Глава 11
Бабник или бандит?
В этот раз Роман не давал о себе знать восемь дней. А Майе так хотелось его увидеть. Это было как наваждение. Ей казалось, что в каждой чёрной машине едет он, со всех афиш смотрит он, даже если на афише анонсировалась премьера в кукольном театре, и мужских лиц на ней не могло быть по определению. Когда она с подругами пришла пообедать в то самое в кафе, ей сразу показалось, что все сидящие в кафе мужчины, сплошь одни Романы с ямочками на подбородке.
Потом она этим переболела, кризис прошёл, и Майя почти смирилась. Человека, который, как Фигаро, был то здесь, то там, и исчезал, не поставив её в известность, когда его светлость решит опять возникнуть на её пути, занести под номером один в виртуальный перечень своих воздыхателей, она поостереглась. Хотя, сказать честно, под номером два там тоже никто не числился, да и такого списка, даже виртуального, не существовало.
Впрочем, она сама не могла определиться, как относиться к явлению «Роман в жизни Майи». Иногда ей казалось, что он вовсе и не Роман. А назвался этим именем, чтобы провернуть какую-то аферу. Например, забрать квартирку, в которой они живут. Конечно, это было нереально, поскольку ни она, ни Света с Лилей, не были хозяевами квартиры. Что же ему нужно было от неё?
Потом она с ужасом подумала, что он может быть обыкновенным альфонсом. Или бабником, который польстился на неё, преследуя вполне определённую цель. Но и эта версия была не совсем безупречна. Обычно мужчины, охмуряющие женщин из меркантильных соображений, стараются форсировать события, охмурительные действия совершают в исключительно стремительном темпе, оставляя своих пассий либо без накопленных денежных средств, либо без ценного имущества, либо без того и другого вместе взятого. Впрочем, иногда они что-то женщине оставляют. Например, нежелательную беременность. Или обязанность выплачивать крупную ссуду, которую попавшая в силки Дон-Жуана жертва, загипнотизированная его очарованием, брала в банке и передавала ему в руки, подержав деньги в обласканных им ладошках всего несколько секунд. Ничего этого с Майей не случилось. И это было странно.
По всем приметам выходило, что она стала объектом его любовной страсти. Так ей сказала Лиля:
- Ты стала объектом его любовной страсти. Мужик в тебя втюрился до помрачения.
Сказанное Лилей по сладости восприятия было равноценно бочке липового мёда. В которую Света, как человек, весьма прагматичный, добавила ложку дёгтя, сказав:
-Возможно, он женат. Хотя обручального кольца у него не наблюдалось. Но он вполне может его снимать, когда выходит из дома. И почему-то он не хочет торопить события. Пока не разведётся.
Впрочем, Свете одной ложки дёгтя оказалось недостаточно. И она добавила вторую:
-К тому же у него могут быть дети. И он решает вопрос с алиментами. Или, сейчас это так модно, сУдится по поводу ребёнка. С кем он будет жить, как часто его может навещать другой родитель.
-Света, прекрати! – Лиля, в отличие от Светы, была весьма эмоциональна, и это сказывалось на её суждениях, впрочем, тоже очень неожиданных, - какие дети, о чём ты говоришь? Ему, скорее всего, некогда. Он занят на работе. И вообще, он может оказаться кем угодно, даже простым бандитом. Например, обычным киллером. Судя по фильмам, почти все киллеры выглядят очень даже прилично. Как он. Замочил кого-нибудь, и к нашей конфетке попёрся, стресс снимать. Ты на неё посмотри! Она же девушка - морской бриз. Тихая, спокойная, свеженькая. И умненькая. К такой можно прислониться и про всё плохое забыть. Это мой Серёжа сказал. И это определение ей удивительно подходит. Впрочем, к ней можно не только прислониться. Но до этой стадии их отношений Роман пока не дошёл.
Слушая подруг, Майя не возмущалась. Ни предположениями о личности своего пропавшего воздыхателя. Ни её сравнениями с морским бризом. Что бы они ни говорили, они явно жалели Майю. И пытались при этом шутить.
-Мне стало казаться, Майя, что тебе надо остановиться на кандидатуре сына банкира. Парнишка смышлён, симпатичен, хорошо воспитан, дружит со спортом, дома готовить не будешь, ему нравится общепитовская стряпня, а я к вам секьюрити работать пойду. Только подожди немного, пока он достигнет совершеннолетия, - хихикала вечером Света, уворачиваясь от подушки, брошенной Майей.
-Только ты ему сразу ребёночка роди, я думаю, он обрадуется, - высказала своё отношение к личной жизни Майи будущая многодетная мать, сама бросая подушку в Майю.
Застилая постель на кресле, Майя сказала:
-Девочки, я завтра с Вами в библиотеку после лекций не иду. Мне позвонил Некрасов. Он уезжает. Медичка придёт к ним в 22 часа. Так что с 15 до 22 часов я буду у них. Надо же нам накопить на новый диванчик и не только на диванчик. Скоро Новый год. Хочется уюта в доме, ёлочку. Всё, спим.
