Его рейс опять отменили на неопределённое время… Антон сидел в зале ожидания и тихо, про себя негодовал: «Как же можно вот так? Для чего вообще вывешиваются все эти графики и расписания? Неужели только для того, чтобы регулярно нарушать их, а не исполнять, чётко придерживаясь как взятому на себя обязательству? Да если бы я так вёл свои дела… А был ли хотя бы один раз, когда всё точно и в срок?»
Вокруг него сновали люди… Много людей… С чемоданами и без, с огромными баулами и просто спортивными сумками, как он сам… Хотя таких было явное меньшинство… Единицы… Складывалось впечатление, что всё население страны одновременно, разом, сошло с ума, внезапно и неизвестно с чего захотев оставить свои привычные насиженные места и немедленно, не раздумывая много, перенестись… Куда? Да хоть к чёрту на кулички, место нахождения которых до сих пор никому неизвестно и - слава Богу за это! И тем не менее - лишь бы не остаться дома, лишь бы… Всё это было так странно и почему-то отвратительно, что не могло не раздражать, если не бесить, уже потому, что не находило объяснения, не укладывалось в его болезненно пульсирующем мозгу… Антон смотрел на весь этот человеческий муравейник и еле сдерживал себя от того, чтобы не закричать так громко, как смог бы, но чтобы они все, от того вон старика в ватном (и это в такую жару!) халате жителя южных республик до маленькой девочки, которая возлежала в коляске, с удивлением рассматривая яркую погремушку в виде цветочка, протянутую ей мамой, услышали и замерли пусть бы всего на одно мгновение, испугавшись или негодуя…
Время от времени откуда-то из-под потолка раздавался лишённый всяческих эмоций до тошноты вежливый и какой-то навязчиво-приторный, словно механический, женский голос, объявлявший отправление или прибытие каких-то вовсе не интересующих его рейсов, что немедленно вызывало усиление суеты, хаотичности снования и перемещения с места на место всё новых полчищ людей вокруг… По всем, как ему казалось, самым неоптимистичным прогнозам, самолёт, на который он успел купить билет, должен был бы уже находиться где-то, по крайней мере, на половине пути к Афинам, однако… Однако и сам лайнер и его пассажиры по-прежнему находились там, где находились, но где оставаться уже не было ни сил, ни терпения… Чтобы хоть как-то скоротать время и отвлечь себя от тревожных мыслей о семье, он принялся считать входивших и выходивших из зала ожидания… Быстро сбился и оставил это явно глупое в своей полной бессмысленности занятие. Попробовал разрядиться на диспетчере, безусловно понимая, что персонально на ней, конечно же, нет никакой вины за непредвиденную задержку, в сотый, может быть раз, спросив у неё когда же, наконец, объявят рейс на Афины? Но та и в сотый раз отвечала с одинаковым выражением безмозглой фарфоровой куклы, без малейших признаков жизни в хорошо поставленном голосе:«Ждите объявления!» После очередного такого подхода он вдруг не без удивления обнаружил, что кресло, в котором провёл уже не один час, занято… Кем? Да, какая разница? Он не вдавался в такие подробности… Важно было другое: его, словно нарочно, лишили даже этого, лишили элементарной возможности присесть… Плюнуть бы на всё и вернуться домой! Но, к величайшему сожалению, именно вот этого он никак не мог себе позволить… Просто никак… Бросив монетку в автомат с напитками и получив через мгновение жестянку с колой, которую терпеть не мог, Антон отошёл к окну и решил позвонить Сергеичу, чтобы узнать как там у них дела…
