Финские фамилии звучат оригинально. Например, ”Южный залив”, ”Синее озеро”, ”Снежный перевал” и многие другие, отсылающие людей к природе. Как будто люди сами придумали себе такие красивые фамилии, чтобы наслаждаться пейзажами вечно. В начале 20 века многие финны, имевшие не очень поэтичные фамилии, а тем более иностранные, чаще шведские, стали менять их, пользуясь тем, что закона на ”фамильное право” молодое государство еще не создало. Финляндия как самостоятельное государство появилось лишь в 1917 году.
В одной обычной финской семье жила-была девушка по имени Майса. Ее родители, наверное, из религиозных соображений придумали своему роду редкую фамилию Нейтсют, что означает ”девственность и непорочность”. В то время, после гражданской войны, в двадцатые годы, опасной фамилией считалась ”Веняляйнен”, что означает ”русский или русская”. Возможно, такая фамилия и была у отца Майсы, предки которого, как поговаривали, были родом из России. Вот и решили сменить шило на мыло, придумав такую экзотическую фамилию.
Как бы там ни было с генеалогией, Майса росла обыкновенным ребенком, не отличающимся от соседей и одноклассниц. Воспитывалась в школе для девочек и была очень скромной. Осенью 1939 года ее отца неожиданно призвали на военные сборы, хотя он уже отслужил в свое время и демобилизовался в чине капитана. Перед тем, как проститься с папой, Майса нарядилась в его форму. Ей нравился широкий ремень с блестящей пряжкой, фуражка с лакированной кокардой и брюки галифе. Майса и не представляла, что пройдет совсем немного времени, и ей самой придется облачиться в униформу.
В ноябре были сильные бомбежки, и люди спешили в бомбоубежище. Майса надевала бабушкины валенки, брала шерстяное одеяло, накидывала школьный ранец из картона на плечи, успокаивала любимую куклу Молику и спускалась в укрытие. Игрушку девушка получила за успехи в собирании старых газет и другого хлама, который пускали в дело. Из бумаги плели коврики, из картона делали сумки и даже вполне приличные туфли. В начале Зимней войны в тылу работали все, включая подростков. Детей старались отправлять на время войны в хорошие семьи в Швецию или Данию. Майса уже не была ребенком, и она могла вступить в добровольную организацию ”Лотта Свярд”. Красивый синий крест с розами в уголках она видела на белых тарелках, которые ее мама расставляла в столовой. Когда началась война-продолжение, Майса уже была принята в женскую организацию и дала обещание, что будет служить своей Родине, дому и Богу. Девушка сначала попала на почту, где нужно было разбирать по адресам письма с фронта. Их было такое количество, что приходилось сидеть за столом с утра до вечера. Только Майса разложит конвертики, почтальоны несут новые и новые. Больше было открыток, чем писем. Отправляла Майса и бандерольки на фронт. Перед Рождеством пришлось даже ночевать на почте. На праздник мама приготовила картофельные пирожные и принесла Майсе. Готовила мама с бабушкой это лакомство так: приготовить, вернее, где-то достать 8-10 отварных картофелин в мундире, немного соли, щепотку ржаной муки. Картошку почистить, размять, посолить, обвалять в муке. Приготовленное тесто выложить в форму для выпечки. Если есть дома варенье, покрыть тесто им. Если есть ванильный или лимонный соус, полить. Если нет ни того, ни другого, но найдется яичный порошок, можно посыпать им. Будет очень вкусно!
На Юханнус семья готовила запеканку из крапивы. Довести до кипения в слабо посоленной воде листья крапивы, после чего жижу отжать и пропустить через ручную кофемолку до получения однородной пасты. Кусочки или крошки ржаного хлеба слегка обжарить в сале, добавить в крапиву. Если остались овощи в погребе – пусть даже перемороженные – их нарезать и так же положить в зеленую смесь. Свежее яйцо улучшит вкус. Полученное тесто разложить в смазанной салом форме, поставить в печь на полчаса. Воду от крапивы подают в качестве соуса. Приятного аппетита!
На второй год войны Майсу отправили в Карелию, совсем близко к фронту. Там она жила в палате с такими же лоттами. Девушки и женщины обслуживали раненых. Стирали белье, штопали носки, изготавливали из старой марли бинты и повязки. Одним словом, работали не покладая рук. Однажды с Майсой произошел курьез, после которого мама с бабушкой забрали девушку из организации. Дело было так..
