Глава 18
Как хочется жить
Разбудил её дождь. Даже не дождь, а ливень. Ливень и сильный ветер. Шум ливня, шум деревьев, шорохи кустов и травы. Слегка похолодало. Возможно, что снаружи было холодно, но она не выходила. Выпила немного воды, съела последнюю карамельку и уснула. Так она и лежала на этом удобном топчанчике, сделанном явно умелым и, скорее всего, добрым, человеком, в полутьме и тепле, пусть и не домашнем, но таком уютном и комфортном. Носки почти высохли, кроссовки ещё были влажными.
Шума вертолёта в этот день слышно не было.
Вечером она отпила часть сгущёнки, определив по наклону банки, что белое сладкое лакомство заканчивается.
-Если выйду из леса, буду каждый день сгущёнку есть. И борщ есть. Вкусный, наваристый. Чтобы капустка хрустела, а свёколка дольками была нарезана, а не на тёрке настругана. Со сметанкой. И большим куском хлеба. Нет, хлеба будет три куска.
Она вспомнила, как Роман в кафе в их первую встречу ел борщ. Размешивая сметану, он поглядывал на неё и улыбался.
-Где он сейчас? Знает или нет, что я потерялась. Я потерялась, и мне плохо. Очень плохо. И я очень боюсь, что меня не найдут. Как папу и маму. И этого человека, которого я похоронила, никто не найдёт.
Поплакав немного, она надела жетон на шею и, зажав его в ладошке, уснула. Ей приснилась мама.
-Майя, ты не должна отчаиваться. Ты смелая девочка. Тебе было пять лет, когда ты прогнала страшную собаку от соседского малыша. Помнишь, я тебе рассказывала эту историю. Мать ребёнка растерялась, а ты подбежала и отогнала собаку. И та убежала. Ничего не бойся. Ты всё делаешь правильно. Ты умная девочка. Отдохни. Пока идёт дождь, никуда не выходи. Береги силы.
Дождь шёл всю ночь и весь следующий день. Она выходила из землянки только для того, чтобы забрать баночку от тушёнки, наполнявшуюся водой. Собранной водой заполнила пластиковую бутылку. Потом допила сгущёнку, ножом обрезала крышку на банке и палочкой выскребла из банки сладкие остатки. Выставив баночку наружу, дождалась, когда она наполовину наполнится водой, и выпила всю мутную водичку. Еда кончилась.
К утру дождь затих. Проснувшись, Майя обула подсохшие кроссовки и носки. И ногам стало так комфортно. Но это ей только показалось. Нужно было искать еду. Искать ягоды.
Поднявшийся довольно прохладный ветерок сбивал в лесу влажные капли с деревьев. Она просидела на пороге землянки, не решаясь уходить, потом всё-таки решилась. Но сначала напилась воды из баночек. Выпила полторы баночки. Больше не влезло. Собравшаяся дождевая вода была вкусной и бодрящей.
Майя собрала котомку и стала надевать плащ. И тут, к её ужасу, обнаружила, что подошва левого кроссовка отслоилась так, что может на ходу оторваться. Второй выглядел не лучше. Она расстроилась. Ночевать ещё одну ночь в землянке не имело смысла. Она могла ослабнуть и остаться здесь навсегда. Нужно было двигаться.
Часа полтора ушло на изготовление подобия носков или сапог из брезента. Бедный плащ! Она не решалась кромсать его, но не делать этого Майя не могла. Две большие портянки она обмотала поверх кроссовок, закрепила брезентовыми ленточками, опробовала их, походив вокруг землянки, и осталась довольна.
-Ну, Майя, получились миленькие сапожки. Кажется, их зовут онучи. Ну, что-то так. Теперь пошли. Глазей по сторонам, ищи пищу, - приказала она себе, поправила котомку за спиной и пошла, опираясь на удобную, вырезанную ею из орешника, палочку, держа в левой руке лопатку. Острая лопатка вполне могла ей пригодиться, как оружие. Конечно, попадись ей второй раз тот зверь, от которого она пряталась за валуном, лопатка ей вряд ли помогла бы. Как и топор и нож. Но сдаваться просто так она не собиралась.
