Инцидент.
Эпизод второй.
Старший лейтенант Капустин Николай Федорович, 52 года рождения..., ......числа....месяца.......года.., бежал из под стражи, убил часового, завладев табельным оружием. Напал на водителя, младшего сержанта ….., нанес тяжелое ранение несовместимое с жизнью, завладев командирской машиной, покинул расположение части. При попытке задержания оказал вооруженное сопротивление. Уходя от преследования, убил еще двух солдат и капитана, ВДВ, ранил четверых из отряда преследования. Убит, на переправе по реке....., числа... сего года, тело, не найдено. По-мнению командира группы, капитана…, занесло водоворотом под землю, по предположению, затянуло в одну из костровых пещер.
День был на исходе, всего лишь пять часов, а уже темно. Николай, стоял на холме, его пронизывал морозный ветер. Не верилось, что ещё несколько часов назад, без гимнастерки, растлив плащ палатку, лежал, прямо на земле, загорал, нежась в лучах не жаркого декабрьского афганского солнца. К семи, вечера, подъехала кухня, ночью, прошла ожидаемая колонна, тяжелогруженых Уралов, в сопровождении бронетехники. Под утро «подали» вертушки, через час они прибыли в часть. Проснулся он от настойчивых толчков в спину.
- Товарищ старший лейтенант, вас просят немедленно прийти в штаб. Дальнейшее, что происходило с ним, было как в каком-то дешёвом фильме про войну. На него орали, разоружили, сорвали погоны и медали, угрожая оружием, требовали признания...
К утру, в наручниках, отправили на гауптвахту, оттуда в штаб армии. Бесконечные допросы, не понятно, что они от него хотели. Лишь на вторые сутки избиений, до него стало доходить, что инкриминировало ему командование штаба. – «Предательство, продажа противнику, карт, сведений о времени следовании каравана. Получение вознаграждение за предательство, 10 тысяч долларов США». Кроме денег, у него было найдено полтора килограмма чистейшего героина. Всё это было обнаружено, при свидетелях, в его личных вещах.
Николай воевал второй год, уже в Афгане, стал ротным. Воевал хорошо, не прятался за спины солдат, его уважали солдаты и офицеры. К службе относился с пониманием долга и ответственности за жизни своих подчинённых, хоть и был грех, любил выпить, но всегда знал норму. По понятным причинам, второй год не мог получить очередное воинское звание. Николая злило, что все его приятели получили капитана, в тех же должностях, а он воюет не хуже каждого из них, до сих пор, старший лейтенант. Его рота была одна из лучших в полку, все командиры знали, что Николай давно перерос должность командира роты, но его по каким-то непонятным причинам не только не выдвигали на вышестоящую должность, не присваивали очередное звание. Несмотря на обиды на своих командиров, Николай продолжал служить попрежнему, относился к службе, как и положено, человеку долга. Никто из его друзей не мог представить, что он мог быть замешан в таком деле. Никто и не верил в этот бред, кроме высокого начальства, особистов, и военного Прокурора.
Все предъявляемые бумаги по собранным фактам, подписывать отказался. Заявил, что готов умереть, но никогда никого не никого не предавал.
– Что хотите со мной делайте. Хотите, я сам застрелюсь, но нет моей вины. - Факты, это когда найдётся хоть один живой человек, кто подтвердит, моё предательство. Деньги и пакет с наркотиками я не видел, и в руках не держал. Как попала моя карта к моджахедам, не знаю, значит, сидит гад в роте, мне не в чем признаваться, врага найдите. Пропажа личной карты, обнаружение ее у убитого моджахеда, было самой страшной, неопровержимой уликой, деньги наркотики, крыть подобное было нечем. Найденные документы у моджахедов, представляли собой, обычную карту, не представляющую никакой особой значимости. Ценность, представляла лишь нанесённые на ней значки и время боевого задания. На карте было размещена тактическая задача роты, место дислокации, района проследования каравана, была вся необходимая информация, время и схемы прочесывания района для обеспечения безопасного прохода по прилагаемой территории, особо ценного груза. Колонна, была атакована и полностью уничтожена, часть ценного груза исчезла. Спустя два часа после трагедии, от поста занимаемого разведгруппой, обеспечивающей безопасное проследования колонны, противник был атакован и практически полностью разбит. Удалось спастись, лишь первой колонне, увезшей первую партию груза. У одного из убитых командиров моджахедов, была найдена карта, его личная карта. Как она могла попасть к противнику, ему было не понятно. Вот почему противник, имея точные данные, сумел обойти посты, направив первую колонну, под прикрытием, ценный груз исчез. Пропажу и расследования особого ценного груза под личный контроль взяла Москва, Особисты били копытом, самым незащищенным, на ком сходились все стрелки, оказался Николай.