Ровно в десять, когда все собрались в огромной спальне на ночную поверку, Майса пришла последняя, запыхавшись от волнения и спешки. После переклички лотты уже ложились спать, кто-то торопливо дописывал письмо, кто-то уже закрыл устало глаза.
- В следующий раз не опаздывать, - проворчала старшая, расчесывая прямые черные волосы гребенкой с лосиным изображением. Майса улыбнулась растерянно и села на стул дежурной.
- Я попала в газету.
Пожилая лотта, в накрахмаленном переднике, с родинкой над левой бровью и усиками над губой, приподняла густые брови от удивления. Все замолчали и уставились на девушку, таинственно улыбавшуюся. Вдруг Майса заговорила очень быстро, не так, как всегда, а проглатывая целые слова.
- Теперь меня знает вся страна. Вот увидите, я стану журналисткой, мое имя уже в печати, меня ждет большое будущее!
Старшая лотта всплеснула руками, присела на стул, сощурила раскосые глаза и как застывший божок сложила руки на огромной груди. Кайса, одноклассница Майсы, захлопала в ладоши. Все остальные радостно смотрели на юную лотту, примерную по поведению, трудолюбивую и исполнительную, с отличным характером.
- Мое имя гремит по всем фронтам и тылам нашей родины. О господи, как я тебе благодарна! Майса перекрестилась неожиданно для всех. Здесь, в Карелии, крестились только православные. Девушка была явно не в себе. Она теребила одной рукой толстую косу, а другой поглаживала покусанную мошкой белую сдобную икру, спустив гольфик до самой пятки.
- Да что же такое написали? Не тяни, отряду спать пора! – заволновалась старшая.
Уже все повскакивали с кроватей, окружили Майсу. Ее ближайшая подруга побледнела от страха. Майса засмеялась, по-деревенски прикрывая рот ладошкой – тоже недавно этому научилась у местных! Пожилая лотта, отложив свою гребенку с лосем, властно выдернула свернутую газетку из серого кармана девушки. Это был листок из свежего номера крупнотиражки с рубрикой «Донесения с передовой». Командирша уткнулась глазами в текст, выделенный химическим карандашом.
- Ну читайте же! – просили все остальные, кроме Майсы.
Старшая лотта, лапландская училка в мирное время, не торопясь, как будто испытывая терпение, с большим достоинством доставала из своего глубокого кармана бархатный футляр с очками. Подышала на толстые линзы, тщательно вытерла их краем белого фартука и только после этого начала растягивать слова, понижая тон и без того низкого грудного голоса. «Медицинский контроль налажен с особой тщательностью в женских батальонах», - после многозначительной паузы лотта продолжила.
«Военнослужащая 14 дивизии 111 батареи», - посмотрела строго на белобрысую, которая вскрикнула: «Ой, да это про нас!» и зачитала: «Майса Нейтсют подверглась обследованию на предмет венерического заболевания». Дальше шел длинный абзац о необходимости моральной чистоты в суровых условиях военного времени, но имя героини уже не упоминалось. Какая-то двусмысленная пауза вдруг повисла в неотапливаемом помещении. Майса продолжала невинно и открыто улыбаться, хлопая длинными белыми ресницами. Девичий румянец горел на ее щеках нежными красками северного восхода. Она еще не успела и влюбиться как следует, так сильно, как например, ее лучшая подруга в одного солдатика. Секрет запрещенной любви Майса хранила свято, служила посыльным у влюбленных, рискуя собственной репутацией. Майса была невинной, как и надлежало девушке с такой фамилией!
Услышав новость, лотты почему-то не порадовались за ее будущее, а в равнодушном молчании разошлись по местам. Старшая, неожиданно поджав губы, вернулась к своей железной кровати. Но не легла, а стала ходить вдоль рядов, одним взглядом заставляя всех лечь. Под тяжелым и недружелюбным взглядом командира отряда Кайса сжалась в комочек и отвернулась от Майсы. Никто не проронил ни слова, но какой-то недобрый ветерок, как ноябрьским вечером, подул в комнате. Майса почувствовала себя униженной. Как будто у нее нашли страшную болезнь. Никогда девушка не испытывала такого пронзительного чувства одиночества, как в ту ночь. Наутро, к великой радости, приехали на побывку мама с бабушкой. Они не стали беседовать с лапландкой, а просто увезли девушку обратно домой, в Хельсинки. Там ведь тоже можно служить родине!
Фото из альбома, изданного музеем кукол, по-фински он называется Haiharan Nukkemuseo. Там была выставка под названием ”Päiväkirjani 1939-52”, посвященная дневнику молодой девушки. На фотографии юная лотта.