Русский экстрим

   
                Самая первая  экстримальная ситуация  в человеческой жизни - это его рождение. Настоящий экстрим,   как сейчас говорят.
 Если к этому  слову добавить "Русский",   то - есть Русский экстрим, то вы сейчас узнаете,  как у   нас дети родились.

        У нас, например,  в обоих случаях,    в очень экстримальных  условиях.  Нахватались впечатлений. 

    
        В ПЕРВЫЙ РАЗ.

       Мы подгадали так, что первая дочь родилась именно 7 ноября. Праздник, конечно великий,  но для нас он великий по дню рождения первой дочери. И заслуга в этом моей героической жены  Клавы.   Жили мы на  небольшой  железнодорожной станции  в получасе езды на поезде до районного центра. А я работал начальником этой станции.     Вечером шестого ноября моя молодая Клава вдруг схватилась за живот и изъявила твёрдое желание родить. Ни роддома, ни какого- нибудь медицинского пункта в этой местности не было.
 
        Я в душе, изо всех сил не подавая виду,  запаниковал.  Это как же мы будем рожать ночью  в захолустном селе  без родильного дома или хотя бы без бабки повитухи?    Начал я,  от бессилия принять какие-то меры,  сходить было с ума, но и этого, не получилось. Полная растерянность. Куда бежать и кого звать? Вариантов не было.  Зато  моя мужественная Клава, держась за свой огромный живот,  вдруг стойко заявила: до утра дождусь!

 В вечернем полумраке это прозвучало как клятва.     И приступила к её выполнению.  И, наверное,  приняла какие -то ей одной известные меры.   Как она договорилась с малышкой в животе – неизвестно.      

        Ночь прошла в сиюминутном ожидании: вот –вот  начнутся роды.    А утром,  на наше счастье, согласно графику, поезд пассажирский в семь часов проходил.  Я  пораньше со станции позвонил  Клавиной маме Анне Васильевне. Она жила на попутной станции Гольцовка на середине пути до  районной станции. Также  позвонил в роддом, чтобы прислали скорую помощь и встретили нас на перроне у поезда.

        Клава свою клятву выполнила,  ночь  продержалась,  не  спавши.  Утро,  наконец, наступило. Впереди день. Поезд ещё не скоро придёт.  Что же ей опять клятву давать?  Сколько можно держаться?
 -«Дыши, Клава, дыши!  Спокойненько!   Потерпи  ещё!». 

  Тихонечко  дошли до вагона.     Остановка поезда по расписанию - 2 минуты.  Дежурный по станции красный сигнальный флажок держал,  пока  мы  с Клавой и  её животом не забрались с низкого старта  по высоким  ступеням в  вагон.   
               
            Ну,  кое – как, наконец,  сели в вагон и всё это время тряслись, как бы не началось! А ребёнок уже не кулаками, а ногами в дверь ботает.  Наружу просится. А поезд не торопится,  идёт  тихонечко по расписанию,  остановки выдерживает точно.  А куда ему спешить?   Минут через двадцать на попутной станции  Клавина мама    в  вагон подсела, вся в страшном волнении.

      А дальше испытания перешли в  ещё более издевательский  экстрим.      Когда выходили осторожненько из вагона, кто-то  стал закрывать дверь и  со всего маху прищемил Клаве палец на правой руке всмятку. Мама Анна Васильевна чуть не завыла.    Клава только посмотрела на палец и говорит: «Там больнее». На машине скорой помощи отвезли её сначала  в стационар,  где  ей из-за этого расплющенного пальца  два  укола   сделали.
 От столбняка!

         В общем,   погуляли,  вместо того, чтобы срочно положить на стол.

 А через три часа на свет появилась Елена, весом 2 килограмма 900 грамм  и ростом 52 сантиметра.  Не зря так    настойчиво просилась наружу.  Ну, разве не чудо? 
       Клаве медаль «героини» никто так и не дал. Зато мы  все стали любить её еще больше.


         ВТОРАЯ ПОПЫТКА.

       Но на этом Клава не остановилась. Она, всё-таки,  решила завоевать медаль героини  со второй попытки.
 