Дозвонился легко и быстро (ещё подумалось: вот бы так до Нины!), что не могло не обрадовать: слава Богу, хоть там всё в относительном порядке, пусть даже в то, что услышал, как-то не хотелось поверить сразу… Оказывается, больного Ваську спас никто иной, как родной дядюшка Ниночки… Интересно, интересно… Вот тут было над чем поломать голову, было о чём подумать, поразмышлять, тем более, что выдалось такое время, когда и заняться-то больше нечем… Жизнь снова подтвердила правильность наблюдения - иногда для того, чтобы лучше рассмотреть, нужно отойти на расстояние, нежели чем приблизиться... Заметив в дальнем ряду освободившееся кресло, Антон не мешкая устремился занять его, потому, что не имел ни малейшего представления о том, когда же наступит момент, позволяющий ему на полном основании пройти всё-таки на посадку в самолёт… Устроившись поудобнее, насколько позволяли возможности, он достал из сумки пенал с бутербродами (ненавидел покупать еду в каких бы то ни было забегаловках) и вприхлёбку с колой принялся машинально жевать, не ощущая вкуса вовсе, не переставая при этом обдумывать то, что только что услыхал:« Итак, что нам известно на эту минуту? Нам известно то, что именно Евген Семёнович вынес Васю, тяжело больного на тот момент, из обречённого родительского дома с вполне понятной целью – спасти… В чём-то другом нет смысла и подозревать: он искренне любил пацанов, возился с ними чуть ли не больше родного отца… Но, что из этого следует? А из этого следует то, что дядя Женя безусловно был в курсе всего задуманного против моих родителей и даже больше – являлся непосредственным исполнителем… Хотя, нет… Роль исполнителя ему не по зубам – жидковат в коленках… Нет, исполнителем был не он, да и для заказчика Евген слишком незначителен… Серьёзным игроком никогда, насколько мне уже теперь известно, и не был, и не считался… Всё время в тени кого-то, на вторых, а то и на третьих ролях… Однако, в дом был вхож… Почему? За какие такие заслуги ему позволялось то, что вообще мало кому? Уж, наверное, не только за то, что был в тесном родстве с Ниной? Стоп! А наша встреча с нею так ли уж случайна, как мне казалось всегда? Нет, она, конечно, славная: в меру серьёзна, в меру легкомысленна, знает своё место и мы любим друг друга… Любим? Да, любим… а хороший левак ещё не разрушил ни один брак, как шутят мои ковбои… У мужчины несколько иной взгляд на просто секс и семейные отношения, чем у женщины: мужчина полигамен, а женщина в браке просто обязана оставаться моногамной! Иначе на фик она нужна, если всегда легко найти и моложе и красивее? Но она мать моих детей и уже поэтому достойна всяческого уважения! Но и тем не менее… Я же помню с каким удивлением воспринимало окружение согласие Орла женить своего первенца на племяшке Кравца… Почему-то всё внимание нацеливалось именно на него, а не на отца Ниночки, который был другом детства бати… Тут какая-то хитрость упрятана, и упрятана так глубоко, что ни разу на свет не доставалась… Сергеич, небось, в курсе всего, но молчит… хотя, руку на сердце, оно мне надо? Не… не надо, других проблем хватает! Так-то оно, конечно, так, но присмотреться повнимательнее всё-таки нужно… Не прост Евген, ой, не прост… Знает, безусловно, знает, кто стоит за смертью наших родителей… Ладно, с этим всё более-менее понятно, хотя где он прятал все эти годы брата, что за жизнь ему устроил, с чего вдруг Васька оказался на киче за наркоту? За что-то другое – да, но наркота… На эти вопросы у меня пока нет ответов, а потому не стоит сейчас тратить на их разгадывание мысленные усилия… Подумаем вот о чём: то, что за напрягом вокруг Нины стоит её дядюшка – на кофейной гуще гадать не нужно! И цель понятна – вытянуть меня, помешать немедленной встрече с Васькой… Почему? А потому, что, верняк, пришло время расставлять точки над и… Что-то с Васькой у него пошло не так… Либо вопросы стал задавать неудобные, либо ещё что-то в этом же роде… Отсюда и срок… Подкинули, а потом скостили на пару-тройку лет за хорошее поведение – к бабке не ходи… Хоть бы парень не сломался там, хотя с зоны писали… А, что писали? Там он один, а тут, может оказаться совершенно другим… Хорошо, что с ними там обоими сейчас Сергеич – мужик тёртый, правильный - и присмотрит и присмотрится… Да и Ромка тоже далеко не болван… Мимо глаз не пропустит…»
