У моей знакомой была дурная привычка. В этом нет ничего необычного - дурные привычки есть у всех.
Кто-то курит, кто-то пьёт, кто-то прилюдно ковыряет в носу. Есть привычки более-менее терпимые, есть натуральные зависимости. Всякое бывает. Так о моей знакомой:
Ещё в детстве у неё в голове возникла идея, что есть на свете мужчина, который ищет по всему миру именно её. Вот он взял, да и придумал её, такую как есть - с веснушками на носу, вечно ободранными коленками, сонную по утрам и не способную заснуть ночью. Придумал. Потому что хотел себе такую жену.
И разумеется, он должен объявиться в её жизни - не зря же он старался и выдумывал ей кулинарный талант и нелюбовь к громким крикам. Видимо, хотел уюта и покоя в доме.
Так убеждённо моя знакомая жила и ждала себе. Она выросла, стала довольно привлекательной девушкой, но молодые люди обходили её стороной. Все её сверстницы уже гуляли с парнями, а она сидела дома и читала книжки. Иногда о любви. Но по большей части - о других мирах. Тогда в ней укрепилось мнение, что её таинственный суженный мог быть вовсе не из этого мира. Не даром же знакомые её молодые люди не слишком ей нравятся, да и она им тоже. Наверное, этот выдумщик и живёт себе где-то далеко, под другими звёздами. Но раз уж выдумал, то непременно явится. Куда ж он денется от предназначения-то?
А может быть он маг? Ведь простые люди себе жён не выдумывают. Ну конечно, маг. Или не маг. Какая разница. Вот придёт, и она всё про него выспросит. Уже скоро. Нужно просто подождать ещё немного.
Так моя знакомая говорила себе и в двадцать, и в тридцать, и в сорок. В пятьдесят она не то чтобы перестала ожидать прихода суженного - скорее она недоумевала, где же этот нехороший человек (хотя всяко может быть) запропастился. В шестьдесят она скептически поглядывала по сторонам - полагала, что он просто опасается попасться ей на глаза после такого феерического опоздания. В семьдесят она называла его не иначе как маразматическим паразитом. В каком-то смысле она была права, но не рассматривала себя как объект этого маразма.
В возрасте восьмидесяти она сказала: Ну всё, с меня хватит. И умерла.
Когда она открыла глаза после смерти, то увидела себя вновь двадцатилетней юной красавицей. Она сидела на пригорке, на удобном сосновом корневище, впереди был морской простор, а сзади тропинка вела к дивному городу. Она откуда-то знала, что в городе есть её дом, именно такой, о каком она всегда мечтала. Под правой рукой у неё обнаружилась толстая книга, вмещавшая все её любимые истории. По левую руку у неё обнаружилось лукошко спелой земляники и несколько крупных яблок.
Она посмотрела на тропинку, потом на мерно лижущий песчаный берег прибой.
- В городе я несомненно встречу этого. - вслух подумала она. - Он конечно же там. Возможно, с букетом цветов. Будет извиняться, как пить дать. И нести какую-нибудь ахинею. То есть, Одиссею. Хотя какая разница. - Она вновь посмотрела на море. Потом на книгу. Открыла её на первой странице.
- Ничего, - сказала она, откусывая от спелого яблока и углубляясь в чтение. - Подождёт, не развалится.
У моей знакомой была удручающая привычка читать за едой.