Январь. Вечер.
На небе за автобусом бежит тоненький сверкающий лунный серпик, предсказывающий еще большее похолодание.
В салоне все замерзло: ледяные окна, пол. От щелястых дверей с шумом разлетается недружественное дыхание зимы.
На одной из остановок в заднюю дверь автобуса входит мужичок, одет легко, не по-зимнему. Но более всего потрясает то, что он босой. Бело-синие мертвенные ступни на прокаленном от стужи железном полу выглядят каким-то безумием. Вместо шапки на голове густая висящая растительность. Человек бодро расплачивается. И похоже,- ему не привыкать к тому, что на него пялятся и удивляются.
Пассажиры оглядывают странного человека, не скрывая своего изумления. Кто-то говорит с сочувствием, может, с долей иронии:
- Сбежал, небось? От жены! Или какие сволочи разули тебя сейчас?
Мужчина отодвигает волосы с глаз, улыбается мягко, и голос его мягок:
- Я, милый мой, последователь Порфирия Корнеевича Иванова.
У одних на лицах - непонятливость, другие усмехаются.
Бабулька, закутанная в старомодные пальто и платок, хватает его за ледяную руку.
- Да за что же это он вас так, босиком-то? А-а-а? – Стонет она.
Ответ был с улыбкой, но на женщину последователь не смотрел. Вопрос не понравился?
- Да мы сами. Когда привыкнешь, то нормально.
Добавил с ударением:
- И для здоровья полезно!
Люди поворачиваются, чтобы посмотреть на это чудо, а некоторые даже с сидений приподнимаются, переспрашивают друг друга.
Но все же было заметно, что сам-то последователь учения Иванова еще не совсем привык, руки прятал в карманах худенькой курточки, как-то сжимался.
- Нет, а босиком зачем? – допытывается парень в огромной лохматой енотовой шапке.
- Я же говорю – для здоровья. Закалка. Понимаешь? Привыкнешь - все нормально. Не замечаешь. - убеждает босый.
- Наверное, без работы. - Жалеет бабулька.- И сапог не купишь – не на что.
- Вы к нам в клуб приходите, там все такие, и женщины тоже есть. Нас много уже. – убеждает и призывает парень. - Закаляемся, водой у колонок обливаемся, в Амуре в проруби купаемся. И совсем не замечаешь холода, - говорит последователь, а все тело мелкой дрожью сотрясается.
Последняя фраза выделилась - в нее надо было поверить, а сгущающийся ночной мороз января давил и опровергал, что совсем не холодно.
В автобусе стало тихо. Вероятно, каждый на миг представил себе прорубь с бело-голубыми ледяными и снежными краями, клубы пара. Парень с косматой головой и голый ныряет с радостным уханьем в ледяное окно… плеск и снежный хруст…
А он в тишине продолжает негромко, с наполняющейся силой слов - когда еще тебя так будут слушать:
- Это учение великого Порфирия Корнеевича Иванова – закаляться холодом. Все болячки и хвори уйдут. Только верить надо. Будешь верить – легко привыкнешь. Иванов, великий человек, и он доказал…
Тут он вдруг не то поперхнулся, не то закашлялся, а сам все с ноги на ногу переступал, и что Учитель доказал, никто не понял.
- А-а-а… Так вы верующие? – не унимается старушка.
Парень перестал кашлять и как-то раздраженно, от беспросветной тупости окружения, сказал по-прежнему негромко:
- Мы верим в учение Иванова, мать! Это совсем не то, что вы думаете.
- И что это он вас так мучает? Волосьями разве согреешься?
Последняя фраза вызывает кое у кого еле сдерживаемый смех.
Она не видит ухмылок, не замечает и тех, кто не скрывая любопытства, разглядывает дрожащего ученика великого учителя, и продолжает заботливо и здраво:
- Что это вы терпите такое? Сапоги у молодежи забрать, босиком на мороз – и верьте, люди добрые! Да? Послали бы его куда подальше! Болеть же будете.
Не понимает и не верит ничему сказанному бабушка, существо не просветленное и дожившее потому, может, лет до 80.
-Да не буду я болеть! Что вы так все? Иванов – великий человек. Он сам зимою босиком, в одних трусах ходил! – почему-то сердится и вспыхивает косматый последователь. Реакция людей для него была неожиданной: это развеселило пассажиров. Понеслись реплики, смешки.
-Да мы все скоро будем в одних трусах ходить.
- А то и без трусов, если денег по два-три года не получать.
- Милый, дак там, наверное, зимы нету. Что же это за вера такая – на мороз людей выгонять? – переживает по-прежнему бабушка.- Сколько вер всяких стало. Над людьми-то как! – качает она головой.
Слышно, как впереди какой-то сведущий человек объясняет, кто такой Иванов. А старушка гладит парня по рукаву:
- Мороз сегодня 38 градусов! Вы скажите ему, что в такой холод нельзя босиком и без головы.
Слышно негромкое повторение:
- Особенно… без головы!
Ученик Иванова оглядывается, чтобы понять, кто остроумец.
То ли надоело слушать, то ли что другое, но на следующей остановке босоногий последователь Порфирия Корнеевича выскакивает в клубящуюся морозную темь.
- А можа, он сапоги-то пропил? А признаться неловко. Да? – оборачивается старушка к лохматой шапке.
Человек в еноте кивнул:
- Ну да, в этом не признаешься. – улыбка стерлась. – Как же он терпел железо мороженое... да босыми ногами? Никогда не пойму!
1996 г.