  Через полтора года.  В этот раз второй  ребёнок захотел родиться в ВИСОКОСНЫЙ ГОД вечером 29 февраля 1964 года.   Клава опять упёрлась:  «НЕ БУДУ рожать вечером,  да ещё 29 февраля!    У ребёнка что же?   Один раз в 4 года будет день рождения?   НЕ БУДУ!     Дождусь завтрашнего дня!».

 А на завтра по подлым законам уже високосного  года поезда по графику утром нет!   Отменили!  Изменили расписание. Только по чётным дням!
 
     У меня опять паника. На машине,  что ли вести?  Ни нормальных дорог, ни частных легковых машин тогда  в сельской местности не было. Были лошади. Но в совхозе.  На Савраске что ли трясьтись тридцать километров до роддома?

           Ночь наступает. А Клава стоит на своём: ДО УТРА!».              Вся в мать упёртая.
С ума сойти!  Даже если бы рожала сегодня - двадцать девятого,  кто бы принимал роды?    Я, что ли?  Соседку позову на крайний случай.   А она сможет принять роды?
   
           Однако,  случай,  слава Богу, не представился.       Кое-как,  втроём - я,  Клава и ребёнок в животе перекантовались до утра.      Ребёнок, правда,  был не очень спокоен.  Очень хотел наружу.   Он ещё не знал, что такое високосный год   и  как опасно в него родиться именно 29  февраля. 
        И ведь не уговоришь его: «Подожди ещё немножко!». Да и не знали, кто там буянит, мальчик или девочка. И имени его или её  - не знали!

    .... И вот настало утро. 

       Я распорядился остановить  первый проходящий грузовой поезд и когда тепловоз встал  прямо перед вокзалом,   с  помощью машиниста стали подсаживать по вертикальной лестнице Клаву в тепловоз.  На моё удивление,  она довольно ловко по ней вскарабкалась и мы поехали в кабине  второй  секции тепловоза. Машинист строго предупредил:  «В тепловозе по служебной  инструкции рожать запрещено!».  Мы послушались и    стали просить провидение,  чтобы благополучно до родов  доехать до станции, куда заранее вызвал  машину скорой помощи. Больше того: ребёнок тоже послушался и перестал рваться наружу, испугался дяденьки машиниста или просто устал воевать. А  Клава тоже успокоилась.

 За окном кабины тепловоза солнце, первый день весны.

       Клава: - «А может  быть вернёмся? Не хочу в роддом!».

       «Хорошо, что арбуза не попросила»,- подумал я.
 
       Ну, наконец,  доехали.  На станции  осторожно слезли по вертикальной лестнице с тепловоза на перрон и  доехали на "скорой" до роддома.
 
 А  через два часа 1 марта 1964 года  Клава благополучно родила   Олю весом 3 кг и ростом 49 см. Опять девочка!   

                Фу!...   Слава Богу!

      И ДЕТКИ В МАТЬ!

            Прошло  много лет.

 Дочка Оля вышла замуж и весной пришла пора, когда она скоро должна родить. Она приехала к нам из Ульяновска в Пензу, чтобы  в нашем роддоме и свершились роды. Мы решили не подвергать её опасностям экстремальных родов, подобных пережитым нами.  Заведующая роддомом была наша очень хорошая знакомая и известный специалист.  Решили с мамой и со мной в тёплый майский солнечный день дойти с Олей до роддома, показаться ей врачу и, если надо, лечь ей на сохранение. 

  До роддома недалеко, километра два. Настроение было у всех хорошее, купили для заведующей букет цветов, идём  ровным шагом и оживлённо разговариваем.

     Впереди после ночного дождя лужа, я стал было её обходить,  а  Оля под хорошее настроение…  вдруг  ка-а-ак сиганёт через эту лужу! Мы с Клавой охнуть не успели! Чуть сердце не выскочило!

         Стоим в трансе, замерли от  ужаса, а она нам: «Ну, пошли!»  Мы  слов от стресса не можем выговорить... .  А она пошла дальше,  чтобы мы не ругались.  Дошли благополучно,   но боялись,  как бы не было последствий такой выходки.

          Врачи осмотрели её в роддоме, она им понравилась и  они сразу  положили её на сохранение.
 
       А через три часа  Оля  взяла и родила сына Женю, нашего внука. А что откладывть - то  "на потом"?
               
        Вот  с такими  приключениями  с большими рисками, опасностями и неожиданностями  встретились мы при рождении наших детей и внука.