- Ничего себе. Как у тебя глаза горят. Ты откуда такой возвышенный?
- Из греческого ресторана. И я это.. того.. самого.. Немного.
- Вижу. Пахнет хорошо. Что пил?
- Слегка переусердствовал с греческой водкой, она анисовая, пахнет гораздо лучше, чем то, что течёт по сжатым в спазмах гландам.
- А сейчас ты хотел бы спасти мир или сказку на ночь?
- Не знаю. Надо быть осторожным в желаниях. Они могут исполниться. И тогда кому-то придётся раскрывать ладошки, чтобы опустить их на чьё-то ожидающее тело. И начать повествование той сказки, что могла бы сниться мне каждую ночь, не оставаясь в памяти к утру. Но не снится. А может, я её просто не помню.
- Поговори мне ещё.
- Всё, могила.
- Своих желаний бояться не надо. Наоборот, они тебя спасут. И защитят. Нужно только понять, какие из них искренние.
- Желания всегда искренние. Любые. То, что рождается в молчании - это твоя реакция на то, что ты видишь, слышишь и чувствуешь. Неискренность начинается с попытки скрыть, говоря об этом. А мне скрывать нечего. И моё желание, чтобы мои ладони опускались именно на твоё тело. На твоё.
- Сейчас?
- Всегда.
GC