За всеми этими раздумьями Антон чуть было не пропустил объявление для пассажиров, следующих, как и он, в Афины. Пройдя все необходимые процедуры досмотра и регистрации, он поспешил во след за остальными к так долго ожидаемому воздушному судну, поднялся по трапу и, отыскав своё место у иллюминатора, сразу же пристегнул ремни безопасности, зная за собой привычку засыпать в самом начале движения в любом виде транспорта, не прекращая при этом размышлять о сложившейся ситуации, стараясь предугадать то, что может ожидать его там, куда он так стремился. «Интересно - думал Антон - Почему Нине не позволили ни единого разу позвонить мне? Если бы не девочка Романа, я до сих пор оставался бы в неведении? Хотя нет, к вечеру, бесспорно бы, забеспокоился… Однако, Ваську смог бы и сам встретить… Ладно, что теперь об этом? Как сложилось, так сложилось... К чему мне в первую очередь нужно быть готовым, так это к тому, что в аэропорту будет обязательно организована «тёплая» встреча… К семье сразу не позволят поехать… и это точно… Разговор предстоит серьёзный… Наверное, чем-то придётся поступиться… Вот только чем… Дадут поторговаться или же сразу поставят перед выбором: или-или… Весь вопрос в том, что кроется за этими «или»? Однако, не подлежит сомнению то, что Евген (прозвал же его Ромка!) попытается объяснить за что и почему был приговорён отец… Несомненно и то, что он будет мотивировать всё тем, что собственно его, Евгения Семёновича, никто и не спрашивал, а потому он и не смог воспрепятствовать, не смог никак помешать… Может, будет что-то ещё в качестве оправдания, но суть, безусловно, в этом… Тут я если и ошибаюсь, то весьма не значительно… Меня, как старшего из орлят, попросят(заставят?) что-то принять и с чем-то согласиться, иначе… А вот иначе может быть совершенно по разному, и мне ли того не знать… Бывают и такие случаи, когда смерть много предпочтительнее и даже весьма… Так, стоп! Погоди-ка накручивать самого себя, погоди чёрной краской радугу закрашивать: что было видели, что будет увидим, даст Бог!» И то ли на этой мысли, то ли чуть погодя, уснул – измученный нервотрёпкой последних дней мозг потребовал короткой передышки…
Разбудила стюардесса: «Просыпайтесь, пожалуйста! Мы идём на посадку - Афины!» Бросив взгляд в иллюминатор, Антон в который раз поразился бесконечно прекрасному морю огней и черноте южной ночи, вновь споткнувшись о непонятно откуда появившееся раздражение: «На весь мир кричат о своём бедственном положении, а вот электричество не экономят… А у нас всё, вроде бы и на подъёме, а сверни с главной улицы в любом из городов, и тут же поймёшь, что такое настоящая темень, и что означает выражение – хоть глаз коли…
Аэропорт Афин Элефтериос Венизелос находился примерно в двадцати километрах от прекрасной столицы Греции, но добраться туда было достаточно просто: такси, машины на прокат… Войдя в здание аэропорта, Антон внимательно осмотрелся по сторонам, выискивая среди толпы встречающих тех, кому он лично мог бы быть интересен… «Никого… Странно… Неужто, я ошибся? - заторопилась напугать гаденькая мыслишка – Неужто, всё гораздо сложнее, если не страшнее? А… нет! Вот там, на самом выходе, похоже, они… что-то уж больно безразлично оглядывают прибывшую толпу… да и одеты… Ну, что же? Нужно помочь ребяткам обнаружить себя!» - и резко свернул в мужскую комнату, чтобы сразу же выйти и посмотреть: забеспокоилась та парочка его телодвижением или же он заблуждается на их счёт… Нет, всё правильно – один остался на месте… а вот где второй? А со вторым столкнулся чуть ли носом сразу же на выходе из туалета: «Простите! – обратился тот на чистом русском языке – Вы, ведь, Антон Сергеевич Орлов, не так ли?» «Нет, нет! С чего вы взяли?!» – решил он чуточку подурачиться, заведомо понимая, что в этой угадай-ке победителем ему не быть...