Солдаты подтвердили, что в рейде не встречались с афганцами, лишь видели пастухов, но на очень большом отдалении. Ответ напрашивался – значит, был тайник. С другой стороны, Николай, не был идиотом, поэтому не мог оставить собственную карту у врага… - Поверить в подобное было трудно, напрашивался вывод, - явная подстава. Кто-то выкрал карту, оставил для противника, с ней оказался убитый душман. Тем более у кого она была найдена, не походил на командира, скорее всего один из мирных жителей, вынужденный сражаться за свою землю, за аллаха или из страха перед другими бандитами.
Неизвестно, чем могло окончиться подобное разбирательство – факты перекрывали все доводы. Никто не верил в предательство, но на беду старшего лейтенанта зам. Ком полка получил направление на учебу в Академию Генштаба. В штабе армии, куда он прибыл, ему недвусмысленно намекнули, что пока не будет найден и наказан предатель, думать об учебе рано…
Особисты не анализировали, им нужно было отчитаться, поэтому старались выбить признание, казалось, им не было разницы в том, какова, правда, на самом деле. До этого случая, еще несколько караванов подряд подверглись полному уничтожению, начальство рвало и метало, и под горячую руку попался старший, гвардии лейтенант, Капустин Николай Федорович.
- Ты будешь говорить, сука... Мат, издевательства, чередовались с задушевными разговорами, после чего следовали избиения. Полиграф и уколы не продвинули следствие не на шаг. Некоторые стали сомневаться, может, действительно, подстава. С другой стороны, требовалось срочное раскрытие преступление и наказание виновника, или, тут выговором не обойдешься…
Он лежал на голом цементном полу, было нестерпимо холодно. Через два дня, ему бросили какие-то рваные матрасы, приказали вымыться. Спустя сутки вывели на прогулку. Через два дня устроили «баню» он стоял на улице, прикованный к какой-то трубе, торчавшей из стены, из пожарного шланга, поливали ледяной водой. Раз, за разом сбивая с ног, наконец, он изловчился, уцепившись за что-то, стоял, упираясь о стену, стараясь из всех сил уберечь голову, подставляя под мощные струи ледяной воды, свое битое тело. Неизвестно сколько бы продолжалась эта «мойка», не упади он в беспамятстве. Очнулся в военном госпитале, в отдельной с решетками палате. Лечение продолжалось три дня, шатающегося, совершенно обессиленного, загрузили в кузов машины и отправили в штаб армии. Все началось заново, на этот раз, пытки и допросы стали более изощренные. Наконец, всё прекратилось, на допросы не вызывали, почти неделю его не трогали. Раны заживали как на собаке, даже кровавые синяки стали желтеть. Кормить стали сносно, он опять стал ощущать в себе какие-то силы. Потом вызвали вновь на допрос, но на этот раз не били, вежливо задавали вопросы и записывали ответы. Два следующих дня прошли спокойно. Подполковник из Москвы, не мог понять, почему капитан молчит, почему не признается. Может, он действительно ни в чем не виноват? На него не подействовала сыворотка «правды». Так и не решив эту задачу, он вернулся в Москву. Местное руководство не получив указаний вновь попыталось добиться истины или признание офицера. Сутки спустя вновь начались допросы, пока без побоев.
