыть о Всевышнем.
Кто-то из великих произнес: «Нет книги, которая была бы написана без помощи дьявола».
Он произнес, не думая, что этим дьяволом является интеллект.
Тысячи лет люди молились и молятся интеллекту, молились дьявольскому началу.
Нет, оно тоже имеет право (великое право) на существование. Ведь кто-то в этом мире созидает, кто-то должен разрушать. Но не только хлебом единым жив человек. Не только к земным богатствам обращен взгляд, но и в небеси.
И вот там, где небесное встречается с небесным, где чудесное встречается с необычайным, где неведомое открывается возвышенному, только там, в творчестве, свет Всевышнего возвращается к жаждущему.
И полнота жизни возвращается в мир сказочный и чудесный. А с ним ощущение счастья.
И только в этом состоянии решается проблема жизни и смерти - тебе все нипочем. Можешь войти в темницу, быть расстрелянным, взойти на костер, - ты отмечен Всевышним, оказался на вершине Несбыточного.
Ник, ты знаешь, мы обыкновенные люди, ни в чем нет различия между тобой и мной, и вдруг из сереньких будней врываешься в другое измерение, в другую жизнь, о которой и не мечтал.
За что, за какие заслуги, что вызревало в ней и во мне, что стремилось в неведомое, не знаю.
Может быть, для того и жил на пределе существования, не зная, не надеясь, не подразумевая, не слыша ни от кого, как слепой, на ощупь, в поисках неведомого, и этим неведомым оказался Пароль, открывающий дверь Истины во владения Всевышнего.
- На территорию можно попасть одному или обязательно вдвоем? - спросил Ник.
- Не знаю, Ник. В Бытии вариантов, конечно, множество. Но знание человечества расплывчато, туманно. Никто ничего не знает. Не знаем, что такое Боги, не знаем природу двух половинок, не знаем ничего о жизни после смерти. Нам известны только следы этих знаний, в которых теплится частица информации. Но, я уверен, в какой - то миг, все может стать правдой, и реализоваться.
Женщины, тоскующие об утрате женственности и своего бессмертного начала в глубинах своего я, знают о возможности второго рождения, о его эффективности, несравнимой с первым, потому что позади прожитая жизнь с ее опытом падений и взлетов, утрат и приобретений. У них свой путь. У мужчин - свой. Не знаю. И хватит об этом.
- Так выпьем, пожалуй? - сказал Ник.
- Пожалуй, налей.
- За Вечную Юность…- мягко произнес Ник.
- Она красива? - спросил он, когда многое было выпито.
- Причем тут категории уродства и красоты? Божественное не может не быть прекрасным. А находиться рядом - несравнимо ни с чем.
- Это и есть второе рождение?
- Да. В первом были и радости, и страдания, и муки существования из-за постоянной незавершенности, недоделанности любого действа - наверное, это и была подсознательная устремленность во второе рождение. Она находится в каждом.
- А есть третье рождение?
- Есть. Твое развеществление. Этого, наверное, никто не знает, кроме Будды.
- Дальше.
19.02.2016