Давно это было. Где-то на далеком огромном острове, омываемом солеными водами то ли большого моря, то ли бескрайнего океана. С севера на юг, словно разрезая остров на два зеленых витеиватых лепестка, проходила широкая горная гряда. Скалистые, безжизненные пики самых высоких ее гор сверкали в лучах солнца вечными снегами. А те, что пониже, как гигантские муравейники, были испещрены явными и потаенными пещерами неизвестной глубины. На восточной части острова проживал многочисленный народ королевства Ворвузен. А за горами, где солнце пряталось на ночь, жили подданные совершенно другого королевства- Бинтивулен.
В городах Ворвузена успешно процветали различные ремесла. Ухоженые земли окружали малые поселения, а прибрежные районы заселяли те, кто не представлял своей жизни без моря и рыбалки. Но еще не малая часть ворвузенцев жила охотой. Ведь чего-чего, а дичи в лесах, раскинувшихся до самых гор, было не меряно.
Правил Ворвузеном вдовый король Тиокен. Один он остался из всей его семьи. Ни братьев, ни сестер у него не было. А жену похоронил он вскоре после того, как бесследно пропал их девятилетний сын Миримур. Так и не смог Тиокен смириться с пропажей сына и не смог предать память о своей возлюбленной Дисэйе. Не женился он больше, погрузившись в заботу о своем народе.
Ворвузенцы любили и почитали своего короля за добрый нрав и справедливость. Не был он и праздным, всегда находилось дело, требующее его участия. Единственное, о чем перешептывался люд: почему он не прервет свой многолетний траур и не выберет себе другую жену, чтобы вновь обрести семейное счастье, а королевству подарить наследника.
***
Седвик вышел из сумрачной лесной зоны острова. Вдали уже была видна дорога на Свамсау- столичный город Ворвузена. Он возвращался домой после нескольких дней охоты. На плече нес длинный шест, увешанный лисьими тушками с отличным желто-бурым мехом.
В который раз остановившись и оглянувшись назад, он крикнул кому-то:
- Да отвяжись ты от меня, наконец! Твой дом в лесу, не место тебе среди людей!
Но, как только мужчина возобновлял движение, высокая трава позади него начинала шевелиться и небольшой облезлый волчонок упорно продолжал трусить за ним следом.
Вот уже до дороги осталось всего-ничего. Даже можно различить масть лошадей, впряженных в повозки, идущих к городу неторопливым шагом, позволяющим возницам вздремнуть на ходу.
И вдруг волчонок позади Седвика зарычал, метнулся чуть вбок от него, обогнал и скрылся в редком кустарнике. Седвик не придал бы этому значения, если бы не доносшееся из кустов рычание волчонка вперемежку с каким-то необычным треском и писком. Можно было бы подумать, что волчонок кого-то поймал, но судя по звукам, невозможно было представить, что стало ему добычей. Любопытство взяло верх и Седвик направился к кустам.
При приближении охотника волчонок тихо рыкнул, отошел в сторону и лег, прижавшись к земле и изредка поскуливая. На примятой траве, среди черепков битой посуды лежал ребенок. Совсем младенец, не привернутый хотя бы в какую-никакую тряпицу. Охотник в удивлении огляделся вокруг, не понимая, как малыш мог сюда попасть. Это же в стороне от дороги! Может чья-то повозка ночью сбилась с пути и перевернулась?! Но как тогда возница, поднимая повозку, не заметил выпавшего ребенка?! Седвик скинул с плеча шест с добычей и наклонился, чтобы поднять младенца. Но сообразив, что малыша нужно во что-то привернуть, принялся стаскивать с себя рубаху. Ребенок уже крепко спал, не реагируя на его неумелое пеленание. Это была девочка. Не считая себя знатоком, Седвик все же предположил, что ей не больше недели от рождения. Кое-как обернув малышку в рубаху, Седвик взял несколько черепков и засунул их в свой охотничий мешок. Мало ли, вдруг пригодятся! Затем опять закинул шест с лисами на плечо и осторожно, одной рукой поднял малютку, прижав ее к груди. Теперь бы добраться до дороги! Волчонок же, все это время наблюдавший за охотником, снова поплелся за ним.
Подойдя к дороге, Седвик остановил проезжающую повозку и попросил у возницы помощи. Тот даже любезно согласился подвезти Седвика прямо к его дому. Он намостил сена в свободной части повозки, куда и положили девочку, прикрыв ее шкурой, чтобы ребенку было теплее.
Охотник разместился рядом с возницей и они тронулись в путь.
- Это твой волчонок? - поинтересовался возница, заметив, что зверь следует вдоль дороги за повозкой.
- Нет, не мой. Увязался почему-то от самого леса за мной. Так и не смог его отогнать. Думал отстанет сам, а он вон какой настырный.
- Ну так возьми его. Будет двор охранять. Молодой же совсем. Может помесь с собакой, раз к человеку потянулся.
- Да придется взять, коль уж так преданно бежит следом, - и охотник внимательно посмотрел на зверя, пытаясь предугадать, чем обернется для их семьи присутствие волка на подворье.
Жена Седвика встречала повозку у плетня.
- Тэсира, возьми в повозке еще одну добычу! У меня в этот раз охота была совсем уж удачная.
Женщина, увидев ребенка под откинутой возницей шкурой, всплеснула руками от удивления.
- Ты где взял его? В дупле что ли нашел?
- Да на полянке лежала среди какой-то битой посуды. Странно, что ее звери не нашли прежде меня.
Седвик вытащил из повозки шест с лисами. Поблагодарил возницу, предложив ему зайти в дом подкрепиться и передохнуть. Но тот отказался, торопясь вернуться домой засветло.
Проводив отъезжающую повозку, Седвик закрыл калитку, пропуская во двор осмелевшего волчонка. Тот сразу направился к будке старого пса, который с равнодушным видом лежал неподалеку и даже не поднялся навстречу хозяину, ограничившись редким подергиванием хвоста в качестве приветствия.
- Только без бойни, Хуг! -строго крикнул Седвик псу, закрепляя шест с лисами на крюках под крышей избы.
Волчонок, приближаясь к собаке, пригнулся. С опущенной головой и поджатым хвостом, он почти пополз к Хугу, тихо подскуливая. Когда пес все же вскочил, показывая, что он все еще хозяин территории, волчонок замер. Повидавший за свои долгие годы много всякого зверья, Хуг не проявил особой враждебности к зверю, впущенному во двор хозяином. Он лишь подтвердил свой статус перед гостем из леса глухим рычанием и вновь плюхнулся на траву около будки. Следуя каким-то своим, звериным правилам, волчонок поднялся, но все так же с опущенной головой, отошел от собаки. И только потом, пошел осматривать территорию двора.
***
Тэсира готовила большой таз, чтобы искупать малышку, пока Седвик мыл руки и садился за стол, собираясь основательно подкрепиться парующей похлебкой и большими кусками кабанятины, предусмотрительно разогретыми женой к его возвращению. Тэсира всегда заранее знала о его прибытии. Но не по какой-то женской интуиции, а по предупреждающему полаиванию Хуга, который еще ни разу не ошибся с тех пор, как Седвик перестал брать постаревшего пса с собой в лес.
Наполнив таз теплой водой и бросив в него жменю душистой травы, женщина зашла за занавеску к лавке, где лежала малышка.
- Не кормленная, а не плачет даже, - бурчала Тэсира, - может больна?!
Потом из-за занавески раздался ее удивленный возглас и встревоженный голос:
- Седвик, а ну-ка подойди! Что это с ней?