Он не знал, что попал по самые уши. Четвертая колонна, попала на засаду, полностью погибла, ценный груз достался врагу. Последнее время, подобные неудачи становились системой. После его «поимки», засады и нападения на караваны, прекратились, это еще более ухудшило его положение. Прошла неделя, все было тихо, колонны проходили спокойно, без приключений. Его переправили в штаб армии, через два дня, допрос, потом очередная проверка на полиграфе, дали бумагу, он еще два дня, день за днём вспоминал все события по службе со дня прибытия в часть. Прошла еще одна неделя. Колонны шли без инцидентов, начальство и даже те, кто верил старлею, начали сомневаться.
Опять страшный допрос, через сутки его привезли на суд. Заслушал приговор безучастно, высшая мера наказания - расстрел... Его вели по длинному коридору, в камеру смертников. В армии, расправу с врагом, не задерживали, обычно через день или два, как правило, ночью выводили во двор…
Николай не знал, что «суд», и намечающийся расстрел, был очередной проверкой. Полученный приказ из Москвы, дал понять местным костоломам, что военная коллегия не пришла к выводу о безусловном предательстве.
- Что гад, подыхать страшно? - Сука, иуда, сколько пацанов из-за тебя положили. Часовой подошёл вплотную, наверное, хотел ударить Николая прикладом или попугать, но в тесном коридоре, неожиданно оступился, на мгновение потерял равновесие. Мгновения, хватило Николаю резко ударить ребром руки по горлу часового. Николай, успел почувствовать, как под рукой крошатся горловые хрящи конвоира. Инстинктивно, чуть добавил для верности ударом тыльной стороны ладони в висок. Выхватил автомат, передернул его, снял с часового ремень с подсумком, еще одним рожком для автомата, выскочил из помещения на плац. Ему, скорее тем, кто мог на нем оказаться, повезло, плац был пуст. Удалось подбежать не заметно к командирскому Газону. Резко дернул дверь на себя и с маху ударил водителя прикладом автомата в голову, выбросил его из машины. Завел, быстро набрав скорость, помчался в сторону КПП. Вновь повезло, ворота были открыты, на обочине стоял тягач, солдаты проверяли документы. Мельком глянули в его сторону, отвлеклись, подумав, что командирская машина не представляет опасности, хоть она на большой скорости несется в их сторону. Не сбавляя скорости, сбил легкий шлагбаум, проскочил мимо, вовремя успевших отскочить в стону, оторопевших часовых. Часовые, из молодых, немного растерялись, вначале побоялись стрелять по командирской машине. Когда же они, пройдя в себя, начали стрелять, он был уже недосягаем, вовремя скрывшись за горкой. Еще раз ему повезло, когда были вызваны «вертушки», обнаружив его, не смогли выполнить приказ, по причине наступившей темноты. Им не хотелось нарушать инструкцию, прожекторами освящая движущуюся цель. В ночное время участились нападения на вертолеты, освещенные прожекторами. Быть живой целью у вертолетчиков желания не было. Уже под утро, Николай вовремя выбросился из машины и спрятался в скалах. Вертушки обстреляли командирскую машину, дали пару залпов, покружившись для приличия, убыли в расположение части.
В машине оказался автомат водителя, шинель. Водила, оказался запасливым, не менее десятка пакетиков с быстрорастворимыми кашами, американского производства, две килограммовые банки тушенки, к сожалению, были испорчены. Собрал остатки разбитых банок от осколков и пуль, съел все на месте. Во фляге оказался спирт, с сожалением, слил его на землю, сделав несколько глотков, остатками растер все тело. Слил воду из радиатора, наполнил флягу. Еще немного поев, бросил разбитую машину, больше ничего не нашел в ней ценного. Зашагал в обратную сторону от воинской части. Найдя подходящее место, притаился. Стоило уйти дальше из-за возможной погони. С другой стороны, не хотелось попадаться на глаза местным жителям. Удивился и обрадовался, что погоню никто не организовал.
В штабе, как всегда переполох, ЧП на уровне понижения в должности, разжалования, увольнения и пр. Лучше всего было составить рапорт – враг уничтожен. Но когда пришел приказ предъявить труп беглеца, началась настоящая работа. Лишь спустя сутки начались поиски.