Метки топором она уже не ставила. Боялась потерять время и берегла силы.
Хмурое небо не хотело выпускать солнечные лучи. Трудно было определить, даже примерно, сколько времени. Майя шла и шла. По дороге два раза ей попались ягоды. Первый кустик, с совершенно незнакомыми ей плодами, чуть подсохшими, но ещё вполне, на первый взгляд, пригодными для еды, она отвергла. Ягода имели все известные Майе признаки несъедобности и, возможно, ядовитости. Корявый кустик с остатками листьев какого-то беловато-жёлтого цвета, и миндальных запах самих ягод.
От зарослей брусничника Майя не отошла, пока не собрала всю ягоду. Часть ягод она сразу съела, одновременно наполняя ягодой баночки от сгущёнки и тушёнки, засыпала плотно сверху листиками, сделав что-то типа крышек, и поставила в свою котомку.
По пути Майе несколько раз попадались ручьи. Она пила воду и наполняла бутылочку. Обилие ручьёв навело её на мысль, что они все бегут к реке. Ей почему-то так показалось, что все ручьи бежали в одном направлении.
И она рискнула. Пошла туда, куда ей указывал весёленький ручеёк. Крохотный ручеёк вливался в ручей побольше, и Майя пошла уже вдоль большого ручья. И упёрлась в бурелом. Опять пошли заросли могучих елей. Но она не остановилась, углубилась в лес и, ориентируясь на звук ручья, с фанатическим упорством пробиралась вперёд.
Сколько часов она шла, уже было не разобрать. Потом ей показалось, что у неё атрофировались все чувства. Слух, зрение, обоняние и вкус, и она превратилась в манекен. Безжизненный и бесчувственный манекен. Майя шла, как робот. Шла и шла, запрограммированная только на продвижение вперёд.
Время стёрлось. Она где-то уронила бутылку. Впрочем, та уже опустела. И ещё она никак не могла найти ручей. Хотя бы один, самый маленький, чтобы напиться. В какой-то момент она подумала, что ей уже совершенно безразлично, куда идти. Вытирая лицо уже грязным платочком, она почувствовала боль. Болело всё лицо, искусанное мошкой. Почувствовав тепло, мошка ожила.
Сильно хотелось пить, но воды не было. Остановиться и поесть ягод? Но для этого надо остановиться, потерять время. Решила, что отдохнёт потом. Почему, потом? Зачем, потом? На «потом» у неё не останется сил! Но это «потом» вселяло надежду.
Близился вечер, это она поняла, когда стало прохладнее. А за вечером наступит ночь. Страшная ночь в лесу. Не в уютной землянке, а в тёмном и страшном лесу.
И она стала петь. Срывающимся голосом, шепча пересохшими губами, запела. «Королева». Песня группы «Ярмарка». После такого мимолётного знакомства с Романом девчонки, Света и Лиля, подшучивали над ней, включая эту песенку. Да что подшучивали, смеялись все трое.
-А ты оставляешь так смело надолго меня, - пела Майя, и ей казалось, что она горланила, кричала, но это было не так. Слабый шёпот, вот и всё, на что она была способна.
-Сядь и поешь, - прервав песню, приказала Майя себе. Она достала из рюкзака одну баночку, ту, в которой раньше было самое вкусное лакомство, убрала плотный слой листьев, закрывавший верх банки, как пробка, и, смакуя каждую ягодку, доела все ягодки до последней. В котомке оставалась другая баночка, наполненная ягодой на две трети, но её нельзя было трогать. Неизвестно, что ожидало Майю завтра.
Желудок как-то неприязненно отреагировал на полученную пищу. Скорее всего, он ожидал что-то другое. Когда боль в животе отпустила, она постаралась привести мысли в порядок.
Предстояло готовиться к ночлегу. В отличии от первой ночи у неё теперь был топор. И охотничий нож. Но в отличии от первой ночи у неё совсем не осталось сил.