- Ну и что там? - мужчина бросив в миску недоеденный кусок мяса, неохотно вылез из-за стола и направился к жене, вытирая на ходу руки, подхваченной с края стола тряпицей.
- Да сам глянь! - Тэсира отступила на шаг, давая мужу приблизиться к ребенку.
Девчушка, как и любой подобный ее возрасту малыш, беспорядочно двигала ручками и ножками, попискивая словно котенок.
- Невидаль какая! - почти равнодушно произнес охотник, склонившись над принесенным им "трофеем". Но тут его глаза встретились со взглядом ребенка. Он знал, что недавно-рожденные имеют неосмысленный взгляд. Но сейчас его удивило даже не то, что малышка посмотрела именно на него и явно его различая. Его поразил цвет ее глаз, сравнимый разве что с цветом меда диких пчел. Янтарные, с беспорядочными вкраплениями коричневатого и искристо-желтого, глаза малютки напоминали глаза кошки. Вот только, разрез глаз был не круглый, как у кошек, а растянуто-миндалевидной формы. Но самое странное в ее глазах Седвик обнаружил, когда стал распрямляться, отдаляясь от ребенка. Ее черные зрачки-бусинки стали сужаться, пока не стали черными черточками на янтарном фоне.
- Да, дела! - проговорил мужчина, взяв жену за руку. -Что делать-то будем? Тут явно не все так просто! А больше ты никаких отклонений у нее не заметила? Хотя, куда уж больше то?!
Тэсира осторожно взяла малышку и, сев на лавку, положила ее себе на колени. Затем внимательно осмотрела ее тельце, прощупав ручки, ножки, каждое ребрышко, аккуратно покрутила ее головку.
- Все у нее в порядке. Ребенок, как ребенок! Если бы не глаза... А тем не менее, будем купаться и пора покушать! Потом уже решим,что дальше делать.
Пока Тэсира хлопотала над малышкой, постоянно что-то приговаривая, Седвик вышел во двор, прихватив большую деревянную кружку с резким ягодным квасом. Желание доедать мясо пропало; оно стыло в миске, потеряв свою ароматную привлекательность.
Присев на перевернутую кадку, потягивая, пощипывающий горло квас, Седвик все пытался собраться с мыслями. Но они ускользали от него, словно была потеряна какая-то из них, слишком важная, связывающая остальные в единый осмысленный пучок. И тут он вскочил, вспомнив: "Черепки!"
Сдернул с крюка висевший у двери мешок. Разравнивая ладонью землю возле порожка и откидывая мелкие веточки и деревянную стружку, вывернул содержимое мешка себе под ноги. Сел на порожек и стал собирать в мешок все, кроме черепков. Отложив мешок в сторону, уставился непонимающим взглядом на обломки того, что он принял за остатки посуды. Он крутил их в руках и не мог понять, чем они могли быть ранее. По сколам было ясно, что толщина изделия была в два пальца, не меньше. Одна сторона была шершавая, с каким-то странным рисунком. Седвик провел по ней острым краем другого черепка. На поверхности рисунка не осталось даже следа царапины. Тогда мужчина поскреб еще разок, но уже с усилием. Безуспешно. Не сумев разобраться с наружной стороной, Седвик принялся изучать внутреннюю часть обломков. В отличие от разрисованной наружной стороны, имевшей бурый цвет, внутренняя была гладкой, блестящей и слегка желтоватой. Попробовав поскоблить и ее, Седвик опять не добился никакого результата. Но его не покидало ощущение, что подобную поверхность он уже где-то видел, хотя так и не мог понять, что она ему напоминает. Тогда Седвик взял камень и ударил по одному из черепков. Обломок выдержал удар и на нем даже не осталось следа. Седвик уже начинал понимать, что это было не изделие рук человека, а что-то от самой природы. Но вот что?!
В дверях показалась Тэсира:
- Малютка уснула. Она выхлебала почти треть кружки козьего молока и похоже, осталась довольна угощением. А ты тут чем занят? - женщина склонилась над обломками, взяла в руки один и, повертев его, добавила, - Какого же размера была эта мидия?
Седвик ошарашенно смотрел то на жену, то на обломок в ее руке.
- Ты это серьезно, женщина? Я тут столько времени пытаюсь понять, от чего эти осколки, а ты выходишь и, толком не глянув на них, сообщаешь мне чем они были раньше?!
Тэсира рассмеялась и обняла мужа за плечи:
- Ну и чего разбурчался? Ты, вероятно, искал в них то, что уже нарисовал себе в мыслях, а я увидела лишь на что они похожи.
- Постеснялась бы показывать, что бываешь умнее мужа, женщина! - уже явно шутливо продолжал бурчать Седвик.
- Ты где их взял то?
- Там, у леса! Как раз среди них я и нашел ребенка. Я думал, что девочка, как и посуда, вывалилась из чьей-то повозки. Но возле нее не было никаких тряпок, словно ее так и везли нагишом. Если только не выскользнула из под шкуры, которой ее прикрывали.
- Седвик, что все-таки будем делать с малышкой? Может ее мать убивается, пытаясь ее найти!
- Да, нужно отнести ее в замок. Пусть король Тиокен решит, как быть. А то вдруг ее мать решилась выкинуть свое дитя на съедение зверью. Тогда ее нужно найти и наказать.
- Что ж ты такое говоришь, Седвик? Какая это мать своего ребенка выбросит?! Побойся богов, возводить такую напраслину на неизвестную. Даже в мыслях! - возмущенно отчитала мужа Тэсира.
- Ну ладно! Ладно тебе! Пусть простят меня боги за необдуманные слова! Но с утра отправлюсь к королю.
- Хорошо! Иди мойся! Спать уже пора!
Тэсира сходила к сараю, принесла большую миску с кусками сырого мяса, оставленную ею на краю повозки и кинула несколько кусков Хугу.
- Ешь, старый лентяй!
Волчонок, появившийся из-за дома, где он обследовал огород и сад, выжидательно остановился поодаль.
- Седвик, волка кормить?
- Совсем забыл про него! Покорми! Прибился ко мне еще в лесу- не отогнать было! Теперь уж что, пусть остается!
- Может назовешь его как-то?
- Может Бэро? Пусть будет Бэро!
- Красивое имя для такого обшарпанного звереныша! - засмеялась Тэсира.
Она повернулась к волчонку и стала его подзывать, предлагая взять мясо:
- Бэро, иди сюда! Иди покормлю!
Волчонок сделал несколько шагов к ней навстречу, но близко подходить все же не стал. Тэсира положила несколько кусков на землю и, уходя, спокойно повторила волку:
- Бэро, возьми!
И лишь когда она отошла к дому, Бэро приблизился к мясу и принялся есть.
***
Пробудившись, но все еще не открывая глаз, Тиокен прислушивался, как старый слуга проходит через комнату. Он нес чайник на балкон замка, где его хозяин любил встречать наступающий день. Старик изо всех сил старался идти бесшумно. Ему и в голову не приходило, что короля могло разбудить ни его движение через покои, а запах заваренных душистых трав, ворвавшийся в комнату с первым его шагом через порог.
Как только за стариком затворилась дверь балкона, Тиокен, откинув одеяло, потянулся за халатом.
Он никогда не изменял своей привычке встречать восход солнца на балконе, куда вел лишь один лестничный марш, устланый длинноворсовым зеленым ковром. Королевская рука легла на перила. Сделав шаг на первую ступеньку и, поднимаясь выше, Тиокен краем глаза видел, как кованные птицы на узорчатом заграждении словно сорвались с веток и полетели вверх, сопровождая его. Поразительный эффект! Мастера, изготовившего эту лестницу, много лет назад наняла его жена.