К вечеру, решил идти дальше. Шел долго, без устали, лишь к середине ночи, присел, вдруг к нему пришла первая мысль, за все время побега - что делать, куда идти теперь? Идти назад, убьют. К этим? Отрезанная голова может понравиться больше чем попавшийся враг. Николай, не собирался сдаваться врагу или, искать американцев. Теперь он сам по себе… - Встал, не думая ни о чем, пошёл прочь от этого места. К утру, нашёл неплохое место для отдыха, недалеко журчал ручей. Вылив воду из фляги, промыв её набрал ледниковую. Прямо под скалой было небольшое углубление, немного расширив его и натаскав валунов, сделал некое убежище. Замаскировав его ветками, лёг. Спал долго. Лишь перед самыми сумерками выглянул наружу, сходив по надобности, увидел, что моча красного цвета. Суки, почки отбили. Хотелось, есть, под утро, вышел к ручью, напился холодной водой, побоялся пить много, из-за постоянно болевших почек. Николай, был уверен, что собаки след не возьмут, ему стоило остаться на несколько дней, пока будут расширять поиск, он придет в себя. Еды, дня на три, четыре, хватит, а там, что будет, дальше, он уже не задумывался.
Полковник Парамонов, Алексей Степанович, рвал и метал, пятый день велись поиски, - без результата. Он понимал, что перегнул палку, добиться признания не удалось. Еще не дай бог, появятся проверяющие. Нужно срочно исправить положение, побег, старшего лейтенанта, как будто усугубил вину. Два батальона прочесали тридцатикилометровый район, но найти старшего лейтенанта не смогли. Связался с десантниками, нужно поймать, а лучше, уничтожить ротного.
Через два дня, как кончились припасы, попрежнему шел в сторону от расположения. Дошел до реки, речушка была не большая, вначале, текла в сторону от расположения воинских частей, потом, с километра три, извиваясь, шла параллельно и вновь уходила от расположения частей в неподконтрольную территорию, для Советских Войск. За горой, в сотне километрах по прямой, или чуть более, был Пакистан, через него, можно было попасть в Индию. Усмехнулся, - вот Господь, шутит, может, Йогом стану…
Николай, решил идти вдоль реки. Он уже давно вышел из контролируемой зоны, это были «ничейные» земли. Впрочем, можно было нарваться на тех и на других. Здесь часто проходят контрабандисты, в Пакистан и из Пакистана, поселков и деревень не много. Навсякий случай, стал приподнимать камни в реке, в надежде поймать какую нибудь рыбешку.
Поймает ее лишь через два дня, за сутки, перед тем как его обнаружат. На следующую ночь, река стала бурной и малопригодной для спуска, пришлось подняться и идти вдоль реки на значительном отдалении. Внимательно вглядываясь в темноту, обходя стороной места, где могли быть люди. К утру, он начинал искать место ночлега, днём спал. Ночью, вновь уходил в темноту, не зная толком, куда и зачем, куда либо нужно идти. Он давно вышел с зеленки, мест, где еще была хоть какая растительность, дальше, голые камни и скалы. На его взгляд наши уже сюда не сунутся, теперь, опасность представляли местное население. Потерял дни и вел, все время на Восток, старательно обходя места проживания людей и пастухов. Почуяв запах, искал укромное место, лежал до глубокой ночи, выходил лишь, когда стихали все звуки.
Пойманная рыба, горькая на вкус, была скользкой и шершавой. Николай, рвал ее зубами, морщась, стараясь не обращать внимание на неприятный вкус. Завтра, ему предстояло распрощаться с рекой, дорога в Пакистан шла через горы. Он думал помыться, набрать воды и отдохнуть перед трудной дорогой. Рассвет, застал его за оборудованием места ночлега. В это время, он заметил, что в метрах двухстах, на него смотрят с небольшой высоты, несколько человек. Пастухи или душманы, показывали кому-то на него рукой. Через мгновение, он увидел ещё двух всадников, один из них прицелившись, выстрелил в него. Пуля пролетела чуть выше головы, ударив в базальтовую стену. Крошки, осколки скалы, больно ударили по руке. Николай, попятился назад, почти не целясь, полоснул ответной очередью в сторону противника. Всадник, стрелявший в него, выпустил ружье из рук, медленно стал оседать на землю. Второй спешился и стал стрелять длинными очередями. Николай, сделал вид, что отступает, к реке, лишь обошёл скалу, поднявшись чуть выше, спрятался за сухой куст. Место было удачное, как на ладони видел, всю оставшуюся троицу. Один, из них взял автомат убитого. Николай заметил, что они достаточно хорошо навьючены, еще три лошади стояли рядом, были чем-то загружены. Скорее всего, гашиш, или еще какое зелье – контрабандисты. Если груз ценный, значит, еще где-то есть охрана. А может, просто куда-то идут, мало ли зачем? У него созрела мысль, убить всех, отнять лошадей и провизию, вряд ли они едут с пустыми желудками и, вряд ли и у них нет с собой еды. Он подумал, что пора сменить прикид, одеться в местную одежду, можно прикинуться немым, до границы километров 100 и, уже не по прямой, ночи за две - три можно дойти, а там, уже будет легче.