Она села под огромную ель, обняла руками колени, положила на них голову и замерла. Возможно, она сидела так минуту, а, может, пять.
-Майя, не отчаивайся. Ты жива, можешь передвигаться, тебе уже не так хочется пить. Готовь себе место ночлега.
Мамин голос был совсем рядом, она даже вздрогнула, встрепенулась и испугалась. Стало ещё темнее. Пусть и не совсем темно, но в густом ельнике с высокими деревьями сумерки наступали раньше.
Топорик оказался лёгким и удобным. Она нарубила целую кучу еловых веток. Просто поворачивалась и рубила, рубила ветки. Ветки были повсюду. Она сложила ветки в огромную кучу, надела капюшоны куртки и термобелья на голову, сверху надела плащ, который, несмотря на то, что она его обрезала на обмотки, оказался ей почти до пят, и как ящерица заползла в кучу лапника. Умостилась там, подогнула ноги, расправила плащ, закрыла глаза и уснула. Уснула сразу, будто её кто-то выключил.
За ночь она ни разу не проснулась. Скорее всего, организм подал сигнал вставать. Она сразу и не поняла, где находится. Пахло ёлкой. Вкусно пахло ёлкой, как на Новый год. Потом пришло осмысление того, где она.
Разбросав ветки, она обнаружила, что уже довольно светло. Сквозь верхушки деревьев на её ложе падали крохотные лучики света. Нужно было идти. Хотелось пить. Есть ягоду не хотелось. Одно воспоминание о ягоде вызывало спазмы в желудке.
Расправляя и складывая котомкой плащ, она обнаружила, что на левой ноге разорвалась портянка. Или онуча. Брезент прорвался, и из дырки выглядывал расклеившийся кроссовок.
-Иди так, не теряй времени, - приказала она себе. Поправила котомку за спиной, взяла в левую руку лопатку, в правую – палочку и пошла. На юг.
Всё тело болело. Ноги, руки, спина, плечи. Головная боль спазмами охватывала голову. Но она шла. Шла упорно, упрямо глядя вперёд опухшими глазами. От сильной влажности очки запотевали, и она останавливалась, чтобы протереть их. И тут только поняла, как они дороги ей. Без очков она просто не могла бы двигаться дальше.
Ручьи ей больше не попадались. Испарились или высохли. Нет, конечно, они где-то существовали, но двигались в другом направлении. И тут она догадалась, что поднимается на возвышенность. Пологую возвышенность. И хотя возвышенность не была крутой, Майе не хватало воздуха.
Звук вертолёта показался ей самой завораживающей и радостной мелодией. Из-за высоких елей видно вертолёта не было, но она побежала в сторону удаляющегося звука.
-Он не просто летает в одну сторону. Они осматривают территорию. Они где-то рядом. И могут вернуться по тому же маршруту. Тебе надо выходить на открытое пространство. Но где это открытое пространство? – Майя была близка к отчаянию, но голова вдруг заработала на удивление чётко.
И опять она шла, шла, шепча что-то опухшими губами. И тут впереди неожиданно показался какой-то просвет. И опять звук вертолёта слева. Звук приближался! Вертолёт возвращался! И Майя побежала. Упала, неуклюже поднялась и побежала дальше, глядя вверх и вперёд.
Выход из леса был совсем рядом, последние ряды елей были совсем рядом, метрах в трёх. А дальше свет! Вертолёт был так близко. Она сделала ещё рывок… Река! Внизу текла река! Внизу… Река была далеко внизу. И высокий страшный обрыв под ногами. Но Майя уже не могла ничего изменить. Ноги потеряли опору и предательски заскользили вниз.
-Нет! Не хочу! Не хочу! Мама! Мамочка!- кричала она, хватаясь за какие-то жёсткие верёвки, просто резавшие ей ладони. Она стремительно скользила вниз по этим жутким, острым верёвкам. Потом верёвки кончились, и она полетела вниз. Где-то совсем рядом гудел вертолёт.
-Мамочка… - успела прошептать она, сильно зажмурив глаза. Последовал глухой удар, и она погрузилась в темноту.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/24/1065