Именно королева завела традицию пробуждения до рассвета и пристрастила мужа любоваться восходом. В первые годы брака, они с легкостью просыпались и соревнуясь между собой, наперегонки взлетали к балкону, чтобы не пропустить восход солнца. Бежали по старым скрипучим ступеням, подрагивающими под их спешными шагами. Вид той лестницы совершенно не вписывался в интерьер спальни и Дисэйя загорелась идеей сделать лестничный пролет более изящным.
Да разве только лестница?! Многое в замке было изменено потом по ее желанию. Вот и балкон, к которому он направлялся. Голый и необжитый прежде, он стал похож на диковинную оранжерею. Или нет! Скорее даже на террасу, увитую тщательно и со вкусом подобранными растениями. Цветение одних, плавно переходило к другим и балкон всегда был окутан тонким неназойливым ароматом.
Интерьер балкона напоминал дорогую ложу театра. Только вид из нее открывался не на сцену. Передний план занимала картина редких домов, окруженных садами. А за ними было море. Словно желая подобраться к замку, оно выгрызло куски суши и теперь береговая линия напоминала след от укуса какого-то огромного существа, забытый и заросший густой растительностью.
На приличном удалении от берега, где-то на середине расстояния до линии горизонта, над волнами возвышалась огромная скала. Подточенная водой, нижняя ее часть даже издалека была зрительно уже, чем середина скалы. Ну а ее верх образовывал пик, от чего скала казалась упавшей с небес каменной каплей, растянутой во время падения и вонзившейся в морскую пучину.
В определенное время года, в течении двух-трех дней, солнце вставало так, что скала оказывалась на его фоне. Солнечный диск выплывал мутно-оранжевой дугой из-за горизонта и когда почти половина его уже появлялась над морем, и скала оказывалась прямо у него в центре, происходило нечто странное.
Дисэйя называла это явление "глазом дракона". И впрямь, солнце, со скалой на своем фоне, отражаясь водой, вдруг вспыхивало ярко-желтым светом и выглядело как глаз, у которого зрачком была скала. Какие-то мгновения "глаз наблюдал" и потом все исчезало. Солнце вновь становилось лишь восходящим солнцем, а скала- угрюмой каменной каплей с небес, застывшей от холодной соленой воды.
***
Чашечка с чаем приятно грела руки. Рассветная прохлада прогоняла остатки сна и ласкала лицо короля, откинувшегося в глубоком кресле и забывшегося на какое-то время от нахлынувших воспоминаний.
- Родная, как же мне тебя не хватает! Тебя и нашего мальчика!
С глубоким вздохом, Тиокен резко поднялся, чуть расплескав остатки чая. Поставил чашку на столик и подошел к цветущим перилам балкона. Глянул вдаль на море, зажженное искрами от первых солнечных лучей. Потом перевел взгляд на видимую с балкона часть города. Во дворах и на дорогах уже было достаточно людно. Народ всегда находил чем заняться в прохладные часы рассвета. В сторону замка тоже направлялись разрозненные кучки людей. У кого-то были свои обязанности в замке, кто-то шел для разрешения каких-то вопросов, а некоторым просто нужен был совет более мудрого человека, каким считали как самого короля, так и назначенных им управляющих.
У ворот замка, среди прочих, Тиокен отметил мужчину со свертком в руках. Судя по тому, как бережно мужчина нес сверток, Тиокен предположил, что это ребенок.
Но почему его несет мужчина? Почему рядом нет женщины? И почему в замок?- такие мысли мгновенно пролетели в голове короля и он поспешил вниз, чтобы как можно скорее получить ответы на свои вопросы.
Несмотря на ранний час, жизнь в замке уже кипела полным ходом. Женщины до блеска натирали все, что могло блестеть; проверяли на чистоту все закуточки комнат, шторы и скатерки; сворачивали запылившиеся ковры, которые тут же мужчины уносили во двор, чтобы выбить. От огромной кухни через столовую в коридоры уже проник запах жареной оленины, разбавленный душком пряностей и кислинкой квашений. Скоро зазвенят колокольчики поваров, призывающие всех в столовую подкрепиться.
***
Никто не остановил Седвика при входе в замок и по пути в приемный зал, куда стекался народ со своими нуждами. В ближайших к дверям углах зала стояли круглые столы с деревянными боченками и рядом кружек. Время от времени, слуги меняли кружки на чистые и пополняли бочонки, чтобы каждый посетитель по желанию мог утолить с дороги жажду чистой родниковой водой или соком диких яблок, который пользовался популярностью на острове, так как хорошо восстанавливал силы.
Седвик зачерпнул кружкой из бочонка с водой. Напился. Поставил пустую кружку на поднос с уже использованными и отошел к лавкам, где сидели несколько человек, ожидая, когда к ним выйдут освободившиеся управляющие. Не успел он сесть, поправляя сползшее на личико ребенка легкое одеяльце, как в зал вошел сам король. Все поднялись и уважительным поклоном приветствовали Тиокена. Он, в свою очередь, пожелал всем здоровья и успехов в делах. Затем, окинул взглядом зал и найдя того самого мужчину со свертком на руках, направился к нему.
Наверное, в королевстве не было ни одного человека преклонного возраста, который бы за свою жизнь не пообщался с королем. Или хотя бы не стоял в шаге от него. Настолько просто было свидеться с ним и даже поговорить. Достаточно было сказать управляющему, что ты в своем вопросе хотел бы получить совет именно из уст правителя и затем, какое-то время подождать. Тиокен, в перерывах между другими делами, всегда выходил в приемный зал, чтобы убедиться, что все вопросы и проблемы его народа решаются, а так же встретиться с теми, кто нуждался непосредственно в его помощи. Но даже при том, что королем был заведен такой порядок, народ не злоупотреблял вниманием своего правителя.
Серьезных происшествий в королевстве почти не случалось, а в мелком воровстве как то и нужды не было. Зачем воровать, если можно подойти к нужному мастеру и, помогая ему, смастерить с ним то, в чем ты нуждался. При этом, тебя еще и накормят досыта. Не бедствовал народ Ворвузена. Праздных среди них было не встретить, каждый находил себе дело по душе. Да и привычка не быть ленивым передавалась от отцов к детям, как завет. Даже малая ребятня не просто носилась по улицам, а с готовностью выполняла мелкие поручения родных и соседей.
Седвик вновь склонился при приближении правителя. Тот же попросил перейти к делу, которое привело мужчину в замок. С интересом поглядывая на ребенка, король выслушал не долгий рассказ мужчины. На минуту задумался. Затем махнул рукой, призывая идти за ним и направился к одной из боковых дверей зала. Пройдя по гулкому коридору, он свернул в один из проходов и завел Седвика в комнату с огромным столом и множеством диванов и диванчиков. Подойдя к одному из них, стоящему возле широкого окна, он приказал одному из слуг кого-то позвать, а Седвику предложил положить ребенка на диван. Приблизившись к малышке, король склонился над ней и начал ее рассматривать, чуть отодвигая одеяльце от личика. Вскоре в комнату вернулся слуга в сопровождении крупного мужчины с кожанным сундучком и пожилой монахини. Врачеватель со спутницей подошли к ребенку. Женщина аккуратно распеленала девочку и доктор принялся ее осматривать. Ребенок сладко спал, так и не пробудившись, пока его обследовали, пытаясь найти возможные переломы, либо какие ушибы. Личико малышки лишь на какой то момент капризно скривилось, когда женщина переворачивала ее на животик. Врач прощупал ее спинку, задержавшись пальцами на позвоночнике между лопаток. Нахмурился.
- Горбик?! Но слишком уж необычный! Словно на идеальном позвоночнике приросла часть второго позвоночника. Довольно тонкая, малая по объему, но совершенно четко прощупываемая.
