Т.М.Нэмени.
Основные психологические травмы.
(Наш травматический опыт.)
Я позволил себе выделить несколько основных психологических травм, сопровождающих цивилизованного человека всю его грешную, и так или иначе многострадальную жизнь.
Причем, если следовать Анкерсмиту, они все относятся к разделу «Травма-1»
То есть, это такие травмы, которые не разрушают личности, т.е. не меняют его идентификацию в социуме, в этом цивилизованном обезьяннике, в котором иной раз ужимки, ухмылки и прыжки, совершаемые для утверждения своего статуса в обществе, играют не меньшую роль, чем деловая квалификация.
Первая травма –экзистенциальная.
Всякий человек, рожденный своей легкомысленной матерью в нашу кунсткамеру, и тем самым заранее осужденный на смерть в конце жизненной ниточки, т.е. один из нас – смертников, как только он обретет некоторое осознание реальности, не может забыть о конце пути, который превращает его жизнь с ее хлопотами в приключение на грани страшной игры из какого-то кинофильма.
В самом деле, что из всего этого, когда в любой момент Парки, плетущие нить его судьбы – могут оборвать ее?
Будь ты хоть Богдыхан, хоть нищий на базаре!
Но с этим знанием ведь постоянно жить нельзя!
Это следует забыть, хотя бы на время!
Что же получается?
Человек должен забыть то, чего он не может забыть!
Вот такова эта главная жизненная игра.
Вторая травма – социальная эмпатия.
Человек только тогда осознает себя человеком, если он принадлежит к человече-скому обществу, т.е. к социуму, и идентифицирует себя с какой-то определенной частью этого общества.
В то же время, если он в своем социальном кругу ведет более или менее нормальный обеспеченный материально образ жизни, он не может не сочувствовать людям, так или иначе обделенным судьбой – больным, нищим, бомжам и т.п.
При этом он испытывает двоякие чувства:
во-первых, страх за себя, как бы самому не оказаться в такой же ситуации (по существу, это эгоистическое чувство), но, во-вторых, сочувствие, жалость, эмпатию к этим людям, так или иначе обделенным судьбою, что и должно быть в социуме, объединяющем столько разных индивидуальностей.
Однако, поскольку он де факто не может реально всем им помочь, поскольку не является как бы господом Богом, то невольно возникает чувство общественной вины по отношению к этим людям.
Но, с другой стороны, чувствовать все время какое-то чувство вины к своим бед-ным братьям и сестрам по социуму, поскольку ты ничего не можешь поделать с этим, постоянно невозможно!
Чтобы жить нормально, об этом надо забыть, чего он сделать не может!
Итак, человек опять должен забыть то, чего он не может забыть!
Третья травма - социальная несправедливость.
К третьему виду травматического опыта, о котором человек не может не помнить, хотя следовало бы его забыть, относится феномен социальной несправедливости.
Из исторического опыта мы знаем, что в любом человеческом обществе так или иначе воцаряется социальная несправедливость, при которой узкому кругу лиц принадлежит, по существу, все, а остальной массе – ничего, т.е. жалкие крохи с барского стола.
Этого нельзя избыть никакой слащавой и, по существу, фальшивой благотвори-тельностью.
Неужели нельзя достичь в обществе некоего всеобщего благосостояния, как на это уповали марксисты?
Мне можно возразить, что вот, мол, например, ныне в Швеции или в Швейцарии весь народ живет весьма безбедно.
Но на деле, поскольку там хозяевами являются отдельные супербогатые кланы глобального империализма, в действительности там социальное неравенство до-стигает поистине космических масштабов, концентрируя невиданную власть и богатство в руках узких кланов истинных хозяев социума, которые ныне любят представляться нам этакими биржевыми «игроками».
Можно, тем не менее, предсказать, что никакие посулы, никакие коврижки, ника-кие кредиты и обманы этих хозяев современного мира никогда не вытравят из человеческого общества всеобщего и непобедимого стремления к социальной справедливости, т.е. разумному распределению социальных благ в интереса всего общества!
Вот философы говорят, что все-таки, тем не менее, обществом должна править некая разумная и мудрая элита, плебсу эта задача не под силу.
Возможно, но элита должна править, но не владеть!
Теперь попробуем определить, как же все таки человеку удается забыть о том, чего он не может забыть?
То есть, как он все же живет более-менее беззаботно в этом смысле, т.е. как он справляется с этими неприятными обстоятельствами?
Ответ, по-видимому, лежит в устройстве нашей памяти, которая разделяется как в компьютере на оперативную и долговременную.
Последняя не может быть вызвана немедленно по каждому капризу или прихоти.
Чтобы ее вызвать, нужны некоторые эмоциональные приказы, некоторые сильные переживания.
Психологи, в первую очередь Фрейд, назвали это «подсознанием».
Это не очень ясно, но зато нас устраивает.
Вот там они, по-видимому, и сидят, эти спрятанные памяти о трех видах травматического опыта, которые нам приходится иногда извлекать в разных обстоятельствах по воле тех или иных эмоций.
А теперь скажите, братья и сестры смертники, а кто может управлять своими эмоциями?
Ведь иногда они берутся из самых тайных закоулков подсознания.
Вечерний звон,
Вечерний звон,
Как много дум
Наводит он!
Некоторые богачи говорят
- Вот генетика, нано-мано и т.п. – скоро заплачу медикам, и буду жить и сто лет и может быть двести и даже триста!
А что говорит по этому поводу Омар Хайям?
Проживи ты хоть сто лет,
Хоть тысячу лет –
Что дальше?
И заметьте, это не сегодня написано.
И остается закончить из письма Татьяны к Онегину
- Я Вам пишу,
Чего же боле?
Что я могу еще сказать?