- Коля тщательно прицелился, выстрелил, в дальнего от него, не мешкая, выстрелил в спешившегося всадника, лишь, затем стал искать в прицел последнего. Последний, оказался юркий, змей прополз к одной лошади и ловко скинул вьюк. Пока Николай выискивал цель, услышал как из–за его спины, не более в полукилометре, садящуюся на ровное плато вертушку. Спешившись с десяток десантников, веером стали обходить Николая, прижимая его к воде. Увидев такую картину, Коля не медля, стал отходить к реке, спешно ища убежище за валунами. Оставшийся в живых, душман, не обращая внимания на русских, в бешенстве, мстя за погибших, вслепую, беспорядочно поливал в его сторону из крупнокалиберного пулемета, отсекал ему путь отступления. ДШК, страшное оружие, крупнокалиберные пули, отлетая от базальта, вырывают острые крошки, которые могут тяжело ранить. Мелькнула мысль, караван с оружием… Душман, беспрерывно стреляя, отрезал путь к воде. Пришлось вновь подняться на прежнее место, спрятаться за валуном, почти открытой спиной к десантникам, пристрелить последнего.
Десантники, почти вплотную приблизились к нему, бежали в его сторону, не стреляя и почти не пригибаясь. Больно сбивая ноги о валуны, Николай, бросился к воде. Теперь, ему нужно было перебежать по валунам на другую сторону, такой маневр был опасен. Он становился удобной мишенью, а если поскользнется, его унесет бурный поток. Только выскочил из укрытия, увидел первого десантника, не мешкая выстрелил. Увидел, как парень упал, за ним показался второй и третий. Они не ожидали, что их ждет. Оба, как подкошенные упали вниз к реке. Сверху, появились остальные, на этот раз не приближались. Вовремя поняли, что Николай метко стреляет, залегли, выбрав позицию. Загнали его почти к самой воде, беспорядочно поливая короткими очередями из автоматов. Ненадолго скрытый валунами, Николай, вжимался о скалы, и пока ему удавалось укрыться от пуль и базальтовых осколков. Наконец он понял, что, только бросившись в реку, имеет какой-то шанс спастись. Оглянувшись, увидел, что прямо на него идет «вертушка». Десантники, из автоматов, начали прицельную стрельбу. Не выжидая пока подоспевшие откроют по нему «тир», бросился в воду. Проплыв с двести метров, был выброшен на скалу. Вертушка чуть поднялась, облетела скалу и вновь приблизилась со стороны реки. Все тело было избито о камни, но оружие он не выпустил. В подсумке оставалась всего один рожок. Далее, река резко сужалась, потом через небольшое расстояние отвесно падала вниз, метров на тридцать. Через метров сто превращалась в бурлящий котел, лишь, после чего принимала очертания нормальной реки.