Он поднял глаза на короля и завершил:
- Вполне здоровый ребенок на первый взгляд, если не учитывать данную аномалию. Ну а остальное можно будет понять только наблюдая за ней.
- Хорошо! - Тиокен повернулся к Седвику,- Я поручу разыскать мать ребенка. А пока оставим ее в замке на попечении монахинь. Обеспечим ее кормилицей на это время, а доктор понаблюдает за ее состоянием. Надеюсь, Вас такой поворот дела устроит?
Седвик лишь благодарно поклонился королю. Что еще ему было желать?! Малышка будет под присмотром и ему не о чем теперь беспокоиться.
Тиокен, считая вопрос решенным, покинул комнату, сопровождаемый слугами.
И тут Седвик вспомнил про черепки, среди которых он нашел девочку. Он принялся доставать их из котомки, повторяя доктору свой рассказ о найденыше. Тот с интересом вертел в руках странные осколки. Затем, завернул их в салфетку и сунул в свой сундучок, пообещав, скорее себе самому, попытаться разобраться с ними.
***
Подходил к концу очередной день. После ужина можно было отдохнуть в кресле на балконе, вдыхая приятный аромат цветов и наблюдая за лунной дорожкой на море. Тиокен уже было направился к покоям, но вдруг передумал и, резко повернув обратно, прошел мимо столовой и свернул в маленький коридорчик, упирающийся в массивную резную дверь. Отодвинул запирающий ее засов и потянул дверь на себя. Не громкий скрип двери уплыл эхом куда-то вниз.
Полукруглые своды нависали над каменными ступенями, ведшими в подземелье замка. Король вытащил из крепления факел и немного пригнувшись стал спускаться, освещая себе дорогу. Лестница заканчивалась небольшой пещерой с двумя дверями. Левая вела дальше в подземелье. Тиокен поджег факел на стене пещеры и направился к двери, что была правее.
Толкнув ее рукой, он вошел в еще одну пещеру, довольно большую и очень высокую. Под сводом ее стены были неровными и с одной стороны имелся просвет. Добраться к нему изнутри было совершенно невозможно, а снаружи он был еще более недоступен, так как находился на отвесной части скалы, к которой одним боком и прижимался замок.
В центре пещеры размещалось нечто похожее на большое каменное ложе. Когда то в нем хранились крылья. Да-да, самые настоящие крылья! Он не знал, кто их изготовил. Жена всегда уклонялась от его расспросов на эту тему. Просто эти крылья появились в замке вместе с ней и она сразу распорядилась спустить их в подземелье. А чуть позже был построен каменный саркофаг, внутренняя часть которого повторяла форму сложенных крыльев. Они хранились там много лет, но всегда имели один и тот же вид. Казалось, что время было не властно над материалом, из которого они были изготовлены.
Тиокен помнил, как они переливались под светом факелов светло-изумрудным сиянием. Таинственная красота форм и цвета делала понятным то, почему жена так дорожила ими. И что ж, что она так и не захотела открыть имя мастера, изготовившего их?! Это было совсем не важно для Тиокена.
Мужчина сел на край пустого саркофага и провел рукой по его внутренней стенке. Когда то сюда часто спускалась его Дисэйя, чтобы полюбоваться своим сокровищем. А теперь с ним рядом нет его любимой женщины. И нет ее сокровища.
Тиокен отчетливо помнил тот день...
В городе на крышу одного из домов упало большое дерево. Никто не пострадал, но семья жившая в том доме осталась без крова. Он тогда собрал управляющих и они вместе решали, каким образом должна быть оказана помощь. Сколько рабочих выделить на расчистку разрушенной постройки, откуда будут завезены материалы на возведение нового дома и сколько человек будет достаточно отрядить в помощь на само строительство. Еще нужно было обеспечить людей продуктами и вещами, чтобы они не нуждались пока стройка не закончится. Обсуждение проблемы немного затянулось и он тогда даже опоздал к ужину. Но когда пришел в столовую, Дисэйи там не было. Слуги сказали, что видели только, как она направлялась к подземелью. Тиокен решил сходить сам за женой, чтобы затем поужинать вместе. Когда он спустился и открыл дверь в пещеру, то подумал, что Дисэйя уже ушла оттуда, так как в пещере было темно. Но блик факела в его руках выхватил в центре пещеры какое то светлое пятно. Он зажег факелы на стене, обернулся и обмер. Королева лежала рядом с пустым саркофагом. Но это он позже заметил, что саркофаг был пуст. Вначале же он бросился к жене, пытаясь освободить ее лицо от спутавшихся на нем волос. Он вначале подумал,что она упала и потеряла сознание, ударившись о саркофаг. И нужно просто похлопать ее по щекам, чтобы привести в чувство. Но когда ему удалось убрать с ее лица пряди волос, увиденное повергло его в ужас. Лицо Дисэйи было буквально содрано. Вот почему он не мог отодрать от него волосы. Они просто приклеились к спекшейся крови. С трудом оторвав взгляд от изуродованного лица жены, Тиокен стал озираться, не понимая, как она могла получить такую травму. Кроме лица, в крови были только ее руки и верхняя часть ее платья. Ну не сама же она расцарапала так себе лицо?!
Сев на пол, король прижал к себе жену. Крупные слезы великого горя падали с его сомкнутых ресниц на ее волосы. Он покачивал ее на своей груди задавая в тишину лишь один вопрос:
- Как же так, милая? Как же так?
Его сердце словно рвалось на куски. Отчаяние от потери любимой женщины нарастало все сильнее и сильнее. И вот он уже переполнился этим горем так, что оно вырвалось из него диким страшным воем.
Пещера усилила этот вой и он забился в вышине между ее стенами многократным эхом.
На крик сбежались слуги и управляющие. Они мялись у входа в пещеру, не решаясь подойти ближе. Казалось, что их король обезумел. Обнимая окровавленную королеву, он сидел на полу и выл как дикий зверь.
Прошло несколько часов, прежде чем он совсем выбился из сил. Его тело обмякло и казалось таким же безжизненным, как и тело его женщины. Только тогда доктор решился подойти к нему и напоить его каким то снадобьем. Слуги подняли своего короля и понесли в покои, а монахини занялись телом королевы.
***
Кормилица рассматривала малышку, сосущую грудь и недоумевала, почему она так упорно не хочет открывать глазки. Странное поведение ребенка ее тревожило, хотя доктор постоянно ее успокаивал. Он считал, что это такая защитная реакция младенца. Ведь она открывает глаза, когда лежит одна. Ну да, стоит кому то к ней приблизиться, ее реснички захлопываются, а в остальном то все вроде бы нормально. Аппетит отменный, голоса и звуки явно слышит, любит купаться,ну и ручками-ножками двигает так же, как все малыши ее возраста. Конечно, с возрастом похоже что-то напутали, но не беда.
Жаль, что так и не смогли пока ничего о ее матери или каких то родственниках что либо выяснить. По указанию короля уже опросили всех в ближайших окрестностях, но пока никакой зацепки. Теперь посланы люди и в дальние поселения и города. Скорее всего понадобится месяца два, чтобы обойти все отдаленные районы.
Малютка уснула, насосавшись молока. Кормилица положила ее в кроватку и собиралась уже уходить, но тут в комнату вошел Тиокен. Кивнув женщине, он подошел к кроватке и тихо спросил:
- Как она?
- Да хорошо, в общем то. Все с ней в порядке. Вот только смотреть не желает, прячет глаза все время.
- Как это, прячет?- с удивлением взглянул он на нее. Его вопрос прозвучал несколько раздраженно. Вероятно от того, что слово "прячет" не увязывалось в его понимании с такой крошкой.