«Послушайте! – улыбнулся наивной выходке встречающий - Я, ну, никак не мог ошибиться, Антон Сергеевич, дорогой вы мой!» «Да, неужели? И почему же? Мне всегда казалось, что я не настолько популярен...» «А всё потому, что мы с вами знакомы лично, неужто, запамятовали? Ай-ай-ай… Вспоминайте, вспоминайте…» - продолжал ехидно улыбаться тот, решительно беря Антона под локоток… «Ручонки…» «Что?» «Я сказал, ручонки убери…» «Да, пожалуйста, пожалуйста… Дико извиняюсь, но только вы уж без глупостей… Пожалейте нас сирых – устали, верите, измучились вас дожидаючись… Следуйте за нами! Сами подумайте: стоит ли привлекать внимание полиции?» «И куда же вы меня так заботливо приглашаете?» «Ну, пока что на стоянку, там нас ждёт карета, так сказать…» «А потом?» «А вот про «потом» вы будете говорить уже не с нами, дорогой…» «А, ведь, я действительно вас вспомнил! – встрепенулся вдруг Антон – Вы начальник службы охраны Евгения Семёновича, не правда ли?» «Да, да, да… Вот и чудненько, вот и славненько! Мы же с вами почти родные, Антон Сергеевич…» «Конечно, конечно… А потому, могу ли я узнать всё-таки хоть что-нибудь и про конечный пункт нашего вояжа, дорогой?» «А почему бы и нет? Можете! Нам приказано доставить вас со всяческим комфортом в пути в один из отелей этого славного города, где на ваше имя зарезервирован номер люкс – кутить так кутить! Приведёте себя в порядок, отдохнёте…» «И всё, конечно, под вашим недремлющим оком?» «Ну, зачем вы снова… Я лично вам обещаю, что вы моих ребят даже и не заметите… И потом, согласитесь сами, разве мы можем оставить без охраны такого редкого гостя? Это же исключительно ради вашей безопасности, поверьте мне на слово!» «Ну, да, ну, да…» - пробормотал Антон в ответ и отвернулся от сидевшего с ним рядом, наблюдая за мелькающими пейзажами за окном автомобиля.
«Вопросик можно?» - спросил Антон уже в номере роскошного, по всему, отеля. «Что именно вас интересует?» «Что с моей семьёй?» «О, не беспокойтесь! У Нины Ивановны всё в порядке! Дети тоже здоровы!» «Почему ей не позволили позвонить мне?» «А вот об этом поинтересуетесь уже у её дяди чуть позже за совместным, как нам известно, ужином! У меня имеется информация, что он намеревался лично поприветствовать вас, засвидетельствовать своё почтение… без церемоний, по-родственному… Ну, мне пора, как сами понимаете… Располагайтесь, отдыхайте и ни о чём не тревожьтесь – здесь все очень рады видеть вас! Ужин заказан… Надеюсь, выбор блюд не оставит вас равнодушным – в этом отеле неплохая кухня! Расслабьтесь – по крайней мере, что-то около пары часов на это есть! И вот ещё что, пожалуйста, без глупостей – от нас вы, может, и уйдёте, но далеко ли? Вы же умный человек, не правда ли?» «Конечно, конечно! – ухмыльнулся Антон – Благодарю за столь лестную оценку моих более чем скромных способностей! И, поверьте, я передам личную благодарность за то, как была организована встреча! От всей души!» - на этой ехидной фразе они, наконец-то, расстались…
Осмотрев уютный, хорошо обставленный двухкомнатный номер, Антон вышел на балкон, который по своим размерам был чуть поменьше Ромкиной однушки… Великолепный кафель, плетёная мебель, прекрасный вид на ночной город… Но сейчас ему было совсем не до окружающих красот… Тем более, что всё это он уже видел и не один раз… Но сегодня… Сегодня был совершенно особый случай… «Странно, даже телефон не забрали… Позвонить, что ли, Сергеичу? Что там у них?» «Алло!» «Антон? Ты?» - услыхал он неподдельную тревогу в голосе друга. «Я… Как у вас?» «У нас всё в норме! Мы на месте… Ты-то как, что?» «И у меня, похоже, всё в порядке… Встретили, приветили… Жду высокого гостя… Да, да… Он самый! Послушаю, что скажет… Не, ну, а когда я горячился-то? У Нины всё в норме, во всяком случае, так мне сказали… Ладно… Ладно, сказал… Не горевай – прорвёмся! Да… поторгуемся… думаю, да… Что? А! Ну, не случайно же всё это… помню… Помню, сказал! Ладно, Сергеич, пока… Позвоню, конечно! Сразу же! Братовьям привет! Как они? Ну, это и понятно – столько лет не слыхали друг о друге ничего… Всё! Я? А, что я? Я сейчас в душ, а потом… А потом, что будет, то будет! Всё – пока!»