Привстав, он перебежал по скользкой скале, и вновь спрятался за валунами. Теперь, он сидел на голой скале, окруженный с трех сторон мощными камнями, недосягаемый для вертолета, перед самым уступом. Появилось небольшое время внимательно оглядеть свое дальнейшее «плавание», просчитать путь. Вертолет, облетев скалу, стал возвращаться, наверное, понял, что Николай остался где-то внизу. В его сторону полетели гранаты, они шлепались много ниже, или вверху, гулко взрывались, не причинив вреда. Несколько упало почти рядом, но и они не смогли его ранить. Он опять увидел чёрные комбинезоны десантуры, они уже были с обратной стороны реки, в мерах ста пятидесяти, шли на него, теперь деваться было некуда. Прицелившись в командира, выстрелил, потом, подстрелил еще одного. В последний момент, выстрелил солдату по ногам. Не дожидаясь, когда появятся оставшиеся, вновь появится вертолет, после чего начнут пристрельную стрельбу, понимая безвыходность положения, бросился вниз со скалы.
Капитан ВДВ, Леонид Савчук, внимательно оглядел поле боя оставленное Николаем, просчитал ход операции его порядок. До него не доходило, почему они гнались, как говорили за предателем. Какой же он предатель, если на их глазах, вёл бой и убил четверых духов. Не просто бандитов, они везли оружие, гранаты, героин. Что-то тут не сходилось… - Отстреливался, ранил четырех десантников, убил командира, Майора Лазарева. Тому до конца службы оставалось всего ничего, почти два года в Афгане, а погиб от руки своего. Леонид, при всей, можно сказать, заваленной операции, не мог не восхитится мужеством офицера. Перед тем как бросится со скалы в воду, ранил еще двух. Почему, он стрелял солдатам, лишь по ногам? Оба выстрела были фирменными, в мякоть левой ноги, чтоб вывести из боя, в тоже время оставить в живых. Если был враг, стал бы он щадить солдат? - Смотрел на грохочущий водопад, в который бросился Николай, удивляясь его смелости, скорее отчаянию. Тело, его они так и не нашли. Многократно пройдя по реке, казалось, все облазили, так и не нашли его. Шансов выжить у старлея не было, никаких. Это всё равно, что упасть с десятого этажа на булыжники. А если еще учесть, что тело беспорядочно вращается в потоках воды, то шанс остаться живым равно абсолютному нолю...
Может, безжизненное тело загнало под скалу, вполне возможен каменный мешок, из него, тело невозможно достать. Капитан, составил рапорт, прибыл с погибшим командиром и ранеными десантниками в часть.
Доклад капитана, привёл Петра Витальевича, командира батальона в полное замешательство. Он и раньше не верил, что Николай способен на предательство. После ареста, он лично написал рапорт на имя командира полка, его удивило, с какой легкостью отдали боевого офицера в лапы контрразведки и особистов. Дознание, зарытый суд, приговор и побег из-под стражи. Сколько жертв можно было избежать, прояви они правильное решение. Удивляли, что все ранения оказались «фирменными», по ногам, в одно и тоже место, у двоих бойцов, третий и четвертый, ранен, тоже в ногу, тоже сквозные в мякоть, не задев кость. Кого убил, выхода не было, или – или. С сожалением, может, с некоторой гордостью подумал, - зверь, настоящий зверь, какого офицера загубили...
На минуту отвлекся, мысленно продолжил анализировать инцидент.
- Если он предатель, как тогда вяжется его бой с моджахедами, он убил четверых, тем более караванщиков, груз в основном, военный. Если враг, почему убивал своих? А может и вправду подстава? Тогда, его полностью оправдывает то, что убивал своих, он стрелял, так они стреляли в него. Больше всего удивило, что у убитых им моджахедов находилось четыре американских Стингера, большое количество патрон к автоматам Калашникова, а главное, откуда у них наша Стрела – 2, да еще в оружейном масле. Своим союзникам мы не даем, а как она оказалась у противника?
В это время, подполковник, нач. Штаба полка, Таир Улямов, лихорадочно соображал. - Всё вроде было хорошо, колонна разбита, главный груз получен. Особистам и контрразведке выдали на тарелочке «врага», правда он оказался крепким орешком, под пытками, хоть и не признался, но веские улики перевесили доводы. Да и самим особистам, бздливым собакам, нужно было быстрей найти виновного и наказать. Побег подозреваемого, придал всему правоту, осуждения, полное прекращение расследования. Почти три недели он выжидал, за это время скопилось много важной информации. И это надо же, попасть в такую ситуацию... Потеря связного, для него была проблемой невосполнимой. Как теперь наладить связь? Полковник, с раздражением стукнул кулаком по столу. Как это взводный мог, ослушается его приказа, ведь он настрого приказал командиру роты связи оставить его на месте, не посылать с разведгруппой. Полковник, еще не знал, что в это время, в штаб армии, отдел контрразведки поступил рапорт лейтенанта Золотницкого, и в эту минуту штабной Уазик, с двумя автоматчиками и майором контрразведки, въехал в часть по его душу.