- Ну если бы она не спала, то Вы бы сами смогли в этом убедиться,- сказала чуть обиженно кормилица,- мне не за чем Вам лгать.
Разглядывая спящего ребенка, Тиокен представил, как бы его Дисэйя нянчилась с этой девочкой. Мысль о жене живо вытащила из памяти ее образ. Вдруг в глазах Тиокена словно засверкало. Он видел ее лицо,словно она была реальна, но почему-то королева являлась ему попеременно с "глазом дракона". То же сияние, тот же направленный "взгляд", создаваемый прихотью природы. Король зажмурился от такого яркого видения и все прекратилось.
- Нужно идти отдыхать. Видимо, на сегодня дел достаточно!- подумал он вслух и быстрыми шагами направился к двери. Мысленно прокручивая в голове увиденное, король добрался до своих покоев. Но спать ему совсем не хотелось и он поднялся на балкон. Подойдя к перилам, нашел взглядом еле различаемую тень скалы, торчащую стражником среди волн. Вспомнил, как она выглядит в момент явления "глазом дракона" и когда, мысленно рисуемая картина была завершена, в глазах Тиокена вновь засверкало. Вновь "глаз дракона" сменялся на мгновения образом Дисэйи. Но теперь короля совсем не пугало видение. Наоборот, оно наполняло покоем, потому мужчина старался не закрыть глаза, чтобы продлить свои ощущения. И все же, видение исчезло. Постояв неподвижно еще какое-то время, со взглядом, прикованным к скале, король глубоко вздохнул и с его губ, как много лет назад, сорвался вопрос:
- Как же так, милая?!
Даже засыпая, он вспоминал увиденное. Но уже не слышал, как испортилась погода и началась гроза. После раскатистого грома у горизонта засверкали яркие стрелы молний. Волны на море неистово заплясали вокруг хмурой скалы, образовав вокруг нее облако брызг, подсвеченное вспышками. И словно кто-то огромный вдруг проснулся в море и открыл глаз, рассматривая остров.
***
"Что же с тобой не так?"- подумал доктор, глядя на развернутого для утреннего купания ребенка. Неделя прошла с того дня, как ее принесли в замок, а впечатление такое, словно уже месяц миновал. Малышка заметно подросла и стала различать голоса. Она теперь вовсю улыбалась, слыша голос кормилицы или говорящих к ней монахинь. А сегодня, услышав его приветственный басок, тоже попыталась улыбнуться, обнажив беззубые еще десна. А он заметил на них припухлости, намекающие на скорое появление первых зубов. Вот только не рано ли?!
Одно оставалось неизменным в этой малютке: она никому не желала показывать свои глаза. И делала это намеренно, в чем уже не оставалось никаких сомнений. Как только не хитрили, чтобы застать ее врасплох, но всякий раз, она успевала сомкнуть ресницы и не дать увидеть, что она скрывала за ними. Помнится, принесший ее мужчина говорил, что у нее "кошачий глаз". Но убедиться в его словах пока так никому и не удалось.
Монахини, ласково щебеча над девочкой, погрузили ее в изящное корытце, лишь до половины наполненное водой. Одна поддерживала ее головку, вторая осторожно протирала ее тело мягкой губкой. Малышка довольно улыбалась и, словно стараясь плавать, активно двигала ручками и ножками. При этом так заливисто верещала, что в двери комнаты постоянно заглядывали снующие по коридору слуги. Ее голосок, словно звонкий колокольчик, привлекал их внимание и вызывал умиление на их лицах.
Под конец купания появилась кормилица. Она подождала, когда ребенка спеленают и забрала ее кормить. Девочка не спеша сосала грудь, временами останавливаясь и прислушиваясь к голосу говорящей с ней женщины. Но как и прежде, за все утро никто так и не увидел ее открытых глаз.
Позднее обычного в этот раз пообедав и направляясь к очередной порции неотложных дел, Тиокен решил заглянуть в комнату, отведенную маленькой гостье. Он уже три дня не видел малышку, хотя постоянно о ней помнил. Новостей о ее родственниках так и не было. Поиски уже подходили к концу, но откопать даже малейшей детали, связывающей найденыша с кем либо из жителей Ворвузена, так и не удалось . Поразительно, но родня ребенка словно сквозь землю провалилась. Ну пусть погиб один из родителей, при том, что у семьи уже не оставалось близких родственников. Но не двое же сразу?! Должен же хоть кто-то был знать их семью?! А тут... полное неведение!
С такими мыслями Тиокен вошел в комнату девочки. Она уже проснулась после обеденного сна и лежала в кроватке, пытаясь ручкой достать подвешенные над кроваткой игрушки. Монахиня-нянька сидела в отдалении в кресле у окна и вязала. Подходя к ребенку, король заметил, как веки малышки сомкнулись. Он уже ни раз смог убедиться, что кормилица ничего не насочиняла, когда впервые ему сказала, что та прячет глаза.
Отправив монахиню за доктором, Тиокен склонился над ребенком:
- Ну что, найденыш, я сделал все, что мог! Но твои родители так и не нашлись. Нужно что-то с тобой решать, а то ты вон уже как подросла, а все еще не имеешь ни имени, ни дома. Негоже человеку, пусть даже такому еще маленькому, так жить!
Девочка, лежавшая тихо пока он говорил, словно согласившись со сказанным, дернула ручками и звонко взвизгнула. Всматриваясь в ее личико, Тиокен вновь подумал о жене. И в ту же секунду, яркие вспышки видения замелькали в его глазах: лицо Дисэйи, "глаз дракона", вновь лицо королевы... Он не сразу понял, что произошло. Видение вроде как исчезло, но "глаз дракона" из него все еще был перед ним. И тут до его сознания дошло, что ребенок смотрит на него. На него смотрят две маленькие копии "глаза дракона"! И этот взгляд, словно цепенит его, наполняя теплом и нежностью. У Тиокена перехватило дух от охвативших его ощущений.
- Так вот ты какая! Необычная, славная и очень уж похожая на саму любовь моей милой Дисэйи!
Малышка заулыбалась во весь рот после слов короля и ее искристые желтые глазки будто тоже смеялись от того, что мужчине удалось постигнуть их тайну.
Вошедший доктор от удивления не мог проронить ни слова. Он не отрываясь смотрел на необычные глаза девочки и мысли в его голове вихрями проносились, ища объяснений подобному чуду. Его оцепенение прервали слова короля:
- Надо дать ей имя! И я желаю оставить ее на своем попечении. Пусть растет в замке!
- Ваша милость, не сделаем ли мы ошибки, оставляя ее в замке? Судя по ее необычным глазам, что еще может крыться в этом ребенке?! Вдруг она опасна?!
- Брось выдумывать, Курумит! Я чувствую, что никакой угрозы от нее не исходит. Не могу объяснить почему, но принимаю такое решение и считаю его верным. Я просто надеюсь, что со временем мы во всем разберемся. Давай лучше с именем что-то решим, а то мне даже в голову не приходит, как бы ее назвать.
- Да поручите монахиням подобрать имена, а потом выберете, какое будет по-душе!
- И то правда! Женщины быстрее подберут для девочки красивое имя.
Тут в комнату вернулась нянька. Когда она увидела глаза девочки, как и доктор ранее, она остолбенела.
- Боги! Что за невидаль?!- протяжно прошептала она.
Мужчины засмеялись, видя ее удивленный испуг.
- Ничего, привыкнешь, Солия,- сказал, все еще смеясь, король,- ведь это всего лишь ребенок! Пусть и с необычными глазами, но все такой же милый и беззащитный. Так что опекай ее изо всех сил! Тем более, что она теперь полноправная жительница моего замка.