И они как по команде уснули.
Майе звонил Некрасов Павел Викторович, или, как его звали в разговоре подруги, «Павлик». Павел Викторович имел собственную клинику, специализирующуюся на пластических операциях. Кроме этого, он преподавал в медицинском институте, а также являлся учредителем каких-то фондов. В силу постоянной занятости дома он бывал редко. Был он холост, но на его попечении находилась его мама, Зоя Кирилловна, в прошлом музыкальный критик.
После перенесённого три года тому назад инсульта она нуждалась в постороннем уходе. Более чем прекрасное материальное положение семьи позволяло прибегать к услугам сиделок. Сиделок было три. Две из них имели медицинское образование, причём одна из них – высшее. Третьей сиделкой была Майя. Эту работу ей подыскала замдекана, милая заботливая женщина, сама воспитывающая несовершеннолетнего сына инвалида. Медицинские услуги от Майи не требовались., их выполняли другие сиделки, приходившие в семью по какому-то непонятному для Майи графику.
Зоя Кирилловна не была в полном смысле лежачей, хотя ноги её были парализованы. Она довольно шустро передвигалась по огромной квартире на инвалидном кресле-коляске с электрическим приводом, речь её была сохранена. Но подвижность рук мамы «Павлика» была слегка ограничена. Она могла, например, держать неполную чашку чая, но управляться с документами не могла. Майя помогала ей по дому. Нет, ей не приходилось мыть пол, готовить или стирать, для этого существовала домработница. Майя была кем-то вроде помощницы Зои Кирилловны. Она помогала ей знакомиться с новостями в интернете, искать интересные, с точки зрения Зои Кирилловны, материалы, отправлять почту, общаться с её многочисленными подругами и приятельницами, разбросанными по всему миру, по скайпу.
Кроме этого Майя помогала ей разбирать и систематизировать семейный архив – громадное количество, несомненно, ценных фотографий и документов. Рассматривая многочисленные фотографии, Майя с удивлением установила факт знакомства семьи Некрасовых с известными деятелями политики, культуры и бизнеса, которых Майя видела по телевизору, в интернете и на страницах журналов.
Иногда Майя по предложению Зои Кирилловны вместе с ней готовила «что-нибудь вкусненькое». Собственно, готовила Майя, по указаниям, даваемым Зоей Кирилловной. У хозяйки была масса кулинарных рецептов этих самых «вкусностей». Например, капустный или рыбный пироги. Или лазанья. Или грибной суп. Или картофель по-монастырски. Или, например, мясо в горшочках с шампиньонами. От одних только названий блюд можно было подавиться слюнками. А от запаха! А от вкуса!
«Павлик» в его 35 лет не был женат, детей не имел, вёл спокойную светскую жизнь. И был явно неравнодушен к Майе.
Простодушная Майя проработала у них с полгода, когда заметила его интерес к себе. Нет, «Павлик» не приставал к ней, боже упаси. Он был деликатен и интеллигентен. Но Майя однажды призналась подругам, что он смотрит на неё так, как смотрит на хозяина собачка, выпрашивая вкусную сахарную косточку. Хотя на собачку «Павлик» не был похож совершенно. Приятной внешности светловолосый мужчина выше среднего роста, довольно ухоженный, совмещающий свою работу с занятиями в фитнес-клубе и прыжками на теннисном корте.
Обнаружив это обстоятельство, Майя хотела уволиться, то есть отказаться от работы. Но потом, взвесив вместе с подругами все «за» и «против», передумала. Во-первых, её работа у Некрасовых хорошо оплачивалась, в связи с чем ей не нужно было искать и другую работу. 200 рублей за один час – неслыханно щедрый гонорар. И это при том, что работа была физически не обременительной, интересной, плюс позволяла приносить в «дом» те вкусняшки, которые Майя готовила по указанию Зои Кирилловны. У Майи иногда возникало подозрение, что хозяйка втягивает её в эти кулинарные работы только потому, что хочет побаловать и Майю и её подруг чем-то вкусным. Возможно, так оно и было, но кто об этом мог сказать уверенно?
К преимуществам работы у Некрасовых, во-вторых, можно было отнести и то, что выполнялась эта работа в удобное для Майи время. Несколько раз, когда «Павлик» уезжал за границу, Майя по просьбе Зои Кирилловны ночевала у них. Хозяйка просила Майю достать из запретного уголка вкусное вино или домашнюю наливку, и они, капнув себе на дно красивых старинных рюмочек, «попивая» налитое, вели разговор о том или о сём.
И в какой-то момент Майя подумала, что ей всё-таки надо уходить из этого гостеприимного и уютного дома. Уже сама Зоя Кирилловна намекала Майе на то, что не прочь бы видеть её своей невесткой. Озвучена эта мысль была штрихами и намёками, но суть их Майе была понятна. Поэтому она решила, что доработает у Некрасовых до середины декабря и распрощается с ними. Посему нужно было подыскивать новую работу. Заканчивалась первая декада октября, и до середины декабря было ещё много времени.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/23/1774