Сержант Азиз Акрамов был связистом, в штабе полка и дальним родственником подполковника, Таира Улямова. Двумя часам раньше, Азиз валялся рядом с чадящей подбитой машиной, корчась от боли в предсмертных судорогах. Из его брюшины колбасой, вываливался желудок. В шоковом состоянии, он запихивал грязными руками их назад, мыча от страха и боли. Видел, как подошёл молоденький лейтенант, только прибывший в их часть. К нему подошли двое солдат взвода, с ужасом смотрели на него. Санитар убит, Колька, решивший как-то помочь Азизу, с бинтами стоял в растерянности. Молодой лейтенант отвернулся, отошел в сторону и вырвал.
Наконец Азиз пришёл в себя, боли уже не чувствовал, лишь приближение неотвратимого конца. Посмотрел на стоящих рядом с ним солдат и офицера, хриплым голосом сказал.
– Вы тоже все сдохните. - Собаки, какого черта сюда приперлись, кривой усмешкой смотрел на оторопевших товарищей. Азиз, зло глядел на оторопевших бойцов.
- Знаете суки? - это я подставил нашего ротного, а вы собаки, ему не поверили, такого мужика угробили. Хоть бы кто из вас за него мазу держал. Ваши ****и командиры не могли отбить боевого офицера, лучшего в полку – шакалы, позорные… - Азиз, вдруг засмеялся, - а он вас, с болью усмехнулся, - как он вас шакалов наказал. Азиз увидел ребят, как те, стояли оторопело, не понимая, что он говорит. Азиз, уже не чувствовал боли, смерть подступала неотвратимо, он гадко усмехнулся. Не переставая криво улыбаться, продолжал материть солдат.
- Суки вы все, сдохните здесь, сдохните, сдохните как собаки…
Сергей, Баранов, бача, друг Азиза, всегда помогавший хлипкому земляку, стоял, словно получил чем-то тяжелым по голове. Оба они были из Ташкента, хоть и не были знакомы до армии, жили друг от друга неподалеку. Услышав откровения друга, Сергей, подошел, подцепив носком песок с земли, швырнул в сторону Азиза, подошел ближе, плюнул ему в лицо. Нагнулся, и с отвращением взял его за кишки, потянул на себя, набросил на колючий кустарник, наступил ногой и с силой, втоптал их в землю.
Николай, лежал у подножья скалы, закрытый со всех сторон, падающей с верху водой. В нескольких метрах от самого дна водопада, зажатый с трех сторон камнями, сдавливаемый бьющими струями воды. Мощный поток воды лился чуть по верх него, обдавая мелкими искрящимся каплями в лучах солнца. Сбоку и перед собой он видел столб воды, слышал шум и грохот, с бешеной скоростью падающей воды вниз. Река неслась дальше, уже не чувствовал давления бьющих струй в спину, лишь ощущал мелкие брызги, словно пар, на своём лице. Уже совершенно не чувствовал никакой боли в разбитом теле.
Лежал молча, не мог шевельнуть и пальцем. Смятая от страшного удара грудная клетка, торчащие ребра, пробили кожу, и гимнастерку. Кровь, смешиваясь с холодной водой, текла, в мгновенье исчезала без следа, в ледяных потоках пенящейся воды. Поломанные во многих местах руки, и ноги окоченели. Уже ушла адская боль, сознание и жизнь медленно уходила из его изувеченного тела... - Он вдруг подумал о Наташе, ждет ли она его. Пять лет крутил ей мозги, обещал оформить отношения, и… может, так лучше…
Его, найдут неделю спустя, вода в реке поднимется, вымоет из под скалы нечто похожее на разорванное, человеческое тело в военном обмундировании.