Женщина подошла ближе к кроватке. Некоторое время смотрела на девочку и наконец, решилась взять ее на руки. Та мяукнула от удовольствия, с милой улыбкой смотря на няньку.
Весть о необычных глазках малютки пронеслась по замку вихрем. Слуги и управляющие старались увидеть чудо-ребенка. Солия, хотя и понимала их любопытство, но строго прикрикивала на каждого, кто смел просунуть голову в дверь детской.
***
Выйдя на балкон и разместившись в кресле с чашкой чая, Тиокен перебирал в уме имена, которые ему уже предложили придворные. Но ни одно не казалось ему достойным необычности девочки.
Солнце уже опустилось где-то позади замка и над морем восходило ночное небо, сверкая еще слабо-различимыми звездами. На балкон вошел слуга с факелом и стал зажигать от него другие, закрепленные на стене для освещения балкона. Свет от них замерцал на листве растений и лепестках цветков, не закрывающихся на ночь. Король молча наблюдал за действиями слуги, словно ожидая, когда он удалится. Провожая его взглядом, Тиокен вскользь заметил в дальнем углу балкона желтое пятно, которое раньше вроде бы не замечал. Всматриваясь в него, король пытался понять, что там горит среди зелени. Не найдя ответа, он поднялся и направился к пятну. Подойдя ближе, Тиокен увидел, что светящимся пятном оказался цветок. Четыре желтых крупных лепестка, словно были заключены у основания в ажурную зеленую чашечку. А из его центра торчали несколько светящихся толстых усиков. Их свет отражался лепестками и создавалось впечатление, что цветок горит подрагивающим пламенем. И тут король вспомнил, что именно цветения этого растения так долго ждала его жена. Оно может зацвести лишь раз или два за жизнь человека, а может и вовсе никогда не явить свету свою красоту. Тиокен припоминал, что у растения было причудливое название, но какое именно вспомнить никак не мог.
- Утром спрошу у садовника,- решил он. Еще постоял, любуясь пылающим цветком и, нехотя отправился спать.
- Эльжэни Ка, мой король! Так он называется. Очень редкое растение и при этом, очень редкий экземпляр его зацветает. Ваша жена дорожила им и все надеялась увидеть его цветение.
- И что же означает его название?
- Я не знаю на каком это языке, но переводится, как Сияние вселенной.
- Сияние вселенной,- повторил задумчиво Тиокен, - Эльжэни Ка! Эльжэни-ка!
Он резко повернулся к садовнику и, улыбаясь, хлопнув его по плечу, твердо сказал:
- Так ее и назовем! Ведь цветок необычный! Ну так и девочка у нас тоже очень необычная!
***
- Ты уверен, что она себе ничего не повредила? Посмотри еще раз!
- Мой повелитель, ну я же прощупал уже каждую ее косточку, каждое ребрышко! Ну нет никаких переломов и травм! Даже покраснений, похожих на будущий синяк нет! Вы же видите сами, она только заливается от смеха, потому что ей щикотно. Смеялась бы она, если бы ей больно было? Эта непоседа, по-моему, готова хоть сейчас снова вырваться из рук и вновь кувыркнуться с дивана.
Король, все еще переполняемый тревогой за малышку, сел на край дивана и протянул к ней руки:
- Эльжэника, девочка моя, иди ко мне!
Малышка с готовностью поползла по дивану к Тиокену, крепко ухватилась за пальцы его рук и так, опираясь на них, стала подниматься на ножки.
- Нет, ну ты смотри на это чудо, смотри, Курумит! Она уже и вставать пытается!
Доктора, по-видимому, уже ничего не удивляло. Ребенок рос с неимоверной скоростью. Прошло лишь два месяца с тех пор, как ее принесли во дворец крохотным младенцем, а ее улыбка уже сияла полным набором ослепительных жемчужных зубов, которыми она, при каждом удобном случае, норовила кого-нибудь укусить. Последнюю неделю она вовсю ползала и доктор ни на миг не сомневался, что через одну-две недели няньки будут ловить ее, бегающую по замку.
Так, наблюдая за еще безуспешными попытками Эльжэники встать на ноги, доктор прокручивал в голове имена всех знакомых старцев, с кем можно было бы поговорить об аномалии девочки.
- Повелитель, может нам созвать мудрых людей королевства и попытаться выяснить, не было ли раньше подобных детей? Вдруг кто-то хотя бы слышал от своих дедов о похожих случаях?
- Ты прав, Курумит! Сегодня же отправлю к ним людей и приглашу во дворец.
Тем временем, девочка влезла к королю на руки и, стоя на коленках, ухватив его за широкий ворот кафтана, дотянулась до его щеки и прижалась у ней губками. Тиокен, смеясь, обнял ребенка:
- И я тебя люблю, моя хорошая!
Затем он взял в ладони ее личико и посмотрел в искристые желтые глазки. Зрачки малышки округлились от близкого взгляда и расширились.
- Курумит, сейчас ее глаза напоминают солнечное затмение!
Король, улыбаясь, продолжал вглядываться в глазки Эльжэники. Та тоже не спускала с него глаз. И тут вновь у Тиокена возникло видение. Вновь засверкал "глаз дракона". Но лица жены в этот раз он не увидел. Вместо него вспыхивали еще какие-то глаза. Сознание короля искало того, кому они могли принадлежать. И вот уже в мозг мужчины пришло понимание, что это глаза волка. И тогда видение показало ему мощную голову животного, смотрящего на него. Картинка перед глазами хотя и мелькала, король все же успел заметить серебристо-серую густую шерсть и мощную пасть. Но это был не такой волк, какие встречались в лесах королевства. Судя по голове, это животное должно было быть, как минимум в половину крупнее своих сородичей. И безусловно, он был могуч и красив.
В комнату вошла кормилица с мисочкой каши в руках. Эльженика тут же, шумно втянув носиком воздух, протянула к ней ручки.
- Ну да, леди, сытно покушать Вы никогда не откажетесь!
Женщина забрала ребенка у короля, села у столика, усаживая девочку себе на колени. И хотя она предусмотрительно поставила мисочку подальше от края, малышка все же смогла до нее дотянуться и запустить в нее ручку. Вытирая салфеткой испачканную в каше руку девочки, кормилица погрозила ей пальцем, пытаясь в этот момент казаться строгой, что ей явно не удавалось. Маленькая проказница лишь хохотнула, заливисто взвизгнув,.
Король с интересом наблюдал, как ребенок с аппетитом уплетает кашу. Эльженика с готовностью открывала рот, когда ложка с кашей только показывалась из миски, и потом, на мгновение, зажав ложку зубками, старалась проглотить кашу как можно быстрее, чтобы успеть открыть рот, в ожидании следующей порции.
- Солия, а что, грудь она уже не сосет?- поинтересовался король.
- Ну от чего же?! Но уже в основном, по утрам и на ночь.
Собрав ложкой остатки каши с губ ребенка женщина впихнула ей их в ротик.
- Я еще не встречала столь прожорливого создания!- и смеясь, Солия чмокнула малышку в пухленькую розовую щечку.
Та уже трясла пустой мисочкой в руке, разбрызгивая вокруг, оставшуюся на стеночках миски, кашу. Женщина решительно отобрала посудину у подкрепившегося ребенка и, сунув ей в руку яблоко, посадила на диван возле короля.
- Ну все, маленькая принцесса сыта и я вас пока покину.
Шурша юбками, Солия удалилась.
- Курумит, я вот думаю, не объявить ли мне Эльженику своей дочерью?
