Каждую ночь, когда все укладываются спать, я отправляюсь на аэродром. Там стоит мой самолёт. Команда готовит его к полёту, заправляет, «гоняет» двигатели на разных режимах, проверяет электронику.
Дорога идёт вдоль поля, мимо леса. Подъезжая я звоню, спрашиваю, как идёт подготовка, какая погода на трассе полёта, какой дали эшелон, время вылета.
Впереди показывается лётное поле. Вижу освещённое пятно. Это готовят мой самолёт. Подъезжаю. Отпускаю водителя и поднимаюсь по трапу. Отдаю команду на запуск двигателей.
По рулёжной дорожке движемся к старту.
Самолёту уже много лет. Конструкция разработана мною. За долгие годы службы он прошёл две модернизации. Двигатели газотурбинные, двухвинтовые. Они очень экономные, но позволяют развивать достаточно большую скорость.
Внутри всё скромно, по-деловому, но удобно.
Поступила команда диспетчера. Я в кресле пилота. Я люблю взлетать. Это всегда волнительно, впечатляет и вдохновляет.
Двигатели ревут, выходя на взлётный режим. Самолёт нетерпеливо подрагивает. Вывожу винты на максимальную тягу и отпускаю тормоза. Самолёт срывается с места и набирает скорость…
Слежу за стрелкой. Скорость набрана, тяну штурвал на себя, шасси отрываются от полосы и вибрация исчезает. Мы в воздухе. Скорость растёт, и нос самолёта тянется ввысь. Огни города остаются внизу. Делаю разворот, и самолёт ложится на курс. Высота набрана. Включаю «автопилот». Вокруг нас звёзды.
Моё место занимает командир корабля. Я иду в салон, устраиваюсь на диване поудобнее, и засыпаю.
Сначала я летал в Америку. Там в небольшом городке Анн-Арбор, недалеко от Детройта, поселились мои родственники. Они переехали из Крыма в середине 90-х годов, когда на Украине рухнула вся экономика, прекратилось строительство домов, и мой дядька, прораб, потерял работу. Жить стало не на что. А в семье двое несовершеннолетних детей.
Немногим ранее его родной брат, живший в Москве, переехал в Нью-Йорк. Там его жене предложили работу в совместной с американцами фирме. Потом и он там определился с работой и смог сделать вызов своему брату. Но больше ничем ему не помогал.
В Детройте они сначала получали пособие на двоих взрослых по 450 долларов. 200 платили за двух комнатную квартиру. И на питание хватало. Через два года хозяин поднял стоимость до 400 долларов, и они переехали в Анн-Арбор, где за две комнаты платили только 125 долларов.
В этом городке его жена нашла работу. С неё пособие сняли, но зарплата была выше пособия, хотя и ненамного.
Потом дети выросли, обзавелись семьями, квартирами, своими детьми. Теперь бы жить и радоваться. Но у дядьки накопилось много проблем со здоровьем. Нужна была операция на сердце… Оно и не выдержало…
С тех пор я в Америку не летаю. Тётка мне не родня. Я изредка переговариваюсь с ней по «СКАЙПУ». У неё всё хорошо. Но чувствуется, что ей одиноко. Ни с невесткой, ни с зятем отношения не сложились. Дети живут уже в своих домах, но никто не хочет её брать к себе. Так там складываются семейные отношения.
А у меня появился интерес в поисках одноклассников. И особенно я увлёкся поиском своей юношеской любви. Через два месяца я нашёл её родственников в Подмосковье. Но они отказались давать её адрес, телефон.
И теперь каждую ночь я летал в Москву.
Почти два года поисков привели меня к её родному брату. Он узнал меня. Мы поговорили, вспоминая прошлое. А я с нетерпением хотел расспросить его о сестре. Но он сам перешёл к этой теме. «Она умерла три недели назад», - сказал он.
Обручем сжало голову. Ухнуло в пустоту сердце… Я не мог сразу осознать боль потери…
Как же так? Почему я нашёл её так поздно? Ведь так много хотелось рассказать ей и спросить её…
Теперь я не летаю… Точнее, почти не летаю. Иногда отправляюсь в Ленинград к другу. Старому другу, ещё со школьной скамьи, младших классов. Он всё знает обо мне, как и я о нём. Но жизнь на расстоянии отдалила нас и «рассосала» дружбу. Мы почти не общаемся. Пропали общие интересы. Мы часто не понимаем друг друга. Но общее прошлое связало нас крепким узлом, который не развязать, не разрубить…
Читающий эти строки может подумать, что я выдумал, высосал из пальца эти истории…
Но нет. Всё это правда!
Много лет назад, в детстве, я мечтал о профессии лётчика. Но потом в результате болезни у меня ухудшилось зрение, получил осложнение на сердце. О мечте пришлось забыть. Но я решил стать инженером самолётостроителем. Все мои альбомы для рисования и записные книжки были разрисованы множеством самолётов, существующих и выдуманных мною. Я строил планеры из бумаги и дощечек, с резиновыми моторами.
И может быть я стал бы им, если бы не отец, который купил мне книгу «Первая книга радиолюбителя», принёс домой кучу радиодеталей, и собрал со мной вместе первый радиоприёмник. Тогда ещё ламповый, транзисторов ещё не выпускали. И я увлёкся радиоделом.
И учиться пошёл в радиотехнический институт. К тому времени я женился, родилась дочь. Надо было содержать семью, и я перешёл на заочный факультет.
Было тяжело и сложно. Уставал невероятно. Часто не мог уснуть от переутомления. В голове крутились мысли о пережитом за день, мешали успокоиться и заснуть. И тогда я начинал думать о своих детских мечтаниях, о самолётах. Об их конструкциях, полётах… Это вытесняло «кашу» мыслей пережитого за день, успокаивало и я «улетал» в сон.
И это сложилось в мою систему для засыпания. И это случалось всегда, когда не получалось уснуть.
Потом я окончил институт. Жизнь стала ритмичнее и спокойнее. Я забыл об этой системе.
Прошло много лет. В 90-е стали шалить нервы, ухудшился сон, стало труднее засыпать. Я начал искать методики засыпания. Сначала я наткнулся на такую у Хозе Сильва. Потом вычитал у Дмитрия Верищагина.
И после этого вспомнил свою методику. Я понял, что она ничем не хуже тех, что разработали известные психологи. А моя проще и ближе…
И теперь, хотя мне уже далеко за 60, если я не могу заснуть, верчусь с боку на бок, не могу остановить поток мешающих уснуть мыслей… Я сажусь в машину и еду на аэродром… Я знаю, что там ждёт меня самолёт и моя команда готовит его к полёту. Мне только надо задумать маршрут и …