- Да похоже, что ее и так уже все признали, как Вашу дочь, повелитель! И сами посудите: такая необычная девочка! Как по мне, она достойна иметь к качестве отца короля! Но все же, нужно хотя бы попытаться разгадать ее тайну: почему же она такая?
- Ну вот соберутся наши старики, может и узнаем что.
Король передал, притихшего и раззевавшегося у него на руках, ребенка монахине и в сопровождении доктора и, последовавших за ними слуг, направился в свои покои.
Входя первым в открытую слугами дверь спальни, король обернулся к доктору:
- Друг мой, ты уже видел цветение пылающего цветка? Может составишь мне компанию и мы вместе, за чашечкой чая, полюбуемся им?
- С превеликим удовольствием, мой повелитель! Я, хотя уже успел на него взглянуть при свете солнца, вовсе не откажусь насладиться таким зрелищем в вечерний час. И мужчины направились к лестнице, ведущей на балкон.
***
Монахини принесли Эльженику в зал, где собрались все, приглашенные королем, старцы Вольвузена. Не все еще видели девочку и понимали о чем пойдет речь. Курумит вкратце рассказал всем историю малышки и задал вопросы, на которые король хотел бы услышать ответы. Ребенка стали передавать с рук на руки, рассматривая ее глаза. Те, кто занимались врачевательством, даже ощупывали ее позвоночник, исследуя горбик, на который обратил их внимание Курумит. Удивлению старцев не было предела. Они все, как один, были восхищены ребенком, отмечая помимо красоты ее глаз так же и ее общительность. Малышку совершенно не пугало большое скопление строго одетых мужчин. Она всем широко улыбалась и с готовностью протягивала ручки к тому, кто собирался взять ее следующим для осмотра.
Когда девочку унесли, мужчины принялись обсуждать ее аномалии. Они спорили между собой, стихийно разбившись на группы. Король сидел в кресле, потягивая яблочный квас из большой резной деревянной кружки, и терпеливо ждал. Сколько бы еще длились обсуждения и споры неизвестно. Но Курумит уже начал терять терпение. Он подошел к Тиокену и, повернувшись к гостям, обратился к ним настолько громко, чтобы его слова могли перекрыть их шумные споры:
- Уважаемые вольвузенцы! Вы можете до бесконечности спорить о природе увиденного, но хотелось бы услышать от вас что-то более определенное, чем ваши предположения! Нам нужны факты подобных аномалий у детей! Или хотя бы кто-то из вас может сказать, что видел какие-либо исторические записи о подобном?
Все отрицательно закачали головами. Никто ни о чем таком даже краем уха не слышал.
Поняв, что ничего узнать не удастся, король встал, поблагодарил всех, кто откликнулся на его призыв посетить замок и пригласил мужчин хорошенько подкрепиться в соседнем зале, где слуги уже заканчивали накрывать длинные столы.
- Пойдешь со мной или потолкаешься еще среди спорщиков?- спросил Тиокен у Курумита.
- Да побуду с ними, послушаю. Мало ли, какую деталь кто-то мог просто забыть из-за почтенного возраста или не увидеть связи с нашим вопросом.
- Хорошо! Но обязательно зайди ко мне, когда все закончится!
***
Перед тем, как отправиться спать, Тэсира вышла на двор и пошла в сторону калитки. Не для того, чтобы запереть ее, так как у них не принято было запираться на ночь. Да и собак все держали только для охоты и для защиты от животных, которые могли забрести в поселение из леса. Крупные обычно сторонились людских жилищ, а вот мелкие бывало и забегали, чтобы испортить урожай на огородах или стащить птицу из сарая.
Тесира выглянула за калитку. На фоне темных кустов уже мало что можно было заметить, но блеск шерсти Бэро под яркой луной она бы точно увидела. Он, из облезлого волчонка, как-то незаметно превратился в мощного красивого волка. "Сколько это ему уже?! Где-то больше года!"
Бэро оделся в густую шубу, серебристо-серого цвета, возмужал и стал очень самостоятельным. Он мог с обеда пропасть со двора и до ночи не появиться, но всегда возвращался. И всегда приносил в зубах зайца или барсука и клал их около будки Хуга. Тэсира уже даже не пыталась кормить ни волка, ни собаку. Они всегда были сыты стараниями Бэро.
Седвика дома не было. Он уже несколько дней охотился на лис и в ближайшие два-три дня вряд ли появится. Мужчина никогда не брал на охоту волка, даже не стал его приучать к совместной охоте. Но ни раз говорил, что замечал его присутствие. Особенно в тревожных ситуациях. И был уверен в том, что когда однажды вечером оказался вблизи матерого медведя, именно Бэро отогнал от него грозного животного. Но приближаться волк к охотнику даже тогда не стал. Они словно охотились, не мешая друг другу.
Краем глаза Тэсира заметила блеснувшую тушу волка, выскочившего из кустов и с легкостью перемахнувшего через забор возле сарая. Обернувшись, она увидела, как тот направился к Хугу и оставил возле него добычу. Затем волк принялся пить из кадки, поставив на нее передние лапы. И только напившись, подошел к женщине, наклонил голову, ткнувшись в ее колени холодным носом. Тэсира потрепала его за холку:
- Что ж ты гуляешь допоздна? Хозяина видел? Все у него в порядке?
Волк глянул на нее, слегка рыкнув в ответ на ее слова, поддел носом ее ладонь, словно прося себя погладить.
- Ну значит все хорошо,- женщина провела ладонью по мощной голове животного,- можно идти отдыхать!
Бэро одним прыжком взлетел на телегу, стоявшую возле сарая, потянулся и плюхнулся на сено, устилавшее ее дно.
***
Старуха ковыляла к своему дому, расположенному на краю маленького поселения со стороны леса. Опираясь на неотесанную толстую ветку, словно на клюку, она с трудом передвигала иссохшие ноги. Сколько лет ей уже- даже сама она не помнила.
Вечерело. Она возвращалась от давней знакомой, которой относила настойку трав от ломоты в суставах. А назавтра надо еще приготовить мазь от ожогов. За ней после обеда заедет кузнец из соседнего селения. Старуха уже вышла на просеку, ведущую к ее селу, как вдруг из-за деревьев показался бегущий в ее сторону волк. Женщина обмерла. Волки обычно не заходили в редколесье, окружавшее селения. А тут, вот! И такая махина! Она успела только подумать, что ей- конец! Ведь не было никакой надежды отбиться от такой громадины. Прожив долгую жизнь рядом с лесом, она была не из пугливых, и раньше бы наверняка придумала, как защититься. Но сейчас ее немощное тело могло рухнуть наземь даже от неловкого движения, не говоря уже о каких-то резких действиях против животного.
А тем временем, волк приблизился. Остановился шагах в десяти от нее. Вытянул голову в ее сторону, вдыхая воздух, наполненный ее страхом. Затем замер. Так они стояли и смотрели друг на друга некоторое время. Старуха боялась пошевелиться и не могла оторвать взгляд от животного. И тут в ее памяти всплыла сказка, которую ей в детстве рассказывала ее бабка. Про огромного волка. Очень большого и очень красивого. В сказке он всегда охранял девушку, которая могла превращаться в большую необычную птицу. Старуха даже вспомнила, какими тогда она себе их представляла, ведь бабка описывала героев сказки так подробно, словно видела их наяву. Внезапно, перед ее глазами замелькало видение, в котором волчьи глаза были совсем-совсем близко и такие большие, словно он уже стоял возле нее и приблизил свою морду вплотную к ее лицу. Глаза зверя замелькали попеременно с лицом девушки. И глаза ее почему-то были ослепительно желтыми со зрачками-черточками, как у кошки. Голова старухи закружилась от мелькавшего видения. И если бы она не ухватилась второй рукой за ветку-клюку, то точно бы упала. Но тут видение исчезло и женщина как-то удержалась на ногах, которые еще дрожали от испытанного страха. И было не понять, то ли волк был виной дрожащим ногам, то ли яркие вспышки видения.
Когда старуха пришла в себя, животного уже не было. Она огляделась, на случай если он затаился в кустах. Но вокруг- никого! И даже птички щебетали, не проявляя никакой тревоги. Старуха заметила невдалеке пень и направилась к нему, чтобы немного посидеть и перевести дух. У нее из головы не выходила сказка, которую она давным-давно не вспоминала, и девушка из видения, и вставший на пути волк, так похожий на того, описанного в сказке.
***
Кузнец толкнул дверь хижины и вошел в хмурое жилище одинокой целительницы. В нос ударил горячий запах хвои.
- Что ж ты не отзываешься, старая? Кричу тебе, кричу от самой калитки.
- А, это ты, Тенек?! Да задумалась что-то я, не слышала, как кричал. Проходи! Я скоро закончу, как раз колдую над твоей мазью.
Мужчина грузно опустился на широкую лавку возле окна.
- Как отец? Отпустила его поясница? Все делал, как я велела?
- Да, спасибо тебе, Шушена! Он уже бегает, как горный козел и даже забыл, что всего две недели назад не мог без нашей помощи по нужде выйти. А позавчера, так вообще, в замок ездил.
- В замке то что ему понадобилось?
- Тиокен созывал старцев. Девченка там у них какая-то необычная объявилась. Вот король и пытался выяснить, слышал ли кто о таких странностях, как у нее.
- И что же в ней странного?
- Да понимаешь, с виду вроде как обычный ребенок, но растет намного быстрее, чем нормальные дети. И глаза у нее, как нечеловеческие. Кошачьи-не кошачьи, но с кошачьим зрачком точно! К тому же желтые почему-то.
Старуха обмерла, железный крюк, которым она ворошила угли, с грохотом выпал у нее из рук. Она уставилась на кузнеца таким взглядом, что он обеспокоенно вскочил с лавки:
- Тебе дурно, Шушена?
Старуха жестом руки остановила его.
- Желтые, говоришь?!
- Ты что-то о таком знаешь? Видела уже такие?
Шушена, отрицательно покачав головой, рассеянно глянула на упавший крюк, но поднимать его не стала, а подошла к лавке и села рядом с Тенеком.
- Я вчера в соседнее село ходила к давней знакомой, возвращалась почти затемно.- и она поведала кузнецу о встрече с волком и о видении.
- Тебе нужно к королю сходить и все это ему пересказать. Сказка- не сказка! А вдруг это было на самом деле когда-то?! Просто твоя бабка тебе это описывала, как сказку. Ведь девченка с желтыми глазами существует!
- Так в сказке не было про желтые глаза ничего. Это уже я в видении увидела, когда волк, похожий на того, сказочного, появился. С чем мне идти к королю? Скажет: старуха из ума выжила, померещилось в сумерках что-то!
- Ну так то оно так! Но ведь объявил король старцам, если хоть какую-то мелочь о подобном где услышат, чтобы сразу его оповестили.
- Я тебе все подробно рассказала. Вот перескажи отцу или сам сходи в замок. А мне тащиться туда- лишних сил лишаться!
***
Шушена по-обыкновению, хлопотала над своими травками. Их сначала нужно было правильно обсушить; некоторые она потом толкла в порошок и ссыпала по различным горшочкам; другие просто вываривала, чтобы затем добавлять во всякие мази и настойки. Дня не проходило без того, чтобы кто-то не обратился к ней за помощью. Сами врачеватели регулярно наведывались, чтобы пополниться у нее целебными снадобьями.
Прежде Шушена тоже лечила по домам. Приготовлениями лекарств ведала ее мать, а еще раньше бабка. Потомственные целительницы! О них отзывались с уважением и даже королевская семья хорошо их знала. Ее матери когда-то даже предлагали поселиться в замке и быть придворным доктором, на что та не могла согласиться, имея дома престарелую мать и малолетнюю дочь.
Но вот, забрав ее силы, старость подкралась и к Шушене. Ей пришлось ограничиться лишь сбором трав и изготовлением лекарств, а лечить стала лишь тех, кто мог прийти к ней сам.
Шушена как раз вышла во двор с кувшином, чтобы сходить к роднику, но увидела, что ко двору подъезжает королевская повозка. Из нее вылез сам придворный врач Курумит, которого она когда-то наставляла во врачевательстве. Он тогда был очень смышленным подростком, твердо нацеленным стать хорошим доктором. Сколько же лет он провел рядом с ней?! Около десятка точно! Всегда часами мог слушать ее наставления о подробных приметах болезней. Аккуратно записывал на желтых листочках бумаги составы лекарств и названия растений. Позже, помогал в лечении, сопровождая ее к больным. Потом, когда она уже поняла, что он сам способен лечить, Шушена прогнала его, уверив, что ему пора самостоятельно заниматься делом, а не ходить за ней по пятам. Не раз после того, Курумит приходил к ней советоваться, но с годами это случалось все реже и реже. А в последние лет пять, он и вовсе не появлялся. Но она не обижалась на него, она знала, что он врачует в замке, а там забот хватало с лихвой.
Широко улыбаясь, разведя руки, Курумит надвигался на старуху. Что медведь, сгреб ее в объятиях.
- Как же я рад, что случай позволил мне с тобой свидеться, дорогая моя наставница! Вот не поверишь: столько раз собирался к тебе заявиться, но всегда что-то мешало.
- Отчего же не поверить то?! Мне ли не знать, сколько времени отнимает наше занятие?! Но я тоже рада, что ты появился! Хотя вряд ли ты тут от того, что соскучился по моим наставлениям! Так что заходи и выкладывай с чем заявился!
Курумит прошел за ней в хибару. Оглядевшись и отметив для себя, что тут ничего не изменилось, он сел, погладив лавку рукой. Все тут напоминало о его пытливой юности. О часах, днях, годах, потраченных не впустую. Когда-то, он сидел тут жаждущим знаний мальчишкой. Теперь же, он знатный доктор при самом короле!
- Шушена,- начал Курумит, с задоринкой глянув на старуху,- слухи дошли в замок, что тебя видения стали посещать?!
- Да брось! Какие там слухи?! Кузнецу я рассказала про случай недавний со мной. И сама же ему сказала, что если это важно, пусть передаст в замок об этом. Хотя, если тебя это веселит, то я не поосмотрю на твой титул и не постесняюсь выставить королевского доктора за дверь.
Курумит, сменив выражение лица на серьезное, поспешил ее успокоить:
- Нет, я не смеюсь с тебя! Тем более, что подобные видения приходят и к королю. Он в них видит жену, а еще чьи-то глаза. А в замке появилась девочка: ее местный охотник принес, нашел у леса. Так вот, у девочки этой глаза, похожие на те, что ты описала. Мы думаем, есть какая-то связь между всем, что касается ваших с королем видений. А раз твое появилось, когда ты волка увидела, да еще и в видении он был, то вполне возможно, что и сказка, рассказанная твоей бабкой, имеет к этому отношение.
Курумит принял из рук Шушены большую кружку с ягодным квасом, прихлебнул из нее и попросил:
- Расскажи мне эту сказку! Только постарайся вспомнить все из нее, даже мельчайшие подробности!
- Ну я постараюсь, но пойми, столько лет прошло!
И старуха, напрягая память, стала пересказывать то, что слышала в далеком детстве.